Предисловие
Сгусток черного дыма постепенно собрался в мужской силуэт, не имея при этом чётких очертаний лица и тела. Резко запахло пауками и гарью, с ноткой сладости в ней, напоминающей горный мёд. Однако, спустя несколько мгновений, пропали все запахи и звуки, вслед за ними исчез полуразмытый образ человека. Стало душно и, помимо этого, жутко на душе. Но тот, кто смог пережить смерть всех своих близких, уже не боится лишиться своей жизни. Как говорится, всё, что не убивает — делает нас сильнее. Интересно, как столь мудрые мысли смогли уместиться в красивой макушке, да и ещё в таком юном возрасте? Единственное, что заставляет девушку поднять тяжёлый взгляд, — жуткое видение; тёмный силуэт медленно, тихо, словно стараясь запугать, подходит к ребёнку. Девушка щурится, старается хоть что-то разглядеть и фокусирует взгляд. Силуэт был близко. Его можно было почувствовать: словно тысячи паучьих сплетений покалывали бледные, безжизненные тонкие руки ребёнка. Было страшно и жутко. Но даже сейчас она понимала, — назад дороги не будет. —«И чего же тебе от меня нужно?» — шатенка пыталась найти глаза чудовища, блуждая черными затуманенными глазками во мраке. Она понимала кто это; все давно покинули и забыли про неё. Остались те, кто так сильно желали не столь её тело, сколь её душу. — «Твоё сплетение душ привлекло мой голод. Я исполню любой твой приказ в обмен на одну любую душу из этого сплетения… Эта сделка поможет мне и тебе. Ты получишь покровительство демона, а я — покровительство небесного создания и запретный плод», — сгусток приобрёл человеческий облик. Девушка не была удивлена красотой чудовища: аристократичная бледность, черный фрак, выглаженные брюки, лакированные туфли и мерцающие во тьме очки, которые не давали взглянуть страху в глаза. — «Неужели мне выпал шанс на миллиард?» — злорадно усмехнулась шатенка, её состояние оставляло желать лучшего: она держится, чтобы не выплеснуть всё накопившееся в ней на потенциально опасного собеседника. С детства девушка держала все чувства и эмоции в себе, не любила выставлять душу на показ. Для демонов — самый сладкий и запретный плод. Они многое отдали за малую часть из сплетения. — «Назад дороги нет», — демон был уверен в своей победе ещё в начале беседы. От мужчины исходила чёрная аура. Иногда она слегка задевала девушку, отчего у последней начинались лёгкие судороги в конечностях. В эти моменты демон ухмылялся: ему нравилось видеть, как его новая подопечная держится в момент наступающих болей, и как её сильная душа сопротивляется судорогам, которые иногда сводили тело настолько, что девочка невольно выгибала конечность. — «Тогда, мне нечего терять», — девушка с шоколадным кудряшками по плечи смогла найти горящие глаза демона и посмотреть в них без доли колебания. Казалось, демон победил… Мужчина приблизился к девушке в один прыжок и протянул руку в белой перчатке. Маленькая гамма ехидно улыбнулась и пожала демону руку. Перехитрить создание ада она смогла; нет — обмануть, впервые за все его прожитые тысячелетия. — «Моя цель — месть. Месть за моих родителей и брата», — чёрные глазки заблестели. Мужчина обмер. Впервые его жертва загадывает то, что впредь он не сможет выполнить. Это было похоже на танец у края обрыва. Демон не хотел показать своего разочарования: лишь отпрянул от маленькой гаммы. Он не сможет выполнить этот контракт. Мужчина не мог свободно путешествовать сквозь время, ибо за это его могли вновь заточить… уже навсегда. Менять жизнь всей семьи девчонки и остаться в вечном заточении — однозначно не входило в его планы. Вы никогда не сможете представить себе то, демон, почти преклонного возраста, обладатель педантичного и терпеливого характера, сейчас скривился в недовольной гримасе: его обманула девчонка. Да ещё какая... гаммы, говорят, самые милые и безобидные существа. Жаль, что история умалчивает о многих таких созданиях, которые поселялись в деревнях и кровожадно расправлялись с назойливыми, да и просто не угодившими им, людьми. — «Да, ваше величество», — покорно сказал мужчина. Он оказался буквально парализован; заставил себя приложить руку к месту, где у простых смертных находится сердце, и поклонился. Он тоже был не из трусливого десятка. Мужчина мог запросто забрать у человека то, что принадлежит ему по праву. Но вот с гаммским детёнышем стоило повозиться. Да и где хоть какая-то гарантия, чтобы получить желаемое? Она сама выбрала путь тьмы. Было несколько причин заключения такого контракта, но автор опишет их позже, дабы не раскрывать все карты сразу.Глава 1. Как семейство N было связано с родом Транси.
