***
Гарри сидел в одной из палат в отделении последствий тёмных заклятий. Смотреть на безжизненное и бледное лицо Гермионы не было никаких сил. А самое паршивое, что колдомедики не могли ответить, какое именно заклятие привело к таким последствиям. Их двоих с Малфоем-старшим так и нашли на полу без сознания. Он сам лично осмотрел всё, что мог. Причин, по которым два человека впали в кому, не было. Однако, что-то всё же произошло. Дверь скрипнула, и в палату вошёл Драко. В самом его визите удивительного было мало, всё же в соседней палате лежал его отец, пострадавший от того же заклятия. В целом, это достаточно веский повод для того, чтобы навестить и Гермиону. — Так же? — Драко даже не посмотрел на Гарри, его взгляд был прикован к фигуре девушки, безжизненно лежавшей на постели. — Так же. Гарри был мало настроен на продуктивное общение и предпочёл отделаться односложным ответом. — Я тут кое-что нашёл про это кольцо. Точнее, не про само кольцо, а про его бывшую хозяйку. — Его хозяином был Морфин Мракс, — с нервными нотками в голосе ответил Гарри. Он и сам со всех сторон проверил это кольцо, которое было надето на палец Гермионы. Никаких следов заклятий, хотя опытные мракоборцы утверждали, что, скорее всего, это магический артефакт и вряд ли он связан со светлой магией. — Морфин владел этим кольцом после смерти сестры, кольцо же передавалось из поколения в поколение по женской линии. Если бы Морфин был женат, то им владела бы его супруга, если бы мать Морфина и Меропы была жива, то владела бы она до своей смерти. Итак, Меропа Мракс, в дальнейшем Реддл, умерла сразу после родов, явив свету сына, которого назвала Том Марволо Реддл. В честь дедушки и отца. Но если хорошенько порыться, то выясняется, что умерла она спустя два месяца. Сначала её без сознания доставили в ближайшую больницу для бедных, через неделю всё ещё не приходящую в сознание Меропу забрали в Мунго. И уже тут спустя два месяца после родов она умирает. На её руке было это же кольцо. Ничего не напоминает? Гарри, как заправская ищейка, что называется «сделал стойку». Либо он совсем утратил нюх на неприятности, либо Драко был прав и мать Волан-де-Морта убило это же кольцо. Но почему тогда никто из женщин рода Мракс до Меропы не впадал в подобный анабиоз? — Откуда информация? — Скажем так, я пошёл другим путём: пока ты искал данные о кольце, я искал похожие случаи и натолкнулся вот на это. Конечно, он, как всегда, лукавил. Драко был бы не Малфой, если бы прямо так и сказал, что тут ему помогла его подруга. Астория практиковалась в Мунго, хотя и не собиралась посвящать себя колдомедицине. Но с другой стороны, надо отдать ему должное — он всё же сказал, хотя знал, что подставляет Асторию, а она согласилась ему помочь, хотя тоже знала, что будет первой, кого заподозрят в разглашении медицинской тайны. — Вопрос у меня только один: какого дьявола они решили это кольцо использовать? — Гарри откровенно сердился, но что было от этого толку? Самым странным в этой ситуации было не кольцо, как раз с ним всё было понятно, и не то, что оба экспериментатора лежали сейчас в коме, — как говорится, и не такое видали после неудачных попыток использования магических артефактов, — а то, что обе их палочки продолжали функционировать. Гарри обнаружил это случайно, когда решил перепроверить палочку Гермионы и понял, что за несколько часов палочка наколдовала парочку дополнительных мелких бытовых заклятий. Хотя всё это время лежала у него в кабинете, и к ней точно никто не прикасался. При всём могуществе палочек колдовать самостоятельно они не умели. — Что на сегодняшний день осталось от семьи Мракс? — подавив в себе злость и отчаяние, Поттер постарался говорить как можно более спокойным голосом. — Надо поискать. Но насколько мне известно — прямых потомков этого рода не осталось после смерти… Ну, ты понял. — Как я посмотрю, Мраксы продолжают удивлять. Мало нам было кольца Марволо Мракса, так теперь ещё кольцо Меропы. Гарри не стал продолжать свою мысль — всё же семейство Поттеров, как и Малфоев, имело на своём счету скелетов в шкафах ничуть не меньше Мраксов. Разве что Поттеры в своём большинстве были достаточно умны, чтобы убирать эти скелеты подальше, а Малфои достаточно богаты, чтобы окружающие закрывали глаза на их маленькие шалости. У последних же из представителей славного семейства Мракс не хватало ни ума, ни уровня благосостояния. — Не могу согласиться, это кольцо — явно не крестраж. Что-то привлекло внимание обоих: парни повернулись к тумбочке, на которой всё это время лежала палочка Гермионы. На её кончике мелькнул слабый огонёк, словно вот прямо сейчас палочка творила какое-то заклинание.Странная болезнь
26 января 2020 г. в 11:00
Люциус терпеть не мог, когда его будят, тем более вот так — тряся за плечо. Спина болела так, словно он уснул на лестнице, а не на кровати. Он неловко повернулся и, не открывая глаз, сказал:
— Цисси, ты же вроде клялась, что больше и близко ко мне не…
Немного присмотревшись, вместо бывшей супруги он обнаружил перед собой Гермиону Грейнджер. Мозг медленно начал выходить из состояния сна, да, это была Грейнджер и они застряли в кольце Мраксов.
