***
В серой предутренней хмари занималась заря. Путники провели эту ночь без сна, выбрав дорогу к Заверти и уже миновав заброшенную гостиницу. Эарнил уверял, что чёрные всадники скоро нагрянут и, если они преследуют какую-то другую цель, а не его самого, нужно будет где-нибудь переждать и снова пропустить их вперёд, оказавшись в хвосте у призрачной кавалькады. — Возможно, они ищут то же, что и я, только зашли с другого конца. — Может, тогда не стоит пропускать их вперёд? — с сомнением в голосе предложил Лис. — Скорее всего. Но в прошлый раз им что-то во мне не понравилось или, наоборот, понравилось, да только уточнять не хочется. Лучше не попадаться им на глаза, а уж наши кони их резвым скакунам не ровня. Всё равно они нас нагонят на дороге. Света уже было достаточно, чтобы прочитать карту. Эарнил зашелестел желтоватой бумагой, изучая местность, а потом поднял голову и осмотрелся. Они стояли на широкой и пока что пустой дороге, и нужно было с неё уходить. — К болотам, — подсказал Лис. — Я слышал, к Заверти это самый короткий путь, так можно выйти к холму напрямик. — Н-да? Выйти-то можно, только я не собираюсь весь оставшийся путь проделать по Комариным топям. Конечно, я знаю места и похуже. У нас неподалёку, например, болота и вовсе зовутся Мёртвыми, но комары ничем не лучше мертвецов, особенно когда рядом есть хорошая сухая дорога. Мы там просто переждём, — уверенно ответил Эарнил и тронул лошадь. Уже на подступах к болотам, где сырой воздух был виден и ощутим, как намокшая вуаль, путники сделали привал. Скудно позавтракав, Эарнил задумчиво оглядел свои припасы: хлеб, которому здесь недолго размокнуть, вяленное мясо, несколько яблок и совсем немного сыра — всё это ему в трактире вручил на дорожку расторопный Ноб, пока Боб бегал в конюшню, а Маслютик принимал плату за ночлег. Лис пока тоже обходился трактирной едой. Солнце так и осталось за завесой удушливо серых низких облаков, и понемногу Эарнила сморил сон. Поначалу он пытался противиться, надеясь продержаться ещё и этот день, но глаза уже слипались сами собой. Ещё помня, кого взял с собой в попутчики, он спрятал остатки денег в котомку с немногими вещами и подложил её под голову. И тогда его настигло то, чего он старался избегать при любой возможности… Очень часто в разгар сна он слышал песню, слов которой не мог разобрать. Но голос был знаком — тот же, что явился ему из недр палантира, опутав разум тенетами наваждения. Лунфаир заразил его этими надоедливыми снами, которые окутывали холодом и душили, не давали свободы и каждый раз говорили: Эарнилу не скрыться от взгляда бессмертного духа, пока он не выполнит безумный приказ. Пусть сам Лунфаир в мыслях был далёк от него, ощущение постоянной слежки не оставляло, когда он был особенно уязвим — во сне. Едва лишь удавалось восполнить силы с таким сопровождением, чтобы при свете дня или в ночной тиши снова становиться беззаботным искателем приключений, которому ни по чём даже самые злобные порождения тьмы. Лис ещё долго не сводил с него глаз, думая о своём и сомневаясь в решении последовать за ним. Стреноженные лошади топтались неподалёку, жуя вялую траву, — красивая буланка Лотти и чья-то гнедая, до сих пор недовольно фыркающая. Им было совершенно всё равно, куда их заведёт нелёгкая, лишь бы не снова к назгулам, а вот Лис никак не мог смириться с тем, что слишком быстро согласился на опасное приключение. Эарнил был приятным парнем — иначе и язык не поворачивался назвать, — который годился Лису в сыновья, однако этого было мало, чтобы слепо следовать за ним из огня сразу в полымя, уходя от чёрных призраков, прийти к дракону. «С другой же стороны, — сам себе сказал старик, будто торговался, — если я за ним не пригляжу, то может статься, что до Шира мне живым не дойти — чего доброго, и впрямь разбудит древнее зло». Этим он себя и успокоил. Да, пожалуй, неведение, что именно горазд натворить Эарнил, куда больше заставляло бояться за свою шкуру, чем поход в неизвестность со «знатоком своего дела».***
