Волчья яма на двоих

*** Горло сдавливало. Стайлз вслушивался в темноту, всматривался, глотал ее, вязкую, как деготь. Ждал. Ожидание длилось и длилось, все никак не раскалывалось скрипом дверных петель. Не слышать его было почти так же страшно, как слышать. Стайлз тянулся вперед, цепь скребла по нервам, натягивалась. И горло сдавливало. — Стайлз. Его легко трясли за плечо. Собственное имя настойчиво пробивалось в темноту, пока Стайлз окончательно не выпутался из сна, все еще чувствуя, как задыхается. Дерек сидел перед диваном на корточках, вид у него был обеспокоенный. — Доброе утро? — попробовал Стайлз. Вышло хрипло, но получше, чем он опасался. — Доброе, — неуверенно согласился Дерек. — Что ты здесь делаешь, а? Стайлз не сразу понял суть вопроса. Потом до него дошло, что это первый этаж лофта. Сонно фыркнул, кивнул на потолок: — У тебя там пружина. — Да ну? — Ага. В диване. Я от нее весь в синяках. Показать? — Раньше ты не жаловался, — не повелся на провокацию Дерек. — Всякому терпению есть предел, — вздохнул Стайлз. Он не собирался признаваться, что вертелся вчера без сна пару часов вовсе не из-за пружины. Впервые за бог знает сколько времени его раскатывало от одиночества. И если идея просто пойти и лечь рядом с Дереком даже в воображении казалась совершенно безумной, то мысль о смене дислокации выглядела заманчиво. В итоге Стайлз прихватил подушку с покрывалом, спустился на первый этаж, растянулся на прочно облюбованном диване и отрубился за пару минут. Перед сном ему казалось, что он слышит дыхание Дерека. — Который час? — спросил Стайлз. — Доходит двенадцать. — Сколько?! — он резко сел. — Почему ты меня не разбудил? — Выходной же. Подумал, тебе полезно будет выспаться. — О боже, я что, так дерьмово выгляжу? — Стайлз усмехнулся и машинально потер шею. На ней ничего не было, конечно. Дерек сел рядом. — Прямо сейчас — да, не очень хорошо. Помнишь, что тебе снилось? Стайлз не ожидал, что он спросит, но правила, кажется, немного поменялись со вчерашнего вечера. Все еще можно было сказать «нет, не помню». А можно было и не врать. — Ничего конкретного. Темнота. Подвал. Ошейник. — Он помедлил. Глотать было неприятно, но это тоже — просто фантомное ощущение. — Спасибо, что разбудил. — Ты так дышал… я почти испугался. — Дерек попытался улыбнуться, но по его лицу было видно, что он не преувеличивает. Может, даже преуменьшает. — В детстве мне часто снилось, что с папой тоже что-то произошло. Что-то плохое, — вспомнил вдруг Стайлз. Он никогда не рассказывал об этом отцу, даже Скотту не рассказывал, а сейчас почему-то решил, что самое время. — Иногда я не мог его найти, иногда… В общем, настоящие кошмары. Просыпался от ужаса, в слезах. И самым огромным облегчением, какое я только испытывал в жизни, было понимать, что он в порядке, что это все неправда. Что ничего не было. Я скучаю по тому ощущению. — Твоему сознанию нужно время — обработать информацию, которая долго была блокирована, — сказал Дерек. Было почти забавно наблюдать, как он не решается протянуть руку и дотронуться до Стайлза, но помогать ему с этим Стайлз не собирался. — Ты справишься с этим. Тогда сны уйдут. И без лишних вопросов было понятно, что он знает, о чем говорит. Стайлз кивнул. Продолжать этот разговор не было никакого желания. — Раз уж ты проснулся, собирайся. Прокатимся, — пришел на выручку Дерек. — Что, даже без завтрака? — Без. Там и поедим. — И где это «там»? — Там узнаешь, — строго улыбнулся Дерек. Да, он так умел. — Давай, в темпе. Стайлз попытался