Шикадай Нара

      Солнце ярко освещало небольшую детскую комнату дома семьи Нара. Внутри было прибрано, детские книги и игрушки лежали на полках, одежда аккуратно сложена в комоде. В углу комнаты стояла детская кровать, а на ней лежал огромный плюшевый олень, животное-символ одного из кланов Конохагакуре. Время было ранее, поэтому малыш, также находящийся в кроватке мирно сопел под тонким летним одеялом. Дверь комнаты не очень тихо отворилась, хотя ребёнку, кажется было все равно, ибо он, не реагируя на шум, продолжал спать. В комнату вошла Темари и посмотрела на сына, которого ей будить не хотелось, ведь он так сладко спал. Но делать было нечего, нельзя же ему спать до обеда. Поэтому она тихонько растормошила его и он, нехотя сел на кровати. Спустя десять минут он, умытый и переодетый, сидел за кухонным столом. Темари готовила завтрак, в комнате слышалось бульканье чайника и звук помешивания ложки в кастрюле. В кухню зашёл Шикамару в рабочей форме: — Я пошел на работу. — Хорошего дня, — спокойно и жутко ответила ему жена. Они поссорились из-за какой-то фигни несколько дней назад, и мириться первым никто не спешил, ведь оба были слишком гордые."Ну и морока эта семейная жизнь» — подумал советник Седьмого. — Пап, уже уходишь? — Да, — ответил сыну шиноби и взглянул на него. Его ребёнок сидел за столом, надувший щеки, и подперевший подбородок двуми руками. Его ножки в этот момент не доставали пола и он смешно качал их из стороны в сторону. Вид у Шикадая был сонный и какой-то обиженный. Темари поставила перед ним тарелку с кашей, из которой шел густой пар. — Подожди пока остынет, сейчас я приду -, сказала она и ушла в спальню. Шикамару усмехнулся смешной прическе его сына, она выглядела такой неаккуратной, волосы были распущены и торчали во все стороны. — Ну, братец, у тебя на голове словно ураган прошел, — сказал он. Далее джонин подошел к Шикадаю, расчесал волосы и собрал в высокий хвост. — Вот так гораздо лучше, не так ли? Малыш улыбнулся и ответил: — Еще бы! Спасибо, папа! Шикамару не удержался и поцеловал его прямо в макушку. Темари наблюдала за этой картиной из дверного прохода так, чтобы муж ее не увидел и волей-неволей улыбнулась, потому что знала, как Шикамару не любит нежности, судя по всему, сына он любил сверхмеры. Дверь за джонином закрылась и Темари подошла к малышу, и хотела начать кормить его с ложечки, однако тот сказал: — Я хочу сам! Я уже взрослый! — Надо же, напомни, сколько тебе лет? — Три. Темари немного подумала, а потом позволила ему есть самому, только при условии, что она будет следить за тем, чтобы он не опрокинул тарелку на себя и не обжегся. Когда Шикадай доел завтрак, он захотел побежать в свою комнату за игрушками, однако не расчитал свои возможности и шлепнулся со стула вниз лбом. Попытался встать и упал обратно. Все произошло за пару мгновений. Темари быстро подняла его, отряхнула и осмотрела. Вроде ничего серьёзного не было. Она спросила: — Малыш, все в порядке? Где болит? — Нигде, — сказал Шикадай, но все же подошел к маме и обнял ее за ногу. Темари почувствовала как подол ее платья намок и посмотрела вниз на торчащий хвостик ее сына. Он очень хотел, чтобы его пожалели. Она подняла ребенка на руки начала успокаивать. Однако он плакал очень сильно и начал кричать. Тут главное было самой держать себя в руках, чтобы ребенок почувствовал безопасность, однако бывший советник Казекаге была не из таких людей, поэтому успокаивать трехлетку и не выйти из себя у нее получилось с трудом примерно через полчаса. Она напомнила ребенку про то, что сегодня они идут к бабушке, поэтому переодела его в другую одежду и помогла умыться. Потом помогла надеть сандалии. Всю дорогу она держала его за руку, ведь он был слишком любопытный, мог засмотреться на что-то и упасть. Снова упасть.       В доме матери Шикамару был сад, а в саду цвели красивые цветы. Вокруг было спокойнее и тише, чем в самом тихом лесу. На крыльце их ждала красивая женщина, ей было окола пятидесяти, однако для своего возраста она выглядела гораздо моложе. Большие, красивые глаза, мягкая улыбка, ухоженный вид. Только в уголках этих самых больших и красивых, но переживших ужасные события глазах виднелись морщинки, особенно они выделялись, когда она улыбалась. Темари успела полюбить эту нежную, хрупкую, но в то же время строгую и жесткую женщину как свою маму, воспоминания о которой практический не сохранились, ведь она умерла при рождении ее младшего брата, Четвертого Казекаге, Гаары. Да и сама Ёшино, относилась к ней как к дочери. Они были слишком похожи, возможно именно поэтому Шикамару и влюбился в Темари, потому что идеалом его женщины была кто-то, сильно похожая на его мать. — Ну привет! , — помахала она им, — Я вас уже заждалась, входите.       