***
Проскочив в ворота вместе с отрядом уруков, в Изенгарде оказался худощавый смертный, закутанный в грязную хламиду. Он старательно прятал бледное лицо и пригибался, но всё равно окружавшие его орки вовсе не замечали лазутчика, точно заворожённые. Вскоре незваный гость отделился от них и стал пробираться к Ортханку, на вершине которого виднелась крошечная фигурка заточённого волшебника. На счастье лазутчика, им пока не заинтересовались, и он пошёл свободнее, точно оказался у себя дома. Впрочем, так оно и было. Отчасти — лишь недавно он стал изгнанником, которому в Изенгарде совсем не рады. Уверенно шагая, он выпрямился, снял с головы ветхую накидку и встряхнул чёрными волосами, достававшими ему до плеч. Несколько прядей упали на лоб, мешая взгляду сапфировых глаз. Казалось, он был юным, но глаза будто бы принадлежали другому существу — более древнему. Однако и по ним нельзя было угадать возраст: в них смешались многолетняя усталость и молодой задор, а иногда мелькали искры долго копившейся злобы. И имя его было Лунфаир. Вдруг он встал как вкопанный, заслышав неподалёку лай. Варги. Лунфаира пробрал леденящий страх перед волчьим отродьем, и он нервно сжал в кулаке ткань накидки, прижав руку к груди. Уж свою первую гибель от клыков и когтей разъярённого зверя он никогда не забудет… Сбросив с себя оцепенение, он продолжил путь. Страх перерос в медленно тлеющую злость, подтолкнул вперёд. Лунфаир ускорил шаг, а к основанию башни приблизился уже бегом. Но прежде чем ступить на лестницу, он остановился и посмотрел вверх, пробегая взглядом всю могучую твердыню, где его больше никто не ждал. — На этот раз встреть меня достойно, Саруман, — тихо произнёс он и сбросил затасканную серую хламиду долой, оставшись в выцветшем синем плаще с оборванной полой. Но хозяин Изенгарда не удостоил его личной встречей. С другой же стороны — не стал чинить препятствий, а значит теперь можно было спокойно исполнить задуманное. Наконец — палантирный зал, побывать в котором стоило очень дорого. Лунфаир осознавал это, как и последствия своей выходки, которая не сулила лично ему ничего хорошего, но была для него последним шансом в безнадёжных поисках. Он, поколебавшись несколько секунд, подошёл к возвышению и быстрым движением отбросил шёлковую накидку, скрывавшую палантир. С трепетом, сначала осторожно, а затем более уверенно Лунфаир прикоснулся к гладкой поверхности палантира, внутри которого затеплился янтарный свет. Камень медленно отозвался на прикосновение, в его глубине как будто зародился неповоротливый вихрь из тяжёлых туч, который постепенно открывал спящий внутри огонь. Лунфаир призвал свою волю, пытаясь выйти на нужное видение, но палантир не подчинился и не показал ему желаемого, зато дал знать о своём пробуждении другому… — Нет-нет-нет, не вздумай! — крикнул Лунфаир, но было уже поздно. Его бы уже никто не отпустил. — Да что ж ты будешь делать… — нервно усмехнулся он и приготовился. Пальцы, не по своей воле вцепившись в палантир, побелели. В нутре шара явственно проступило огненное Око, но никакой голос пока не откликнулся. — Я приветствую тебя, о Тёмный Владыка, — также чеканя каждое слово мысленно, заговорил Лунфаир, но его проняла дрожь. — Позволь… — Голос дрогнул, запнулся. Он выровнял дыхание и произнёс снова: — Позволь обратиться к тебе с прошением, забыв о нашей давней вражде. — Я ясно вижу клеймо предателя на твоём челе, — пророкотал голос Саурона, прокравшись прямо в мысли. — О чём можешь просить ты, презирающий смерть и обманывающий судьбу? «Зря я это затеял!» — про себя сказал Лунфаир, не давая услышать эту мысль Саурону. Он не мог оторваться от палантира и бросить этот страшный разговор, поэтому продолжил через силу: — Я… Я