Семь грехов на пути героя

Удзумэ пришлось ещё не раз повторить свою историю, сцепив зубы и загнав чувства куда подальше. После глубокого потрясения и «спаивания» всех частей воедино ей стало куда легче себя контролировать, что не отменяло рвущихся наружу слез и переживаний. Тянуло свернуться клубочком и навсегда забыть о Чистилище, Шигараки Томуре и «тринадцатой». Но вместо этого она раз за разом добровольно сталкивалась со своим страхом лбами, соглашаясь на беседы с детективами и попытки вызвать у захваченных Ному реакцию на ее присутствие. Девушку несколько раз водили к монстрам, но никакого отклика не последовало. Возможно, потому что их «отключили» от управления, а, может, приказы Лиги Злодеев просто не доставали так далеко. Посетителей к ней пока не пускали. Не решили, что делать с ее историей. Но Кровавый Король, которого допустили до дела в качестве классного руководителя и представителя Юэй, намекал, что большую часть произошедшего скроют не только от общественности, но и от максимально возможного количества людей. Слишком шокирующей была правда и легко могла навредить, если попадет не в те руки. Со всеми очевидцами переговорили отдельно. Очнувшаяся Рэгдолл ничего не помнила с момента нападения Ному, нескольким ученикам, которые последними видели ее перед похищением, сказали, что она была целью Лиги Злодеев, как и Бакуго, благо, это легко объяснялось ее третьим местом на Спортивном Фестивале, а самого парня-бомбу настоятельно попросили молчать о том, чего ему знать не следовало. Кровавый Король коротко пересказал ей события, произошедшие после ее отключки. Голова шла кругом от новостей. Всемогущий превратился в скелетоподобного старика, сломав, по-видимому, предел человеческого тела, ее и Бакуго спасли пять учеников А-класса, за что им настучали по головам, а академия Юэй перешла на систему школы-интерната. Девушка не поверила своим ушам, когда Кан-сэнсэй поделился, что Сотриголова жестко отчитал пятерку учеников за самовольную операцию и отчислил бы практически весь класс, если бы не громкая отставка Всемогущего. Если по поводу инцидента в Хосю у нее были некие сомнения касательно того, как к этому относиться, учитывая, что в переделку их втянул Иида, не позвав вовремя на помощь, то сейчас она была возмущена действиями Сотриголовы. Они бы даже формально не нарушили закона, если бы Всемогущий сказал бы потом пару слов о том, что выдал им разрешение на боевые действия в экстренной ситуации. Более того, как учитель, он имел на это право. Удзумэ подтянула ноги к подбородку и уставилась в учебник. Ее класс уже переселился в общежитие и приступил к учебе, ей нельзя было отставать. Но мысли об абсурдности существующей системы и странном рвении Сотриголовы следовать закону даже вопреки здравому смыслу никак не покидали ее голову. Да, ученики могли пострадать, да, им не стоило туда соваться, да, им очень повезло, что все прошло настолько идеально, насколько могло. Но это все не имеет значения, потому что эти ученики спасли двоих человек. Бакуго и Сарумэ. И неизвестно, как бы прошла битва злодея и Всемогущего, если бы последнему пришлось еще и отвлекаться на их защиту или сдерживаться. Значит, у них был план. Который они успешно реализовали. Совсем не смешно, конечно, что там, где не справились профи, преуспели сопляки-первогодки, но это не меняет того факта, что она и Бакуго теперь обязаны жизнью им. Удзумэ, естественно, смолчала в тряпочку, но для себя записала соответствующие выводы. Единственное, что она может сделать — извлечь из ситуации урок и научиться на чужих ошибках. Ее и Бакуго это обошло стороной, потому что использование причуд в их случае признавалось самообороной. Сотриголова потерял, как учитель, в ее глазах несколько пунктов уважения. Вместо того, чтобы топить и без того подавленных учеников, он мог бы оставить формальное наказание на полицию и похвалить детей за спасение товарища. С довеском в ее лице, но не суть. А то выходила донельзя ироничная ситуация — подростков, обучающихся на героев, чуть ли не причислили к злодеям лишь за то, что они вели себя, как… Герои. Иронично. Она