***
Прошлая ночь была не сном. У Ричи болят губы, потому что он целовал Эдди прошлой ночью. Эдди! Нижняя губа ноет особенно сильно, потому что Эдди напал на нее, прикусывая зубами и сверкая карими глазами. Эдди Каспбрак сделал это. Его лучший друг. И это самое далекое от странного. Теперь Ричи почти уверен, что хотел этого с тех пор, как ему исполнилось по меньшей мере тринадцать лет. Хотя теперь между ними пара дюймов пространства, а тело Ричи все еще свернуто, чтобы соответствовать форме рядом лежащего Эдди, и его рука свободно висит на чужой талии. Это, должно быть, сон. Эта ночная авантюра и все, что с ней связано. Потому что пробуждение к чему-то столь же хорошему, как это, кажется неправильным, когда он изначально засыпал в попытке заглушить весь хаос, который сам же вызвал. Но, кажется, это не сон. Поэтому Ричи крепче обхватывает Эдди за талию и осторожно прижимает его обратно к груди. Из-за чего тот шевелится, издает какой-то сонный звук, похожий на жужжание, но продолжает спать. И это так чертовски мило, что чертово сердце Ричи разрывается. Солнечный свет просачивается сквозь тонкие щели в стенах, ветхая занавеска закрывает маленькое окошко. Ричи наблюдает, как свет цепляется за волосы Эдди, омывает его гладкую кожу. И подумывает о том, чтобы разбудить его, потому что скучает странным образом — несмотря на то, что держит его в своих объятиях. Это, должно быть, волнение: теперь между ними все по-другому, и Ричи хочет испытать это. Но тут он слышит снаружи какое-то движение. Шаги, шарканье ног, голоса. — …уверяю вас, я его не видел, — раздается низкий голос. Отец. Ричи напрягается, стараясь услышать ответ. Второй голос звучит гораздо тише, так что Ричи может разобрать лишь несколько слов. Но говорящий, несомненно, женщина, голос напряженный, а слова быстрые и резкие. Имя Эдди режет слух, и голос, кажется, дрожит всякий раз, когда произносит его. Во рту у Ричи появляется неприятный привкус. Это миссис Каспбрак. Очевидно, она ищет Эдди. Ее сын не вернулся домой прошлой ночью, и она, должно быть, беспокоится. Конечно. Ричи чувствует себя глупо. Мысль о том, что она придет сюда, вообще не приходила ему в голову. Наивно было думать, что Эдди проснется, примет его предложение, и они вместе уедут в закат. Звук ее голоса, шарканье ног по траве так близко заставляют Ричи крепче обнять Эдди. Притягивает его к себе, пока между ними не остается ни дюйма пространства. Тепло спины, мягкость рубашки, прижатой к обнаженной груди Ричи. Прижимается к нему всем телом, почти пытаясь стать таким же маленьким, как он сам. Так что если дверь распахнется и ворвется миссис Кей… Будет шанс, что она не заметит их среди подушек и одеял. Не то чтобы у нее была какая-то причина заглядывать сюда. Снаружи их убежище все еще выглядит, как заброшенный ржавый сарай. И все же Ричи инстинктивно обхватывает Эдди за талию, как будто защищая. Рука сжимается каждый раз, когда шаги становятся ближе. На всякий случай. В конце концов, голоса исчезают, шаги затихают, и Ричи, наконец, чувствует, что может дышать. Его лицо утыкается в изгиб плеча Эдди. — Это полный отстой, Эдс, — выдыхает ему в кожу и прижимается к этому месту губами. Эдди снова шевелится, должно быть, проснувшись, хоть и не говорит и даже не открывает глаз, но внезапно переворачивается и утыкается лицом в грудь Ричи. — Хей, — говорит Ричи с удивленным и неуверенным смехом. Беспокоится, что, возможно, Эдди действительно слышал мать снаружи и что он расстроен. Но он только прижимается ближе и бормочет: «Я так устал». — Бедный маленький Эдди-Спагетти, — Ричи улыбается, обвивая одну руку вокруг спины Эдди, а другой — пропуская между пальцев прядки его мягких волос. — Не можешь вынести ночной прогулки? — Я не могу смириться с тем, что Ричи Тозиер вытащил меня без всякой причины посреди ночи, — ворчит Эдди. Ощущение его теплого дыхания, гладкой кожи его щеки на собственной груди заставляли сердце Ричи трепетать. — Тогда я позабочусь, чтобы наше первое свидание состоялось не в два часа ночи, — с улыбкой отвечает Ричи. И эти слова слетают с его губ, парят в воздухе над ними, а затем падают, поражая их обоих одновременно. Когда улыбка сползает с лица Ричи, тело замирает, он чувствует, как Эдди застывает в его объятиях. Это не такая уж далекая мысль — они вдвоем на свидании. Учитывая, что они целовались, как им показалось, несколько часов прошлой ночью, учитывая, что Эдди буквально сейчас в объятиях Ричи (и они оба очень счастливы). Но немного волнующе, что Ричи и Эдди — лучшие друзья — теперь… Встречаются? И волнующе не в плохом смысле. Происходящее здесь и сейчас — самое далекое от плохого. Это просто… По-другому. Не так, как обычно. И произнесение этого вслух кажется чужеродным на