Святая земля

      Барон Гереман сидел за столом, барабаня по столу пальцами какой-то весёлый мотивчик. В карих глазах отражалась грусть и решимость. Вздыхая, он продолжать ожидать высокого гостя. На самом деле ему не хотелось предавать Авитуса, но и большого выбора у него не было — Арвес поставил ультиматум. И хотя его земли находились недалеко от Маладбара, помощи ждать оттуда не приходилось. И умудрённый жизнью барон сделал свой ход, поставив на кон всё.       Что можно сказать о Геремане. Невысокий лысеющий муж, которому в двадцать лет пришлось взять на себя ношу правителя. Родители погибли от чумы. Отец пожалел деньги на придворных магов Глеора — центра магического общества Эрании. А самоучки, которые обычно работали в землях баронов, не смогли справиться с болезнью. И так неказистый подросток в столь раннем возрасте принял тяготы власти. Вначале его никто не брал в расчёт: не только другие владыки земель, но и даже свои придворные и паства, что очень сильно печалило новоявленного барона.       Молча выслушивая насмешки и пренебрежение, с годами накапливая внутри себя горькую всепоглощающую обиду, Гереман вопреки всему старался управлять своими землями и удерживать власть в своих руках. Первым делом, знатно потратившись, он нанял двух магов для борьбы с лютующей хворью — Титока и Мию (седеющий старый маг и русоволосая зеленоглазая молодая волшебница, соответственно). Всего за полгода магам удалось изгнать хворь с земель барона.       Только тогда люд мирской начал обожанием смотреть на молодого правителя. Можно сказать даже стал его боготворить. Тем не менее, находились и те, кто его проклинал, аргументируя это тем, что тот слишком поздно вызвал магов, в следствие чего их родных не спасли. Как глупо. Но невежество, увы, было в почине, и с этим ничего поделать было нельзя. Отсидевшись ещё год и поняв, что зерна заготовлено мало, а, следовательно, баронство рано или поздно начнёт голодать, а злато, тем временем, убывало, как вода через сито, барон решил пойти войной на ближайшие территории. И, к удивлению всех, он победил. Начиная с малого, потихоньку, шаг за шагом отрывая куски территорий, Гереман к концу второго года правления полностью присвоил три соседних баронства.       Он не трогал мирных жителей, снижал налоги, и люд потянулся к нему. Как ни странно, Мия и Титок также остались подле него. И благодаря их помощи он одерживал победы. А как нет? Обученные маги, не скупясь, прокладывали дорогу молодому барону к могуществу и власти. Возможно, за полгода борьбы с хворью они увидели что-то в Геремане и решили сыграть с ним: позволить ему хапнуть кусок пирога, а потом и самим присоединиться к пиру. О своём решении два мага не жалели нисколько.       За недолгие пять лет маленькое баронство выросло по территории в три раза, по влиянию и силе превосходя герцогство Эйзенштейн. К нему в союз забились бароны, недовольные силой Калха и Эйзенштейна, ведь эти два герцогства очень долго диктовали условия торговли, конечно, со своими партиями.А тут, наконец, у них появился достойный противник. Там он и познакомился с Авитусом. Они сдружились — как никак, прошли через такие опасности, которые Эйзенштейну даже и не снились. И втайне заключили пакт о ненападении и торговый союз в случае чумы, засухи и других пренеприятнейших событий.       К тридцати годам Гереман посмел просить руку и сердце у Мии, которая, на удивление, быстро согласилась, став баронессой. Затем пять лет она потратила на воспитание прекрасной русоволосой и кареглазой Дианы, в который пробудился магический дар. В шесть лет девочку отдали в Глеорский университет магии, а Мия вернулась к роли придворного мага. Да, их свадьбу с Гереманом не афишировали. О ней знал только старый Тито, который и провёл обряд венчания. Для всех остальных Диана была дочерью барона и какой-то дворянки. Диана, конечно, осталась с отцом, ибо он барон, очевидно, превосходящий по статусу мать своего ребёнка.       