— С добрым утром, — как-то невнятно буркнула Гермиона, явно собиравшаяся сказать не это.
— Не вижу, чтобы оно было добрым, и к тому же не факт, что сейчас утро.
Люциус сел и поскрёб пальцами по подбородку, видок наверняка у него был ещё тот. Посмотрел на Гермиону. Возможно, он подутратил способность разбираться в девушках, пока коротал время в застенках Азкабана, но эта явно сегодня не спала. И без того непослушные волосы были взлохмачены, а глаза лихорадочно горели.
— У меня два варианта для объяснения вашего состояния: либо вы нашли выход, либо точно знаете, что мы тут умрём.
Сегодня он не был настроен на лёгкий и ненавязчивый юмор, впрочем, не только сегодня. Сейчас Люциус и сам уже не мог сказать, когда именно в нём исчезли последние проблески беспечности. Может быть, тогда, когда Визенгамот объявил ему о своём решении, а может, намного раньше, тогда, когда он со всей очевидностью понял, что, во-первых, Тёмный Лорд — опасный псих, а во-вторых, уйти от его влияния ему вряд ли удастся. Тёмная метка была отличной идеей, жаль только, что они были ослеплены харизмой и речами, отчасти переплетающимися с тем, что внушали им с детства в семье.
Однако, к его некоторому удивлению, девушка даже не заметила его мрачноватого подкола. Вместо ответа она протянула ему дневник.
— Что это?
Люциус взял несчастную книжонку двумя пальцами и осторожно осмотрел со всех сторон.
— Дневник Меропы Мракс, я так полагаю. Интересное, надо заметить, чтиво.
— Не хотите ли вы сказать, мисс Грейнджер, что вот так спокойно открыли и читали неизвестную вам книгу? Вы вообще соображаете, насколько это опасно и во что могло это вылиться?
Гермиона нахмурилась. Вообще-то, его возмущение имело под собой все основания. Она уже была свидетелем того, как дневник может подчинить себе разум и сознание читающего или в том конкретном случае — пишущего в нём.
— Ну да, кому, как не вам, об этом знать.
— Знаете ли, не от нечего делать мне предложили скромную должность вашего помощника. Я начал заниматься изучением магических артефактов задолго до того, как вы на свет белый появились!
Люциус был в бешенстве. Как в этой девице могли сочетаться умение трезво мыслить в самых критических ситуациях и подобная безалаберность в жизни, он не понимал.
— Так придумайте другой способ разобраться с тем, где мы находимся и что вообще происходит! Как мы уже заметили — выйти через дверь, окна или как-то ещё мы не можем. Как мы сюда попали, ясно только отчасти. Я хотя бы примерно начала понимать, что происходит. А вы вместо благодарности за то, что я пытаюсь спасти и вашу чистокровную задницу тоже, ещё и возмущаетесь.
— Моя задница, как вы изволили выразиться, пока что в относительной безопасности.
Он раздражённо вскочил и вышел из комнаты. Кажется, Малфой начинал понимать своего сына: эта девица действительно обладала способностью выводить из себя на ровном месте. Пройдя на кухню, он открыл дверцы буфета… Оглядывая полки, заставленные банками и баночками, Люциус понимал, что всё куда хуже, чем они думали ещё вчера.
— Мисс Грейнджер, подойдите-ка сюда.
Странно, но голос этого сноба звучал встревоженно. Не раздражённо, как ещё минуту назад, а именно встревоженно. Гермиона кинула дневник бывшей хозяйки дома на стол, стоявший рядом, и побежала на кухню. Люциус стоял перед открытым буфетом и разглядывал содержимое.
— Вчера я абсолютно точно заглядывала сюда. Тут стояла от силы пара баночек, — сказала тихим голосом девушка.
