Алло. Привет. Мне понравилось. Ты хорош в сочинении этюдов. Спасибо, сладкий. Больше пьес не пишешь? Тебя нет — не пишу. Я люблю… И я тебя, котёнок, и я тебя… Пока. Пока. И… Как жаль, что ты не напишешь пьес.
Мии спешит отключиться. Он способен всего на минуты одну-две разговора, способен не дышать, пока говорит с ним, а потом резко обрести кислород в лёгких после «люблю». В телевизоре он, безупречно сидящий за роялем в Альфред-холл, немного выдыхается под конец, но звучание музыки не предаёт. Мии окунается с головой в это, выпадает из реальности, чай стынет, а в ушах застревают овации. Люди встают с места, апплодисменты длятся минут пять, полчаса, Тэнни выходит снова и снова на сцену со смущённой улыбкой и кланяется низко, принимая огромные букеты цветов. Мии благодарит всё на свете за то, что получил ещё пару секунд любования прекрасным Тэнни, пианистом, любовником, братом, жизнью всей своей, смыслом. В дверь вдруг стучат, осторожно, без намерения выбить, но Мии не такой дурак, чтобы не понять, что пришли на его душу, что за пределами маленькой квартиры — зло, его погибель, за пределами Дьяволы толпами стоят, и каждый до единого провести его мечтает к эшафоту, а потом и топор над ним поднять. Наследник не стерпит таких нападок в свою сторону, будет мучать, бить, издеваться, пока до Мии не дойдёт, и жалко, что не знает,Как Мии бороться собирается, И не кровь — месть, нет. Слёзы его свергнут империи, они-то и погубят ад.
Оставшись в белой футболке и спортивных штанах, Мии выходит в коридор, размышляя над тем, кого Ким подослал вместо себя; вариантов была два: первый — пешку, чтобы камеры запечатлели левое лицо в случае чего, второе — самое худшее. Что сулит его скорую смерть. И для Мии не загадка, что, конечно, второе. Пока он поворачивает замок влево, воссоздаёт образ наследника, который никому дважды ничего не объясняет, который не нянчится, который путь себе прокладывает цветочный, плевать даже, что на лепестках — чужие оторванные сердца. Мии, не страшаясь, раскрывает дверь полностью, на фоне тусклых стен она, такая яркая, не вписывающаяся, не в тему и совсем как он, из тьмы сотканная, с демонами побольше внутри, сгусток шипящих и когтистых монстров. Тора — японка, которую в детстве схватили на улице, затем продали в рабство и после этого увезли в другую страну через океан. На родине её считают мёртвой все знакомые, родителей убили, чтобы она знала своё место. Клан Ким воспитал в ней все грехи, вырастил с определенной целью, набирая уже себе будущих киллеров. Мии только слышал о ней, а если слышал, то уши затыкал, потому что она была сравнима пиковой даме, но совсем от других обстоятельств зависело, по чью душу она придёт. Мии и думать не смел, что она когда-то явится за ним. Узнать её труда не составило: хрупкая на вид, низкая, азиатский разрез глаз, чёрные длинные волосы, холодный не читаемый взгляд и её фишка — школьная форма. Насколько Мии было известно, её возраст едва ли перевалил за восемнадцать, но киллер-школьница всегда наводила ужас, когда про неё рассказывали вещи, после которых мутило ещё в туалете. — Чён тебя ждёт. Не один. От голоса пробежались мурашки по коже, железный, похожий на команду андроида, не относящийся ни к одну полу. Мии надел быстро кроссовки, замешкавшись сперва ненадолго, затем захватил пальто и закрыл на ключ квартиру. Когда они стояли рядом в лифте, Мии на миг пришло на ум, что она походит на личного телохранителя. Его, если бы он не был загнанным начинающим журналистом, а наркобароном, например. Тора даже не взглянула на него ни разу, и хорошо, а то бы посмеялась над дрожью, делающей его похожим на неваляшку. Она привела Мии к машине, заметно обгоняя, и села на заднее сидение, он присоединился к ней, так как дверца осталась открытой. Они сдвинулись с места без слов, водитель прибавлял всё время скорость по мере того, в какую глушь они заезжали. Когда Мии вот-вот привык к присутствию «знаменитой» Торы рядом, она решила напомнить, почему знаменита. Девушка резко