— И долго ещё ждать? Когда нам выдвигаться? — ворчливо поприветствовал старик, когда спустя три часа Эарнил проснулся — осунувшийся, измотанный, совсем не похожий на прежнего неунывающего энтузиаста. — Скоро узнаем, — заспанным голосом ответил он и сел, опершись спиной на влажный, холодный валун и рассеянно осмотревшись. — Удивлён, что ты ещё здесь. — Да я тоже… Лис как-то сконфуженно притих. Сейчас Эарнил и впрямь выглядел не ахти: прежде незаметные круги под глазами стали темнее, кожа — бледнее, недлинные рыжие волосы лежали неопрятно и тяжело из-за сырого воздуха. Заметив изучающий взгляд старика, он потёр лицо ладонями, провёл ими по голове, взъерошив волосы, и оставил сцепленными на шее, притом устало сгорбившись. Постылое напоминание, зачем он бросил родной край, как всегда омрачило его и без того тревожный отдых. — Он не оставит меня в покое, пока я не найду… — вздохнув, тихо сказал Эарнил и переменил позу. — А насчёт призраков не беспокойся. Нет, конечно, в любом случае побеспокоиться стоит, — он усмехнулся, понемногу приходя в себя, — только ими займусь я. — Я тут побродил немного, — сухо поведал Лис, пока Эарнил разминался и снова сверялся с картой на всякий случай. — Эти места не очень приветливы, хотя оно и так заметно. Просто, думается, тут может водиться ещё кто-нибудь не слишком приятный, помимо комаров. Эарнил, ничего не говоря, кивнул. Несколько минут провели молча, пока он возился со своим немногочисленным добром, навьюченным на лошадь. Тогда же Лис приметил пристёгнутый к седлу меч, которым следопыт, видно, пользовался редко, раз не носил с собой на поясе. Всё равно неплохо, подумал он, ведь сам-то при себе из оружия имел только охотничий нож — неважное подспорье при охоте за целым драконом. — А вот тут ты прав, — неожиданно сказал Эарнил и набросил на голову капюшон. — В чём дело? — Мы не одни, и наш гость не слишком приятный. Он вдруг стал решительным и сосредоточенным, прислушиваясь к чему-то. Бледная дымка ещё скрывала непрошенного визитёра, но вдалеке уже слышался шорох неуклюжих шагов по жухлой траве. — У меня есть план, — заговорщицким шёпотом произнёс Эарнил, торопливо подскочив к старику. — Твоё дело молчать и не лезть никуда — понял?! Не ожидав, что попутчик начнёт отдавать приказы, Лис растерянно кивнул, хотя даже не успел сообразить, что сейчас должно произойти. Эарнил тем временем закрыл половину лица тканевой маской под цвет плаща, надвинув её по самые глаза. И только два решительно поблёскивающих изумруда виднелись из-под капюшона да упавшие на лоб рыжие пряди. Уже показался в тумане силуэт тихо крадущегося орка. — Sharbtur bûrzumshu ghashnat-lat! — к удивлению Лиса, выкрикнул Эарнил сурово. Силуэт настороженно выпрямился. — Иди сюда, урод! — продолжил он уже на всеобщем, но не менее грозно. — Попробуй ещё ко мне подкрадись в тумане, крысёныш недобитый, с тебя тут же шкуру спустят! — Ты кто такой? — спросил издали орк не очень смело после обращения на чёрном наречии и, пригибаясь к земле, подошёл чуть ближе. Он щурился, пытаясь рассмотреть следопыта, и всё тянулся к оружию на поясе. — Тот, чью смерть тебе не простят, — ответил Эарнил и широкими шагами приблизился к орку. — Что ты тут вздумал унюхать, а? Где ваша шайка прячется? Говори! — Севернее отсюда… Возле Затонувших камней. — Орк невольно втянул голову в плечи. — Вот катись туда и скажи тем, кто тебя послал, чтоб носу оттуда не казали! Этим путём идёт высший эшелон, и если хоть кто-то из вашей грязной своры попадётся назгулам на глаза… Ещё когда началось это представление, Лис так и сел на валун. Уж такого он точно не мог ожидать от вчерашнего чудаковатого хитреца, вздумавшего обвести опытного вора вокруг пальца. Теперь всё казалось намного серьёзнее, и вот — бедный старик позволил завести себя в ловушку! Не видать ему последней авантюры, выигрышной или нет, не видать ему спокойного отдыха на закате своей старости, а всё оттого что размяк и попался в лапы мордорскому разбойнику… Он больше не слушал, что говорил Эарнил и лепетал в ответ орк, а всё думал, как же выбраться живым из этой заварушки. А ещё ж назгулы… Но вскоре орк убрался восвояси, а следопыт вернулся к Лису и снял с себя капюшон и маску. — Спокойно, — сказал он просто, слабо улыбнувшись. И только сейчас Лис заметил, как дрожали у него пальцы, как на лбу