Школьные шалости

Осматривая просторный, веющий прохладой холл, ты дожидалась подходящего момента, чтобы рвануть опрометью рвануть в ближайший укромный уголок, спрятавшись от учителей. Урок географии был самым твоим нелюбимым предметом, а с учётом строго преподавателя, который ни за что не погладит тебя по головке за невыполненное домашнее задание, это была адская, химическая смесь, которая бы полилась на тебя разъедающей кислотой. От волнения холодели пальцы и снова крупные мурашки, оставалось лишь надеяться, что твоё внутреннее напряжение не бросается в глаза, иначе кто-нибудь разгадает твой замысел сбежать с последнего урока без видимой причины и утащит силком в класс. Дождавшись, когда сборище учеников отойдёт от доски с расписанием, ты выбежала рысью из коридора, попутно оглядываясь, и съехала по перилам лестницы вниз. Страх гнал быстрее ветра. Осознание того, что ты уже близка к выходу, било благоприятной энергией. На губах уже начала расползаться облегчённая улыбка, как ты влепилась во что-то твёрдое. Отойдя от оцепенения, ты сделала несколько шагов назад и распахнула глаза, уставившись на старшеклассника Цуруги, который вольготно расположил локоть на двери, над которой висела табличка с заветным словом "выход". Брюнет с самодовольным лицом вытянул вперёд ногу, создав преграду для твоего прохода, и просверлил твою персону странным, оценивающим взглядом, от которого тебе стало неуютно. Хотелось поскорее избавиться от общества этого маньяка, который застал тебя за не самым лучшим в мире делом. - Малявочка (Твоё имя)-чан прогуливает уроки, да? - сладкоголосо тянет он, заставляя тебя поёжиться и направить на него взгляд исподлобья. - Сразу вспоминаю свою молодость: Джун-чан, Юми-чан и я часто сбегали с математики. У Юми-чана тогда часто случалась диарея и... Не желая вдаваться в интимные подробности жизни его друзей, ты поспешила прервать юношу: - Понастольгировал? - с изнурённым видом поинтересовалась ты, нахмурив брови. - Подожди! - продолжал напирать со скуки Камия. - Ещё я помню, как учил правильно прогуливать Куни-чана. Он тогда был ещё хиленьким и совсем беззащитненьким, поэтому я обучал его всем премудростям. Правда, несколько раз его всё-таки ловили и он давил меня ботинками, но когда я начинал ползать перед ним на коленях, он тут же прощал меня, - глупо лепетал молодой человек, игнорируя твой жест, обозначающий нежелание продолжать диалог: нетерпеливый топот ног и сумрачный взор. - Спасибо, это было не интересно, - пожелала ты поскорее отмахнуться от него. - А теперь дай пройти, иначе меня заметят. Ты совершила первый шаг, намереваясь перейти через его ногу, но Цуруги резко выпрямился загородил тебе проход своим телом, направив его в центр. Ты опешила от его действий, а затем, отойдя от шока, обвела его раздражённым взглядом. Камия, с удовольствием любуясь твоей персоной, зашёлся легкомысленным хихиканьем и чуть поалевшими щеками. - Ты такая милашка, когда злишься, (Твоё имя)-чан! Как у тебя это получается? Ты проигнорировала откровенные нотки лёгкого флирта в его голосе, предпочтя обезопасить своё существование, поэтому перешла сразу к делу: - Может, выпустишь уже меня? Время ограниченное, те же уборщицы могут заметить меня и настучать преподавателю. Сам ведь говорил, что в "юности", - ты сделала воздушные кавычки пальцами, передразнивая его манеру речи, - прогуливал, вот и прояви теперь ко мне понимание. - С радостью, - довольно воскликнул брюнет, на миг дав тебе смутную надежду, однако его едкая ухмылка намекала о том, что в каждой положительное ноте есть своё злостное "но". - Только заплати сначала за то, чтобы я держал язык за зубами, - торжественно объявляет он, по-птичьи склоняя голову и складывая губы в приторно-невинную улыбку. Ты поперхнулась воздухом. На твоём лице растеклось изумление. - Чего?! - только и смогло