Она пахла жасмином, восточными сказками и долгожданной свободой.
Её аромат дурманил голову. Он прикрыл глаза и крепче сомкнул кольцо рук на её талии. Его влекло к ней. Эта женщина возвращала ему вкус жизни, было утраченный за тюремной решёткой. Его ладони скользили по гладкому шелку платья, запечатлевая в памяти каждый изгиб её тела. Балкан не помнил, переспал ли с ней в ночь нападения. Да и какое это имело значение? Он собирался сделать её своей сейчас, немедленно. Для Азизе всё было иначе. Она наяву проживала свой худший ночной кошмар. Девушка чувствовала себя добычей, попавшей в ловушку хищного зверя. Она пыталась оттолкнуть его руки, но Балкан этого будто не замечал. При всех стараниях Азизе не хватало сил, чтобы высвободиться из тесных мужских объятий. Даже после болезни Балкан превосходил её физически. Всё, чего ей удалось добиться – повернуться к нему лицом. И то потому, что Алпан не возражал. Она уперлась ладонями ему в грудь, пытаясь увеличить расстояние между ними, но сделала только хуже. Её прикосновения ещё больше раззадорили мужчину. Алпан осторожно откинул назад длинные пряди каштановых волос и внимательно всмотрелся в лицо Азизе. Он поедал её взглядом, по-собственнически изучая каждую чёрточку. Бездонные карие глаза, блестевшие из-под пушистых ресниц. Острые, словно высеченные из мрамора, скулы. Чуть приоткрытые алые губы, которые так хотелось поцеловать. В их первую встречу он не обратил на неё внимания. И дело было даже не в Азизе: заводить длительные романы на стороне вообще не входило в его планы. Он отшил её, недвусмысленно дав понять, что с такими мужчинами, как он, лучше не связываться. Она заявилась жить к нему домой, показав, что так просто её не напугаешь. Балкан усмехнулся. Всегда вежливая. Всегда услужливая. Эта девушка обвела вокруг пальца весь дом, изображая из себя сестру милосердия. Но он знал, что Азизе не так проста, как кажется. Невинные девушки не ходят в мужские туалеты и, уж тем более, не вешаются на шею чужим мужьям. Соединив указательный и средний палец, Балкан коснулся ее подбородка, провел невидимую линию вдоль венки на шее, ненадолго задержался на остро очерченной ключице и продолжил медленно спускаться к вырезу платья. Азизе судорожно пыталась придумать хоть какую-то отговорку, любой предлог лишь бы его остановить. Нашла! Здоровье! Сказать, что врач не разрешает ему такие нагрузки! Но ведь он пошлет к черту и врача, и его советы! Он уже говорил, что в своем доме будет делать что хочет и с кем хочет. Внутренний голос кричал: скажи ты уже хоть что-нибудь! Первую пришедшую в голову глупость! – Балкан… – в ушах шумело, и Азизе едва слышала собственный голос, – это неправильно… ты женат... – Раньше тебя это не останавливало, – прошептал он, прижимаясь губами к её шее. Время медлить прошло, легкий поцелуй перерастал во всё более требовательный и настойчивый. – Тогда всё было иначе… Руки Балкана начали расстёгивать пуговицы на её платье: одна, другая, третья. От собственной беспомощности Азизе хотелось одновременно кричать и плакать, но собрав остатки воли, она не прекращала попытки: – …тогда я не знала твою семью. – Не смей их так называть! – внезапно рыкнул Балкан. В нём не осталось и следа от человека, который только что собирался заняться любовью с женщиной. Вместо этого он был готов ломать и крушить всё, что попадется под руку. Глаза Балкана сверкали, как у помешанного, злость обострила черты лица. От страха девушку начала пробивать мелкая дрожь. Она и раньше замечала эти искры безумия в глазах Балкана: когда он вылил горячий чай на руку Ямана, когда перевернул обеденный стол и едва не задушил Кузея. Теперь очередь дошла до неё. Сейчас она узнает на себе, каково это – взывать