кипела от гнева от вопиющей несправедливости. Если бы профи справились, она бы была в первых рядах тех, кто хочет набить морду Мидории и компании за самоуправство. Но… Но! Сарумэ Удзумэ сердито засопела, злясь на саму себя. Разумом она понимала, что ученики преступили закон и что академия Юэй несет за них ответственность, но в этом были виноваты в первую очередь злодеи. И вряд ли студентов исключили бы, дойди дело на полном серьезе до поднятия вопроса об этом. Удзумэ немного успокоилась, читая в сборнике законов раздел об использовании причуд. Формально ученики никому не причинили вреда, не находились в общественном месте, почти ничего не разрушили вокруг себя. Никаких иных компонентов преступлений, которые обычно идут в комплекте с незаконным использованием причуды, не было. В худшем случае они бы отделались выговорами и штрафами. Удзумэ долго обдумывала ситуацию с разных сторон и пришла к неожиданному выводу: Сотриголова винил учеников не в злоупотреблении причудой, а в подрыве доверия к Юэй. И вот это выглядело более логичным, учитывая, что репутация лучшей геройской академии на ладан дышала и без того. А журналисты могли ухватиться буквально за любой повод, чтобы проехаться по промахам Юэй. Это было более логичным, но… подлым со стороны Сотриголовы. Каким-то двуличным. Он свалил всю вину на своих учеников, «забыв», что они спасли двух человек, что помогли Всемогущему, что рисковали жизнями не просто так. Девушка была наслышана от Кровавого Короля о нраве классного руководителя А-класса, но это явно было перебором. Должна же быть черта между закаливанием характеров будущих героев и их же ломанием. Между прочим, после такого кто-нибудь из них вполне мог психануть и перевестись в другую школу. А с учетом последних нападений на Юэй шансы на такой исход возрастали многократно. Она не знала подробностей насчет ее спасения, но судя по тому, что Мидория и компания не получили ни единого повреждения, они располагали хоть какой-то информацией и составили жизнеспособный план. Она твердо верила, что надо было не загонять их еще глубже в депрессию, а помочь им выучить необходимый урок и двигаться дальше. Так бы сделал Кан-сэнсэй. Разложив ситуацию в голове по полочкам, она вздохнула с облегчением. Она не была в праве что-либо высказывать взрослым, но свое отношение она сформировать была в состоянии. Как герой, Сотриголова оставался одним из примеров для подражания… Но не в качестве учителя, это точно. Для нее, по крайней мере. Конечно, первая роль в этом фарсе была отведена нелепому функционированию закона и стадному обществу, готовому накинуться на немного оступившихся героев и буквально разорвать их на части. Но сильная личность формирует себя сама, а слабую формируют внешние обстоятельства. Отношение Юэй и Сотриголовы к «операции спасения» не нравилось лично ей, даже бесило до края, но это было ее личное дело, так что никому она не высказала и слова. В последний день пребывания в больнице ее посетили сразу два необычных гостя: Всемогущий, только сейчас нашедший время для разговора, и директор Незу, служащий посредником между ней и ее приемными родителями. Они должны были подписать за нее, как опекуны, бумаги о переселении в общежитие, но сначала спрашивали ее мнение, волнуясь о ее здоровье. Раз уж их не пускали в больницу, директор взялся переговорить с девушкой. — Сарумэ Удзумэ-сан. Я осведомлен о твоей ситуации, Сотриголова рассказал мне подробности. Я рад, что такая сильная личность учится в Юэй. Мы с Кровавым Королем уладили все трудности, связанные со школой, осталось только получить разрешение на переезд от твоих родителей. Они сообщили, что примут любой твой выбор. И вот, кое-что передали. Девушка улыбнулась. На душе сразу стало спокойнее. Хотя Удзумэ с детства знала, что она — приемная, но это ничуть не мешало теплым отношениям с семьей. Сарумэ воспринимала их, скорее, как очень близких друзей ее родителей, взявших ее на воспитание. Они всегда разговаривали с ней на равных, давая полную свободу. Да о чем говорить, если семья спокойно позволяла ей ночевать у Шинсо или другу