языке. Но это также заставляет сердце Ричи колотиться, щеки гореть, а желудок сжиматься от возбуждения. Однако это волнение перерастает в тревогу из-за молчания Эдди. И Ричи задается вопросом, может быть, он все неправильно понял. Может быть, они не Ричи и Эдди — пара. Может быть, они просто Ричи и Эдди — лучшие друзья, которые целовались в два часа ночи и наслаждались этим, но больше не будут этого делать, потому что им изначально не следовало даже думать об этом. Смотрит на пыль, которая парит в солнечном свете, струящемся сквозь окна. Эдди прижимает руку к сердцу. — Я имею в виду… То, что происходит, правильно? Между нами? — неуверенно спрашивает Ричи. — Типа… Мы же… Ну ты знаешь. После вчерашнего вечера и всего остального. Ты, вроде как… Ты ведь мой, да? Эдди начинает отстраняться, и, черт возьми, Ричи уверен, что сказал что-то не то. Всегда это делает, не так ли? Надавил на него слишком сильно или что-то в этом роде… Все испортил. Но Эдди отодвигается лишь настолько, чтобы встретиться с ним взглядом, и снова кладет голову на подушку. И его волосы торчат в разные стороны, потому что Ричи проводил по ним пальцами, а губы красные и все еще немного припухшие, потому что Ричи не мог перестать их целовать. Его щеки пылают, карие глаза слегка прикрытые, сонные, но они изучают лицо Ричи, пока тот нервно смотрит на него. Все, что касается Эдди в этот момент: как он мягок, как красив, — заставляет тело Ричи ныть. Наконец, на губах Эдди появляется нежная улыбка. — Да, — шепчет, сверкая глазами. — Твой. Протягивает руку и касается подушечками пальцев щеки Ричи, а затем проводит вниз по его подбородку, к уголку рта, вниз по носу, глаза закрываются, и Эдди осторожно проводит по его векам. Это почти щекотно. Такой теплый на ощупь. — А ты мой. Ричи судорожно вздыхает. Пальцы Эдди скользят по его губам. — Да, — выдыхает Ричи. И уверен, что это самое лучшее, чем он когда-либо мог быть. Эдди опускает руку, и черные густые ресницы Ричи вздрагивают и поднимаются. Пристально смотрит в глаза напротив, после чего опускает взгляд на рот. Наклоняется для поцелуя, но Эдди быстро поднимает руку, и Ричи целует его ладонь. — Что?.. — начинает Ричи. — Ты не можешь целовать меня, пока у тебя утреннее дыхание, — объясняет Эдди, как будто что-то безумно очевидное. Убирает руку и вытирает ее о одеяло. — Я знаю, что у нас был особенный момент, Рич, но это отвратительно. На лбу у него появляется маленькая морщинка, и это так похоже на Эдди, что Ричи смеется. — Да ладно тебе, Эдс, — снова наклоняется, но Эдди отшатывается, качая головой. — Всего один маленький поцелуй. Один малюсенький поцелуйчик. Я готов терпеть твое утреннее дыхание, если ты потерпишь мое, — все время наклоняется вперед, пока Эдди — назад. Ухмыляется, ведь Эдди изо всех сил старается не рассмеяться. — Просто один маленький чмок, Спагетти. Если хочешь, мы можем задержать дыхание. Ты даже можешь зажать нос. Ты ничего не почувствуешь. Только один маленький поцелуй. Эдди добирается до края матраса, а потом сваливается на пол и смеется, когда Ричи наклоняется над ним, сжав губы в трубочку. — Нет! — задыхается от смеха, отмахиваясь от Ричи. — Никаких поцелуев, Ричи, сначала тебе надо почистить зубы! Ричи надувает губы. — Даже малюсенький? — Даже малюсенький, — отвечает Эдди так твердо, как только может. Скрестив руки на груди, серьезно смотрит на Ричи. В уголках его губ все еще играет улыбка. — Ла-а-адно, — Ричи драматично вздыхает. — Тогда, пожалуй, я почищу зубы. Как какой-нибудь ботаник. — Какой ужас, — саркастически замечает Эдди. Ричи ухмыляется, целует собственные пальцы, наклоняется и тыкает ими Эдди в нос, как будто поцелуй каким-то образом переместится с его кожи на чужую.***
Чтобы попасть в дом, им приходится лезть через окно спальни Ричи, потому что родители все еще дома. Хозяин комнаты не хочет, чтобы они знали, что Эдди здесь, на тот случай, если им захочется позвонить миссис Кей. Слышит шепот внизу, когда осторожно ставит ноги на пол своей спальни. И, возможно, его родители не спят и разговаривают друг с другом, но скорее всего либо просто дремлют, либо, наполовину проснувшись, сидят на диване, а шум доносится из телевизора. Оборачивается и говорит Эдди, что можно подниматься. Эдди решает первым принять душ и на цыпочках идет по коридору в ванную. Ричи остается в комнате, дверь закрывается, и нога подпрыгивает, когда он садится на край кровати. Изучает хаос вокруг себя, плакаты на стенах, одежду на полу. Полки, заставленные кассетами, пачки жвачки на столе. В воздухе пахнет дезодорантом. Все, что у него есть, здесь. Все, что у него есть. А когда Ричи уедет — а он уедет, даже если это случится в последний момент, — он не возьмет с собой и половины. Вот что ты