слететь с твоих уст спустя минуту неравной борьбы с эмоциями, которые дружно встали в тупик от его нахальных слов, которые на время парализовали все реакции. - Ничего личного, (Твоё имя)-чан, просто я очень люблю деньги и сделаю за них всё, что мне скажут, - объяснил с всё такой же непорочной улыбкой Камия, находя данную ситуацию забавной в отличие от тебя, пока ты начинала вскипать от негодования, как нагретый чайник. - Кстати говоря, ты можешь заказать меня в качестве сообщника. Но за это я возьму дополнительную плату. Некоторое время ты огорошенно молчала, пытаясь захватить утекающий сквозь пальцы, как хрупкие крупицы золотистого песка, контроль. Душа плавилась в поднимающемся, как в жерле вулкана, гневе, но вместе с этим жидкий огонь остужал холодом вид молодого человека; чёрт бы побрал его за то, что он был довольно привлекательным! Кажется, попрошайка активно пользовался своей популярностью, извиваясь в самых удачных ракурсах, и пуская на тебя соверешенно ангельский взгляд. Трудно было сказать, кем он действительно является: хитрейшим манипулятором или несравненным и чистым ребёнком с душой чертёнка. - Издеваешься что ли? - флегматично выдала ты, стараясь сохранять остатки сдержанности, потому что, если ты сорвёшься на крик, то точно обречёшь себя на погибель. - Нет-нет, что ты! - начинает энергично мотать головой Цуруги, словно его обвинили в преступлении самого высшего разряда. - Я могу тебе и туфли вылизать, если ты захочешь и если у тебя хватит денег. Как довольно симпатичной девушке сделаю тебе скидку на два процента, - брюнет заговорщицки подмигнул тебя, кокетливо поведя покатыми плечами, словно изображая из себя знойного ловеласа, искушённого в женском внимании. Ты всеми силами старалась удержать ауру спокойствия, но её флёр неумолимо истончался. Непрошенная вспышка ярости начала теснить грудь так, что в ней осталось мало воздуха. Терпение было на пределе, тут уж не до вежливости и деликатности, но Цуруги продолжал смотреть на тебя насмешливо и одновременно... умилённо. Кажется, он получал истинное удовольствие, не описанное в книгах даже с тонкой психологией, от разворачивающегося зрелища. Разум подкинул вариант преодолеть между вами расстояние и со всего размаху подарить ему отрезвительную оплеуху, но сердце останавливало от возможной ошибки. Его нездорово искрящийся взгляд внутривенно лилися в грудную клетку, наполняя её, пожалуй, чем-то цветочным, потому что внутри начало что-то радостно распускаться и благоухать. И почему этот {censored}, на которого ты нередко заглядывалась на переменах, так влияет на тебя? Пожалуй, если бы не шум упавшей на пол швабры, вы бы и дальше продолжили просверливать в друг друге дыры. Ты резко свела вместе брови и, вытянувшись, начала разглядывать территорию в поисках источника шума, как сторожевой пёс. Камия среагировал на опасность гораздо находчивее: нагнулся, схватив тебя за ноги, и стремительно поднялся, вынудив твоё тело плюхнуться на его плечо. Ты хотела закричать на него, но вовремя напомнила себе, что находишься сейчас не в выгодном положении, чтобы позволять себе подобную роскошь. Издав недовольное рычание, ты позволила парню нестись со скоростью снежного барса прямо в библиотеку, где стол смотрительницы был частично закрыт высокими шкафами с книгами, пропахшими старьём. Женщина успешно пропустила мимо ушей посторонний шум, потому что Цуруги, к твоему удивлению, двигался, как умелая и опытная мышь, искусно лавируя между книжными стеллажами со своей ношей. Когда он остановился возле узкого прохода, где библиотекарь мог спокойно увидеть нарушителей беспорядка, ты что-то жалобно промычала и легонько стукнула его кулаком по спине. Женщина, подозрительно сузив глаза, огляделась. Ваш след на дороге уже и простыл, а шум неожиданно прекратился. Сославшись на разыгравшееся воображение, она