Тайна, покрытая взбитыми сливками

— Мне нужно поговорить с Винчестерами, — Бакстер упёрла руку в бок, выпячивая бедро. Захария поднял на неё несколько равнодушный взгляд, пробегая глазами от её груди и до сконфуженного лица.  — И о чём же ты хочешь с ними «поговорить»?  — О том, что разузнала на одном из заданий, — девушка присела на край стола, нависая над новым пернатым инспектором. — Это ведь и в ваших интересах.  — Понимаешь ли, — тот вздохнул, театрально спуская на нос очки, — они не из тех, кто спокойно поделится информацией. Винчестеры убьют тебя и сбегут. Вот, чем закончится этот «разговор».  — Тогда сходите со мной. Захария снова молча оценил её взглядом. Что же она уперлась в этих Винчестеров? Подставлять свою шкуру неохота.  — О чём ты хочешь их спросить?  — Как-то они упоминали о том, что у новых тварей обращение происходит не так, как раньше. Просмотрев запись с камер в южной части Данвера, я нашла кое-что интересное.  — Ну, и?  — Наверняка все исследователи из взорвавшейся лаборатории стали тварями. Новыми тварями. Я проверила большинство. Пару так и не могу найти. Дин упоминал, что видел пару человек. У Сэма их контакты.  — А для нас они, значит, как в воду канули? — усмехнулся Захария.  — Именно так. Серафим на мгновение улыбнулся. Улыбка эта не была похожа ни на одну из тех, что за все эти годы насмотрелась Бакстер. Инспектор ни злился, ни угрожал, ни истерил. Он лишь не сдержал выражение любезности на округлом лице, демонстрируя, хоть и на мгновение, настоящее нутро. И смотрел он на Хэйли… как на кусок кошачьей блевотины. Его тошнило от неё, но должность и свои какие-то предубеждения не позволяли ему расслабиться и в полной мере всё это высказать. Возможно у него свой начальник, который ещё больше не потерпит поражения из-за личных распрей старшего инспектора с подчинёнными.  — Конечно.  — Прошу прощения? — удивлённо изогнула бровь Бакстер.  — Конечно идите, — тот улыбнулся с искусственным добродушием. — Только без Самандриила туда ни ногой.  — Есть, сэр. Хэйли вылетела за дверь, чувствуя, что её захлестывает чувство ярости. Какой-то стрёмный, жирный, убогий старик диктует свои правила в её участке. Его никак не отнести к тем, кто знает своё дело и оценит по существу её талант. Но и к тем, кто ради того, чтобы влезть к ней под юбку поможет вскарабкаться выше — тоже. Что же ей так не везёт?  — Ты — Самандриил? — громко спросила она, заметив у кулера знакомого парнишку. — Инспектор велел…  — Да, я уже знаю, — послушно кивнул тот. — Идём. Девушка несколько поразилась такой слаженной и быстрой работе, но молча пошла следом. В один момент, когда они миновали коридор и свернули в тюремный отдел, что-то произошло. Свет мигнул лишь на мгновение, но ноги у неё тут же подкосились. Это чувство сравнимо с перепадами давления в самолёте, только всё это в одно мгновение. Плюс, странный шорох. Бакстер схватилась за плечо Самандриила, решив спросить, откуда здесь птица, но вдруг поняла, что они уже совершенно в другом коридоре. «Господи, я просто схожу с ума…». Самандриил же в это время подвёл её к одной из камер. На той даже окошек не было. Только целый ряд символов, знаков и цепей. Словно за этой дверью сидели не двое мужчин, а сразу и Хищник, и Чужой. Петли скрипнули и им открылась небольшая полоска света.  — Не приближайся, — предупредил Самандриил, предостерегающе остановив её, схватив за локоть. — Держись за мной. Хэйли нехотя кивнула. Дверь отъехала до конца, и сразу произошли две вещи: Бакстер охнула, а Самандриил рванул прочь, одновременно что-то крича. Камера была пуста. И судя по нетронутой еде — довольно давно. *** Все люди лгут, и разделяют нас не более шести рукопожатий… Едва незнакомец вошел в бар, как Бакстер поняла: он-то ей и нужен. Она медленно пила из своего бокала, не сводя глаз с незнакомца, а он шел по танцполу со сверкающим зеркальным шаром через толпу танцующих, расступавшуюся перед ним, как Красное море перед Моисеем. В его движениях чувствовалась растерянность. Ритмичное техно резонировало даже в барном стуле под Бакстер; её пульс бил в такт музыке. Незнакомец остановился и огляделся, точно ища кого-то. Он выделялся, хотя даже не возвышался над толпой на целую голову, и плечи у него не были особенно широкие. Свет бликами играл на волосах — тёмных, почти чёрных. Кожа бледная, а глаза… Отсюда Хэйли не могла разглядеть цвет, но отметила, что глаза глубоко посажены под широкими нависающими бровями. Волевое лицо, одновременно красивое и интригующее. У незнакомца был загадочный, слегка даже мистический вид — сквозь усталость проступало внутреннее напряжение. В это мгновение он повернул голову и поймал ее взгляд. Бакстер ощутила томительный трепет: он здесь явно чужак, и атмосфера стриптиз-клуба тут ни при чем, но странность и даже неуместность его присутствия лишь подогревала интерес. Черноволосый смотрел на неё подчеркнуто долго и, когда Хэйли не отвернулась, направился к ней. Она смотрела, как он приближается, и вдруг в ней проснулись тревожные звоночки. От низа живота по телу поднималась горячая волна. Бакс с трудом перевела дыхание. Не думай, лучше отдайся ощущениям. Контролируй происходящее. Правило номер один: решаешь всегда ты. Ночной клуб «Ворон» был её охотничьей территорией — на выезде из Данвера, возле шоссе № 1, которое проходило через горный перевал и практически пересекало весь город. Снаружи «воронов клуб» был квадратным голым зданием, неуклюже ляпнутым на растрескавшейся парковке; большой рекламный щит с мигающими лампочками обещал проезжающим водителям развлечения для взрослых. Сегодня вечер был посвящен «Дискотеке 70-х» с Большим Плохим Джоном: зеркальные шары в стиле эпохи и тяжелые, перегруженные басами композиции. На длинной узкой эстраде за баром стриптизерши в высоких белых сапогах из лакированной кожи, символических шортиках и серебристых парках, изображали чувственную любовь со своими шестами. Сегодня с ними выступал и мускулистый танцор диско, словно облитый эластичным костюмом. Гибко, как волна, он пробирался между стриптизершами и их шестами, резко виляя бедрами в такт музыке и одной рукой указывая куда-то в небо, как в старом фильме «Лихорадка субботнего вечера».  — «Сегодня будет жарко!..». Да уж. История её жизни — просто жить и потрахивать по ходу пару-тройку подходящих партнеров. Ради удовлетворения своих потребностей. И ради выгоды. Сегодня ей просто нужно было сбросить груз с плечей. Начальство в ярости. Её и так отымели во все щели. Бакстер очень хорошо знала, что суть жизни и смерти заключается в сексе. Она уже успела убедиться, что людские сексуальные пристрастия отличаются многообразием — от «нормальных» до извращенных и даже смертельных. В «Вороне» секс предлагался во всем его разнообразии. Сюда приходили мужчины, чтобы купить секс. А Бакстер может получить его бесплатно. Клуб «Ворон» был её личной версией русской рулетки, вызовом собственной смертности и болезненно очевидной тщетности любых усилий. Ее фирменный способ «жить на всю катушку». В принадлежащем клубу мотеле по другую сторону стоянки сдавались номера на час. Бакстер уже заплатила за один сразу по приезде. Свет в клубе вдруг сделался приглушенным и сменился с красного на синий — зазвучала другая песня. Хэйли