делаешь, когда убегаешь. Когда начинаешь новую жизнь. Но всего несколько мгновений назад Эдди тоже стоял в этой комнате. В изодранной одежде Ричи, помятый после сна, с растрепанными волосами, он соответствовал окружающему хаосу. Потому что теперь он тоже принадлежал Ричи, а Ричи — ему. Так было всегда. Но теперь они были в этом уверены. Мой. Твой. Так что, возможно, Ричи оставит большую часть своих пожитков, но у него будет Эдди, а Эдди — это все, что нужно Ричи. Через несколько минут парень проскальзывает в комнату, вытирая волосы полотенцем. — Поторопись, — шепчет он Ричи. Последний кивает и крадется по коридору в ванную, заполненную паром от горячей воды. Быстро принимает душ, смывая с себя вчерашние события, грязь под кожей после ночной эскапады. Осторожно втирает мыло в кожу, как будто боится, что смоет с нее и то ощущение Эдди, которое все еще витает в воздухе. Хотя это не имеет значения, потому что Эдди ждет его в комнате. И теперь он сможет вернуть это чувство, когда захочет. Кто-то стучит в дверь как раз в тот момент, когда Ричи обматывается полотенцем. — Что ты там делаешь? — раздается грубый голос его отца. У Ричи кровь стынет в жилах. — Ричи? Ты только что принял два душа? — Э-э-э, да! Я не вымыл шампунь из волос должным образом, так что… — на самом деле, Ричи вообще не мыл голову. Торопливо натягивает одежду и накрывает голову полотенцем, прежде чем открыть дверь ванной. В детстве Ричи был уверен, что его отец — самый высокий человек в мире. Он возвышался над Ричи, над его матерью, над всеми друзьями. Теперь, в восемнадцать лет, Ричи почти на полголовы выше его. Но что бы он ни делал, отец всегда заставляет его чувствовать себя таким крошечным. — Что происходит, Ричи? — спрашивает отец, скрестив руки на груди. — Почему ты не в школе? Мужчина сердито смотрит на него поверх тонких прямоугольных очков, которые кажутся слишком маленькими на его широком лице. «Когда это, — раздраженно думает Ричи, — тебе было не все равно?» — Я не знаю, — вместо этого говорит Ричи ровным голосом. — Почему ты не на работе? Лицо отца краснеет от гнева. — Не умничай, — рычит он. — Не так давно здесь была Соня Каспбрак. Искала своего сына. Он не вернулся домой прошлой ночью, и она подумала, что он может прятаться здесь. На самом деле, она думала, что вы могли уехать из Дерри вместе. Ты что-нибудь об этом знаешь? — Я знаю, что мы, очевидно, не сделали этого, потому что я стою прямо здесь, черт возьми, — отвечает Ричи. И это звучит раздраженно, но, на самом деле, он поражен. Миссис Каспбрак каким-то образом точно знала, что они собираются делать. — Я не знаю, что делает Эдди. С каких это пор тебя вообще волнует все это дерьмо? Я думал, тебе нравится держаться подальше от моей жизни, что, к слову, очень хорошо работает. — Ты мой ребенок, — говорит отец. — Я не хочу, чтобы люди думали, что ты спрятал сына Сони… Что ты помог ему сбежать из дома. Она предупредила меня, чтобы я держал тебя подальше от него. Твое поведение плохо отражается на мне, Ричард. Я хочу, чтобы ты ходил в школу и держался подальше от неприятностей. И конечно же. Только в мире фантазий его отец мог бы следовать словам: «Ты мой сын» с «Я забочусь о тебе» или даже «Я люблю тебя» — и Ричи знает это с самого начала, но ему все равно больно. Потому что пока он сидел в своей комнате, размышляя обо всем, что принадлежало ему, думая о том, как он теперь принадлежит Эдди… Звук бормотания телевизора гудел у него в ушах. И он думал о своих родителях. И как он должен был принадлежать и им тоже. Было бы здорово, скучай его родители по нему, как только он уедет. Если у Ричи и были какие-то сомнения на этот счет, то теперь он знает это наверняка. Его комната будет скучать по нему больше, чем родители. Скотч на его плакатах перестанет быть липким, и они попадают со стены. Жвачка станет старой, твердой и несъедобной. Запах спрея для тела исчезнет, и его заменит запах пыли. Из-за отсутствия Ричи. Его родители будут продолжать жить так, как будто ничего не случилось. Ричи протискивается мимо отца и крадется обратно по коридору. Думает, что, может быть, стоит накричать на него или что-то в этом роде, назвать его дерьмовым отцом, но решает просто игнорировать. Ему теперь все равно. Эдди застыл всего в нескольких шагах от двери, когда Ричи вошел в комнату и захлопнул за собой дверь. Его глаза широко раскрыты, и последний сразу понимает, что тот слышал каждое слово. — Ричи, что?.. — начинает он. Взгляд мечется по лицу Ричи, по болезненно сжатой челюсти. Выражение лица Эдди смягчается и становится озабоченным. — Ты в порядке? В порядке ли он? Несмотря на то, что у Эдди сейчас есть более серьезные заботы, даже несмотря на то, что его чрезмерно заботливая мать, очевидно, рыщет