тряхнула головой и снова взялась за рукописи, заполняя {censored} шариковой ручкой. А вы с Цуруги притаились за одним из шкафов; ты была грубо прижата к твёрдости и могла спокойно ощущать древесный аромат мебели и потёртого чтива низкосортных романов. Цуруги, фривольно зажавший тебя, продолжал благоговейно ухмыляться. Неужели он ощущал веселье даже в такой щекотливой ситуации? Сумасшедший мазохист! Угораздило же тебя попасть именно с ним такую передрягу, похожую на болотную трясину, из которой не так просто выбраться. Краем глаза замечаешь, что мимо широко распахнутой двери идёт та самая уборщица. Внутренний голос начал бить тревогу, трезвоня и разносясь покарёженным эхом в голове, предупреждая, что сейчас запахнет жареным. Камия, заметив твою растерянность и волнообразно подрагивающие губы, резко схватил твои скулы двумя пальцами, чуть надавив на них, и повернул твоё лицо к себе, настроив ваш зрительный контакт. Ты перестала дышать, оказавшись в плену жидкого золота в его глазах, в чернильных зрачках которых плясало какое-то безудержное пламя, распространившееся и на тебя тоже. Взгляд, как заточенная пика, пронзил тебя. Ты чувствовала странную тяжесть на душе - беспокойство на каком-то подсознательном уровне, значение которого не могла себе объяснить. В сердце закрадывался страх перед осознанием чего-то особенного в себе, отгораживаясь и закрываясь от понимания глубин природы чувств, которые ты питала к этому странному парню. - В-выпусти меня... - буквально жалостливо пропищала твоя персона, удивляясь тому, что твой голос пропал, утонул где-то в потёмках гортани, выпустив из себя нечто чужеродное. - Это тоже небесплатная услуга, - в своей манере ухмыльнулся Камия; на миг тебе показалось, что его глаза несколько недобро блеснули, предупреждая о буре перед этаким затишьем, и это не на шутку насторожило твою персону. Поддавшись эмоциям, ты хотела выразить уверенный протест, забыв о безопасности, но Цуруги прочитал мысли на твоём лице, исчезнувших, как фантом, когда он заткнул твой рот своими губами. Твои глаза неверяще и широко распахнулись; солёная влага окутала собой склеры от перенапряжения, но, как бы ты ни силилась, ты не смогла захлопнуть веки обратно. В твоё тело буквально начали вжиматься, лишая тебя попыток освободиться, когда ты упёрлась ладонями в грудь брюнета. "Это... Это же для нашего спасения, верно? Я бы тоже заткнула человека поцелуем, если бы у меня не осталось других вариантов. Сейчас он прекратит... Да же?" - мысленно убаюкивала ты ошеломлённую душу, в которой действовал знойный ураган от зашкаливания ощущений и эмоций. Но Цуруги, вопреки исчезновению уборщицы из горизонта, продолжал держать твои губы в своём сладком плену. Его рвение добиться ответа от твоей плоти вознаградились с неожиданной лихвой. Не было сил отстраниться, ты растворилась в болезненной, наркотической истоме. Он знал, что победит. Ты чувствовала его власть над собой. Ловкие и настойчивые руки вынуждали кожу гореть. Сначала он приковал твои запястья к деревянным полкам, образуя кандалы, из которых бы ты не вызволилась, а затем, доверившись твоей покорности, свободно положил их на талию, изредка изучающе чертя её изгибы. Приятные, волнообразные судороги пробирали тебя насквозь. Накал эмоций побуждал действовать по наитию. Ты становилось послушной глиной в руках мастера, который руководил тобой так, как желал того. Цунами из неожиданного, непреодолимого притяжения сносила разрушительным ударом твои хрупкие барьеры подточенных принципов. Нарастающий пыл поцелуя породил в тебе безразличие к последствиям. Камия спустил цепочку поцелуев ниже, коснувшись чувствительной шеи, которая покрылась россыпью мурашек. Как только его прохладный язык коснулся кожи, тебя пробрало током. Какая-то тягучая воронка образовалась внизу живота, что с непривычки пугало твою