залпом допила бокал, с облегчением ощутив приятное, расслабляющее опьянение, и жестом попросила бармена налить еще. В этот момент потенциальная добыча подошла к стойке. Незнакомец улыбнулся, и Бакс незаметно втянула воздух: вблизи он ещё лучше. Её буквально скрутило от желания. Прекрасные белые зубы; чуть длинноватые резцы придают лицу что-то соблазнительно невинное. Морщинки веером расходятся от уголков голубых глаз, казавшихся при таком освещении почти прозрачными. Ничего себе, какой красавец! Правда, вид у него малость потрепанный, но это ему ничуть не вредит. У нее даже дух захватило. Однако тревожная сирена на краю сознания взвыла громче — экстренный случай, серьезная проблема. Бакстер будто кто-то шепнул на ухо: «Не касайся. Он слишком красив для тебя. Чересчур высокая планка. Никогда не связывайся с тем, кто делает тебя хоть в чем-то слабее».  — Привет, — неуверенно сказал незнакомец. Хэйли кивнула и отпила большой глоток водки с тоником, которую бармен только что поставил перед ней. Контролировать происходящее. Уходить первой, сразу после секса. Не называть своего имени.  — Что делаешь? — спросил незнакомец, положив правую руку на стойку и наклонившись к самому уху Хэйли — от тягучих басов вибрировал весь клуб. Она показала бокал:  — Как видишь.  — Ты одна? Незнакомец смотрел ей прямо в глаза. Не моргнув, Хэйли неторопливо отставила бокал и встала, оказавшись вплотную к незнакомцу. Он выпрямился, но не отступил. Бакстер невольно взглянула ему в лицо. Голубоглазый оказался чуть ниже, чем она ожидала, но шире в плечах.  — Может, без лишних слов, сразу в номер? — в свою очередь спросила она. Он заморгал. Бакстер улыбнулась — её возбуждала собственная способность зажечь этот опасливый огонек в глазах мужчины: это смещало традиционный баланс сил. Она хорошо знала, что жертвами почти всегда оказывались женщины или дети, а насильниками неизменно выступали мужчины. Бакс пристально смотрела на него в ожидании ответа. Не дождавшись реакции, она подхватила со стула свою кожаную куртку и направилась через плотную толпу бурно отплясывавших к красной надписи «Выход», светившейся над задней дверью. Его решение пойти за ней последовало быстро: незнакомец нагнал Хэйли и схватил за локоть — чуть сильнее, чем надо. В ней плеснулся легкий страх — и словно разбудил, заставил очнуться. Бакстер медленно вдохнула, успокаиваясь, и повернулась к незнакомцу. Сердце сбилось с ритма при виде исказившего его лицо удивления, потемневшего в голубых глазах.  — Что ты имела в виду? — требовательно спросил он.  — А сам как думаешь? Не ослабляя хватки, он оглядел ее всю — груди, бедра, длинные ноги, черные байкерские ботинки. На шее у него забилась жилка. Левой рукой незнакомец тронул волосы, с явным непониманием глядя на девушку перед собой. Коснувшись ладонью нежной кожи, он обвел большим пальцем подбородок и щеку. У Хэйли поплыло перед глазами, колени подогнулись. Незнакомец наклонился, и его губы оказались совсем близко от губ Бакстер.  — Зачем же мне в номер? — прошептал он. Её веки затрепетали.  — Ты не доверяешь мне, потому что я веду себя свободно?  — Я такого не говорил.  — Если не терпится расстаться с наличными, иди, снимай девиц у шеста, — Хэйли сделала движение, чтобы уйти. Но хватка незнакомца стала стальной.  — Прекрасно, — пробормотал он на ухо Бакс. — Пойдем. Комнату мотеля освещал пульсирующий красный свет неоновой вывески над стоянкой, отчего жидкие занавески пылали, как бьющееся сердце или тигель в дьявольском подвале. Бум, бум, бум — от басов из клуба вибрировали тонкие стены в такт неоновым вспышкам. Сотрясались даже половицы. Где-то вдалеке взвыла сирена — «Скорая», или полиция, или пожарная. Общество заботится о своих гражданах, поддерживая порядок. Спинка кровати стучала о стену, когда Хэйли скакала на незнакомце в такт музыке из клуба. Кровь в ней кипела, кожа блестела от пота. Он лежал обнаженный, на спине, пристегнутый пластиковыми наручниками к изголовью. Одежда валялась на старом ковре, ботинки — в разных углах, плащ — под креслом со сломанной ими же ножкой. Глубоко впиваясь ногтями в кожу, Бакстер занималась сексом яростно, задыхаясь и истекая по́том, мотая тяжелыми грудями, вытравляя мысли последних месяцев… всё, что не удалось сделать, чтобы подняться выше… её невсемогущество, её бессилие… выгорание, неизбежное для сотрудников её отдела… развращенность и гнусь, которые она видит не первый год… Только начинает казаться — ну уже все повидала, как жизнь подбрасывает новое, невиданное паскудство… К счастью, природа одарила незнакомца большим членом, и Бакс с наслаждением насаживалась на него до упора. Волосы на его груди практически отсутствовали, а тело ухоженное, кожа бледная, как алебастр или мрамор. Шедевр Микеланджело. В душе шевельнулось беспокойство, словно неслышный голос настаивал: «Тут что-то не то. Кто он? Зачем ему это нужно? Почему он ходит по таким забегаловкам, если женщины наверняка падают к его ногам, как спелые груши? На пальце нет обручального кольца, но на коже остался красноречивый бледный ободок. Отношения недавно закончились, но он это скрывает? Ещё не отболело? Так или иначе, незнакомец ох как непрост. Он неопытен, но явно знает толк в интрижках, что же с ним не так, какие у него извращения?» Прогоняя опасения, Бакстер раздвинула бедра, глубже нанизываясь на член, и закачалась быстрее, делая себе больно, готовая вот-вот кончить. Почувствовав это, незнакомец начал поддавать бедрами вверх, яростно вонзая в неё свой член. Хэйли попыталась приподняться, не дать ему полного удовлетворения, но застыла, напрягшись всем телом, точно окоченев и даже не дыша. Секунду она оставалась неподвижной в красных вспышках под аккомпанемент пульсации басов — и вдруг кончила: в глазах потемнело, в груди застрял крик, горячие волны пробегали по телу, сокращая и расслабляя мышцы. Она упала на незнакомца, ощутив нежными грудями твёрдое тело, однако он еще не разрядился: Бакстер ощущала твердый член внутри содрогающейся, расслабленной себя. В этот момент из куртки на полу послышалась знакомая мелодия — рингтон, который Бакстер установила на нового начальника. Ну что за… Хэйли покосилась на мистера Большого Че: тот пристально смотрел на нее, напрягая слух; руки по-прежнему связаны над головой. Она повернулась к нему спиной и голая подошла к окну, отвечая на звонок.  — А что, больше некому? — понизив голос, спросила она. — Сегодня же дежурят Дандерн и Смит. В ответ раздался лишь противный крик.  — Буду через двадцать минут. Она нажала отбой, схватила джинсы, сунула ноги в штанины и рывком натянула брюки до талии. Быстро набросила рубашку, собрала волосы назад и связала в хвост. Надев ботинки, Бакстер подобрала куртку и остановилась, глядя на мужчину на кровати. Его пенис в презервативе блестел, даже не собираясь опадать. Как мило… Бакстер скрутила томительная судорога. Она прошлась взглядом по телу своего недавнего партнера. Незнакомец внимательно следил за ней, будто анализируя, странно спокойный для человека, привязанного к кровати в чем мать родила. Хэйли поглядела ему в глаза. Он дернул подбородком:  — Мы не закончили. Бакстер облизала губы и рванула прочь. Хотелось бы с ним ещё разок. И ещё. И ещё! Но… видно не суждено.  — Стой!