выудить из него их планы, особого успеха не добился и покорно отправился исполнять приказ. На сборы ушло минут пятнадцать. Прохладный душ выгнал из-под кожи остатки тяжелого сонного дурмана, пара глотков ледяного апельсинового сока прямо из пачки окончательно взбодрили. Пробегая мимо дивана к лестнице, Стайлз мимоходом отметил, что Дерек убрал его покрывало и подушку. Это было так, словно… словно Стайлз дома. Словно ему больше никогда не придется уходить. — Готов к выходу в свет! — крикнул он, зашнуровывая кеды. — Возьми с верхней полки шкафа второй шлем, — попросил Дерек. Он как раз вышел из ванной. — Шлем? Мы разве не на машине? — Жариться в пробках? Ну уж нет. — Дерек сгреб с тумбочки ключи, сам достал мотоциклетный шлем и всучил его Стайлзу. Его шлем валялся на обувной полке — видно, там же, куда его бросили после прошлой поездки. — А что такое? Не любишь кататься с ветерком? И опять сарказм при абсолютно каменной физиономии. Стайлз фыркнул, рывком открыл дверь и пошел вызывать лифт. Кататься с ветерком он любил, просто не привык быть чьим-то пассажиром на мотоцикле. Слишком уж много тесного контакта это подразумевало. Уж конечно, Дерек не мог об этом не подумать, и стоило бы сделать ставку, что таким нехитрым способом он намеревался что-то этакое доказать. Стайлз его в очередной раз недооценил: он-то ожидал, что Дерек просто в лоб начнет вчерашнюю песню про «ты не ведаешь, что творишь». И даже если он был в некотором смысле прав, поддаваться Стайлз не собирался. Уже на парковке, застегивая шлем под подбородком, Стайлз подумал, что выбором транспорта Дерек на самом деле мог убить двух зайцев. Говорить во время поездки на мотоцикле куда неудобнее, чем сидя в машине. И это огромный плюс, если разговаривать тебе не хочется. *** В шлеме было жарко, а плечи и спину припекало полуденное солнце, но поездка все равно оказалась классной. Поначалу Стайлз пытался держаться за заднюю часть сидения, но быстро сдался. Обхватил Дерека поперек туловища, чувствуя, как напрягаются мышцы у него на животе. Это будто эхом отдалось в нем самом, прокатилось волной и стихло внутри, в том потаенном уголке, где копилось все то волнительное, новое, что было связано с Дереком. Они ехали минут сорок. Мощный стальной зверь лавировал в потоке машин ловко, иногда едва не задевая зеркалами то глянцевые, то серые от пыли бока автомобилей. Стайлз с непривычки нервничал, пытался волшебным образом уменьшиться в размерах и еще сильнее прижимался к Дереку. Тот не возражал. Дорога была Стайлзу совсем не знакома. По существу, за два года жизни в Лос-Анджелесе он не то чтобы очень хорошо изучил город. Иногда он узнавал места, мимо которых они проносились, но понятия не имел, куда могут направляться. Стайлзу вроде и хотелось задать вопрос о цели поездки, но останавливало простое понимание: на самом деле ему все равно. Было воскресенье, стоял отличный день ранней осени, рукава футболки щекотно трепыхались под порывами теплого ветра, и можно было представить что угодно. Можно было даже притвориться, что все хорошо. Этим Стайлз и занимался. Парк вынырнул зеленым оазисом между бетонными блоками зданий. К нему вел небольшой тенистый проулок. Мотоцикл с рычанием вспорол тени, прочертил последнюю стрелу и выкатился на подъезд к почти заполненной небольшой парковке. Там Дерек и заглушил мотор. Стайлз поспешно стянул шлем, глотнул свежего воздуха, с сомнением покрутил головой. — Хм. Парк? — Да. — У тебя здесь с кем-то встреча? — Да. — С кем? Дерек пристроил мотоцикл