В газетах Лондона пестрили многочисленные заголовки о том, что поместье N — одно из самых знатных и богатых во всей Европе, сейчас сгорело до тла: вместе со всеми членами семьи, которые остались живы до того момента. Однако история умалчивает о том, кто и когда погиб. Молодой отец никогда не оставлял дочь одну: всегда отправлялся с ней в дальние края. Он боялся расстаться с ней. Карамур любил девушку всем своим отцовским сердцем. Немного кратко о том, что было выпущено в «Таймс» на то время: 1885 год. Англия. На окраинах Лондона вспыхнуло крестьянское восстание, которое погубило всю дворянскую семью N. Главный предводитель восстания занимает поместье и начинает управлять останками. Более знать не нужно. Всё и так было ясно, — семья N осталась жива на тот момент. Многие знакомые и друзья данного рода негативно отнеслись к восставшим. Тогда отец молодого Арнольда Транси пишет владельцу столь богатых имений о передаче власти его стороне, иначе крестьяне погубят всё то, что не искалечили изначально. Карамур сразу соглашается, дабы поскорее прогнать взбунтовавшихся. Но передача стоила кучи проблем с документами. Сейчас же отец маленькой гаммы находился в Бразилии, потому было невыгодно прямо сейчас, почти окончив торговый путь, бросать всё и ехать на другой континент. Благо, в Англии почти каждого можно было подкупить. Это не было новостью для Карамура, да и для самих английских вельмож и аристократов. Он заплатил несколько тысяч фунтов стерлингов; но юный отец вздохнул с облегчением только тогда, когда пришло письмо с подтвержденной передачей имущества: буквально оставив их без гроша в кармане на границах Европы. Но у Карамура были свои планы. Он также просил прописать в этом документе момент о том, что в случае его смерти, все его имущества: движимые и недвижимые; будут принадлежать его единственной дочери — Клоське. Изначально же Транси и N хотели заключить брак их детей, но отсутствие желания у гаммы отбило у отца всю решимость. Он волновался и беспокоился за единственного близкого его сердцу родственника. Но на этом не остановился ни отец Арнольда, ни сын. У них были свои планы на поместье Карамура, в особенности на его дочь.Глава 2. Завещание.
— «Именно так и началась моя история в Англии, господин детектив. Не перевирая поведую её Вам…» —«Капитан, нельзя выходить в море. К вечеру явно собирается гроза!» — беспокоился бухгалтер сего судёнышка контрабандистов: молодой человек лет тридцати, в новом красном сюртуке с аккуратными черными сапогами, с очками на заостренном носу; сейчас стоял в дверях каюты капитана, явно обеспокоенный предсказаниями команды. —«Переживём, иначе — не успеем в срок. Я бы не хотел лишиться нескольких сотен пестро из-за какой-то байки». — решительно отозвался капитан. Мужчина был в полном рассвете сил, но из-за продолжительной болезни выглядел старше на несколько десятков лет. Карамур ни на что не надеялся. Он оставил свою дочь в странах Азии, надеясь, что его нажитых богатств, не самым честным путём, в течение этого времени, хватит девушке на всё необходимое. Он знал, что будет буря. Знал, что ведёт команду на верную смерть. Но он и подозревать не мог; его единственная дочь окажется сегодня на борту корабля. Узнает он об этом слишком поздно — тарталья будет качаться из стороны в сторону, готовая в любой миг перевернуться и увязнуть в тёмной пучине вод. Всё же надежда выжить не оставляла его. Однако цель больного отца была блага: его дочь получит обещанное ей наследство, которое сейчас находится в лапах у Транси. Бухгалтер был прав. Это предсказывали и многие опытные матросы, и даже сам капитан: небо почернело не на шутку, быстро волны набирали темп и высоту, уже стучась о борта своей пушистой пеной. Скоро тарталья закачалась на волнах, словно пёрышко на сильном ветру, вдали почудились раскаты молнии, что освещали не хуже всякого маяка в самую тёмную ночь. Матросы совсем отчаялись. Каждый из них носился взад и вперед под хмурый взгляд капитана этой несчастной посудины. Волны неумолимо подбрасывали корабль на своих волнах и с треском опускали. Вдали зарябили скалы. Тогда уж и самого капитана исказила гримаса неподдельного