оставаться у нее. Они верили в ее благоразумие. Их отношения были построены на взаимном доверии. Директор терпеливо переждал всплеск ее интереса к переданной домашней еде и вороху фотографий. Потом поинтересовался, что она скажет насчет общежития. — Конечно же, я согласна. Для меня это лучший выбор, учитывая мое… происхождение. Да и тренироваться на территории академии с причудами можно без ограничений, да?.. Незу кивнул, блеснув глазами-бусинками. Потом склонил голову, то же самое сделал Кровавый Король. — Сарумэ-сан, я лично, как директор Юэй, прошу у тебя прощения за допущенное похищение. Этого недостаточно, чтобы компенсировать пережитые тобою потрясения, но мы постараемся помочь всеми силами. Впредь мы будем внимательнее относиться к безопасности наших студентов и ни за что не допустим подобных ситуаций. Я считаю большой удачей тот факт, что я имею возможность с твоей помощью взглянуть на злодеев и систему работы героев с другой стороны. Девушка едва не выронила фотографии семьи Сарумэ из рук. Директор спокойно и подробно излагал известные ему непонятно откуда идеи, приверженцем которых она являлась. Вроде того самого недавнего размышления о допустимости и недопустимости геройствования без соответствующей лицензии. Директор не пытался изменить ее мнение или подавить своим, а просто рассказывал о становлении современного геройского общества. О предпосылках, истории, успехах и провалах. О нескольких разных взглядах на его дальнейшее развитие. Удзумэ внимательно слушала, про себя поражаясь интеллекту директора. Он сделал абсолютно правильные выводы насчет ее мировоззрения всего из пары разговоров с Сотриголовой и собранных ранее данных. — Сарумэ-сан, ты же считаешь, что герои должны измениться? Можешь обосновать свою точку зрения? Она глубоко задумалась. На самом деле, у нее был целый ворох мыслей, но их еще необходимо было обличить в слова. — Да, считаю. Я глубоко уважаю Всемогущего, как героя, но… Как бы сказать?.. Символ Мира, который рухнул, принесет намного больше проблем, чем Символ Мира, которого никогда не существовало. Во втором случае героям бы пришлось сплотиться, измениться к лучшему, держать планку… И сообщество было бы… Более устойчивым к внешним воздействиям, что ли. То есть та же Лига Злодеев не смогла бы навести столько шороху… Мне так кажется. Всемогущий — невероятно сильный герой, оправдывающий свое звание первого номера, но он все же не умеет клонироваться. Во многих инцидентах, где он «пробегал мимо», местные герои спокойно бы справились, если бы скооперировались лучше или верно оценили обстановку. В трети случаев им не хватило всего нескольких минут для победы. На Всемогущего слишком сильно полагались не только гражданские, но и сами герои. И сейчас это станет… критическим. Директор и Кровавый Король слушали, не перебивая. Классный руководитель периодически хмурил брови, но молчал. Девушка понимала, что ее взгляд многим придется не по вкусу, но не собиралась больше отступать. Рубикон в виде осознания и принятия правды перейден, жребий брошен. Благодаря Ему семь частей слились воедино, и ее Создатель когда-нибудь еще пожалеет, что наделил силой и не убил прямо там. — И именно поэтому я хочу вернуться к обучению как можно скорее. Теперь у меня… Появились и личные причины стать героем. Не тем, кто станет новым Символом Мира, а тем, кто не даст этому Миру пошатнуться. Учителя ничего не ответили на ее самоуверенное заявление. Директор только поблагодарил за уделенное время и сообщил, что завтра ее отпустят домой, предоставив выходной для посещения семьи и переезду в общежитие. Взрослые уходили странно задумчивыми. Через полчаса к ней заявился офицер полиции Цукаучи, уже ей знакомый по нескольким беседам. Именно благодаря его причуды определения лжи ее невиновность подтвердилась так быстро. И именно он возглавил расследование по поиску информации о ее родственных связях с Шигараки Томурой, чье настоящее имя — Шимура Тенко. Сегодня он пришел поделиться с ней найденными данными, но предупредил, что дальше нее она не должна пойти, да и она получает к ней доступ только из-за