хочу искупить свою вину пред тобой. Только помоги мне найти Веуро, если твоё Око и в самом деле всевидящее! — Теперь это имя носит провидец? — грозно и насмешливо спросил Саурон, и Лунфаир ощутил, будто взгляд пылающего Ока прощупывает его, пытаясь найти очередной обман. — Да. И он скрывается в облике дракона. Он нужен мне! Нужен нам! Клянусь, я и провидец — мы оба будем в твоём распоряжении, если ты поможешь мне. Ты точно выиграешь войну, обретя таких сильных союзников… «Да что же я несу?! — вдруг гневно оборвал он сам себя. — С каких пор я должен заискивать перед ним?» — Тебе нет веры. — Всё не можешь забыть, как упустил меня? — Лунфаир поддался злорадству. Он отбивал все попытки Саурона проникнуть в его разум, но не мог даже дотянуться до него сам. — Тогда и в этот раз ничего не изменится, ведь ты сам не пожелал что-то изменить! — Я тебя сокрушил. Ты всего лишь жалкий призрак — ослабевший, униженный, жаждущий мести. Тебе нет веры! — Сокрушил? — совсем тихо переспросил он, и от вспыхнувших чувств его едва не затрясло. От волнения голос затрепетал снова, а сам Лунфаир, душа в себе яростный порыв, сдавленно вымолвил: — Говоришь, я презираю смерть? Это так, а раз ты пытался меня убить, то я презираю и тебя! Что ж, теперь никогда не бывать миру между нами. — Он бросил последнюю угрозу, словно она могла что-то значить. Но ярость Саурона, напротив, остывала, и он последовал своему рассудку: не удостоил просителя никаким ответом и отвернулся от него. Лунфаир злобно уставился на погасший палантир и, будто Саурон ещё мог его слышать, сказал: — Я повелеваю чужими умами, но твой мне пока не по зубам… Как и тебе мой. Ничего. Найдётся и на тебя управа. А ты, — обратился он к самому палантиру, наконец отняв от него руки, — бесполезная стекляшка! Тебе ведомо всё, что происходит в мире, а кроме Мордора нечего показать! Выплеснув злость, он горько усмехнулся и прикрыл глаза рукой. «Не схожу ли я с ума? Собой совсем не владею… — мелькнула было мысль. — Да что Саурон, я даже с паршивым камешком не могу сладить!» Лунфаир сделал глубокий вдох и попытался успокоиться, а потом вновь вернулся к палантиру. Накрыв его ладонью, отдал мысленный приказ: «Найди Веуро, найди хоть что-нибудь, что может указать на него или привести к нему, только не оставь меня без ответа…» Палантир нехотя озарился изнутри синеватым светом. Лунфаир ощутил, что тот ему на время поддался, и какое-то видение забрезжило перед его внутренним взором: холодные северные пустоши и развалины сторожевой башни во мраке, но вскоре они сменились белокаменными палатами. Лунфаир почувствовал чужое присутствие где-то далеко и вместе с тем совсем рядом — изенгардский палантир связался с ещё одним, который хранился в Минас Тирите. — Не может быть, — заворожённо прошептал он и крепче обхватил хрустальный шар. — Внял моей просьбе! Неужели? Так слушай же… — Что тебе нужно? — испуганно прошептал Эарнил, услышав у себя в мыслях голос Лунфаира — высокий и мелодичный. — Кем бы ты ни был, отныне ты в моей власти, — сообщил неожиданную весть незнакомец. — Мне нужно лишь, чтобы ты отправился на поиски последнего дракона Средиземья и отдал его в мои руки. Всё равно у тебя нет другого выбора, кроме как служить мне. Эарнил внимал его голосу, что лился, словно песня, и заполнял собою его мысли. В то же время родилось множество вопросов, но внушаемые Лунфаиром образы сами откладывались в памяти и сплетались между собой в единое целое. Слова взывали к бессознательному. Может быть, Лунфаир и впрямь запел какую-то колдовскую песню — от внезапного помутнения этого было не разобрать. В один миг даже показалось, что Эарнил видит соткавшийся из воздуха фантом, поднимающийся из недр палантира, и тот, сверкая