ужаса. —«Отец!» — донёсся голос небесного существа с другого конца тартальи. Все матросы разом налегли на снятие парусов, не слушая капитана, словно в сумрачном бреду; они пытались исправить положение, ведь на борту была та самая гамма… Впрочем достаточно важная особа, ради которой отец мог совершить непоправимое с каждым, кто находился на борту этой посудины. Карамур было кинулся на зов перебирая свинцовыми ногами; он нашёл силы пересилить боль и вернуть рассудок: хотел спасти свою дочь, — единственную наследницу всех его несметных богатств, которые, если тот погибнет, — не сможет передать ей. Но одно его неосторожное движение забрала крупная волна, которая с треском вклинилась в палубу корабля. Благо Карамур, будучи уж слишком везучим человеком, зацепился за борт. Волна укатила так же быстро, как и налегла на судёнышко. —«Папа!» — вопил нежный голосок, в котором отдавалось отчаяние и боль за близкого ему человека. Маленькая гаммочка держалась за перила тартальи: быстро и верно она ступала к отцу, на которого вновь могла накатить новая волна, но только уже унести его в самую пучину вод. Клосенька было дотронулась своей маленькой длинной ручкой до руки Карамура, как новая волна не заставила себя ждать: резким толчком вод был смыт Карамур и его дочь с борта корабля: те мигом оказались за пределами тартальи. Гамма была в отчаянии. Отец всё время захлебывался и выныривал, — но наступающая волна, как бы мечтая утолить в нём жажду жизни, всё тянула на дно. Клосенька ухватила достаточно крупную доску. Она во многом облегчила последние минуты гаммы и Карамура. Волны не переставали нещадно впиваться в тарталью, желая присвоить это судёнышко своей пучине тьмы и неизбежности. Маленькими лапками гамма старалась не только держаться сама, но и не покидать и без того беспомощного отца. —«Потерпи ещё чуть-чуть…» — успокаивала его Клосенька, но Карамур держался уже на последнем издыхании, готовый в любую минуту опуститься вниз. Наблюдая за волнами, что стукались о тарталью, гамма, поудобнее схватившись за бревно, старалась отплыть подальше к тем самым маленьким необитаемым островкам, чтобы если не насытить желудок, то хотя-бы передохнуть; ведь силы уже были на исходе. Спустя несколько минут, держа полуживого отца за шиворот рубашки, Клосенька уже рассекала морскую даль; скоро она прибудет к острову Тумен, который она знала с самого детства, как самый каменистый и необитаемый. Гамма почувствовала, что отец начал сопротивляться. Толчки, по мере приближения к острову, становились всё сильнее и сильнее. Гамма обернулась в сторону отца. —«Постой, дитя моё…» — взмолился утопающий отец гаммы. Девушка было в недоумении. —Отец, потерпи ещё немного, всего несколько миль и мы будем спасены… —Я тягощу твой путь… —Ни сколь, ты главное держись! —"Дитя моё, подчинись судьбе, не будь неблагодарной! Возьми его…» — Карамур протянул несчастному созданию сверток, который чуть не унесла волна. Гамма схватила предмет и спрятала его под подол камзола, который уже развевался под водой, словно крылья медузы. Карамур, улыбнувшись в последний раз, отцепился от хрупкого стана девушки и стремительно пошёл ко дну. Слезы смешались с пеной волн. Но чтобы жить нужно было действовать. Слезами горю не поможешь. Юная гамма это понимала. Её целью было во чтобы то ни стало выжить и доставить свёрток отца тому, кому он его завещал. Нужно было жить. —«Пережить всех своих родных, отца и просто так погибнуть? Служить лишь своим чувствам и существовать самой по себе, — таков мой путь. Последую ему! Нет времени размениваться на слёзы и страданья…» Собрав последние силы в кулачок, Клосенька ринулась наперекор волнам, истощая последние силы. Бросить бревно оказалось плохой идеей. Но перед очередным наплывом смертельной волны гамма увидела корабль. Будто молния пронизала юную деву насквозь, придавая ей новые силы плыть. Девушка уже была замечена. Корабль преследовал их маленькую тарталью. Ей спустили шлюпку. Но гамма, проплыв ещё несколько миль, стала вновь терять силы. Хрупкие длинные ножки стала сводить судорога, а сил держаться на воде было немного. Гамма стала захлёбываться волнами, которые то и дело накрывали