Сейчас настолько на всё плевать.
Сынмин не отвечает на поцелуй, ведь не видит в этом необходимости, да и, честно признаться, не умеет всего этого. Он ни разу за свою жизнь ни с кем не целовался, и факт того, что его первый поцелуй украла не любовь всей его жизни, немного задевает и даже раздражает, но не настолько, чтобы оказывать сопротивление. Однако Хёнджина такой расклад не устраивает, и после некоторого времени парень отстраняется, поглаживая вспыхнувшую от мороза кожу своими длинными горячими пальцами. Ким и раньше замечал за ним такой взгляд: полный тепла и лёгкой обиды. Джин улыбается грустно, облизывая пухлые губы, и проводит руками по плечам, что совсем намокли от снега, берет в свои ладони чужие, рассматривая появившиеся недавно ранки и ссадины. — Почему ты такой? — Не выдерживая, спрашивает Ким. Его начинает трясти неимоверно, а голос хрипит. Будь возможность, юноша сорвался бы на крик, но даже на такое, казалось бы, сил нет. Старший только пожимает плечами, не в состоянии ответить на заданный вопрос. Он такой.. просто потому что? Видя состояние младшего, совершенно нет желания начинать то, о чём Хван думает всё время.. но слова сами слетают с уст, прерывая недолгое молчание: — Я так давно хотел поцеловать тебя, — Мин только головой вертит, отказываясь принимать то, что слышит, — С того самого момента, как ты пропал из моей жизни, я думал о том, что сойду с ума. Мне так жаль. Ты ведь не знаешь всей ситуации, верно? Хотя, откуда тебе знать, тебя тогда жестоко обидели и унизили, ты бы даже не выслушал меня.. И это нормальная реакция, правда. Хёнджин нервно кусает собственные губы и переплетает свои пальцы с пальцами Сынмина. Вряд ли ему ещё когда-нибудь удастся провернуть всё то, что происходит между ними сейчас. И да, хоть он и пользуется обескураженность бывшего лучшего друга, всё это парню невероятно нужно сейчас. Потому что потом такой возможности больше никогда не будет. — Ты всегда влюбляешься в таких идиотов, Минни. В тех, кто тебя не ценит, кто тебя не уважает. В тех, кто не способен увидеть твою любовь и воспринять её правильно. Но я… Мин удивленно смотрит в глаза напротив, что наполнены таким беспокойством и заботой.. обычно так на него смотрели родители, его любящая тётя.. Мурашки бегают по телу от чужих слов, но юноша совсем не вслушивается в их суть, по крайней мере делает вид, что всё, что ему говорят, не имеет значения. Это похоже на защитную реакцию, ведь никто в жизни с первого раза не способен признать ошибок. Всё, что сейчас с чего-то начал говорить Джин, кажется правдой. И от самого себя становится тошно. Становится невыносимо стоять здесь, вот так, с заплаканным лицом и исцелованными губами, с побитыми руками и коленями, без шапки и шарфа... покрытым тонким слоем мелких снежинок, до сих пор опускающихся с серого неба. — Но ты предал меня и сейчас ещё читаешь нотации? Хён дергает уголком губ от таких слов, потому что они ранят. Но он заслужил, и с этим ничего уже не сделаешь. — Я просто говорю тебе правду. У меня не было возможности сказать тебе хоть что-то после случившегося. Тогда.. Возможно, для тебя нет никаких оправданий моему поступку, но ты хотя бы должен знать, что я делал всё не по своей воле. Я бы ни за что и никогда не захотел причинить тебе столько боли. Я не осознавал масштаба всей проблемы, но ты.. страдал столько времени.. Мне так стыдно перед тобой за это. Мин только поджимает губы и шмыгает носом, пытаясь осознать хотя бы большую половину. Парня действительно трогает факт того, что, хоть и прошло достаточно времени с случившегося между ними переломного момента, Хван всё это время помнил о своём поступке и корил себя столько времени. Но ничто не мешало ему извиниться и поговорить с Сынмином. Сколько бы младший не упирался, он бы смог выслушать Хёнджина ещё тогда. Но последний предпочёл отмалчиваться до самого конца. Или всё обстоит куда сложнее? — Почему не было возможности? И почему ты решил сделать это именно сейчас? Тогда, когда мне буквально хочется