Темари с Шикадаем зашли в дом. Малыш тут же повис на шее у бабушки: — Бабушка, я так скучал! Смотри, у меня новый игрушечный робой! — Здорово, кто подарил? — Мама! — Здравствуйте, Ёшино-сама, так приятно снова Вас увидеть, — Темари поцеловала женщину в щеку. — Я же сказала, никаких «Ёшино-сама»! Просто Ёшино, или лучше мама. — Простите, мама.       Шикадай сидел на полу в куче игрушек, которые раньше принадлежали Шикамару, а теперь их владельцем по праву считался младший Нара. Ёшино и Темари беседовали обо все подряд: о новостях Конохи, Суны, о книгах и так далее. Эту тихую беседу прервала мать Шикамару: — Темари, доченька, я вижу, что тебя что-то тревожит. «Ого, неужели я так сильно выдаю себя?» — подумала куноичи. Она вздохнула и сказала: — Кажется я плохая мама, я просто не умею ею быть. — Что-то произошло? — Сегодня Шикадай упал со стула прямо головой вниз. — Что-то серьёзное? — Нет, но… Темари взглянула в теплые глаза женщины и рассказала все свою переживания: — Я не могла успокоить его тысячу лет, я не могла смотреть на то как он плачет от боли. Я не умею быть ласковой, а ведь ребенку нужна ласка. У всех моих подруг это отлично получается, а у меня совсем никак. А ведь Шикадай совсем не проблемный ребенок, наоборот, довольно спокойный. Но я понимаю, что все дети плачут и… — Довольно. — Ёшино подняла руку, чтобы остановить Темари, — Ты очень сильно напоминаешь мне меня. — Я в безысходности, — сказала куноичи и закрыла лицо руками. — Ты пытаешься спрятаться от своих проблем Куноичи опешила от таких слов и снова посмотрела на свекровь. А та, тем временем продолжала: — Когда Шикамару было три года, он постоянно падал, и очень часто плакал. Он беспокойно спал и мог закатывать истерики из-за любой мелочи. А ведь сейчас по нему и не скажешь, однако так и есть. Я каждый день корила себя мыслями о том, что я плохая мать, пока в один миг я не поняла свое значение в этом мире для ребенка. Темари, ты нужна Шикадаю не только для того, чтобы быть его матерью, ты должна быть первым наставником, другом, врачом и психологом. Звучит страшно, но так оно и есть. я понимаю, что ты хочешь оградить его от всех сложностей, от всего плохого в этом мире, дабы защитить его. Однако проку от такой защиты не будет никакого. Шикадай по любому встретится с болью рано или поздно, встретиться он и с ненавистью и, возможно, с предательством близкого человека. И это отлично закалит его, сделает сильнее, несмотря на его слезы и страдания. Ему сейчас всего три года, поэтому позволяй ему плакать, никогда не разрешай ему сдерживаться и копить боль, слезы и гнев. Помогай принимать решения, но не забывай давать ему выбор. Вы с Шикамару обязаны ввести его в этот сложный и бренный, но все же прекрасный мир, ваш долг как родителей любить его, поддерживать и учить.       Темари слушала слова женщины с восхищением и пока что небольшим осознанием своей значимости как мамы. Все советы были чертовски красивы, правильны и достойные использования. — Спасибо Вам… Мама. — Если возникнут трудности, я всегда тут, сажаю цветы, — улыбнулась Ёшино.       После очень вкусного обеда Шикадай заснул прямо в груде игрушек, и бабушка, заметив это, тихо отнесла в бывшую спальню Шикамару, в которой ничего не было тронуто с тех пор, как он покинул родительский дом для создания своего собственного.       Темари тем временем убрала со стола, и рассматривала фотографии с семейного фотоальбома. Тут были невероятно красивые фотографии со свадьбы, потом с рождения Шикамару, под каждой фотографией была дата, показывающая знаменательное событие в семье Нара. Фотографий Шикаку-сана было очень мало, почти на всех он был серьезный и спокойный, кроме фотографии с рождения сына, там на лице покойного главы клана была легкая улыбка, и фотографии с жилетом чуунина, который самым первым получил Шикамару. Темари с улыбкой вспомнила их бой, тот знаменательный момент, когда она стала неравнодушна к этому стратегическому гению. Тишину прервал голос Ёшино: — Я люблю этот фотоальбом, частенько пересматриваю его и вспоминаю свою счастливую жизнь.       Они перелистнули последнюю страницу, на ней была фотография Шикаку Нара, обрамленная чёрной лентой и надпись: «Жизнь сложная штука, но ведь так куда интереснее, не так ли?» — автор неизвестен. Ёшино улыбнулась и ее глаза заблестели. — Не верится, что уже почти семь лет прошло… — Ёшино, я хотела рассказать вам одну историю. Женщина удивленно посмотрела на невестку и сказала, что слушает. — За два месяца до рождения Шикадая, мы с Шикамару сидели в парке у озера. Это было в день почтения памяти всем погибшим на Четвертой Мировой. Я спросила у него, может ли он поделиться своими переживаниями, на что Он ответил, что Шикаку-сан не был идеальным папой, иногда не появлялся дома, всегда был слишком занят, чтобы играть со своим сыном… он сказал, что они общались как должны были, только при игре в шоги.       