схватила его за шиворот и придвинула к себе, чуть подавшись вперёд. — Те, к кому я прихожу, в живых остаются ненадолго. За всё, что ты сделал, я бы уже давно на твоём теле что-нибудь порисовала ножом, если бы не приказ Чён тебя не трогать. Правда, он не сказал «пока что». — А ты будешь всегда его слушать? — усмехнулся Мии, понимая, что дерзит из-за нервов, они быстро сдают, и он тоже скоро сдастся. — Закроешь глаза на то, как он поступил с тобой? Просто невероятно… Ты, верно, глупа. — Малыш, а кто из нас глуп? — Она ни чуть не рассердилась, лишь растянула губы в пугающей улыбке. — Я, вот, закрыла на это глаза, как ты говоришь, и у меня есть всё, чего я хочу. Ты же борешься за что-то, ради справедливости, блять, и сейчас ты увидишь, чем это оборачивается. Не знаю почему, но Чён ничего не сделает тебе. Только… — Тора взглянула в сторону и чуть высунулась язык. — Помни, что, живя, ты будешь уже мертвецом. Любишь же Гамлета, да? Автомобиль давно остановился, но Тора вытолкнула его только сейчас. Неудивительно, что это было заброшенное место, и неудивительно, что его повели внутрь безликого здания, позабывшем о людях. Даже в ночной темноте Мии разглядел знакомые силуэты, но верить не смел: думал, зрение всё-таки подводит. Впервые наследник был на втором плане, не ключевым, не манящим, не захватывающем всё вниманияе — на его месте теперь был Тэён, привязанный, бьющийся ногами, мычащий в кляп, в разорванной одежде и наверняка мокрым лицом. Ким обернулся на звук шагов и с закатанными руками, оставляя за спиной помощников, подошёл немного ближе к остолбеневшему Мии. Когда он кивнул Торе, тот вмиг оказался на стуле и уже обмотанный, кажется, не веревками, а канатами, сдавливающими его органы и кости. У Мии спали в процессе очки, и он теперь, вообще, различал только оттенки тёмного, но запах L'eau Serge Lutens забивал лёгкие заместо кислорода, стоило наследнику так близко наклониться к нему, пока Тора на коленях разбиралась с ногами. — Я не могу тронуть тебя, — будто бы выдавливая из себя каждого слово, шипит наследник, а Мии эту ярость чувствует всем телом, и дыхание тяжелое походит на языки пламени, обжигающие.Точно чтобы сжечь его.
— Да, мудак конченный, ты прекрасно знаешь об этом и руки не опускаешь. А меня никогда не надо проверять на слабо, никогда не надо испытывать на выносливость… — Он нагнулся так, что кончик его носа соприкоснулся с миновским подбородком. — Не стоит пробовать на вкус меня и мою злость. Отравишься. Несносный, жалкий, но такой живучий и до победного упёртый Мии, только знает ли он, что в конце не чья-то победа, не какой-то приз и, вообще, это не соревнование?.. Потому что в конце уже будет не до игры. У Мии, похоже, галлюцинации: с разных углов темноте, выделяясь желтыми глазами, с рычанием подползают звери, вот сам Дай* перед ним с армией под рукой, которая только для Мии сегодня, здесь, сейчас. Все они глотку ему перегрызут ради хозяина своего. — Пусть за твою настойчивость, любопытность и глупость понесут наказание другие. Может, в этом случае ты образумишься? — усмехается Ким, хотя у него сил смеяться никаких не осталось. Он давно понял, что с Мии — не улыбаться, не радоваться, не быть счастливый, с Мии — монстры, пули, кровь, ненависть, сердце, постоянно рвущееся на куски. Только проблема в том, что наследник и не собирается быть счастливым. Подобное несчастье куда лучше. И бьёт он себя за эти мысли хорошим, крепким ударом, потом бьёт еле живого Тэёна и театрально разводит руки. — Ты убьешь его, — заявляет с улыбкой, у Мии дыры внутри образуются, чтобы Чён их растягивал и растягивал. — Послушай, если не ты отвечаешь, то это делают другие. Ты считал такое положение вещей своим преимуществом, когда со всех сторон тебя окружают такие влиятельные люди, но, милый мой, хочу тебе показать, то отнюдь не так. Раньше ты хвалился этим, теперь же будешь молить всех богов, чтобы было совершенно по-другому.У меня есть только один Бог. И это ты. Я не делю на добро и зло. Я делю на сильных и слабых.