выступила испарина, а сам Эарнил прерывисто дышал от волнения. — Это что сейчас было? — упавшим голосом спросил старик, невольно отодвинувшись от него. — Агрессивные переговоры… Ох… — голос дрогнул, Эарнил с облегчением усмехнулся и перевёл дух. — Я раньше только один раз так пробовал. — А просто всадить стрелу ему между глаз не судьба? — проворчал в ответ Лис, стараясь больше не выдать перед ним своего беспокойства. — Он похож на лазутчика. Если бы не вернулся к своим, то к нам отправили бы ещё. Разве не слышал? Эти болотные орки поселились у Затонувших камней. Не знаю, правда, чем они там промышляют. А так я их от нас отвадил. Эти твари назгулов и прочую нечисть не хуже нас боятся, так что… Всё сработало. — Эарнил развёл руками и снова улыбнулся как ни в чём ни бывало. Но Лису всё равно было не по себе. Некоторое время не решаясь, потом он всё-таки спросил: — А поначалу ты что-то сказал. Это же не… — Чёрное наречие? Оно самое. — Откуда такие познания? — Матушка на ночь вместо сказок рассказывала, — ехидно ответил следопыт. — Друг мой, у меня Мордор был под носом! Хочешь не хочешь, а наслушаешься… всякого. — И всё же под конец его уверенность увяла, голос стал тише. — Гондорец, значит. Ну-ну, — хмыкнул Лис и встал с камня. — И что ж ты такого ему сказал? — Первое — просто привет, а на прощание такое, что в приличном обществе не принято озвучивать, — ответил Эарнил уже без шуток. — Вряд ли ты хочешь знать, слушать это достойны только орки и подобные им твари. — Что ж, я… Я тебя недооценил, — скомкано бросил старик и неуверенно кашлянул, а потом вовсе отвернулся и почти не смотрел на него остаток дня.***
Картину дня смазал взмах кисти небрежного художника, который вместо краски взял чувство страха. Именно так это и ощутилось: что-то тревожное овеяло спутников, но мимолётно. Источник опасности пронёсся далеко от них, но всё же задел своей жуткой аурой тонкие и уже порядком расстроенные струны души. — Они всегда дают так о себе знать, потому и не могут скрыть своего присутствия. Особенно от меня, — снимая с ног Лотти верёвку, сказал Эарнил и вздохнул, отметив, что после разговора с орком Лис держится от него на расстоянии, как от прокажённого. Поначалу вор ничего не ответил. — Скажи мне, Эарнил, — произнёс он, не сводя с попутчика тяжёлого взгляда, — отчего ты так хорошо осведомлён о передвижениях призраков? Не оттого ли, что в сговоре с ними? — Да хватит уже, в самом деле! — возмутился Эарнил. — Я не из их числа, не шпион и не гонец. Просто… Я чувствую их как никто другой. Это моё родовое проклятие, если хочешь. — Довольно с меня твоих откровений, — буркнул Лис и тоже стал собираться в дорогу. Снова они выдвинулись, когда опустилась вечерняя тьма. Невольно Эарнил ушёл далеко вперёд, всё же далёкий зов нежити его не оставлял ни на секунду, разве что он мог сильнее ему противиться и ощущать, как стремительно чёрные всадники несутся по тракту всё дальше на восток, увлекая его за собой. Подъезжая к дороге, он обернулся: до него не доносился стук копыт, нигде не видно Лиса. Придержав Лотти, Эарнил напряжённо вгляделся в темноту, надеясь, что старик просто отстал, но ожидание оказалось напрасным. Лис оставил его и удрал, как и собирался, на запад. — А чего ещё я хотел? — сам себе язвительно сказал он. — С такими талантами друзей не сыщешь! Но даже насмешка не спасла его от горького ощущения покинутости. Решительно оставив обиду на месте расставания, Эарнил помчался вслед за назгулами. От места привала до дороги была почти целая лига, оттого он всё ещё оставался на безопасном расстоянии от них. И всё равно боялся не меньше, чем если бы они шли следом — пугали перспективы, что должно произойти на месте встречи… Можно было успокоить себя лишь тем, что призракам нужна явно не его жизнь. Но и в случае чего они не преминут её забрать. Двигаться по Восточному тракту было свободнее, чем по заброшенному Неторному, или же сказалась близость возможной цели — Эарнил не мог понять, пусть и не чаял поймать удачу на Заверти и найти дракона сразу же. К вечеру второго дня после разлуки он наконец увидел преградившую дорогу на восток гряду высоких холмов, которая справа