Но позже случилось несчастье. Незадолго до описываемых ранее событий к барону пришли гости: пара клериков, и доходчиво объяснили, что им необходимо падение Калха, иначе Диана будет уличена в тёмном колдовстве. Барон был в ярости, он не хотел предавать друга, но, тем не менее, семья была превыше всего. С трудом он успокоил свою жену, готовую без колебаний сжечь дерзких святош. Глупо и нелепо. Хорошо хоть Тито подсуетился, инсценировал свою смерть иотправился окольными путями в Глеор, вызволять дочку. А пока, пока придётся терпеть. Барон не бедствовал, поэтому, прекрасно зная неприступность стен Калха, нанял наёмников и десять звеньев боевых магов. Клерики занялись магами Авитуса, а барону в то время оставалось только взять крепость. Древний город превратили в руины. Но даже без помощи магов калхийцы дали жесточайший отпор, и это при том, что до нападения маги и так нанесли огромный ущерб не только армии Калха, но и самому городу и его мирным жителям.       Долгий затяжной бой в черте города при поддержке наёмников закончился победой барона. Многие выжившие жители бежали вместе с армией, но не мало людей осталось. Они понимали, что барону нужен развивающийся город вместе с жителями, поэтому были уверены, что их не тронут. Более того наёмники не смели насиловать женщин — у них была честь, хотя, конечно, были и исключения. Почему почти все жители сбежали, Гереман не ведал, но думал, что страшные рассказы о его зверстве дошли и до сюда. Их распускал Эйзенштейн, уж очень герцог боялся барона и его союзников. И такими сказками поспособствовал уменьшению рядов альянса. Особенно не жаловали барона после россказней о том, что он отдаёт дев на потеху солдатам, а также грабит земли, на что Гереман отвечал безразличием. Пусть говорят, главное что он не такой изувер, и его подданные об этом знают.       С силой отворив дверь в комнату вошёл клерик в бело-золотистом одеянии, робе с глубоким капюшоном, скрывающим лицо. Незваный гость молча взирал на взбешённого барона и хоть лица было не разглядеть,но чувствовалась лёгкая, грустная улыбка.       — Барон, прошу прощения за вторжение. Мы ждём уже второй день. Армия и наёмники стоят без дела, а враг тем временем отдыхает и набирается сил. Мне начинает казаться, вы тянете время, давая мальчишке ускользнуть, — несмотря на то, что клерик почти шептал, его голос был твёрдым и разносился по залу с невероятной силой. Наверное, этому причиной была магия.        Всеклерики говорили шёпотом, без криков, без резких и импульсивных движений. Временами создавая ощущение, будто они и вовсе, как какие-то машины. Это ещё больше прибавляло им шарма прислужников богов, хотя Гереман считал что это блеф или какие-то иллюзорные чары. Мальчишка им был не нужен. Барон был готов рассмеяться, но сдержался. Им нужен был Разоритель. Только он.       — Не стоит извинений, отче. Но позвольте напомнить, что армии и наёмникам нужен отдых. Тяжёлый марш от границ баронства, затем ожесточённый бой в городе. Да, калхийцы получили фору, но у них на плечах раненые, дети, старики, казна и вещи. Как вы думаете, мы успеем их догнать, когда мы не обременены подобной ношей? Найра уже ваша. Мэр во всяком случае, — клерик хлопнул в ладоши, прерывая барона. Гереман начал краснеть от подступающей ярости. Совсем страх потеряли.       — Рискуете вы сейчас, ожидая неведомо чего. Мальчишка может ускользнуть, бросив часть обузы, и налегке с охранниками уйти из облавы. Искать его потом, всё равно что иголку в стоге сена, — Гереман рассмеялся и неожиданно ударил кулаком по столу.       — Сын Авитуса никогда не оставит своих поданных. Он скорее умрёт, чем даже задумается о предательстве! И ещё, я вас разочарую. У него опасный круг приближённых: лорд ордена Теней и розы. Джерарт, бывший генерал западной армии Маладбара. Вам стоит, ха-ха, проверить свои ряды на шпионов. Чтобы Аннет выгнала верного, цепного пса с позором из своего королевства. Ха. Он трижды разбивал армии Союза трёх! И вдруг был выгнан с позором! Вздор! Самое большее, что ему грозило — это понижение до тысячника. Я думаю, это довольно нелепо.