Ёшино вздрогнула: — Да, но Шикамару было… — Шикамару было достаточно этого, чтобы уважать Шикаку-сана и дорожить его советами и наставлениями, —       Темари весело посмотрела на свекровь и продолжила, — А потом… Потом он сказал, что если родится девочка, то хочет, чтобы она была как Вы, ну, а если мальчик, то хочет вырастить лучшего из всех самый лучших людей на свете. Он сказал, что даст ему все, что узнал от отца, что Вы будете гордиться своим внуком. Ёшино мечтательно улыбнулась: — А ведь все-таки стал человеком мой Шикамару…       Домой они вернулись под вечер, ближе к восьми часам. Дверь была открыта, что означало, что Шикамару пришел. Посуда вымыта, значит он уже поужинал. Муж Темари сидел на диване и играл в шоги сам с собой, он выглядел очень сосредоточенным. — Папа! — радостно прокричал Шикадай, — Смотри, что мне бабушка подарила! Шиноби взглянул на игрушку, которую протянул ему сын. Это была деревянная кукла-шиноби из деревни Скрытого Облака. Её ему принес Шикаку с миссии очень очень давно. — А ведь это был мой самый любимый шиноби. — Правда? Круто! Пап, поиграем? — малыш умоляющим взглядом посмотрел на папу и тот, конечно же, не сумел отказать. Шикадай принес своих игрушечных ниндзя и они стали играть, придумывая сюжеты, в которых всегда побеждали.       Через час Шикадаю пора было ложиться спать, и он попросил папу уложить себя в этот раз.       Шикамару изо всех сил старался быть хорошим отцом, поэтому взял детскую книгу со скащками на ночь. История была про супершиноби с бесконечной чакрой, который спас все игрушки мира. «Ну и бред сейчас для детей выпускают,» — подумал советник Шестого, но его сына не волновали писательские способности современных авторов, потому что он заснул примерно на начале. Шикамару распустил хвост своего сына, чтобы тому было удобнее, но ввходить из комнаты не спешил. Он гладил Шикадая по голове и шептал ему: — Малыш, не могу поверить, что тебе уже три. Я так старался быть рядом все это время и быть хорошим отцом для тебя, кажется иду по стопам моего старика, — шиноби ухмыльнулся, — я так не хочу пропускать важные этапы твоей жизни, так не хочу. Я мечтаю, чтобы ты ни в чем не нуждался, мечтаю, чтобы ты вырос первоклассным человеком, чтобы у тебя было много верных друзей. Я желаю, чтобы каждый день ты познавал мир, учился чему-то новому. Найди свою путь, захочешь ли ты стать шиноби, или даже, продавцом цветов, я никогда не буду сомневаться в тебе. Как же много ты для меня значишь. — Шикамару специально говорил это тихо и был уверен, что его никто не слышит.       Джонин тихо закрыл дверь в детскую и пошел в ванную. Его жена, в ночнушке, сидела в гостиной на диване и читала книгу. Она слышала все слова, которые он шептал сыну, но сделала вид, что сидела в гостиной все время. — Долго ты, сказала она, глядя на мужа. — Шикадай не хотел засыпать… Одна морока! — Не утруждай себя в следующий раз, я сама буду его укладывать. — Я не это хотел сказать…       Темари отложила книгу, и хотела пройти мимо мужа не глядя даже в его сторону. — Темари! — он взял ее за руку. Она попыталась высвободиться, но он только развернул ее к себе. — С тобой одна морока, чесслово!       Шикамару заглянул прямо в ее зеленые глаза, а она тут же увела взгляд и покраснела. — Прости меня. Ты же знаешь как я не люблю ссоры и недопонимания между нами. Я очень сильно благодарен тебе за все, что ты делаешь… Я… Я очень люблю тебя Темари…       Куноичи не ожидала услышать такой прямой реплики, ведь он говорил ей такое всего пару раз за их совместную жизнь, поэтому она широченно распахнула глаза и посмотрела на мужа. А он продолжил: — Я не всегда это говорю, но это так и есть. Я не знаю, любишь ли ты меня или нет, ты не обязана. Я благодарен тебе за сына, он лучшее, что случалось со мной, после тебя, конечно же. О боже, не верю что делаю это…       В этот момент он очень нежно ее поцеловал, а она ответила ему взаимностью. Это было символом их примирения. Темари улыбнулась, покраснела, и отвела взгляд. Потом нарочито скучающе вздохнула и сказала: — Ну и морока с тобой, Бесполезный Шиноби! — и ушла в спальню. Он лег рядом с ней и, когда удостоверился, что она уснула, обнял и прошептал: — Только тебя я готов терпеть.