персону. - Мх... Ц-Цуруги-кун, н-не надо... прошу... - слабо протянула ты, страшась позволить ему зайти дальше и опорочить часть твоей чести; импульсы его неустойчивости провоцировали в тебе нездоровое влечение, которому ты боялась дать вылезти наружу. Но, вопреки собственным словам, ты молила, чтобы он не останавливался и окончательно сломил твои жалкие девичьи сопротивления. Брюнет, повинуясь твоему зову, приподнял обратно голову, пощекотав торчащими угольными прядками задранный подбородок. Уже от этой крошечной прелюдии тебе хотелось взвыть голодной собакой, унизительно прося добавки. Будто уловив твою внутреннюю слабину, он снова приблизился к твоему лицу, коснулся губами мочки уха, где покоилась округлая серёжка, похожая на жемчужину, и слегка оттянул её. Ты напряглась взвинченной пружиной и, прижав к своему телу обе руки, начала остервенело сжимать кулаки и мелко дрожать, выпуская обрывчатое дыхание с онемевших губ. Он водил круговыми движениями языком вокруг серьги, пробуя на вкус холодную гладкость, а затем ещё раз прикусил ушко и отстранился, заставив тебя судорожно поджать губы. - Тебе понравилось, (Твоё имя)-чан? - снова так сладко тянет он, что тебе хочется просто растаять на месте, лишь бы не терпеть эту пытку; его мягкий и надёжно обволакивающий голос, пока ты была в крепком плену возбуждения, казался просто усладой для барабаных перепонок. Ему хотелось подчиниться, ему хотелось верить, им хотелось быть одержимой. Ты чувствовала, что его лицо снова совсем рядом с твоим, но в этот раз чужие губы были устремлены на твои. Один решительный рывок и вы снова будете заключены в поцелуй, пробирающий до костей. Ты рефлекторно приоткрыла горящие от муки и тоски губы, намекая, что готова снова их принять. - Да... - загипнотизированно прошептала твоя персона; ты не пыталась сбросить с себя вуаль эйфории, в которой охотно купалась, поддавшись шарму сводящих с ума прикосновений старшеклассника. Ты больше не искала спасения в попытках отстраниться. Ты не бежала от приговора желать его. Тебе становилось тесно от палящей лавы внутри, отключающей мысли. Обмякшее тело просило ещё и ещё. Не хватало смелости проявить инициативу, собственнически обвив руками его шею, и притянуть к себе, поэтому ты безумно надеялась на его поддержку. Каждое его промедление отдавалось болезненной пыткой в груди. Глаза всё ещё были закрыты, а уста выжидающе и нелепо с виду открывались ещё шире, умоляя использовать их по приятному для обоих назначению. - Тогда с тебя четыре тясячи йен. Веселье, сквозящее в дурацкой фразе Цуруги, не сразу дошло до тебя. Ты крайне медленно, как в жестокой полудрёме, закрывала рот и распахивала глаза, в которых поначалу не было никаких эмоций, словно они и вовсе вымерли. На несколько мгновений между вами повисло тягостное безмолвие. Ты явственно испытывала подобное падению чувство, вкус отвращения к собственному бесчестью. И только несходящая улыбка с лица Камии подтолкнула тебя наконец-то прозреть и вернуться в отвратительную реальность. - Ч-что?! - преисполненная диким негодованием, завопила ты как раз в тот удачный момент, когда дали бьющий по ушам звонок. Пелена ярости на время ослепила взор, но уже когда туман рассеялся, Цуруги не было в библиотечном отсеке. "Негодяй! Он использовал меня!" - кричала ты в своём сознании, чувствуя, как душа разрывается надвое. Хотелось подойти к нему и разрезать гулкую тишину хлёсткой пощёчиной, после которой у него бы откинулась безмозглая голова. Рыча, подобно зверю, направляешься в сторону выхода, попутно сдерживаясь от неуместных слёз, как снова натыкаешься на этого балбеса у дверного проёма. Стоит к тебе спиной, макушка вывернута так, что оценивающе разглядывает тебя боковым зрением - как обычно похотливым, непристойным и самоуверенным. - Знаешь, (Твоё имя)-чан), ты мне уже давно нравишься, - наконец-то