— Ага, я тоже заглядывал. Так что там, говорите, в том дневнике? — совершенно другим тоном спросил Люциус.
Не отвечая, Гермиона принялась перебирать имевшееся из припасов. В целом, с учётом, что умерла хозяйка в двадцать шестом году двадцатого века, буфет был довольно неплох: мука, сахар, чай, молотая корица, баночки с мёдом и джемом. И даже жестяная баночка с леденцами, что вряд ли было по карману семейству Мракс, судя по тому, что она знала. Полчаса спустя они с Люциусом сидели друг напротив друга и пили чай, оказавшийся не в пример ароматнее современного, который Гермиона покупала в магазине.
— Итак, что нам вообще известно о матери Тёмного Лорда? — спросила Грейнджер.
Люциус задумался. Почему-то они не задавались этим вопросом, когда взахлёб слушали речь тогда ещё молодого и относительно адекватного Волан-де-Морта. Но ведь он, жаждавший искоренить маглов, сам наполовину был таковым.
— Мраксы — семья знаменитая, но бедная, словно церковные мыши. Меропа каким-то образом связалась с Томом Реддлом старшим, он тут неподалёку жил, даже вышла за него замуж. Однако, семейная жизнь не задалась, и они расстались. Меропа на тот момент уже была беременна. От бремени она разрешилась в магловском приюте, где и отдала Богу душу. Отец и брат ещё некоторое время были живы. Насколько мне известно, иных наследников их рода после смерти… хм… Лорда не осталось.
Уточняю: влюбить в себя Тома Реддла ей не составило труда. Амортенция.
Малфой только вздохнул. Сколько раз люди попадались на один и тот же крючок? Амортенция лишь иллюзия любви, эрзац… Впрочем, что ему знать об этом чувстве? Первая любовь закончилась только разочарованием, а брак с Цисси никакого отношения к любви не имел.
— А потом действие амортенции закончилось? Молодой супруг понял, что плевать хотел на девушку и исчез в закате?
— Она сама перестала подливать ему зелье. Не знаю, чего именно она вообще ожидала, но осталась одна — беременная, несчастная и с разбитым сердцем. Она была здесь, не знаю, как именно она сюда попала и куда делась потом, но она была здесь. И писала этот дневник уже тогда. Том Реддл младший уже родился, а для остальных «она умерла», как пишет сама.
Интересно, с такой стороны Люциус на эту ситуацию ещё не смотрел. Вроде бы это место и создано кольцом, но, видимо, под влиянием разума умирающей женщины. Разочарованной, жаждущей только покоя и тишины.
— Зачем ей это было нужно? Непонятно. Пусть я буду циником и материалистом, но в браке взаимоуважение куда важнее любви.
Гермиона вопросительно посмотрела на собеседника. За пару дней их довольно тесного общения подобные темы они не обсуждали.
— Сложно сказать, не мне судить о семейной жизни, но тут, я думаю, проблема была в другом. Вот, послушайте: «Отец и Морфин только и делали, что насмехались надо мной. Нелепая, нос как клюв ястреба, да ещё и один глаз косит. Понятно, что никакой потрясающей партии мне не светило. Может быть, было б лучше остаться старой девой, но я не смогла. Он был слишком красив, слишком мужественный. Улыбчивый и весёлый, он даже со мной иногда разговаривал, встречая меня в магазине или на улице. Я не могла не влюбиться».
— Это оттуда? — спросил Люциус, указав на дневник.
— Да. Она тут хорошо написала — «не могла не влюбиться». Он стал её принцем уже за то, что просто разговаривал с ней. Не унижал, не кричал, что она бездарная ведьма. Он с ней разговаривал. Шутил. Для неё это было сродни признанию в любви.
Тут было над чем задуматься. Мраксы даже для чистокровных были уж слишком надменными и слишком высокого мнения о себе. Насколько Люциусу было известно, Марволо Мракс предлагал свою дочурку в жёны и Блэкам, и Гойлам и даже Дамблдорам, причём без разницы — Аберфорту или Альбусу. Всякий раз неудачно. Видимо, совсем девочка не удалась на внешность, да ещё и ведьмой была посредственной. Будь она хотя бы общительной хохотушкой, возможно, это исправило бы ситуацию. Но нет, Меропа Мракс, выросшая в компании тирана-отца и такого же брата, была забитой и робкой. Вполне возможно, что не случись с ней этой «любви» и родила бы она через некоторое время ребёночка, как две капли воды похожего на остальных Мраксов. Вот кто-кто, а они родственными браками никогда не гнушались. Не пристроили бы девочку, так братик бы позаботился.