по окрестностям в поисках его, он хочет знать, все ли в порядке с Ричи. И за этим вопросом скрывается фраза «Я забочусь о тебе». Ричи подходит к нему, обхватывает ладонями его лицо и целует. Глубоко. Поцелуй почти холодный, потому что во рту у них такой сильный привкус мятной зубной пасты. — Я в порядке, Эдс, — мягко говорит, отстраняясь. Эдди хватает Ричи за запястья и озадаченно моргает. — Давай выбираться отсюда, — есть еще сотня других вещей, которые Ричи хочет ему сказать, но вместо этого просто тянет его к окну, и они спускаются обратно на траву. Они сидят в Эдгаре Аллане, в паре кварталов от дома Ричи. Эдди рассказывает ему следующее: прошлой ночью он предупредил мать, что останется у Бена, изначально собравшись переночевать у Ричи. Она знала, что Эдди — гей и испытывает ужасные гейские чувства к Ричи. Обнаружив его в своем доме, теперь она, очевидно, думает, что Ричи — гей и ответил взаимностью Эдди. Она не беспокоится о том, что Эдди пропал. Она просто беспокоится, что они вместе. — Верно, она просто не хочет, чтобы мы занимались друг с другом гомосексуальными игрищами, — говорит Ричи. Голос миссис Кей эхом отдается у него в голове, пронзительный и панический: «Ты совращал его!» Искоса смотрит на Эдди, но тот даже не обращает на него внимания. Закинув ноги на сиденье и обхватив колени руками, смотрит в окно. Тихая пригородная улица купается в лучах послеполуденного солнца, ветер шелестит в кронах деревьев. — Ее хватил бы удар, увидь она, что мы делали прошлой ночью, — шутит Ричи. Говорит это, как шутку, но это, вероятно, не так уж далеко от истины. Эдди внезапно опускает ноги и поднимает подол рубашки, обнажая багровые следы на бедре. От этого зрелища у Ричи в животе разливается жар. — Мило, — замечает он, любуясь своей работой. Взгляд Эдди становится тяжелым, когда он останавливается на нем. — Сделай это на моей шее, — говорит он. Ошеломленный взгляд Ричи снова устремляется на Эдди. — Что? Сейчас? — Да. Сейчас, — Эдди уже перелезает через панель управление, ухватившись для равновесия за руку Ричи и закинув ногу ему на колени. — Моей матери это не понравится. Ричи сидит неподвижно, пока Эдди устраивается поудобнее, оседлав его колени. Тупо зачарованный ощущением веса на себе, тем, как руки сжимают его футболку. Тот жар, который скопился внизу живота Ричи, достигает точки кипения. — А мы можем сделать это еще и ради удовольствия? — спрашивает Ричи. Его руки опускаются на чужие бедра, Эдди смотрит на его шею. — Потому что я чертовски наслаждаюсь этим прямо сейчас. — Конечно, — говорит Эдди. — Но потом я собираюсь навестить свою маму, и ты будешь со мной, и мы оба будем покрыты засосами, и ей придется с этим смириться. — Черт, ты такой горячий, — выдыхает Ричи. Щеки Эдди розовеют, и он фыркает, наклоняя голову с легким: «Заткнись». Эдди оставляет первый засос в том месте, где шея Ричи соприкасается с плечом. И последний получил свою изрядную долю засосов в подростковом возрасте, но это определенно лучший из них. Потому что это первый засос Эдди, и он боится сделать его неправильно, поэтому задает миллион вопросов, и останавливается, и начинает заново сто раз, и это так мило, что Ричи начинает смеяться, и Эдди понимает, что он смешон, и хихикает, все еще прижимаясь губами к шее. Эдди становится более уверенным со следующей парой, и Ричи крепко сжимает его бедра, запрокинув голову, подавляя стоны от ощущения горячего рта на собственном горле. — Кажется, у меня это хорошо получается, — самодовольно говорит Эдди, после того как стон и тихое: «Боже, малыш» — сорвались с губ Ричи. — Честно говоря, твоя рука сейчас у меня под рубашкой, а это нечестно, — замечает Ричи. — Хм, я думаю, что просто потрясающе умею ставить засосы, но как скажешь, — хмыкает Эдди. Выпрямляется и поднимает голову, обнажая горло. — Теперь твоя очередь. А Ричи очень опытен в этом деле, так что они больше не хихикают, как до этого. Не то, чтобы Ричи успел оставить на нежной коже столько же следов, сколько и получил, ведь сначала Эдди рушится на него, обхватив руками за плечи и крепко вцепившись в его волосы, удерживая на месте, а потом отталкивает, тяжело дыша и бормоча: «Ладно, пожалуй, хватит». — Я слишком хорош, не так ли? — Ричи ухмыляется. — Не зазнавайся, — бухтит Эдди. Его лицо раскраснелось, подтверждая слова Ричи. Эдди слезает с чужих колен — руки Ричи задерживаются на его бедрах, потому что он не хочет, чтобы тот отодвигался, — и снова устраивается у пассажирского окна. Следы на его шее все еще блестят от слюны, и Ричи не может смотреть куда-либо еще. Эдди вытирает кожу насухо. — Значит, едем к тебе домой? — спрашивает Ричи и включает зажигание. Эдгар Аллан с грохотом возвращается к жизни. Эдди кивает. Уверенность, с которой