её с головой. Эта волна накрыла существо небес с головой. Девушка выпустила последние пузырьки воздуха и пошла ко дну. Но в самую последнюю минуту чья-то тяжелая мужская рука накрыла её пушистую макушку. Очнулась. Вокруг её койки расположились с десяток мужчин разных возрастов и национальностей. Один из них, он, кстати сказать, был чистокровным греком; любезно растирал вязанным одеялом тонкие замерзшие гаммские ножки. Другой—что-то записывал, а третий—был рад, что юная гостья очнулась. Это и был капитан корабля. Капитан приказал мужчинам принести рома. О его живительных свойствах ходят не только легенды. И впрямь, гамма сразу оживилась; всё еще дрожа она осела на примятое покрывало. Девушка потерянно оглядывалась вокруг, всё ещё надеясь, что сейчас выйдет её отец, и как в старые добрые времена погладит её по мягкой макушке. Но этого не произошло. Гамма опечалилась: на глазах показались маленькие хрустальные слёзки. —«Я должна прожить эту жизнь так, чтобы папа всегда гордился мной…» — подумала про себя девушка, решив, что показывать слабость перед матросами — край дозволенного для дочери одного из знаменитых контрабандистов Азии. Старик оказался в свой седьмой десяток на удивление подвижным и жизнерадостным. Его небольшие черные глазки, казалось, узнали гамму. Капитан начал расспрашивать дочь Карамура о том, кто она такая, откуда та. Но путного вышло мало. Гамма старалась скрыть свою личность как можно лучше. Она уже много лет знала о деятельности своего отца, потому и покрывала его всеми силами, ибо тогда—её в ближайшем порту ждёт виселица. Но старичок узнал её с первого же взгляда. Он был несказанно рад, что встретил дочь своего друга детства, с которым ещё в Риме они посещали морское училище. Чуть погодя покинул каюту, оставив девушку наедине с бухгалтером тартальи Карамура. —«Так ты выжил…» — начало разговора было положено. В сердце маленькой гаммы будто воткнули тысячу цыганских иголок. —«Очень жаль. Так и не извинился перед ним…» —а вот здесь гамма напряглась; что мог натворить простой бухгалтер, которого так любил отец, словно родного сына? —«Он, случайно, не отдавал тебе никакого документа?» — Кто мог знать о том документе, кроме самого Карамура? А может и не волна вовсе прикончила её отца; помнится, от него исходили струйки крови, когда девушка плыла к острову. И тут всё стало на свои места. Словно озарение взошло на усталый измученный лик юной баронессы. —«Нет, отец не успел». —жалобно пропищала Клоська. Бухгалтер слегка помялся. Он знал, что в этом свёртке. Этот свёрток был ценен ни сколь для отца, сколь для самого мужчины. —«Очень жаль». — немец не заметил лжи на жалобном лике девушки, но омрачился этой мыслью настолько, что даже решил уйти. Ни проронив ни слова более. Когда бухгалтер закрыл дверь каюты, гамма тихо вздохнула: —«Ну наконец-то ушёл». —«Чувствую, это будет долгая песня…» — обречённо вздохнула гаммочка. А как бы чувствовал себя читатель после рокового события, в один миг забрав, одновременно вернув затхлую надежду? Совсем юной баронессе предстоит долгий путь путешествий и занимательных приключений. Скоро корабль, пристроив к себе маленькую особу, пристанет к портам Англии, а там начнутся приключения гаммы. Ей предстоит познать ещё много ужасов и встретиться со своим главным кошмаром. Но об этом немного позже.Англия. 18хх год.
Корабль Альтерн прибыл в гавань Англии. Их торговый путь должен быть окончен в Великобритании. Корабль начали разгружать: персидские ковры, иностранные сувениры, приправы, ткани — всё это было снесено с корабля на сушу сильными матросами. —«Да здравствует Англия!» — восклицали прибывшие с корабля мореплаватели. Клоська же посчитала нужным остаться в стороне, не желая присоединиться к пирующим и радостно восклицавшим мужчинам. —«И впрямь, нам очень повезло с юной гостьей…» —один из матросов оглянулся, но юной гаммы уже и след простыл. — «Хотите сказать, что всё сказанное вами — читая правда? Из какой вы страны? Кто такие бухгалтера? Вы снова…» — «Господин детектив. Такие детали не столь важны, так как совсем не знаю порядков жизни. Лучше послушайте, как же я смог оказаться в том злополучном поместье…»