синими глазами, прикасается к его лбу. — Теперь мы связаны с тобой, Эарнил, и ты уже не скроешься от меня, ты никуда не денешься, пока не отыщешь его… Он вдруг нашёл в себе силы оторвать руки от палантира. Призрак обернулся синим дымом и растворился, но его взгляд будто преследовал до сих пор. — Мне нужно бежать, — одними губами вымолвил Эарнил и, побледневший, сполз на пол. Его одолела непонятная слабость, и что-то внутри душило и заражало страхом. Только сейчас он понял: палантир открыл Лунфаиру его разум, и тот вытащил из недр памяти то, что Эарнил сам боялся пробудить в себе. Желание сбежать… Сбежать не просто из Минас Тирита, а уйти от грядущей войны, как можно дальше от Мордора. Зов призрака манил его на север. Там нужно искать укрытие. Там можно найти дракона. Эарнил с трудом поднялся на ноги и жадно вдохнул, пытаясь отдышаться. Помутнение вроде бы оставило его, но приятный звон голоса Лунфаира, его эхо, до сих пор не умолк — он отдал приказ, поселил в мыслях навязчивую идею, подавил его собственную волю. Выбора и правда не осталось. Лунфаир сам не верил своему успеху. Его тронула волнующая радость — впервые за столько времени! Пусть получилось совсем не то и совсем не так, как хотелось, всё равно он не остался с пустыми руками. Он даже хохотнул и стиснул кулаки, отдаваясь своему временному торжеству: наконец удалось почувствовать своё почти угасшее могущество. Ещё не всё потеряно! Но его ликование омрачил гулкий голос, от которого по спине пробежал холодок: — Как ты посмел вернуться?! — Саруман… — злобно прошептал Лунфаир. Не успел он даже обернуться, как вдруг невидимая сила сковала его и отбросила в дальний угол залы. В одном из проходов стоял Белый Маг, наставив свой посох на него. — Мне стоило ожидать от тебя любой подлости. Но так ли скоро и бесцеремонно? Лунфаир вскочил на ноги, но тут же ощутил, как что-то сдавливает ему горло и поднимает над полом. — Твоя стража мне не помеха, — прохрипел он. — Мне ничто не мешало вернуться! Ведь с тобой… с тобой я ещё не закончил. — И я с тобой тоже. — Саруман был непоколебим и грозен, словно туча, несущая скорую бурю. — Но раз ты вернулся в Изенгард, раз ты обманом снова проник сюда, то уже не покинешь стен Ортханка. — Ты сам же… пожалеешь! — едва вымолвил Лунфаир, не в силах пошевелиться. Его взгляд сверкнул синим огнём, а губы исказила злорадная ухмылка. И в тот же миг его шею стиснуло сильнее, не давая даже вздохнуть. Саруман, не опуская посоха, невидимой рукой притянул его к себе и сделал лёгкий жест. Лунфаир, освободившись, упал на холодный пол и закашлял, едва не захлёбываясь воздухом. — Ты не имел права даже возвращаться, о палантире нечего и говорить. Придётся поплатиться за свою дерзость, — степенно произнёс маг, с презрением смотря на поднимающегося Лунфаира. Тот, еле держась на ногах, подался вперёд в отчаянной попытке достать своего мучителя. Но Саруман вновь с лёгкостью задержал его, а после произнёс заклинание на древнем языке и взмахнул посохом. Тотчас потемнело в зале, и порыв таинственного ветра обрушился на Лунфаира — и из него, точно гонимый этим ветром, вырвался дух, охваченный синим свечением. Призрак ошалело взглянул на Сарумана, после — на своё упавшее тело и воскликнул: — Вот ты как?! Нашёл на меня управу? — и нервически засмеялся, а пока по указке мага в залу вошли два полуорка, и тот, что покрепче, взвалил безвольного Лунфаира на плечи. — Отнесите его в подземелье, — приказал Саруман. — Да поторопитесь, пока он не оправился, иначе никому из вас с ним будет не совладать. Полуорки потащили тело, а дух Лунфаира, взглянув на всё это, злобно крикнул вслед уходящему Саруману: — О мудрейший! Не слишком ли ты самоуверен? Знай же: не я буду заперт в башне