И, значит, Аннет отправила своего цепного пса в Калх для защиты этой семьи. Будьте уверены, она уже знает что случилось, — Гереман ещё раз ударил по столу, когда клерик дёрнул плечом. — Я не закончил! Рихард, второй выживший и вышедший в здравом уме из Дарквуда! Несмотря на кажущуюся медлительность и слабоумие, он опасный и умный враг, умеющий и знающий, как управлять армией! И, наконец-то, Кессель. Командор ватаги Дарующие смерть. Один из самых успешных командоров наёмников. Вы должны помнить громкое нападение на одного из герцогов Рании. Кесселя наняли для защиты семьи герцога. И он справился! После убийства герцога, отряд Кесселя три дня защищала крепость. Три дня! Триста воинов отбивали нападение трёх или даже больше ватаг наемников и бандитов! Он продержался до прихода брата покойного герцога с армией. Да, больше половины Дарующих погибло, но они с честью выполнили свой долг. После боя Кессель раздал все свои сбережения и очень, очень объёмную награду выжившим солдатам, семьям убитых, а затем исчез. И вдруг, спустя столько лет, он появляется, угадайте, где? Рядом с Авитусом! Так что стоит опасаться тех, кто окружает мальчишку. Они явно могут удивить. Из моего баронства выступило пять сотен моих союзников. Ударив им в бок, мы нападём со спины. Калхийцам некуда деться! А рисковать победой в этой нелепой компании из-за спешки, я не собираюсь! Вы только путаетесь у меня под ногами, требуя их нагнать. Спешка приведёт лишь к проигрышу. Так что будьте любезны, заткнитесь и наблюдайте молча, дайте решить вопрос понимающим в военном деле людям. Если ваша помощь понадобится, я попрошу.       Клерик, сложив руки на груди, молча смотрел на барона. Гереман буквально слышал, как крутятся шестерёнки в голове святоши. Да, Гереман впервые показал свои внушительные зубы и буквально ткнул клерика лицом в грязь. Но стоит ли отвечать на дерзость? Ведь баронишка, увы, прав.       — Хорошо, я доверюсь вашей компетенции в этом вопросе. Вы правы, спешка не нужна. Но я ожидаю, что к завтрашнему утру мы будем уже в пути, барон. Не медлите, сегодня вы доказали вашу преданность делу словами. Теперь надо доказать и делом. Моё почтение, — склонившись, клерик быстро двинулся к выходу, где столкнулся с Мией. Снова поклонившись и почтив её знаком, клерик не проронив ни слова удалился. Барон напрягся, в то время как по пальцам Мии пробежали белёсые вспышки молнии. Тяжело вздохнув, Мия слабо улыбнулась Гереману.       — Когда выступаем, милорд? «Милый, тебе весть от нашей союзницы и Тито», — Гереман дёрнулся. Он до сих пор никак не привыкнет к мысленной связи. Это был очень тяжёлый вид магии. Всего пара предложений буквально высасывают из магов все их силы, но в подобные моменты данный метод был как нельзя полезен.       — Мия, хорошо, что ты здесь. Передай Пьеро чтобы готовил тысячу конников. Мы выступаем вечером. Наёмников и наших союзников возглавишь ты с рассветом. Пойдём налегке, каждый солдат должен иметь трёхдневные порции еды и спальники. Ну, ты сама всё знаешь. Ты ещё что-то хотела?       — Хорошо, милорд, как прикажете. Нет, это всё. «Разоритель не должен попасть в руки святош. Барон Гереман, прошу вас, не дайте мальчику потерять меч. Как только Тито доберётся до вашей дочери, он свяжется с миледи Мией, и я перенесу девочку к себе. Искренне ваша, королева Аннет Маладбарская. А от Тито вести хорошие: он знает, где держат Диану. Начинает готовить план побега. Всё. Гереман, милый, я надеюсь, ты знаешь, что делаешь, встав на сторону Катара и Синии. Береги себя, прошу.»       — Хорошо, ступай отдыхать, выспись. Нас ждёт долгая дорога. И спасибо, маггеса, — Гереман с тревогой смотрел, как побледнело и осунулось лицо Мии. Хотелось встать, прижать её к себе и успокоить. Но нельзя. Даже у стен есть уши. Мия нежно улыбнулась и склонилась в реверансе.       — Не за что, милорд. Спасибо и вам. За всё.       Проводив жену грустным взглядом, Гереман криво усмехнулся. Недобро. Он знал, что делает, да. Лучше Катарсис, чем быть цепным псом святош. Лучше знать, что его родным ничего не грозит, чем каждый день жить в страхе потерять их — его два лучика солнца. Аннет предложила союз уже давно, в тот самый год, когда Мия стала баронессой. Гереман долго оттягивал момент ответа, сомневаясь. Что ему от двух забытых Света и Тьмы, да ещё если гонимых? Но когда святоши посмели покуситься на его семью, Гереман продал душу Тьме. Конечно, это была метафора, но иногда иного пути просто не было.       Что ж, придётся ему сыграть в самую тяжелую и напряжённую игру в его жизни: охотиться за Тарнисом, не давая повода усомниться святошам в его верности, но и не победить мальчишку, а, наоборот, помочь ему выбраться из этого капкана. Ох, это будет сложно. С одной стороны наблюдение клериков, с другой — очень опасная шайка придворных Тарниса и Энии. А ещё хуже было то, что брат и сестра очень вздорные и своентравные. Гереман боялся, что могло взбрести им в голову.       Устало покачав головой, барон прикрыл глаза. Игра началась. Гонка за Разорителем.       ***       Палящее солнце востока. Летом Валькара, как и все города Маладбара, буквально вымирали в дневное время суток: было слишком жарко и душно. Нет, дети веселились, гуляли; работали продуктовые лавки; таверны и харчевни были забиты битком; жители туда-сюда сновали по своим делам. Но всё это происходило без привычного огонька. Ну, а какое, собственно, кипение энергии внутри людей в такую жару? И только вечером город, наконец, оживал. Рука об руку ходили замужние пары, открывали свои двери рестораны, квартал красных фонарей, сияя в сумраке, зазывал посетителей. В утроенном режиме улицы патрулировала стража, ведь бандиты и прочие лиходеи также выходили на свою "работу" вечером. Так уж было заведено в Маладбаре: развлечения только вечером, а для преступников ещё и ночью, а утро и день предназначены только для работы.       Город был красив: красочные фонтаны на каждой улице, широкие и свободные улочки, ровная кладка брусчатки, сады, парки. Приятная глазу архитектура домов (даже в кварталах бедняков здания выглядели приемлемо и снаружи уютно. Внутри, конечно, они не отличались изысканностью). Кварталы богачей также были прекрасны. Никто из жителей не кричал о своём богатстве. Минимализм был главной чертой города: милые каменные дома с черепичной крышей, сады, ограждения вокруг территории владельца. Каждый месяц богачи помогали беднякам монетой, едой, вещами. В самом начале царствования Аннет мало кто из них помогал людям, но тогда уж, стоит заметить, и к ним относились худо: торговцы завышали цены на товары, городская стража не обделяла пристальным вниманием, казначейство при каждой покупке трижды проверяло честность сделки. Вскоре все поняли, что лучше отдать меньшее, чем самим потом из жадности терять большее. Ну, право слово, бедняков в городе было мало: работы всегда было в избытке. Королевство само направляло бедные слои общества на худо-бедно приемлемую работу. А раздать десяти двадцати семьям еду на пару дней, деньги и вещи, собственно, всё, на что уходило мало средств — да, пожалуйста. Зато с таким щедрым человеком в городе все сделки шли гладко, и он был везде желанным гостем. Некоторые и вовсе могли позвать бедную семью к себе на работу. Тогда человек становился прямо благодетелем. С такими плохо никто не поступал, стража за этим следила. В центре города находилась большая площадь с фонтанами, на которой, когда собирался люд, развешивали тент для защиты от палящих лучей солнца. Также на этой площади располагался дворец.       