Эдди забрался к Ричи на колени, исчезла к тому времени, как они подъехали к нужному дому. Большую часть пути он все равно молчал, но, казалось, глубоко задумавшись. Теперь его молчание кажется нервным, и он кусает ногти, видя в окне, как дом становится все ближе и ближе. Ничего не говорит Ричи, пока они не оказываются перед входной дверью. Его рука нависает над дверной ручкой. — А ты можешь… Я имею в виду, что хочу, чтобы ты был там для моральной поддержки… Ничего страшного, если ты не будешь… Эм… — начинает Эдди. — Говорить? — заканчивает за ним. Эдди бросает ему через плечо кривую улыбку. — Да. Я думаю, что это может все испортить еще сильнее… — Что, к слову, уже произошло, — напоминает ему Ричи. — Я уже сказал достаточно. Более чем достаточно. Не волнуйся, Эдс, я буду держать рот на замке. Ты даже не будешь знать, что я здесь. Ну, я имею в виду, ты будешь, потому что я буду рядом с тобой все время. И меня трудно не заметить, когда я такой высокий, и восхитительный, и покрытой единственными в своем роде засосами от Эдди Каспбрака. Кстати, твои засосы от Ричи Тозиера тебе очень идут. Эдди улыбается сквозь нервозность. Его плечи, кажется, расслабляются. — Ты такой олух, — шепчет он. А затем он открывает дверь. Проникновение в дом Каспбраков происходит следующим образом: Эдди осторожно входит первым. Ричи беспечно следует за ним. И это странный способ для Ричи оказаться в доме Каспбраков, потому что обычно он боится сделать неверный шаг и разрушить ту напряженность, которая витает в воздухе. Теперь ему все равно, если он сломает напряжение, ему все равно, если его бедро ударится о столешницу и из-за него разобьется дорогая ваза. К черту это место. Из кухни доносится голос миссис Кей: — Эдди? Это ты? Эдди заходит на кухню, и миссис Кей вздыхает: «Ох, Эдди!» — но тут вслед за ним входит Ричи, и женщина с тяжелым выражением лица вскакивает со своего места за обеденным столом. — Что он здесь делает? Эдди колеблется. Ричи обнаруживает, что молчать гораздо труднее, чем ему казалось. В наступившей тишине глаза миссис Кей ищут, жгут и опускаются на шею Эдди. Снова вздыхает, но на этот раз в ее голосе слышатся слезы: «Ох, Эдди!» — Ма… — Что ты наделал? — шепчет миссис Кей дрожащим голосом. — Что он с тобой сделал? — Перестань вести себя так, будто это что-то плохое, — говорит Эдди тихим, но холодным голосом. — Это просто засосы. Потому что мы целовались, понимаешь? Мы любим друг друга, и он делает меня счастливым, а ты ненавидишь это, не так ли? Ты расстроена, потому что я счастлив. — Нет, — миссис Кей отчаянно трясет головой, широко раскрыв глаза. — Я хочу, чтобы ты был счастлив, Эдди. Но ты никогда не будешь по-настоящему счастлив, если выберешь такую жизнь. Если ты позволишь ему подтолкнуть тебя к этому образу жизни. Это только навредит тебе… — О, это такая гребаная чушь… — раздраженно начинает Ричи. Быстро закрывает рот, когда взгляды Эдди и миссис Кей устремляются на него. Бип-бип, Ричи. — Послушай, Ма, я пришел сюда не для того, чтобы спорить с тобой об этом, — говорит Эдди, поворачиваясь к ней. — Потому что я гей, и сейчас я с Ричи, и ничто из того, что ты можешь сказать, не изменит этого. Поэтому просто… — в отчаянии дергает себя за волосы, — смирись с этим, черт возьми. Или, знаешь что, не надо, мне все равно. Ты можешь считать эти засосы настолько отвратительными, насколько захочешь, но это не меняет того факта, что мне было чертовски хорошо, когда Ричи оставлял их, — миссис Кей издает тихий испуганный звук, а Ричи сияет от гордости. — В любом случае, это не имеет значения, — продолжает Эдди. — Потому что я переезжаю. Именно это я и хочу сказать. Я останусь с Ричи, пока не закончу школу, а потом мы уедем из Дерри. — Ты не можешь… — Мне уже восемнадцать. Я могу, — перебивает Эдди. — Ты больше не управляешь моей жизнью. И это хорошо, потому что ты уже достаточно облажалась. Лицо миссис Кей стало совершенно белым. Дрожа, подносит руки ко рту и снова опускается на стул. Рыдания сотрясают ее плечи. — Я потеряла тебя, — причитает она. — Сначала твоего отца, а теперь и тебя. Я потеряла все. Как ты мог так поступить со мной, Эдди? Я люблю тебя. Все, что я когда-либо делала, это любила тебя! Это чертовски несправедливо. Ричи сжимает руки в кулаки до побелевших костяшек. Прикусывать язык уже не помогает. Она не может вот так просто вывалить это на Эдди… Чертова сука… Лицо Эдди бледнеет, парень словно прирос к месту. Как будто эти слова подействовали на него. — Нет, Ма, — его голос едва слышен. — Все, что ты делала, это причиняла мне боль. Миссис Кей рыдает громче, ее лицо в багровых пятнах, глаза красные. — Эдди… — звучит такой сломленной. — Я вернусь, чтобы забрать свои вещи, на этом все, — тихо говорит