Шлюха моя шлюха

Это было ужасное начало. Хуже было бы только начать его шрифтом Целебриан. Вейлон ненавидел текстовые документы. Возможно, что в этом была виновата чёртова дислексия ещё с детства, а может, математический склад ума. Хотя, слава богу, на восприятие цифр это не сказалось, иначе Вейлон никогда не смог бы работать там, где он работал. Но кто знает, может, именно в его профессии и было дело. Опаздывая в то скверное утро на свою блядскую работу, он столкнулся с Эдди Глускиным. Подземная парковка — само по себе криповое место. Там полумрак, гулкое эхо и почему-то вечно ошиваются разные неприятные типы, вроде угонщиков или Эдди, который засовывал что-то громоздкое в багажник серенького форда. Вейлон даже не сразу его узнал, хотя лет десять назад они учились в одной школе. Эдди сильно изменился с тех пор. Такой здоровый бугай с причёской солиста Рамштайн. И не сравнить с тем тощим доходягой в обносках, которого унижали все кому не лень. — Вейлон! Вейлон Парк! Это же я, Эдди! Ну, Эдди! Эдди Глускин! Схватив его за рукав, Эдди начал затирать, что тоже живёт в этом доме на каком-то там этаже, приглашал в гости, обещал угостить лазаньей и что-то ещё. Чертовски не вовремя. Хотя любая встреча с Эдди могла считаться таковой, но сейчас время поджимало особенно. Чтобы отвязаться Вейлон наобещал всего подряд и почти сразу о том забыл. Были проблемы и важнее. Уже второе опоздание, а неделя только начиналась. На работе он тут же попал в круговорот дел, которые окончательно стёрли из памяти не только обещание, но и сам факт встречи с Эдди. Неудивительно, что вечером, разогревая в микроволновке готовый обед, Вейлон очень удивился, когда в двери позвонили. Он никого не ждал и даже не подумал про Эдди. Сколько раз он сталкивался с однокашниками, обменивался этими необязательными обещаниями «как-нибудь встретиться» и больше никогда их не встречал. Но Эдди оказался грёбаным исключением из правил. Он стоял на пороге, в рубашке с жилетом и в бабочке, а в руках держал противень с парящей лазаньей, как заблудившийся официант из ресторана. — Эдди? Что ты здесь делаешь? — Здравствуй. Мы договаривались встретиться, — улыбаясь, как псих, напомнил Эдди, проходя в квартиру. — Тебя долго не было, лазанья уже остывала, и я подумал, что ты мог заработаться и случайно забыть. «Какой проницательный говнюк», — с досадой подумал Вейлон, но тут же спохватился. — Разве я говорил тебе номер своей квартиры? — Нет, мне пришлось спросить у охранника на парковке, — отмахнулся Эдди, уже убирая с журнального столика перед диваном наваленные железки. Лазанья сиротливо ожидала на краешке не менее заваленного дивана и источала чудовищно приятный аромат. — И он тебе сказал? — не поверил Вейлон, сглотнув набежавшую слюну. — Да, он же меня знает. Я сказал, что ты поцарапал мою машину, когда выезжал. Где у тебя тарелки? В этот момент предательски звякнула микроволновка, и Эдди бесцеремонно в неё заглянув, тут же стал заливаться про то, что готовая еда из магазина делается из мусора, а вот его мама готовила… Вейлон старался не слушать и внушал себе, что это скоро закончится. В конце концов, это тоже была случайность. Ужин, как повинность за то, что в прошлом ему не повезло учиться в одной школе с Глускином. Они разделят трапезу, может, вспомнят школьные годы. Больше ведь, ничего их не связывало. А после Эдди так же внезапно исчезнет из его жизни, как и появился. Эдди продолжал рассказывать о своей матери и периодически напевал эту древнюю песенку про то, что для счастливой жизни нужно обязательно жениться. Вейлон едва ли мог с этим согласиться. С идиотским трёпом Эдди, Вейлону помогала справиться только лазанья, которая