Время бессильно

Закатившиеся в пророческом видении глаза, руки, вцепившиеся в его плечи. — Восстанет из пепла тот, кто осыпался золой огорчения и сожаления, и столкнётся злое будущее с прошлым, покуда вмешались иные в естественный порядок вещей. Драко вырвался из хватки, отступив назад, и профессор Трелони пришла в себя. — О мой дорогой, прости, я отвлеклась, — повинилась женщина. — Напомни, что ты хотел, мальчик? — Уточнить то, что вы имели в виду в вашем пророчестве мне, но это уже не важно, — мотнул головой блондин. — Ваши нынешние слова более интересны, но вряд ли вы их вообще запомнили, чтобы расшифровать. *** — Так значит вот чем ты занята в свободное время? — спросил Драко с улыбкой, разглядывая Панси и Луну, сидящих прямиком на зелёной траве, обложенные бумагами и пергаментами, а также всякой канцелярией, часть из которой определённо была маггловской. Паркинсон скривилась при его виде. — Не очень весело шпионить за друзьями, Драко, — промурлыкала Лавгуд, опережая реакцию подруги. Малфой фыркнул. — Я не шпионил, — закатил глаза он. — Просто проходил мимо. Панси посмотрела на него пристальным взглядом. — Что ж, смейся, — «разрешила» ему она. — Почему я должен смеяться? — искренне удивился блондин. — Ты и в детстве хорошо рисовала. — Не строй из себя идиота, — прошипела Слизеринка. Малфой тяжко вздохнул и сел рядом с девушками всё на ту же траву. Он взял ближайший к нему пергамент, на котором пока ещё не раскрашенным карандашным наброском платья. Прямой фасон, рукава примерно по локоть, длина коротковата, выше колен, наверное, ладони на полторы, так ещё и небольшой надрез на юбке с боку. В целом платье выглядело симпатичным, особенно если учитывать другие детали одежды, но совсем не так, как одеваются ведьмы в магической Англии. Чуть ниже эскиза был другой — брючный костюм необычного покроя, явно женский, судя по кокетливой шляпке и туфлям, нарисованным тут же, только вот весь набросок был перечёркнут кривой, будто дрожащей линией — словно тот, кто её оставил, не хотел портить это творение. — Решили устроить модную революцию? — без какой-то насмешки в голосе спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжил. — Я не собираюсь смеяться — у каждого свои увлечения. И у тебя не плохо получается, на мой не профессиональный и даже далеко не любительский взгляд. Но если ты хочешь реализовать это в Англии… ты ведь понимаешь, что просто так это не примут? И твои родители… — Я прекрасно знаю, — перебила она его с какой-то отчаянной решимостью. — Но я не хочу отказываться от того, что мне нравится. Мне надоело всё это — вечное «Панси сделай это, Панси сделай то», «Персефона Элоиза Присцилла Паркинсон, ты не так дышишь, ты не так ходишь, ты не так живёшь, смотришь, не то читаешь, тебя не возьмут замуж». Словно я так хочу идти замуж! Я хочу творить, а не быть запертой в поместье с человеком, который ко мне в лучшем случае романтически равнодушен. Он посмотрел на девушку, размышляя, не заразила ли её Грейнджер, а потом и вовсе отбросил эти мысли. Слизеринец чертовски мало знал о том, чем жила и чего хотела от жизни Панси в той жизни — не смотря на то, что они дружили с детства, в Хогвартсе особо близки не были, по крайней мере во время учёбы в начальных курсах. Она бегала за ним хвостиком, постоянно поддакивала, казалась до безумия надоедливой, а потом в ней что-то переменилось. Он не знал, что именно. Но вместо навязчивости она стала демонстрировать лёгкую заботу и едва ощутимое тёплое дружеское участие, и постепенно былая дружба начала возвращаться. На четвёртом курсе ещё до того, как стало понятно, что Тёмный Лорд возвращается, Лорд Паркинсон даже пытался договориться с Люциусом по старой дружбе о помолвке между ними — снова — но отец как всегда умудрился отговориться, всё ещё надеясь на то, чтобы связать их Род с Родом Гринграссов. А затем на пятом курсе оказалось, что никого кроме Паркинсон и Забини у него особо и нет, остальные так называемые «друзья» — не больше, чем соглядатаи. Он улыбнулся и потрепал подругу по волосам почти в братском жесте. Там не было места ни жалости, ни снисхождению, лишь теплоте и нежности. Такая упрямая, такая решительная, такая смелая. — Если ты уверена в своём решении, Панси, — мягким голосом сказал он и решительно пообещал, — то я помогу тебе в исполнении этой мечты всем, чем смогу. Робкая улыбка тронула губы девушки. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но отвлеклась на поднявшуюся с травы Луну. — Уже довольно поздно, — сказала она извиняющимся тоном, — хочу успеть сходить в башню факультета до ужина, а сами знаете сколько лестниц для этого нужно преодолеть. Увидимся. — Пока, — отозвалась Паркинсон. — Удачи, — ответил Драко. — Смотри там, если нарглы снова активизируются, напомни им, что есть люди, которые превратят их в кизлярогих мозляков. Звонкий смех блондинки прозвучал в ответ, после чего она в припрыжку отправилась на место назначения, не став вновь исправлять друга, что это вообще-то «морщерогий кизляк» и что превратить в него кого-то довольно затруднительно, считай невозможно. Слизеринка с кривой усмешкой посмотрела на блондина, однако, в её глазах горела благодарность, которая спустя секунду всё же обрела форму слова: — Спасибо тебе, — негромко сказала она. — Это правда важно для меня. — Думаю, ни ты первая, ни ты последняя из нашего поколения, что заставит взрослых взвыть, — закатил глаза Слизеринец. — Но, думаю, оно и к лучшему. Ничто не может оставаться неизменным, и магический мир тоже должен меняться. К лучшему, естественно. Возможно, он бы сказал что-то ещё, но неожиданно для них, вниз спикировал филин, вцепившись ему в плечо и взволнованно ухая. — Энжи? — удивился блондин, пригладив птицу по перьям охристого оттенка. — Откуда ты здесь? Ты же… Он нахмурился, отвязывая от лапки письмо. Данный посланник, как и большинство других, были оставлены в Меноре, домовые эльфы должны были позаботится о них, как и о отцовских возлюбленных павлинах, которых тоже было довольно сложно перевести во Францию. — Всё в порядке, Драко? — обеспокоенно спросила Паркинсон, с тревогой смотря на лицо друга. — Странно, сейчас не время почты. Что-то важное? С каждой прочитанной строчкой, написанной аккуратным почерком его матери, блондин мрачнел всё больше и больше. — Нет, я… — он покачал головой и даже прикусил губу от волнения — до чего дурацкая привычка. — Я… мне надо идти. Прости. Увидимся. Он подорвался с места, как ошпаренный, и зашагал куда-то. Девушка нахмурилась, поднялась тоже, начав быстро собирать рисунки в школьную сумку. На сердце было тревожно, и она, не особо задумываясь — видимо, не только Слизеринцы на Гриффиндорцев влияли, но и наоборот — помчалась за блондином. — Стой, Драко, подожди меня! Дракл тебя задери, какого боггарта ты такой быстрый? — она запыхалась от бега и от переизбытка эмоций даже негодующе стукнула ладошкой по чужому плечу, когда догнала его. Только сейчас до неё начало доходить, что почему-то Слизеринец стремительно двигался не то, что в сторону леса, а уже фактически в нём. — Куда ты идёшь, придурок? — Зачем ты увязалась за мной? — раздражённо спросил он, не сбавляя темпа. — Иди обратно в школу. — Драко, не зли меня, — прошипела девушка. — Что, ради Мерлина, ты забыл в Запретном Лесу? Он замер и резко обернулся. Серые глаза блеснули застывшей сталью. — Мне нужна граница защиты, — сказал он. — Через ворота меня сейчас не пустят — сегодня не день Хогсмида, и лес — лучший выбор, чтобы пересечь линию защиты. У меня есть порт-ключ до Менора. — Если ты думаешь, что учителя не поймут, что студент покинул пределы школы, — она оборвала сама себя, потому как не была полностью уверена в своих словах. — И вообще, твои родители же во Франции, разве нет? Письмо ведь от них, да? — От них, — быстрый кивок, и парень возобновил свой ход. Они были уже довольно близко. — Плевать, поймут, не поймут — в маму попало проклятие, нужен был родовой камень и родственная кровь, но отец не может быть в Англии, поэтому нужна моя. Мне нужно идти, не мешай. — Я пойду с тобой! — упрямо заявила девушка, и блондин почувствовал раздражение. Однако, ответить — ни холодной вежливостью, ни исключительно грубо — он не смог. Не успел просто — они перешагнули место с предполагаемой границей защиты — Драко почувствовал, как чуть потеплел перстень на руке, непосредственно демонстрируя, что уже способен функционировать. — Я так не думаю, — прозвучал ответ, и это определённо был не голос блондина. Но Малфой не смог ни отреагировать как-либо, ни защититься — до своих слов посторонний по всей видимости уже скастовал невербальное Остолбеней, которое с последним его словом прилетело точно в цель — и парень тут же упал на землю.