Он тоже выглядел... Мило? Минимум роскоши. Здание было выложено из плит камня, даже не мрамора, прошу заметить. Круглый свод черепичной крыши, железное ограждение, которое нельзя было назвать стеной — всего-то два метра в высоту. Внутри тоже не пестрило золотом и серебром. Вокруг были керамические расписанные кувшины и вазы, на окнах — цветы, на стенах — картины с запечатлёнными на них пейзажами Маладбара. В кабинетах стояли деревянные столы, шкафчики, мягкие сиденья и цветы. Очень уютно и неброско, даже, можно сказать, по-домашнему.       В одном из кабинетов, который ничем не отличался от других, за столом, набитым кипами бумаг, сидели двое. Женщина устало потёрла виски и сделала глоток воды из стакана, бросив взгляд на единственную картину в комнате. На ней были изображены она и высокий беловолосый муж с серыми глазами. В руках мужа темнела сталь одноручного меча с зелёным камнем. Вокруг обоих клубилась тьма, по рукам девушки скользили зелёные молнии. Как ни странно, воин и магесса были запечатлены без доспехов, несмотря на то, что по картине создавалось впечатление, будто они вот-вот вступят в бой.       Сама девушка была привлекательна. Нельзя было сказать, что она обладала какой-либо феноменальной красотой. Нет, её внешность была довольно-таки простой: слегка загорелая кожа, тонкие брови, нос с небольшой горбинкой. Но, тем не менее, было в её внешности что-то манящее и завораживающее. И это были невероятной красоты глаза. В их глубине можно было увидеть несомненную внутреннюю силу и мудрость. Однако, в то же время, они искрились истинной добротой и теплом, что лишь подчёркивало её привлекательность. Она имела густые волосы с рыжеватым оттенком, которые волнами спускались к её плечам. Лёгкая улыбка девушки привносила в её образ нежность, делая его дружелюбным и открытым. Несмотря на непоколебимый стержень души, что был ясно отражён в её удивительных васильковых глазах.       — Вы звали, моя госпожа? — девушка не отводя взора от картины, слегка нахмурилась. Скрипучий, но сильный голос седовласого старика нарушил долгую тишину, царившую в кабинете. Это был низкорослый старичок с уже внушительным пивным брюшком, седые волосы которого спускались до самых лопаток. Его можно было принять за простого прохожего, если бы не висящий на поясе меч. Да и вовсе, в тусклых голубых глазах старика светились ум и жёсткость. У него была воля военного. Вся его фигура буквально источала силу, и, несмотря на его низкий рост, казалось, что он занимает намного больше места, чем положено. Архимаг Авгур — великий магистр ордена маладбарских магов. Можно сказать, правая рука королевы Аннет и её старый друг. В этом мире, к счастью, ещё были живы верность, доблесть, честь и отвага, которые были присущи многим жителям Антареса.       — Авгур, я просила тебя обращаться ко мне по имени, когда мы одни, а ты все свои: «Госпожа то, госпожа сё», — старик улыбнулся и пожал плечами. Привычка. — Авгур. Это свершилось. Разоритель и Сотворяющая пробудились. Синия и Катар. Переполох начался такой,что святоши решили пойти по головам и ударили по Калху. К нашим границам идут свежие резервы Союза Трёх. Да ещё и этот мальчишка. Безумец!Он отправился к границам Дарквуда. А ещё, мне нужна она. Графиня. — девушка тяжело отпустила голову на сложенные руки, а маг с жадностью посмотрел на Аннет.       — Это неосмотрительный шаг, моя госпожа. Графиня блуждала по Эрании в год нападения Союза трёх на земли баронов и герцогов. . Да они не поработили эти земли себе, но последствия? Помните? Это опасно для вас. Гереман и Джерарт помогут Тарнисупрорваться, — девушка резко повернулась к нему. Мягкий и тёплый васильковый оттенок в ее глазах сменился зелёным бушующим огнём.       — Они не справятся! Гереман связан по рукам и ногам. Максимум, что он может сделать — это пытаться оттянуть решающее нападение на Тарниса. Джерарт, несмотря на всё своё мастерство, теперь не является генералом западной армии, и пяти тысяч воинов за его спиной нет. В детях пробудилась сила. В ничейных землях твари начали шевелится и подбирать я к границам, белокаменному трону нужен владыка. Те боги уже давно отравляют не только Эранию, но и весь Антарес! Без двух абсолютов уже давно нарушен баланс сил. Да, возможно, прольётся много крови, но ждать больше нельзя. Если Арвес получит меч, это будет концом свободной жизни. Для всех! У нас нет выбора, Авгур. Мне нужна графиня Людо.       