с тобой… Это ты будешь заперт здесь со мной! Ведь ты меня знаешь! На что маг лишь усмехнулся: — Знаю. И гораздо лучше, чем ты хотел бы. Лунфаир застыл в смятении: эти слова не предвещали ничего хорошего. Одумавшись, он взглянул на свои руки. Так и есть — облик начал меняться, возвращаясь к давно забытому и утерянному после мнимой смерти. Заклинание Сарумана, что выбило его из смертной оболочки, пока не пускало обратно, и теперь призрак постепенно превращался в себя настоящего, больше похожего на благородного эльфа. От прежнего майа, владыки разума, который может подчинять себе чужую волю и которому открыты все мысли, осталось только такое жалкое напоминание. С тех пор как в жестокой схватке свирепое чудовище разорвало его тело, неугомонный и рвущийся к жизни дух Лунфаира стал захватывать чужие. Это было последнее, что связывало его с земным миром, ведь без телесного воплощения он был беспомощен. И сейчас призраку больше ничего не оставалось, кроме как последовать за своими тюремщиками, вынашивая планы освобождения.***
«Денетор во мне больше не нуждается. Как вышло, так вышло», — твердил про себя Эарнил, пока гнал галопом свою лошадь по Северному Пути. Он не думал о том, когда его хватятся и что тогда произойдёт, было всё равно, что после этого ему больше нет дороги в Минас Тирит и он сам себя обрекает на скитания, будучи преступником. Даже то, как он ухитрился покинуть город, быстро вылетело из памяти. Заботило только одно: уйти отсюда поскорее. Славная буланая лошадка по кличке Лотти стремительно несла всадника в тёмно-зелёном плаще, с необъяснимой лёгкостью выдерживая груз его совести. Могло статься, что они даже не добрались бы до границ Гондора… Но это было неважно. «Мой дед был дезертиром, — подумал Эарнил, обречённо усмехнувшись, — продолжим милую традицию!» Над Пеленнором сгущались сумерки, а на востоке, как обычно, было темнее всего. Царство мрака, скрывшееся за горным хребтом, служило навязчивым напоминанием, почему Эарнил пустился в этот опасный путь, почему с самого начала мог думать об этом. Но не будь этих вероломных мыслей, Лунфаир всё равно надавил бы на что-нибудь другое и так же подхлестнул новообретённого слугу мчаться в неизведанные дали, забыв себя. Однако Эарнил себя не забыл. С Мордором его связывало нечто большее, чем мотив для дезертирства. И до сих пор он не знал, как это должно влиять на его жизнь, как относиться к этому факту. Именно оно позволило ему ввязаться в это злоключение. Он сосредоточено смотрел на дорогу из-под наброшенного капюшона, а лицо скрывала тёмная маска. Как раньше приходилось ему скрываться под показным благочестием и бравадой, так сейчас хотелось скрыть даже их. Будто окутанный искусственной тайной он мог сберечь настоящую: спрятать свои трусость и подлость, истоки которых лежали совсем недалеко — за хребтом тёмных гор. Лунфаир очнулся в мрачном подземелье Ортханка. Несмотря бессилие, удалось вяло улыбнуться: он нашёл забавным, что Саруман теперь должен следить за двумя пленниками, ведь на крыше башни в то же время прозябал Гэндальф Серый. Подумалось, может быть, это положение даже более выигрышное — Лунфаир по неосторожности дал знать Саурону о своих намерениях, и как знать, не привело ли это бы в очередную западню, в этот раз более жуткую. Но сейчас он здесь, под присмотром надёжного слуги Тёмного Властелина, и несмотря на это поиски провидца продолжаются. Лунфаир вряд ли бы доверился кому попало, да и сейчас не был уверен, что на Эарнила можно положиться. Однако то, что он увидел в нём и в его памяти, дало понять: Эарнил не такой простой смертный, как может показаться. Возможно, у него действительно есть шанс выполнить своё предназначение, продиктованное волей самодура.