на свободном месте, застегнул замок, забрал шлем Стайлза. Только после этого повернулся и спокойно ответил: — С тобой. — Ты… ты решил выгулять меня в парке? Сейчас? — странно, но Стайлз и правда был удивлен. Ему казалось, что теперь совсем не время для прогулок — и это при том, что пять минут назад он предпочитал воображать, что в его жизни нет всего того, что превратило ее в ад. — О, у тебя были какие-то другие планы? И вот опять! — Мы же собирались… — бодро начал Стайлз, но сказать точно, что же они собирались делать, не смог. Речь шла о телефонных звонках. Возможно, Дерек их сделал. Возможно, нет. Если он до сих пор об этом ничего не сказал, значит, не хотел говорить. А последние дни убедили Стайлза, что заставлять Дерека говорить о том, о чем он не хочет, — затея не то чтобы бесперспективная, но крайне утомительная. Проще было подождать. — Ладно. Почему бы и нет? — Ты засиделся в четырех стенах. И я тоже, — сказал Дерек. Было похоже на попытку оправдаться, но на самом деле оправдываться ему было не за что, и он это знал. Скорее, ему было неловко. — Все так, все так, — вздохнул Стайлз. — Но, знаешь, мог бы все-таки и предупредить. — Мог бы. Пошли. Они отправились по дорожке, выложенной светлой брусчаткой, к воротам парка. От высаженных перед ними цветов в воздухе стоял густой сладкий запах. Впереди виднелся фонтан, вокруг которого, как воробьи на жердочке, теснились люди. — Тоже особое место? — спросил Стайлз, вспоминая пляж. — Обычное, — пожал плечами Дерек. — Этот парк куда меньше, чем Элизиан или Холмби, и народу здесь обычно не так много. Я давно тут не был. — Какая у нас программа? — Завтрак. Обход парка. Кормление уток в пруду, — перечислил Дерек, будто список зачитал. Подумал и добавил: — Если они тут еще водятся. — Ничего, мы найдем кого покормить, — поспешил успокоить его Стайлз. Для начала покормить стоило самих себя. Нарядный фургончик с гигантской сосиской на крыше обнаружился неподалеку от входа. Стайлз отхватил себе огромный хот-дог и впился в него зубами еще до того, как Дерек забрал у продавца их кока-колу. С шуршащими кульками и большими пластиковыми стаканами наперевес они добрались до свободной скамейки в спасительной тени. Людей и правда было не так уж много. Кое-кто расположился на покрывалах в специально выделенной для этого зоне. По аккуратным дорожкам время от времени проходили стайки тинейджеров и занятые друг другом влюбленные, вышагивали молодые мамочки и семейные пары — с колясками, с детьми всех возрастов, проносились любители роликов и велосипедов, но каким-то образом все это не разрушало теплую солнечную тишину. Особенно в глубине парка, куда они и отправились завтракать, если этим словом можно было назвать полуденную трапезу, куда больше смахивающую на обед. Хот-дог кончился быстро, а молчание все тянулось, и легкость из него постепенно уходила. Стайлз рассеянно тер салфеткой пальцы, на которых давно уже не осталось и следа кетчупа. Кола встала поперек горла сладким комком. Дерек, расслабленно откинувшись на спинку скамейки, прищуренными глазами разглядывал кроны деревьев, в которых переговаривались невидимые птицы. Стайлзу наконец надоело. — Что, даже не будет «нам нужно поговорить»? Дерек покосился на него, слабо шевельнул плечом. — Не знаю. А нам нужно? — Только если тебе все еще кажется, будто я не знаю, что делаю. — Нет, Стайлз. — Дерек бесшумно вздохнул и выпрямился. — Мне кажется, будто ты думаешь, что знаешь, что делаешь. А это не так. — Да что ты? — скривился Стайлз. Русло