— Умоляю Вас, не надо… Пожалуйста, я… Я всё сделаю. — Мии и слов подобрать не мог, мычал, а плакать от шока не плакал, но в здравии всё-таки осознавал, что мольбы — пустая трата времени, и последняя фраза — чушь. От этой чуши наследник едва сдержался в желании использовать ножом тэёновское тело. — Говори, как его убить. В этом вопросе я полностью полагаюсь на тебя, — проигнорировал Чён произнесённое и расслабленно поставил согнутую ногу на колено Тэёна. Тора, стоя за спиной Мии, не без улыбки наблюдала и лишь в ожидании разминала пальцы и шею. — Ты заслужил это, — Ким с отвращением взглянул на начинающуюся истерику Мии и продолжил уверенным и ораторским голосом: — Что бы ты ни думал, ты заслужил, и в этом плане поступил как дерьмо, не заботясь о тех, кто находится рядом с тобой. Мии верил сильно, что всё обойдётся его молчание, что так они протянут достаточно долго, что-нибудь должно их спасти, и был как капля воды похож на Тэёна; они оба тряслись в припадке с зарёванными лицами, скулили и всхлипывали, дышали через раз, потом через два, потом перестали с надеждой, что всё это закончится. Но наследник был непреклонен, ситуация его явно забавлялась, потому он сохранял шутливый тон: — Я знаю, ты мальчик твёрдый, на своём будешь стоять и ничего с этим не поделаешь, это я давно понял. Ты с каждым разом будешь пуще прежнего атаковать меня. Так что… — он выдержал для эффекта паузу, и от нагоняемого им страха словно стены задрожали и обвалились вместе с его словами. — Нечего бояться промочить ноги, когда угрожает потоп. Потоп из крови. Чён не остановится на одной жертве, он будет кромсать одного за другим, просто потому что Мии. Но тот этого не хотел, тот жил чем-то другим, розовым и сладким, опьяняющим, детским. — Ну так? Как его убить? Буду следовать чётко по указаниям. Наследник потрепал шутливо Тэёна по голове, отчего тот сжался будто в комок, а грудь его была похожа на качели, когда она высоко поднималась и слишком низко опускалась. — Ну как? — поторопил Ким. «Нет, — поклялся Мии, издавая протяжный стон, и почувствовал боль в животе от рыданий, — Никогда. Всё это не может быть правдой. Не я, не тут, не с ним, не убиваю. Не я — причина чьей-то смерти». «Малыш слёзки льёт, — одновременно с этим думает Чён, с умилением засматриваясь на чужой нервный срыв. — Где же его отчаяние? Когда же на дне ящика Пандоры станет совсем пусто?». — Ты там, вообще, дышишь? — лениво поинтересовался Ким, когда заметил паническую атаку. Он в одно мгновение оказался рядом, и Мии пришлось уткнуться в его грудь, затем он прикусил немного ткань и завопил: — Пожалуйста… Всё сделаю, всё. Не напишу ни слова, честь Вашу оправдаю, пылинки сдувать буду, хоть в Вашем доме прислугой сделаюсь. «Я хочу, чтобы ты был чёртовым хозяином с моём доме, — раздражённо пронеслось в голове у Чёна и он закатил глаза. — Всё. Я бы заставил каждую секунду унижаться передо мной, унижаться и унижаться… Но ведь я могу сделать это и без твоего согласия». — Если ты не скажешь, как его прикончить, то я сейчас же вырежу ему глаза.В клетку попался. Был настолько близок, Что его и схватили.