Эдди. Поворачивается к Ричи, а его мать в отчаянии плачет, уткнувшись лицом в ладони. — Я больше не хочу здесь находиться, — шепчет еле слышно. Ричи кивает. — Пошли отсюда, — тихо произносит в ответ. Кладет руку на поясницу Эдди и начинает выводить его из кухни. Оглядывается на миссис Кей, потому что не может удержаться и не окинуть ее мрачным взглядом. Она безнадежно смотрит вслед своему сыну, и тут что-то, кажется, ломается. И она кричит на него, проклинает его, обвиняет, и ее пронзительные крики не прекращаются даже тогда, когда входная дверь захлопывается и Ричи с Эдди оказываются на крыльце. Они спешат обратно к машине, отчаянно пытаясь убежать от них. — Ричи, — говорит Эдди дрожащим голосом, когда они снова садятся на кожаные сиденья Эдгара Аллана. — Надеюсь, ты не против. Жить вместе и уехать после окончания школы. — Конечно, Эдс, — мягко произносит Ричи. — Хорошо, — кивает Эдди. Сидит очень прямо, как будто его окружают очень плотные стены. Но все рушится с одним глубоким вздохом, с одной легкой улыбкой Ричи. А потом он разражается слезами. А последствия проникновения в дом Каспбраков таковы: Ричи пододвигается ближе и прижимает Эдди к себе, позволяя ему плакать в грудь, пока рубашка не промокает насквозь. Эдди ненавидит себя за то, что плачет, ненавидит свою мать за… Все на свете. Ненавидит себя, потому что это неправда. Не ненавидит свою мать. Он любит ее. Хочет, чтобы она приняла его. Их окружает эхо криков его матери. — Она может прийти в себя, — шепчет Ричи ему в волосы. — Может быть, эта разлука пойдет ей на пользу. Дай ей шанс смириться с тем, что она причинила тебе боль. Но я буду здесь, что бы ни случилось, хорошо? Я и ты, Эдс. Эдди кивает, потом выпрямляется и целует Ричи. Во рту вкус теплых соленых слез, щеки влажные. Эдди отстраняется, потому что целоваться и плакать не так-то просто. — Я и ты, — повторяет он. Где-то неподалеку раздается звон. Еле слышный, что Ричи кажется, он вообще ничего не слышал. За ним следует крик и что-то легкое, счастливое и знакомое. Смех. Движение бросается ему в глаза. Они с Эдди одновременно поворачиваются и смотрят в ветровое стекло. Под вечерним солнцем им навстречу двигаются Неудачники. Все на велосипедах, крутя педали и виляя по дороге, ведущей прямо к ним. Бен возбужденно машет рукой, а Билл и Бев кричат что-то вроде: «Эй, придурки!» — Майк едет, оторвав руки от руля, и смеется, а Стэн стоит на педалях и ухмыляется. Эдди вытирает слезы. У Ричи вырывается удивленный смешок. Я и ты. Ричи и Эдди. Это правда. Но когда их друзья приближаются к ним, проделывают весь этот путь, чтобы найти их, такие счастливые видеть их, они знают, что это не все, что у них есть.***
Следующие несколько недель проходят быстро и медленно, туманно и ясно, порывисто и спокойно. Эдди не остается в доме Ричи по настоянию последнего. А все потому, что он только что покинул токсичное окружение, и Ричи не хочет приводить его в другое, где в любой момент могут ворваться его родители: пьяная мать и разгневанный отец. Так что Эдди остается с Бев и ее тетей. Эдди проводит много времени в библиотеке с Беном, и Ричи знает, что ему тоже стоит вспомнить об учебе, но присоединяется к ним лишь потому, что ему нравится обнимать спинку стула своего парня и потому, что иногда Эдди прибегает к помощи Ричи, когда действительно зацикливается на чем-то, и Ричи нравится маленькая улыбка, которую Эдди дарит ему каждый раз, когда тот что-то делает правильно. А еще они занимаются ночью в сарае при свете рождественских огней. Эдди всегда без исключений сидит на диване, поджав под себя ноги и нахмурив брови, пока Ричи его допрашивает. Но эти занятия всегда заканчиваются тем, что их рты встречаются, а тела обвиваются вокруг друг друга. Позже Ричи проводит Эдди до дома Бев, крепко сжимая рукой маленькую ладонь, а его волосы все еще растрепаны от чужих нетерпеливых пальцев. Не то чтобы их жизнь вдруг стала идеальной. Но она стала лучше. Они счастливы. Эдди водит Ричи на свидание в кино, и они нежно обнимаются на последнем ряду, Ричи забирается в окно гостевой комнаты Бев посреди ночи, чтобы подарить Эдди цветы. И Неудачники поддерживают их (Стэн хлопает Ричи по плечу и говорит, что всегда знал), а остальная часть Дерри ничего не замечает, и их родители — всего лишь мысль на задворках их сознания. Но есть одна проблема. Ну, на самом деле это не проблема, но она давит на Ричи практически во всех смыслах. Потому что, вот в чем дело… Он скучает по Эдди, когда его нет рядом. Но дело не только в этом. Скучает по Эдди, как только тот уходит. Скучает по Эдди, когда они собираются с Неудачниками, а Эдди разговаривает с кем-то еще, кроме него. Скучает по Эдди, когда приходит, чтобы они могли вздремнуть вместе на матрасе в