уснуть и не проснуться, потому что я устал от переизбытка чувств. Ты не считаешь, что поступаешь, как самый настоящий эгоист, используя моё состояние ради оправдания перед самим собой? — Ким мотает головой и отдёргивает собственные руки из трепетной хватки чужих ладоней. У него брови сводятся к переносице, образуя складочку, вена опухает на шее. Он снова на грани истерики. — Я думал, что всё это время меня окружают заботливые и понимающие люди. Но каждый думает только о себе. Я хочу человеческого понимания, хочу, чтобы меня любили те, кого я люблю так же сильно, но судьба, видать, просто ненавидит меня, раз заставляет с каждым разом терпеть поражение. Я просто хочу, чтобы, блять, это всё закончилось! — Мин отступает на несколько шагов и жмёт дрожащие пальцы к глазам, стараясь сдержать поток подступившей паники. Юноша срывается на крик, и люди, оказавшиеся поблизости, стали кидать в сторону двоих заинтересованные взгляды. Старший, всё это время стоящий с максимально огорчённым видом, наконец вышел из оцепенения и, резко схватив Сынмина за руку, повёл его куда-то в сторону, к складу со спортивным инвентарём, чтобы скрыться за ним от людей и тех, кто, вероятно, мог наблюдать за этим эмоциональным концертом прямо из окон школы. — Что ты.. Отпусти, Хван! Перестань... — Ким пытается вырвать ладонь, но ничего не получается. Один рывок и он оказывается в невероятно крепких объятиях. Вот только от них шибко легче не становится. В этих руках младший не чувствует себя в безопасности. Здесь не так спокойно, как могло бы быть, если бы его так осторожно и нежно прижимал к себе Чонин... — Я люблю тебя, — чётко вырывается с чужих уст и Ким замирает, утыкаясь лбом в плечо бывшего лучшего друга, — Я полюбил тебя после нескольких месяцев нашего с тобой знакомства. Я всегда заботился о тебе, старался быть ненавязчивым и постоянно скрывал свои чувства, чтобы не ставить тебя в неудобное положение. Но ты всегда влюблялся в таких идиотов. Почему тебя тянет к тем людям, что заставляют тебя страдать? Почему ты не можешь хоть на секунду... — Джин вымученно вздыхает и заставляет Мина посмотреть на него, осторожно беря его личико в свою ладонь, оглаживая влажную и холодную кожу большим пальцем, — Посмотреть на меня, не как на своего лучшего друга и позволить помочь тебе? — Потому что я не люблю тебя, — Ким жуёт нижнюю губу и совсем не знает, куда себя деть, но даже для человека, которого накрыла волна истерии, его слова понятные и крайне серьёзные, — Я не хочу пользоваться твоими чувствами. И не хочу позволять тебе строить из себя героя, чтобы загладить свою вину в прошлом. Потому что так не поступают с людьми, которых ценят.. Или когда-то ценили.. — Тогда почему ты смотришь на меня так загнанно? Почему не уходишь и позволяешь делать всё то, что я делаю? Ты ведь тоже ведёшь себя эгоистично, — Хван ослабляет хватку на чужом запястье, которое держал всё это время, но младший не убирает руку и только выдыхает на ответные упрёки. Старший наклоняется к нему, выдыхая в лицо горячий воздух, что становится паром и стремится ввысь, чтобы рассеяться над их головами. Ему надоело терпеть. Надоело пытаться доказать Минни что-то, хочется просто отвлечь парня от всех метаний даже путём собственной боли в сердце, которая успела утихнуть за все эти несколько лет, и сейчас, в такой обстановке, показаться в новом свете.Хёнджин целует Сынмина снова.
Последний жмурит глаза и дёргается. И тогда парень отстраняется. А затем повторяет всё опять. У младшего взгляд бегает ошарашенный по невероятно спокойному лицу напротив, а дрожащий голос лишь молвит: — П.. постой... Но Джин не ждёт. Не останавливается. И когда он в третий раз наклоняется к губам, чтобы одарить их уже немного рваным, смазанным поцелуем, кто-то посторонний выхватывает руку Мина и тянет на себя, пряча дрожащего юношу за своей широкой спиной. Когда Хван раздражённо цокает и поворачивается, то видит разъярённый взгляд черных глаз.Он видит невероятно запыхавшегося и чертовски злого Ян Чонина.