разговора было ему уже понятно. — Послушай. — Дерек повернулся к нему, от недавней расслабленности не осталось и следа. Между бровей прорезалась упрямая складка. И ему очень, очень не хотелось говорить то, что сказать он был обязан. По его мнению. — Тебе плохо, больно и одиноко. И тебе кажется, что ты знаешь меня. Что достаточно знаешь. Поверь, я понимаю. Я через такое проходил. — С Айзеком? — напрямик рубанул Стайлз. Дерек напрягся, стиснул челюсти, но кивнул спокойно: — Да. С Айзеком. После смерти Лоры мне было очень плохо. Очень. И я ухватился за него, как утопающий — за последнюю соломинку. Как будто он был последним мостиком к моей сестре. А у Айзека… были свои причины. — Дерек нагнул голову. Стайлз видел, как натягиваются жилы на его шее. — Мы потом долго не хотели признавать, что из этого ничего не получится. — Честно говоря, даже не знаю, что меня больше напрягает, — сказал Стайлз и шумно втянул в себя остатки колы через трубочку. — Что ты сравниваешь меня со своим бывшим. Что ты автоматически вписываешь меня в типа известный заранее сценарий. Или что ты, по-твоему, сам повторяешь прежнюю ошибку. Стаканчик с мерзким скрипом проминался под пальцами. Стайлз сжимал его обеими руками и несколько бесконечных секунд собирался с силами, чтобы улыбнуться и спросить: — Я что, твоя соломинка? Он все улыбался и не мог дышать, никак не мог сделать обычный вдох-выдох. Так бы, наверное, и задохнулся, если бы Дерек не покачал головой, медленно, с почти испуганным лицом. — Ну, класс. С этим разобрались. — Стайлз затолкал весь оставшийся от «завтрака» мусор в урну, поставил одну ногу на скамейку, обхватил колено. Искоса глянул на Дерека. — Стайлз… — Сломанное тянет к сломанному, — перебил он. — Это мне Айзек сказал. Только, знаешь… Знаешь, что. Передай ему, чтобы шел в задницу со своими житейскими мудростями. Дерек, казалось, хотел спросить что-то, но в итоге только улыбнулся скупо: — Передам. Стайлз потерся о коленку носом, вздохнул. Ему казалось, что в ясной парковой тишине Дерек слышит, как бешено колотится у него сердце. — Чего ты хочешь, Стайлз? — спросил Дерек тихо, сдаваясь. Вопрос казался сложным, но ответ вдруг нашелся быстро. Множество ответов, роящихся на кончике языка. — Хочу приучить тебя пользоваться напоминалками в телефоне. Хочу, чтобы ты научил меня отбивать удары. Чтобы не давал мне зарываться. Чтобы будил меня, когда я не могу проснуться. Чтобы было спокойно. Хочу узнать тебя. Хочу тебя видеть. Хочу… — Стайлз виновато улыбнулся. — Многого. А чего хочешь ты? Дерек протянул руку, положил ладонь ему на затылок. Большим пальцем вычертил ложбинку, убегающую вверх. — Слишком многого. — Бииип! — Стайлз постарался поубедительнее изобразить тот мерзкий звук, что врубают на викторине после неправильного ответа участника. — Только вот за меня решать не надо. Он наклонился немного вбок, поймал руку Дерека, ткнулся носом в раскрытую ладонь на мгновение, как щенок, подсмотренным где-то глупым веселым жестом. Смущенно фыркнул, опустил их руки. Но не отпустил. — Я же… я ничего этого не умею. Сделай мне скидку, а? — Только если ты сделаешь скидку мне. — По рукам. Дерек рассматривал его задумчиво. Стайлз решил — ищет последний аргумент, ищет и боится найти. А ему-то казалось, опыт в таких делах должен помогать. По всему выходило, что это может только сильнее все запутать. Или просто им так охренительно везло. — Откуда ты знаешь, что не совершаешь ошибку? — спросил Дерек. Из любопытства, скорее. — А ты всегда знаешь, когда собираешься