сарае, и Эдди засыпает первым. Потому что дело вот в чем… Ричи чувствует столько всего по отношению к Эдди, что его эмоции кажутся слишком объемными и непонятными, как будто Эдди делает его таким счастливым, что ему почти грустно. Потому что дело вот в чем. Ричи Тозиер любит Эдди Каспбрака. Осознание поражает Ричи в один момент. Однажды Эдди заходит в спальню Ричи с усталым видом, и последний в секунду вскакивает с кровати, поднимает его с ног, чтобы закружить, и вскрикивает: «Эдди, я соскучился!» И Эдди смеется и вырывается из его хватки, а Ричи ставит его на ноги, стукается лбом о чужой и говорит чуть тише: «Прости, мне просто не нравится, когда ты уходишь». И да, ему не нравится это. Но не это вводит его в оцепенение. Шокирует его то, насколько его слова нежны и уязвимы и звучат очень похоже на «Я люблю тебя». Ричи хочет сказать это в этот момент. Но это слишком много, все, что он чувствует, это так сильно, что почти пугает его, и он не уверен, сможет ли собрать воедино жжение под кожей, и боль в груди, и трепет своего сердца, и сжать это все в три маленьких слова. Это было бы слишком похоже на раздавливание металлических катушек, пружин, и он беспокоится, что, если передаст их Эдди, они могут взорваться у него перед носом. Или, другими словами, чувства Ричи настолько велики, настолько сильны, что он не знает, как их выразить. И боится, что Эдди испугается, если сделает это. Так что Ричи не говорит: «Я люблю тебя». Не совсем. Вместо этого он, протягивая Эдди кассету, говорит: «Эти песни заставили меня думать о тебе». И «Приходи сегодня вечером», когда Эдди приходит в «Алладин» во время его смены. Однажды вечером вновь отвозит Эдди в «место поцелуев», и они смотрят, как внизу мерцает город, и Ричи целует Эдди медленно, нежно, а когда отстраняется, шепчет: «Я обожаю тебя». Как-то вечером они сидят в сарае, растянувшись на диване, и должны было заниматься, но уже поздно, и они устали, а Эдди все время подталкивает бедро Ричи своей маленькой ножкой в носке и улыбается ему, так что вместо этого они целуются. За исключением того, что это отличается от их обычных поцелуев на диване, Эдди тянет Ричи на себя и обхватывает его ногами за талию, его руки обвивают его шею. — Ричи, пожалуйста, — выдыхает он. — Я хочу тебя. И Ричи не нужно повторять дважды. Поднимает Эдди и подходит к матрасу. И недооценивает высоту, когда опускает Эдди вниз, так что они немного падают. Но они только смеются, прежде чем снова целуются, прежде чем руки Эдди скользят по спине Ричи, теплые и мягкие, и останавливаются, чтобы схватить его за плечи. Крепко прижимает к себе Ричи, а тот осыпает его шею обжигающими поцелуями. — Ты уверен в этом, Эдс? — раздается голос, когда Эдди стягивает с Ричи рубашку, хватая ее за подол. — Да, да, только… — Эдди задыхается, его губы краснеют от поцелуев, а зрачки расширяются. Выглядит так же отчаянно нуждающимся в Ричи, как и тот в нем. — Пожалуйста, Ричи. А потом их одежда оказывается на полу, и их поцелуи становятся голодными, и они так крепко прижимаются друг к другу, потому что ощущение прикосновения кожи к коже так приятно, что у обоих кружится голова. Ричи хочет целовать каждый дюйм его тела. Проводит губами вниз по груди Эдди к животу, останавливается, чтобы пососать кожу на подвздошной косточке, утыкается носом в мягкое бедро. И у Эдди перехватит дыхание, и он сдерживает стоны, тихие всхлипы, вырывающиеся изо рта. Это заставляет Ричи стонать, покусывать и прижиматься поцелуями к его бедру. Я люблю тебя. Так хочет это сказать. — Ты чертовски хорошо звучишь, — выдавливает он вместо этого. Эдди снова притягивает его к себе и целует в губы. Они вжимаются друг в друга. Жаждая ощутить кожу на коже. Но сейчас Ричи нервничает. Никогда раньше не делал этого с парнем. Встречает взгляд Эдди и понимает, что тот тоже волнуется. Я люблю тебя. Ему хочется прошептать это Эдди в рот и запечатать поцелуем. — Скажи мне, чего ты хочешь, малыш, — шепчет он вместо этого. Они выясняют это вместе. И все такое беспорядочное: они несколько раз ударяются головами, смеясь, и Эдди называет Ричи идиотом в какой-то момент, что должно испортить настрой, но последний просто думает, что это очень даже сексуально. И вот, наконец, Ричи погружается в него. Медленно, осторожно. Эдди издает негромкий вздох, и Ричи издает глубокий гортанный стон. Эдди такой горячий, так тесно обнимает его, что Ричи уверен, что все его нервные окончания горят, уверен, что находится примерно в пяти секундах от потери сознания из-за чистого удовольствия. Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя. — Эдди, — выдыхает Ричи. Наклоняется и целует его, давая ему время привыкнуть. — Эдди, малыш. — Ричи, — хнычет Эдди в ответ. Ричи начинает двигаться, но толчки его остаются осторожными, мягкими. Спрашивает: «Все хорошо, Эдс?», «Тебе нравится?» — и Эдди кивает, отвечая: «Пожалуйста. Ричи, пожалуйста» — как будто это все, что он умеет говорить. А Ричи двигается быстрее, сильнее и утыкается лицом в шею Эдди. Это длится недолго. Они слишком чувствительны. Заканчивают только через несколько минут после того, как начали. Но им хорошо, так чертовски хорошо. Ричи переворачивается на бок, их грудные клетки быстро поднимаются и опускаются, пот просачивается сквозь простыни, и Ричи обхватывает ладонью щеку Эдди. Я так чертовски сильно тебя люблю. Эдди мягко улыбается ему, выглядя сонным, раскрасневшимся и счастливым. — Мне так чертовски повезло, — шепчет Ричи.***
Это происходит в ночь перед их отъездом. Они в спальне Ричи, лежат друг против друга на помятых простынях. Их сумки собраны и лежат на полу. Окно открыто, чтобы впустить потоки слабого прохладного ветра. Здесь жарко, липко, лунный свет растекается лужицами посреди комнаты, а жуки шумно щебечут на лужайке перед домом. На Эдди только одна из рубашек Ричи, такая большая, что она сползает с одного плеча и доходит до середины бедра. И он говорит. Много. Возбужденно болтает обо всех своих планах. — И еще я разговаривал со Стэном, — говорит он. — Насчет еды, которую мы берем. Сказал, что через день нас затошнит от чипсов и «M&M's», поэтому мы обязательно пойдем за продуктами и купим свежие продукты. Наверное, какие-нибудь яблоки или еще что-нибудь, ну, знаешь, такое, что быстро не портится. Еще он сказал, никаких бананов, но я все равно ненавижу бананы, так что… И ты тоже, да? О, и Бев сказала, что сделала нам несколько микстейпов, чтобы мы слушали их в дороге. Наверно, она уже говорила это тебе… Но она дала мне специальный микстейп с песнями, которые, как она думает, я буду любить, а ты ненавидеть. Я послушал кое-что из этого, и, о, она так права, что тебе это не понравится. Так что он будет первым, что мы включим, когда поедем… Просто в этом что-то есть. Мягкая летняя ночь, свет в глазах Эдди, тот факт, что он говорит об их совместном будущем. Рука Ричи лежит между ними, и время от времени Эдди постукивает по ней, как будто играя на клавишах пианино. Сдвигает их ноги вместе несмотря на то, что для этого, вероятно, слишком душно. Это не захватывающее или вдумчивое свидание, не страстный секс или Ричи-и-Эдди приключение. Но этот момент мал, безмятежен и мечтателен. Как мгновение, в котором хочется жить вечно. — Я люблю тебя, — выпаливает Ричи, и фраза Эдди о том, как они будут стирать одежду, падает на землю. Его глаза расширяются. Сердце Ричи отчаянно бьется в груди. — Я люблю тебя так сильно, что это смешно, — продолжает и слегка смеется над тем, как это глупо. — Я думаю только о тебе, Эдди. Ты — все, что мне нужно. Я так чертовски сильно люблю тебя. Эдди выглядит совершенно ошарашенным, как будто это было последнее, что он ожидал услышать от Ричи. У последнего даже нет времени беспокоиться об этом, он чувствует лишь облегчение. Как будто выдохнул воздух, который слишком долго сдерживал. Но затем молчание продолжается. Продолжается и продолжается. Слишком долго. Умоляет Ричи наполнить его. — Это было довольно хорошее признание в любви, согласись? — нервно смеется Ричи через некоторое время. — Звучит, как что-то из фильма, но это не так, я просто скопировал слово в слово то дерьмо, которое Стэн говорит своим птичьим книгам, и вписал туда твое имя… — Заткнись, — говорит Эдди. Теперь у него на лице улыбка, такая безумно счастливая, что кажется, будто причиняет боль. Конечно, Ричи, будучи идиотом, выводит его из ступора. — Ты ужасен. Ричи улыбается в ответ, но все еще нервничает, когда спрашивает: — Ну так ты?.. — Ричи, я почти уверен, что люблю тебя с того самого момента, как встретил. — Слушай, это вообще-то не соревнование! Эдди невольно смеется, наклоняется вперед и, приподняв пальцами подбородок Ричи, целует его в безмолвную ухмылку. — Я люблю тебя, — бормочет Эдди. И если бы это были последние три слова, которые Ричи когда-либо слышал, он бы спокойно согласился потерять слух. — Я люблю тебя, — эхом отзывается Ричи. — Мне следовало сказать это раньше. Ладонь Эдди по-прежнему прижата к чужому подбородку, а большой палец ласково гладит очертания скулы. — Все в порядке, — говорит он. — У нас впереди целая вечность.***
На следующий день Неудачники приходят их провожать. Эдди машет рукой с пассажирского сиденья, закинув ноги на приборную доску и сидя в очках в форме сердца, которые купил ему Ричи. Микстейп Бев раздается из динамиков. Эдгар Аллан пахнет сосновым лесом. Перед ними раскинулась улица. И так далее, и так далее. Сегодня суббота, около двух дня, и Ричи Тозиер в последний раз называет Дерри своим домом.