оказалась действительно потрясающе вкусной. Он не ел домашней еды с прошлого года, когда расстался с Лизой. Эдди всё не уходил. У него с собой было ещё и вино. В кармане он его, что ли принёс? Вейлон, к стыду своему, не мог вспомнить. Вполне могло статься, что где-то за пазухой у Эдди могла оказаться припрятана ещё индейка или торт. — За встречу! Они выпили по бокалу и Эдди пересел из кресла на диван ближе к Вейлону и, продолжая трепаться о какой-то старомодной херне, положил свою здоровенную лапищу Вейлону на бедро, хотя тот был ещё не настолько пьян, чтобы этого не заметить. — Эдди, что ты делаешь? — с приклеенной улыбкой поинтересовался Вейлон. — Ох, прости, я тороплю события, — Эдди убрал ручищу и виновато опустил глаза. — Мама всегда мне говорила, что нельзя распускать руки на первом свидании. Приличные девушки ведь так берегут свою честь. — Что, блядь? — спросил Вейлон, проглотив вино и чудом не прыснув им в абсолютно серьёзную физиономию Эдди. — Ты вообще о чём говоришь? — Прости, кажется, я шокировал тебя своими манерами, — понизив голос, покаялся Эдди, при этом придвинувшись ещё ближе. — Но на будущее, тебе стоит лучше следить за своей речью. Приличные девушки не выражаются, как матросы. — Эдди, я вообще не девушка, — заметил Вейлон и немного отсел. Но Эдди не заметил ни этой очевидной детали, ни половых различий, ни того, что сказал Вейлон, продолжая рассуждать о нравах нынешней молодёжи, и что в его время дети себя так не вели. Хотя Эдди, которого знал Вейлон, тот самый Эдди каждый день которого начинался с полоскания головы в школьном туалете, лучше всех должен был знать, какими ублюдочными отморозками могли быть дети. Наверное, тогда его слишком сильно долбанули башкой об унитаз, и его мозги окончательно двинулись. Другого объяснения у Вейлона не находилось. Эдди уже сменил тему, непонятно как перескочив на свадебную моду. Вейлон решил больше вообще ничего не говорить. Ради приличия кивал и на редкие вопросы старался отвечать односложно и максимально расплывчато. Надежда, что Эдди заскучает и уйдёт, медленно таяла, когда электронные часы над микроволновкой зазеленели нолями. Вполне натурально зевая во весь рот, Вейлон заметил, что завтра ему рано вставать на работу, а он уже устал и ему пора ложиться спать. — Да-да. Я совсем измучил тебя, дорогой, — спохватился Эдди. — Спасибо за этот чудный вечер! Мы ведь встретимся снова? — Наверное, — уклончиво ответил Вейлон, надеясь, что никогда. — В последнее время я много работаю, устаю и… Да. Хорошо! Пока! Спокойной ночи! И тебе! Да! Да… — бубнил Вейлон, чуть ли не пинками толкая гостя на выход. На прощание Эдди всё-таки извернулся и, прежде чем Вейлон успел захлопнуть за ним дверь, поцеловал в щёку. Сил Вейлона хватило только на то, чтобы переложить остывший обед из микроволновки в холодильник, чтобы съесть его утром, после чего принял чуть тёплый душ и вырубился в разобранной постели. Следующим утром Вейлон чудом не опоздал на работу. Одно радовало — на парковке он больше никого не повстречал и день перед монитором закончился уже привычно сухими глазами и бумажным привкусом кофе из автомата. Лучшим подарком в этот вечер было бы зависнуть в баре за кружечкой пива с коллегами, но до пятницы нужно было ещё дожить. И он, конечно же, дожил. Вейлон не вспоминал про Эдди всю эту неделю. И не потому, что Эдди о себе не напоминал. Просто все эти дни Вейлон ночевал на работе, дома не появлялся, и знать не знал о возможных визитёрах. Во-первых, было много работы, а во-вторых, в его закутке стояла отличная кушетка. Жаль, что на выходные нельзя было остаться в офисе. Если в обычные дни охрана ещё позволяла такие фокусы, то выходные