гнев Балкана Алпана. – У меня нет семьи! Кого ты называешь моей семьей? Йылдыз, которая пыталась меня убить?! Сына, который считает меня сумасшедшим?! Может быть, дочь, которая боится ко мне подойти?! Или отца, который выбросил мою жизнь в помойное ведро, засадив на 18 лет в тюрьму?! – Балкан перешёл на крик и с силой схватил девушку за плечи, словно собираясь вытрясти из неё ответ, если она и дальше продолжит молчать. – Кого? Кого?! Азизе чувствовала себя щепкой, которую несёт и вертит, швыряет из стороны в сторону бурный поток жизни. Когда-нибудь она обязательно разобьётся, сброшенная беспощадными водами прямо с крутого обрыва. Она пыталась держаться, пыталась быть сильной, но непрошеные слёзы сами потекли по лицу. Горячая капля упала на руку Алпана и покатилась по коже, оставляя за собой обжигающий след. Ни слова, ни крики, ни мольбы о пощаде не были бы способны достучаться до сознания Балкана так, как это сделала всего лишь одна слеза. Разъяренный мужчина наконец-то заметил, что делает Азизе больно. Он разжал пальцы и отступил на шаг в сторону, давая понять, что не собирается причинять ей вреда. Что-то вроде раскаяния мелькнуло в его глазах, но тут же исчезло. Балкан хватался за свою ненависть, как за спасательный круг. – Ах да, есть же еще Картал! Мой дорогой брат, который не разрешает мне и шагу ступить без его ведома. Как только в этом доме появился человек, которому я могу доверять, он тут же решил выставить тебя за дверь, – Балкан стиснул зубы от пронзившей всю спину боли, но вместо того, чтобы согнуться, ещё сильнее расправил плечи. – Видимо, ему показалось мало очернить Омера. Ему нужно отобрать у меня всех! Всех! Но ничего, осталось недолго. Скоро всё встанет на свои места. Конец фразы Балкан договорил почти шёпотом. Он слишком долго стоял на ногах, слишком сильно напрягал мышцы. Здоровье не оставляет такие глупые выходки безнаказанными. Внезапно он пошатнулся и едва не потерял сознание. – Балкан, ты в порядке? – Оставь! – он отстранил медсестру рукой, не подпуская её к себе. Азизе обошла его со спины и, как и предполагала, обнаружила на его футболке свежее пятно крови. – У тебя открылась рана. Я сделаю перевязку, но завтра нужно обязательно вызвать доктора.***
Азизе снова делала то, что умела лучше всего – ухаживала за больным. О том, что больной – убийца её отца и человек, который её едва не изнасиловал, она предпочитала не думать. Бинты, баночки с антисептиком напоминали о тех временах, когда она работала в государственной больнице, и всё в её жизни было просто и понятно. Легким нажатием пальца она вскрыла ампулу со снотворным, набрала препарат в шприц и выпустила лишний воздух. Просто и понятно. – Я поставлю укол, чтобы ты быстрее уснул. Медсестра убирала использованный шприц, когда Балкан схватил её за запястье и резко притянул к себе. Прежде чем отключиться под действием лекарств, он глухо прохрипел: – Только тебе могу доверять. Азизе попыталась отдёрнуть руку, но тщетно. Пальцы Балкана сжимали её запястье не хуже наруников. Она уже сталкивалась с таким в больнице: мышечный спазм не даёт кисти расслабиться. Освободиться нечего было и думать. Медсестра оказалась привязанной к Балкану и в прямом, и в переносном смысле. Разбудить его? А если он снова начнет приставать? Если… Нет, лучше просто сидеть и ждать, пока он сам её не отпустит. Азизе огляделась по сторонам. Ногой она подтянула к себе кресло, руку вытянула вдоль прикроватной тумбочки. Нет, она больше здесь не выдержит. Сегодня ей повезло. А завтра? Рано или поздно Балкан добьётся своего. Или ещё раньше она выдаст сама себя. Или, проснувшись однажды утром, Балкан всё вспомнит. Что он тогда сделает? Отведет в бассейн и разом выпустит в неё всю обойму?