оканчивалась самым высоким — его и венчала корона из обломков древней сторожевой башни. Опасаясь оказаться замеченным, Эарнил пробирался всё ближе к Заверти и наконец наткнулся на неприметную поначалу, но хорошую тропку. Уже глубокой ночью он вышел к рощице на западном склоне и решил остаться пока там, дождаться хотя бы утра и уже потом думать, что именно его ждёт. Назгулы, несомненно, были где-то поблизости. Разводить костёр он не рискнул, хотя огонь мог бы согреть и развенчать тревоги. Ветер гулко завывал в кронах деревьев, продувая рощицу, и, казалось, доносил шум битвы откуда-то сверху, с самой вершины холма. Эарнил сидел, прислонившись спиной к дереву и сжавшись в комок. Лотти тоже было не по себе: она беспокойно топталась на месте и иногда дёргала привязь, и всё вокруг дышало затаённым страхом. Даже мотылёк не стал дразнить и смирно сел Эарнилу на ладонь, но он будто не заметил, а всё смотрел невидящим взглядом куда-то перед собой и напряжённо прислушивался, не чудятся ли ему лязг мечей и крики в голосе ветра. Вдруг — на него обрушился пронзительный хриплый визг, от которого в жилах стыла кровь. Эарнил не смог даже вздохнуть от стиснувшего горло ледяного ужаса, крик явившейся в мир смерти словно вытягивал из него душу, пока не оборвался на высокой ноте. И сразу же за этим где-то наверху заполыхали молнии, трескучий раскат грома будто расколол надвое вершину холма. Эарнил припал к земле, зажимая уши руками: завывания повторились с новой силой. Ещё несколько вспышек озарили местность, отпечатав яркие тени деревьев на земле. Прав был Лис, когда без объяснений развернулся и ушёл, не пожелав соваться в это страшное злоключение… Совсем рядом Лотти в панике била копытами, а её хозяин уже трижды пожалел о своём решении последовать за назгулами на Амон Сул. Пока на вершине бушевала чья-то битва и в холм били рукотворные молнии, его беспомощность и неприкаянность достигли масштабов большого мира и нещадно придавили к земле своим весом. Когда-то гондорский воин — теперь букашка на фоне непостижимой силы, устроившей целую бурю. Этого Эарнил и должен был опасаться. Что если, найдя дракона, он окажется перед такой же чудовищной и неукротимой стихией? Раньше таких мыслей не было. Теперь будут. Лишь когда гром стих, а случилось это спустя минуту — но бесконечно тянущуюся и наполненную страхом, он кое-как поднялся. Ноги дрожали, а в ушах до сих пор стоял звон. — Что же мне делать… — прошептал он, обняв за шею напуганную Лотти. — Что же мне делать…***
Тишина весь остаток ночи настораживала. Эарнил был уверен, что почти не сомкнул глаз, но из-за тревог и сам забыл, как впал в зыбкий сон, смешавшийся с реальностью. Только с наступлением дня он решился покинуть рощицу и выйти хоть на шаг из-под сени деревьев. Солнце вернуло ему расположение духа, которое было на толику лучше угнетённого. Что именно делать сейчас, он не представлял. Где искать, как искать, как не попасться при этом назгулам и тому, кто бился с ними… Мелькнула даже шальная мысль попробовать дозваться до Лунфаира — всё равно он грозил не сводить с невольного посланца глаз, так пусть хоть чем-то поможет делу. Ему же и надо, в конце концов. — А могу ли я на него положиться? — спросил Эарнил мотылька, который снова появился из ниоткуда и сел на протянутую в беспомощном жесте ладонь, покрасовавшись пугающим узором на крыльях. — Вдруг Лис прав и я стал прислужником врага против своей воли? Бражник ползал по перчатке, его крылья вздрагивали, не давая ответа и не привнося даже ясности, где были назгулы: почти неслышное эхо как будто тянулось со всех сторон. Только одно его присутствие означало, что они неподалёку, и от этого на душе было скверно. И всё равно что-то толкало дальше, не позволяло отступить и, быть может, хотя бы невмешательством спасти если не мир, то хотя бы свою жизнь. «Наверное, стоит хотя бы осмотреться сверху…» Эарнил испугался своей же мысли, но потом прислушался к ощущениям: если призраки и манили его куда-то, то только не на вершину. Туда хотелось меньше всего, и именно поэтому следовало наступить на горло надоевшей песне, развенчать мотылька, обратив его в золу, и покорить наконец Амон Сул.