Наследник рванулся к маленькому столу с приготовленными орудиями для пыток, как Мии прокричал вне себя: — Задуши его! Задуши! Изо рта потекли слюни, Мии зажмурился изо всех сил: не хотел даже думать, что произносит это сам, по собственной воли, что отдает приказ убить. — Задуши, задуши, задуши… Ким одобрительно улыбнулся, приблизился, опёрся руками о ручки стула и поцеловал резво в носик, затем с ужасом понял, что где-то припоминает такое. То, где он растворялся по ночам, нельзя было называть мечтой, планами, тайными желания, он словно был не здесь и вовсе не воображал себе, а точно видел, как они, именно он и Мии, вместе, в любви, в идеале, если бы оба не были настолько конченными. — Хороший мальчик. — Он смело погладил по волосам, но вдруг растерял всю смелость и осторожно убрал руку, будто Мии ему не принадлежал до сих пор. — Тогда смотри внимательно. Он отошёл в сторону и начал придерживать подбородок Мии, чтобы тот смотрел только вперёд, только на надвигающуюся к Тэёну Тору. Но Мии не мог ничего видеть перед собой, всё расплывалось и двоилось, но он в последний момент неожиданно прозрел, когда в уши ворвался неистовый крик. Вокруг Тэёна обвили вервку и затянули так туго, что тот вмиг весь воздух растерял. Внутри что-то надрывно кричит, что он умирает, затем — что он мёртв. Мии не обращает внимания на этот голос, он слышит только быстрое сердцебиение за спиной, ощущает лишь пальцы, поглаживающие его нижнню губу и больше ничего.И всё, что я буду провозглашать до конца жизни, Это гибель твою.
«Простишь. Ты обязательно меня простишь, тебе придётся», — думает Ким, после чего резкими движениями развязывает Мии и толкает его в сторону, отчего он падает на пол. И чувствует себя знакомо мусором, когда наследник, Тора и помощники скрываются за дверями, оставляя его одного, потому что плевать. А Мии — дурак, полнейший идиот, раз позволил себе допустить такую мысль, чтоЧёну, одному, действительно не всё равно.
Но Мии сразу не сдаётся. Он продолжает верить, пять минут, шесть, полчаса, больше, надежды становится меньше, однако, может, Чён всё-таки придёт за ним?.. Одно время Юнги казалось, что он слышит шаги, сбитое дыхание, что видит где-то в темноте его силуэт, и вот тот протягивает руку помощи. Ведь… Эти взгляды, они же не просто так всё время любуются им, рассматривают, как самый редкий экспонат?Эти глаза. Они ведь не врут?
И наследник всегда пальцы тянет, сам не осознавая, правда, вовремя одёргивает себя, а голос его дрожит не спроста. Разве нет? В таком случае, он должен вернуться за ним. — Алло, Сону? — Мии ползет к ближайшей стене, не в силах скрыть страх и истерику. — Пожалуйста, забери меня, забери меня… — Мии? — Юн вскакивает с рабочего места, задержавшись за отчётами, и еле приходит в себя, когда до него начинает доходить, что случилось что-то ужасное. — Где ты? — Не знаю, они привезли меня куда-то за город, я… — Хорошо, потерпи немного, я отслежу твой телефон и скоро приеду. — тараторит Сону, готовясь повесить трубку, как раздаётся крик: — Нет, нет, не вызывай подкрепление, приезжай один, на меня могут повесить убийство. Ладно? Приезжай один. Мии сжимает в дрожащей руке телефон, думает, что Сону точно не поверит, но тот всё понимает с первого раза: — Как скажешь. — Капитан устало трёт переносицу. — Жди меня. Мии намеренно не поворачивает голову, туда, где Тэён мёртвый лежит. По его вине. Вредность Мии стоила жизни первому попавшемуся человеку.Да, он простит это Чёну. Но себе — никогда.