подаёт он голос, когда тебе уже хочется зайтись криком и несколько раз впечатать в него яростно сжатые кулаки. Заявление заставляет тебя одеревенеть на месте. Глаза округляются, а лесной пожар в зрачках будто кто-то заливает водой. - Сегодня на свидании плачу я за тебя, уговорила, но на следующих счёт будет на тебе, договорились? И говорит это так непринуждённо, что тебя переполняет и злость, и странное веселье. Разбитая душа снова склеивается, а сердце трепещит и поёт от радости. Чёрт бы только побрал этого дурака, который едва не довёл тебя до инфаркта и одновременно создал перед тобой устойчивую ауру весны. Юмикаге Цукимицу: знает тебя, как девушку Цуруги, которая стоит у блондина поперёк горла. Камия так часто говорит тебе, что Цукимицу начинает тошнить - парень испытывает негативные эмоции ко всему этому влюблённому лепету. Да и то, что друзья, которые обзавелись девушками, стали часто оставлять его одного в компании, выводит Юми из себя. Иногда Цуруги чисто из вежливости берёт Цукимицу с вами на прогулку, но тот постоянно выражает угрюмость и молчаливость, колко комментируя ваши романтические "курлыканья" и, морща в отвращении нос, крича "Да облизывайтесь вы уже в другом месте, бесстыдники!", когда брюнет начинает нагло лезть к тебе с поцелуями. К тебе относится совершенно никак, но подмечает, что у тебя довольно стройная фигура. Хоть и хмурит гневно светлые брови, но часто опускает взгляд небесных глаз на выпуклую грудь, получая эстетическое наслаждение и подмечая про себя, что младшеклассницы довольно быстро цветут. Цуруги иногда в шутку говорит, чтобы Юмикаге платил ему за просмотр. Джуничиро Курамамори: шатен знает, какого иметь возлюбленную, поэтому в отличие от Юмикаге поддерживает друга в его взрослении. Правда, считает Камию не самым подходящим вариантом для такой девушки, как ты. В конце концов у него есть свои странности, к которым тебе ещё придётся долго привыкать, поэтому волнуется за сохранение твоей психики. Хотя бы её части. Но, видя, что вам хорошо вдвоём, не даёт тебе никаких советов и просто изредка наблюдает за развитием ваших чувств. Ему ты симпатична, как человек, а тебя он нравится, как та личность, которая привозит невредимого Цуруги пьяного домой. Впрочем, спокойный и уживчивый темперамент Джуничиро тебе тоже импонирует, поэтому в целом отношения между вами ровные, с положительной долей. Микуни Алисэйн: - И что ты только нашла в этой жалкой шавке, (Твоё имя)? Он омерзителен и скоро ты убедишься в том, что ему лучше сдохнуть, - злобно шипит в сторону своего противника блондин, косо поглядывая на то, каким мечтательным взглядом ты проводишь возлюбленного. Ревность, завладевшая Алисэйном-старшим, идёт полным ходом и она же его отравляет, подсыпая случайно яд и в твой чай. Ты отказываешься слушать его грубые высказывания в сторону любимого, поэтому зачастую прерываешь начатый диалог, предпочитая более разговорчивую компанию Цуруги. С Микуни у вас до недавнего времени существовала неплохая дружба, молодой человек никогда не проявлял к тебе особое внимание, но после того, как заметил тебя в компании ненавистного Камии, что-то в нём вспыхнуло и начало болезненно ворочиться. Предпринимал попытки разлучить вас, смахивая всё на простое желание насолить сопернику, но, ощутив, как ненавистно он смотрит на твою миловидную улыбку, посвящённую брюнету, понял, что не хочет отдавать тебя ему. Впрочем, это ему подсказал ДжиДжи, на что Мику сначала просто посмеялся, сказав, что вампиры не умеют разбираться в людских чувствах. Теперь же понимает, что непристойные взгляды на тебя должен пускать он и только он, а не какой-то там Цуруги. Сделает всё, чтобы помешать вашему счастью, даже если ты не ответишь ему взаимностью - ему будет просто спокойней от того, если ты достанешься кому угодно, кроме этого обувного маньяка.