накосячить? — почти с завистью отозвался Стайлз. — Хотелось бы. — Ну, значит, метод проб и ошибок — по-прежнему наше все. — Нашел бы ты себе девушку, Стайлз, — вздохнул Дерек. Стайлз откинулся на спинку скамейки, запрокинул голову. Зажмурился от солнечного зайца, шмыгнувшего сквозь прореху густой кроны дерева. — Кстати говоря. Если ты беспокоишься еще и о том, что мои предпочтения как-то изменились из-за… ну, ты знаешь. Могу сказать вот что. В школе я был влюблен в Лидию Мартин. С третьего класса и на всю жизнь. Это не мешало мне считать Джексона Уиттмора отменным красавчиком. Редкостным козлом, но красавчиком. Внести ясность, правда, возможности не представилось… И давай пока эту тему закроем. — Я ее и не открывал, — фыркнул Дерек еле слышно. Стайлз хотел ответить, но его отвлек шум, донесшийся откуда-то справа. По соседней дорожке к ним приближалась женщина с двумя детьми. Младшую девочку она несла на руках, в то время как старший — мальчуган лет семи — нарезал круги вокруг матери и пронзительным плаксивым голосом требовал, чтобы она немедленно купила ему мороженое. Женщина устало втолковывала ему что-то, явно не в первый раз, мальчишка не слушал и продолжал хныкать, пока в итоге не стукнул мать маленьким крепким кулачком по бедру. Она от неожиданности оступилась, неловко перехватила дочку, та проснулась и заплакала. Стайлзу захотелось дать пацану по шее. Дерек потянул его за руку. — Идем. Прогуляемся. Стайлз позволил поднять себя со скамейки. По асфальту зашуршали их шаги. Стайлз слушал и старался не думать, сказал ли он что-то совсем-совсем не то. За ним водилась такая дурная привычка: волнуясь, он был способен наболтать такого, о чем потом не мог вспоминать без содроганий и прижатой к лицу ладони. А сегодня он очень, очень волновался. Оставалось верить, что Дерек это понимает. И Стайлз верил. Они почти пересекли парк, молча, изредка соприкасаясь ладонями, когда у Дерека в заднем кармане джинсов завибрировал телефон. Он вытащил трубку, глянул на экран и принял вызов. — Привет. Думал, уже не позвонишь. Ну что там? Стайлз не слышал, что говорили в трубке, но и так уже понял: нужный звонок Дерек с утра все-таки сделал. Странно, но впервые за эти дни мысль о том, что вот сейчас они могут ухватиться за новую ниточку, не вызвала в нем ничего, кроме здравого любопытства. Как будто он выиграл у самого себя партию в «Сегодня просто хороший денек». Слишком сильно все его мысли и ощущения были заострены на совсем другом, никак не связанном с грязным подвалом и психопатичным ублюдком в белой маске. — Вот как. А что мать? Ясно, — с паузами говорил Дерек, не прекращая медленно шагать. — Если что-то еще попадется — дай мне знать, хорошо? Спасибо за помощь, Эшли. Буду должен. Он отключился, затолкал телефон обратно в карман. — И почему у меня ощущение, что ты сейчас должен чуть ли не всем своим знакомым? — спросил Стайлз. — Вообще-то, не всем. С некоторыми мы теперь просто квиты. — Давай уже. Не томи. — Джеймс Хьюз покончил с собой после четырех месяцев пребывания в колонии для несовершеннолетних. Аманда Хьюз умерла через два года после этого от цирроза печени. Стайлз прислушался к себе. Он понимал, что это, вероятно, очередной тупик, но перед ним продолжала стелиться ровная ухоженная дорожка зеленого парка, и не было ярости, не было отчаяния. Была досада. Терпимая, понятная досада. — Что дальше? — спросил он со вздохом. Глядя все так же перед собой, Дерек поймал его пальцы, стиснул несильно и спокойно ответил: — Дальше утки.