офис закрывался для всех. А жаль. Можно было бы спокойно покодить в одиночестве, без суматохи и шума. А вместо этого пришлось идти в бар и надираться в компании Майлза и Билли. Домой Вейлон приполз уже сильно после полуночи и был никакой, наверное чуть больше, чем если бы был ещё и трезвым. Во всяком случае, ему повезло больше, чем Майлзу, которому пришлось тащить на себе пьяного в усмерть Билли. Вейлон уже наполовину спал, когда в двери кто-то позвонил. Кто бы это ни был, Вейлон не собирался открывать, даже если бы дом горел, и это оказались бы пожарные. Всё. Его не существовало. Умри всё живое и тот мудила, который продолжал давить на звонок — в первую очередь. Вейлон упрямо засыпал, когда сквозь пьяную дрёму услышал скрежет проворачиваемого в замке ключа. Воры, — догадался он. Это могли быть только воры, которые проверяли, есть ли кто дома. Им никто не открыл, и они решили впустить себя самостоятельно. Вейлон подобрал с дивана сначала себя, а потом телескопическую селфи-палку и пошёл в прихожую, искренне рассчитывая на эффект неожиданности и остатки алкогольной смелости. На пороге стоял Эдди. Как пару дней назад, в жилетике и красной бабочке, как и не уходил. Долбаный вор-официант. — Эдди? Какого чёрта ты здесь делаешь? — Не волнуйся, Вейлон, — Эдди выставил перед собой руки, в одной из которых на пальце болтался брелок с ключом. — Я всего лишь хотел забрать противень, который забыл у тебя во вторник. — Какой противень, Эдди? Три часа ночи! Как ты вошёл? Откуда у тебя ключи? — Мне дал их домоправитель, — пожал плечами Эдди, как будто это было совершенно нормально — раздавать ключи жильцов хер знает кому. — Я хотел запечь шарлотку, но вспомнил, что оставил противень у тебя. Я поставил тесто в холодильник и пошёл сюда, но тебя всё не было. И тогда я решил сходить к домоправителю за запасным ключом. — И он так просто дал тебе ключ от чужой квартиры? — Почему, от чужой? Я сказал, что потерял свои ключи, но сказал номер твоей квартиры. Я собирался сразу же вернуть их, как только забрал бы противень. — Ты серьёзно решил влезть ко мне домой среди ночи ради сраного противня? — потирая слипающиеся глаза, спросил Вейлон. Свет из коридора причинял вполне реальные страдания. — Это противень с антипригарным покрытием, — обиделся Эдди. — Он достался мне ещё от мамы. Ты хотя бы замочил его в раковине? — Что? Нет, я даже не знаю, где ты его бросил. Вейлон всплеснул руками среди своей квартиры, состоящей из двух комнат, которые были равномерно завалены комплектующими от ноутбуков, мотками кабелей и коробками от пиццы. — Ох, Вейлон, тебе стоит лучше следить за своим жилищем, — страдальчески вздохнул Эдди, вытаскивая из-под пледа на диване свою посудину. — Нашёл? — Да. Он действительно страшно высох. Даже и не знаю, успею ли я запечь шарлотку хотя бы к утру… — проговорил Эдди, и на секунду Вейлону показалось, что Эдди собирается забить его этим противнем до смерти. Если бы Вейлону не было на это страшно плевать. — Ты сам его тут оставил. Забирай и вали, пока я не вызвал копов. И чтобы сегодня же сдал ключи хозяину и больше не смел вламываться ко мне домой без моего приглашения! Наверное, прозвучало излишне нервно, но у Вейлона заканчивалось терпение. Уже трижды он имел дело с Глускиным, и каждый раз у него было вполне объёмное ощущение, что он вляпался в какое-то дерьмо. — Вейлон, ты сегодня какой-то беспокойный… — Эдди подошёл ближе и принюхался, как это могла бы сделать стервозная жёнушка. — Ты что, пьян? Вейлон отпрянул и выставил перед собой селфи-палку, как футуристичную шпагу. — Не подходи! Просто свали из моего дома! Я… я хочу спать! Эдди даже не двинулся, продолжая снисходительно