Старик недовольно поджал губы, но всё же покорно отвёл взгляд. Как странно, сейчас казалось, будто через Аннет говорит сама Тьма. Боги не вмешиваются в распри людей, эти покровители спят беспробудно. Но ощущение божественного присутствия при великой жрице было осязаемо. Внезапно, давление исчезло, а глаза девушки вновь наполнились теплом василькового луга и, весело фыркнув, она покачала головой.       — Я понимаю, как это опасно для меня, для Маладбара, но выбора у нас нет. К сожалению. Авгур, ты со мной? — старик зло сверкнул глазами под лёгкий смех королевы. Конечно, он с ней! А то девочка начудит, за ней пригляд нужен.       — Конечно, внученька, я всё организую. А теперь, будь добра, достань бутылку красного вина и отдохни от бумажной волокиты.       — Я старше тебя на восемь веков, деда.       — Вот-вот. В таком-то преклонном возрасте стоит уделить отдыху больше времени. А то помрёшь без наследника. И куда мы денемся? Негоже так себя загонять, — ткнув старика в рёбра, под смех друга королева лениво оглядела бумаги, а затем взмахом руки призвала к себе два бокала вина и красное вино — подарок тёмных эльфов. Он прав, надо и в работе знать меру.       ***       Две волны закованных в тёмные латы воинов сшиблись с громким треском копий и щитов. Присмотревшись, можно было увидеть, что на наконечники копий были надеты кожаные ножны. Да и сами воины, хоть и давили строй врага, но без желания убить, будто играючи. Спокойно и неторопливо, но очень неумело. Часто рушился строй фаланг, кто-то вырывался вперёд, получая кривые удары копий, кто-то вообще просто спотыкался на ровном месте. Тем не менее, тренировка пополнения легионов шла полным ходом.       Напротив новобранцев стояли трое: два совсем молодых темноволосых и кареглазых юноши, по нашивкам на доспехах которых можно было предположить, что они тысячники, что было очень достойно в столь юном возрасте. Вряд ли они прожили больше двадцати пяти зим. Рядом с ними стоял рослый воин. Вот он, несмотря на крепость взгляда и тела, был уже довольно-таки стар: ближе к сорока годам, то время, когда уж и мужская сила начинает идти на убыль. Он вздохнул и недовольно скривил губы.       — И это будущая доблесть Кашмирских легионов, — близнецы переглянулись и молчаливо пожали плечами, с грустью глядя на новобранцев. Воевода всех легионов загнивал в мирное время. Он был рождён для битв, для того, чтобы вести легионы на войну. Всю жизнь отдав военной жизни, Ирграм совсем не знал мирной. Не было у него ни жены, ни детей. Был лишь младший брат, князь этой земли. Почему именно младший брат унаследовал княжество, никому не было ведомо. Но так уж получилось. Возможно, Ирграм и не желал такой участи? Он с самого детства, в отличие от младшего брата, жив воинским делом, проводя больше времени с гарнизоном солдат, чем за книгами. Ел с ними вместе, слушал их истории, с ними и тренировался. Младший же, Сарнис был, так скажем, более мирным ребёнком: он много читал, большую часть времени проводил с отцом и матушкой. Тайно присутствовал на деловых встречах отца, постепенно получал навыки красноречия и учился руководить княжеством. Худощавый, но умный и проницательный.       — Это только начало их пути, брат. Не будь к ним слишком строг, — незаметно для окружающих, к троице подошёл князь. Одет он был просто: в штаны и рубашку, ведь летом было совсем не до одеяний. Да и броня не была необходима в центре его земель. Ирграм склонил голову, когда тысячники поклонились. — Пройдёмся?       — Да, конечно, — князь и воевода медленно брели к замковым воротам через тренировочную площадку. Редкие подданные кланялись князю, на что он отвечал короткими кивками. Не терпящий недосказанность, Ирграм рыкнул. — Что надобно, княже?       — Брат, ты как ребёнок.       — Хватит ходить вокруг да около. Чтобы ты сам пришёл ко мне! Какая удивительная благосклонность. Выкладывай, — улыбка Сарниса угасала. Он жёстко глянул в глаза брата и, поджав губы, остановился. Хотя он почувствовал укол совести, да. Он забыл, что верный воевода — его брат. Когда они в последний раз говорили по душам? Год назад? Но сейчас это не важно.       — Ты нужен княжеству, воевода. В Эрании поднялся шторм. Ты знаешь?       — Шторм? С каких пор нам, с материка, есть дело до запертых на земле гнева? — Ирграмудивлёно посмотрел на брата. Сарнис усмехнулся.       — Ты помнишь глас о том, что Катар и Синия вернутся? — воевода потёр виски. Это шутка? Что за глупость? Они не могут вернуться! Видимо именно эти вопросы буквально отразились на его лице, поэтому младший, зажмурившись, посмотрел на солнце и продолжил. — Ты уверен? Мне приходят вести… Верховный архимагВитори оскалила зубы и вышвырнула из академии клериков. Она послала мне весть. Разоритель пробудился, тёмная чувствует это всем своим существом. Синия готова вернуться. Клерики церкви всех богов свихнулись. В Эрании они напали на Калх. На материке, как бешеные псы, разыскивают всех тёмных и целителей. Те в свою очередь ломанулись в Виторию. Король под давлением архимага и совета, объявил военное положение! Любое нападение клериковна магов и целителей будет считаться объявлением войны. Соседи замерли в ожидании того, кто поддержит Виторию. Кто поддержит слуг богов. Мы на пороге мировой войны! Это происходит, брат. КатарСис возвращается.       Ирграм поднял глаза к небесам, что-то беззвучно шепча. Если это всё правда — а брату смысла нет врать — Кашмир снова будет в войне против двух абсолютов. Сколько товарищей погибнет...       — Если это так, то я готовлю легионы, и через месяц мы выступим к границам Витории. Надо их сжать в тиски, как можно быстрее. Маги — это плохо, конечно, но союзники, а главное клерики будут с нами, справимся. И… — недоумевающий Сарнис хмуро посмотрел на брата, а потом резко махнул рукой. Ирграм сбился с темпа и, тяжело дыша, замер.       — Нет-нет, брат. Пока что я и Витория будем отвлекать святош и тянуть время. Ты перемещаешься в Эранию и помогаешь тамошнему носителю Разорителя выжить и выполнить свой долг. Берёшь пять полных легионов. Про перемещение не беспокойся. Это лежало долго в сокровищнице, но теперь настало его время, — князь протянул руку, сжимая с ладони белую пластину. Воевода выглядел так, будто его ударили боевым молотом. Что? Что! Брат встал на сторону абсолютов. Но это уже было не важно, поэтому он в неверии забрал пластину и поднёс к лицу.       — Это правда? Он существует?       — Да. Этот артефакт хранился десять веков. Он позволяет перемещаться в любую точку мира. Тысячу лет назад только этот артефакт не дал армиям с материка отправиться в Эранию. Все боялись упреждающего удара Мелерика. Десять веков пролежал в сокровищнице. Передавался от князя к князю. И теперь пришло время его использовать. Брат. То что случилось тогда, то что князь Кашмира предал Мелерика и даровал его врагам победу, это не по-нашему. Негоже так. Абсолюты — не зло. Мы должны исправить то, что случилось. Готовь пять легионов, своих преемников. Теперь каждый второй день мы обсуждаем план. Я ничего не знаю про носителя Разорителя, но обязательно узнаю. Я иду в пасть бездны. Если возрождение Катара и Синии не удастся, нас уничтожат. Но мы должны исправить то предательство, то клеймо позора на нашем имени! Ты со мной, Брат?       — Да. С тобой, — в глубине души Ирграм был против всего этого. Против этого безумия. Но брат умел говорить и доказал, что клеймо предателя лежит на всём Кашмире! Но даже это не было предлогом, чтобы соглашаться. Об этой причине мало кто помнит, вряд ли кто-то, кроме их семьи. Причина согласиться у Ирграма была другая. Сарнис — его брат. А брат всегда за своего брата. Насмерть. Итак, самая безумная игра Антареса началась.