***
— Туда уже едут. Я сказал, что поступило анонимное сообщение, но они вряд ли купятся. Юн расхаживает встревоженно, но по собственной уютной большой квартире и ищет, чем бы ещё успокоить Мии. Тот уже напичкан успокоительным чуть выше ED, укутан в плед, сидит за барной стойкой и тупо пялится в никуда, но слушает внимательно. — Тебе же говорили не лезть. Почему ты никого не послушал? — в итоге психует капитан, замерев возле дивана. — Если не я, то кто? — бурчит в ответ Мии, затем покачивается из стороны в сторону, из-за чего Сону подбегает к нему и начинает придерживать за плечи. — Да ты в своём уме? Он умер ни за что. Произнесенные слова заставляют закрыть глаза, не в силах выдавить слёз, от этого Юн ещё больше теряется и в попытке исправить ситуацию поднимает Мии и начинает вести к дивану. — Я продолжу во что бы то ни стало. Ты будешь со мной? Мии чуть подаётся телом вперёд, когда Сону полубоком к нему сидит, обхватив за шею, а после произнесенного смотрит прямо в глаза и щенячьим движением кладёт ладонь на чужую — грубую и большую — которая лежит на кимовском колене. — Вы, наконец, встанете на мою сторону? — Да, — почти перебивает капитан. Потому что теперь точно не оставит его одного, вся выдуманная империя должна рухнуть — это было их общим долгом. Мии измотанно улыбнулся и положил голову на плечо Сону, тот откинулся назад и прижал его крепче к себе. — Можно я спрошу кое о чём? — после непродолжительного молчания спрашивает неуверенно Мии. Капитан кивает, и он продолжает, сформулировав вопрос задолго до этого: — Что случилось с братом предыдущего наследника клана Пак? Юн перебирает неприятные воспоминания, тогда о никаком спокойствии и речи быть не могло: клан пытался скрыть от всех, что Минсу пропал, а с него самого требовали немедленного раскрытия дела, угрожали не переставая, все вокруг волосы рвали, но слишком хорошо маскировали это для общества. — Я тогда ещё не был капитаном, так, над мелкими делами какими-то работал, однако меня это тоже коснулось. Семь лет назад пропал Минсу, его похитил кто-то из врагов клана Пак, сами они что-либо говорить по этому поводу отказывались, да, и похоже, не знали, кто конкретно это мог сделать. Когда они подозревали другие кланы, то те, в свою очередь, начинали угрожать, потому что открывали их каналы, склады, секретные места, это помогло посадить некоторых из них, но результата ждали другого. Клану Пак пришлось разгребать всё, что они натворили, вести войны, терять своих людей. В общем, дела их пошли ни к черту, а Минсу никак не находили. Это ужасное положение продолжалось лет пять, пока они не решили просить официальной помощи у своих друзей, клана Ким, признавая, что они совсем распались и больше не могут существовать в одиночку. Как такового клана Пак теперь не существует, ведь они объединились. — А с Минсу что? — нетерпеливо напоминает Мии. — Он мёртв, — пожимает плечами Сону и берёт бутылку виски со столика напротив. — В смысле? Вы нашли его труп, что ли? — ошарашенно выпытывает Мии, почти перестав дышать от волнения, граничащей со злостью. — Нет, мы не находили его тела, — отпивает немного, — но это же очевидно. Никто бы его столько держать не стал. — Так это же не повод бросать поиски! Он может быть жив, возможно, над ним издеваются каждый день, а все считают его мёртвым! Тебя не учили не сдаваться?! На последних словах Мии вскакивает с места, с его плеч падает плед, а сам он возмущён как никогда происходящей глупостью. — Тебя, судя по всему, нет, — ни чуть не удивившись его поведению, отвечает капитан и доливает в стакан. — Он мёртв. Мы «официально» ещё не закрыли дело, но искать… Искать даже никто не собирается. Мии замирает с раскрытым ртом, так и не понимая того, что слышит собственными ушами. Капитан как ни в чём не бывало направляется к мини-бару за добавкой, но по пути его осеняет: — А ты ищешь его? И так же в статую превращается, которая не видит, не чувствует — выжидает пантерой. — Да, я был бы не против его найти, — тихо проговаривает Мии, потом садится на прежнее место. — Он — очень важный пазл в этой истории, мне кажется, он — что-то ключевое и может здорово помочь нам с тем, чтобы посадить эти кланы. «А ещё он — моя родственная душа», — звучит в подтексте, то, что Мии боится озвучить, но в чём легко признается себе. — Прекрати, это никуда не годится, — Сону хлопнул дверцей мини-бара и повернулся к нему, открывая бутылку. — Знаешь, почему его не ищут ни полиция, ни его семья? Да потому, что он не нужен ни тем, ни другим. В особенности своей семье. Как только из-за него они здорово прогорели, потеряли влияние, гордость, место на рынке и младшего наследника, то и думать о нём перестали. Они ненавидят его за весь вред, что он принёс своим исчезновением. Из-за него они всего лишь протеже клана Ким, а скоро просто Чёна, чтобы они окончательно не оказались в грязи. А Мии не собирается бросать это, пока другие сидят сложа руки, пока другие не верят, он — будет верить только себе. Не спрячет голову в песок, разбудит их, заставит вспомнить о Минсу, о человеке, которого все забыли.Не зная, что для него сегодня был приготовлен бензин, Что у Чёна в кармане лежали спички, Что от него сегодня должен был остаться только пепел.