смотреть на Вейлона, как будто был его родственником или лучшим другом и имел на это право. И это бесило особенно сильно. — Сколько, Вейлон? — спросил он таким тоном, что нельзя было не ответить. — Две пинты пива! Доволен? А теперь, убирайся! Эдди продолжал смотреть на него, как на ребёнка и улыбнулся ещё снисходительнее. — Зачем ты мне врёшь, милая? Ты же пьяна в стельку. — Господи, Эдди… — Вейлон хотел наконец-то объяснить, что он не женщина, если у Эдди глаза на заднице, и он до сих пор этого не разглядел, но это бы только затянуло разговор. — Не твоё дело, Эдди. Мне нужно проспаться, и завтра я буду как огурчик. А теперь, просто оставь меня в покое. Правда… — Мне придётся тебя огорчить, но завтра тебя настигнет крайне тяжёлое похмелье, если мы не предпримем меры прямо сейчас. Эдди закрыл входную дверь, оставшись внутри. — О, господи. Почему ты привязался именно ко мне? — вопрошал Вейлон мироздание, потому что не рассчитывал на хоть сколько-нибудь внятный ответ от Глускина. — Ох, Вейлон. Я же влюблён в тебя со старшей школы, — вздохнул Эдди, легко отбирая палку и подхватывая за пояс. — Пошли. Тебе нужно принять душ, а потом я сделаю тебе секретный коктейль от похмелья по рецепту моей мамы. Не послушаться Эдди было затруднительно. Он был крупнее и, наверное, если бы Вейлон совсем не мог стоять самостоятельно, Эдди отнёс бы его на руках. Вейлон не мог доставить ему такого удовольствия. Он даже сам разделся и сам наблевал в душевую, не успев сделать два шага до унитаза. Эдди так заботливо гладил его в это время по спине, что хотелось наблевать ещё и на него, но тошнота не вовремя отпустила. — Уйди отсюда. Я сам помоюсь, — прогудел он, нетвёрдой рукой настраивая себе оптимально-тёплую температуру, как будто подбирал код к сейфу. — Милая, тебя же шатает, как деревце на ветру. Я не переживу, если ты поскользнёшься и разобьёшь свою милую головку, — обеспокоенно выдал он, и крепко держа Вейлона за талию, перехватил управление вентилями. Вейлон заорал, но мог только дёргаться, стоя под ледяным дождём, пока этот маньяк его удерживал. — Эдди, сука… — стуча зубами, выдохнул он, когда вода стала теплее. — Позволь мне позаботиться о тебе, — Эдди довольно лил на мочалку любимый шампунь Вейлона. — Не позволю. Я сам могу помыться. — Я потру тебе спинку. Это была хреновая ситуация. Эдди пожирал его таким взглядом, что поворачиваться к нему спиной Вейлон планировал в самую последнюю очередь. — Эдди, мне это не нравится. Ты… — Тебе не стоит переживать, Вейлон. Как джентльмен, раньше брачной ночи, я не посмею посягнуть на твою честь. Вейлону захотелось стукнуться головой о кафельную плитку, и он стукнулся. Пока Эдди, мурлыкая себе под нос свою фирменную песенку, намыливал его плечи, Вейлон вяло размышлял, сможет ли он при случае порезать Эдди бритвенным станком, который бреет чисто и ещё чище, и успеет ли до рассвета спрятать тело, если учесть, что пьяным за руль нельзя? Так же он пытался вспомнить статьи о превышении самозащиты и вспоминал статистику изнасилований в мужских тюрьмах, но так и не вспомнил. Да и не пригодилось. Эдди сдержал слово и действительно не зашёл дальше мытья и растирания полотенцем, после чего уложил в постель и принёс этот свой напиток, от которого затошнило с новой силой, но Вейлон стоически уверил Эдди, что ему резко похорошело. Господи, да он бы соврал, что этот дрянной напиток излечил его от всех болезней и сделал бессмертным, лишь бы тот убрался. Но когда за Эдди закрылась дверь, Вейлон, запинаясь о собственные ноги, побежал к унитазу. Ну, в этот раз он хотя бы успел. И в самом деле, на следующее утро проснулся, как никогда чувствуя себя овощем. Почти что огурцом.