статуса важного свидетеля и непосредственного участника этой истории. — Добрый день, Сарумэ-сан. Я слышал, что послезавтра вы возвращаетесь в академию? Поздравляю. — Добрый день, Цукаучи-сан. Спасибо за ваши труды. Без вас это было бы невозможным. Мужчина усмехнулся и заверил ее, что это бы просто заняло больше времени. С ее информацией о подоплеке создания «Ному» расследование вышло из тупика, обнаружив новые зацепки. И офицер пообещал донести до руководства ее мысль об уничтожении монстров с упором на возможную их «активацию» в самый неподходящий момент и их потенциальную опасность. Понятно дело, что Чистилище и его обитатели в расчет не могли быть взяты, так что пришлось подыскивать более приземленные причины для убеждения полиции. Цукаучи очень сильно ей в этом помог. За несколько дней Удзумэ прониклась к офицеру самыми лучшими чувствами, признавая его верность работе и искреннее желание помочь. Она бы ему приготовила самый лучший бенто, на который была способна, было бы где. Удзумэ твердо решила сделать это, как только доберется до дома. А пока она жадно слушала его рассказ о том немногом, что удалось узнать полиции. — С высокой вероятностью Вы с Шигараки Томурой, при рождении — Шимурой Тенко, троюродные брат и сестра. На текущий момент Вы, Сарумэ-сан, самый близкий из известных нам родственников Шигараки Томуры. Если основываться на словах злодея и записях из архива полиции, то он в момент пробуждения своей причуды убил всю семью, включая родителей, сестру и родителей матери. У его бабушки со стороны матери был старший брат, который жил в соседнем городе и узнал о трагедии только через два дня. Шимура Тенко также считался погибшим вместе с остальной частью семьи. Старший брат его бабушки имел дочь, которая, скорее всего, была Вашей матерью, Сарумэ-сан. Она была на восьмом месяце беременности, когда совершила самоубийство, запершись в загородном доме, перешедшем ей по наследству, устроив поджог и использовав свою причуду на себе. Соседи отреагировали слишком поздно, и от дома не осталось даже фундамента. Официальным ее мотивом до сих пор считалось психологическое расстройство от утраты единственного родителя, — мать умерла при ее рождении, — но теперь… У нас все еще недостаточно информации, но по ряду косвенных признаков она является вашей матерью: отец нерожденной девочки неизвестен, сроки вашего появления в приюте и сроки предполагаемых родов примерно совпадают, ваша причуда частично похожа на причуды этой семьи. Удзумэ не стеснялась уточнять и записывать основные пункты, чтобы хотя бы таким образом узнать о своем настоящем родителе немного побольше. Имя ее матери — Мэйко Аоки, причуда — Иссушение. При взгляде на обнаженные участки кожи живого существа дольше трех секунд она во много раз ускоряла процесс старения тех частей человека, на которые смотрела. Кроме того, ее собственное тело в аналогичных местах наоборот молодело и избавлялось от шрамов, ран и любых других недостатков. Звучало зловеще и чем-то перекликалось с ее способностями да и способностями Шигараки. Цукаучи рассказал, что у ее отца остался жуткий шрам на руке после активации причуды у его дочери в детстве, но специалисты, к которым обратился мужчина, нашли решение: обычные очки с зеркальными или затемненными стеклами блокировали действие причуды, как и любое другое препятствие на пути взгляда. С тех пор девочка лишь один раз воспользовалась своей силой: в момент самоубийства. Удзумэ не могла знать всей истории, но стала подозревать, что Он после обнаружения Томуры каким-то образом вышел на ее мать и или запудрил мозги одной из многочисленных причуд, или банально изнасиловал. Или вообще не был отцом Удзумэ, а как-то добавил свою ДНК в тело младенца. Ведь злодей должен был найти Мэйко, когда та была на восьмом месяце беременности и что-то с ней сделать, чтобы получить еще нерожденную девочку для экспериментов, так что Удзумэ не стала пытаться найти совсем ненужные ей ответы на провокационные вопросы. В ее глазах отец так и остался неизвестным, а мать, Мэйко Аоки, погибла при пожаре пятнадцать лет назад. Зато немного приоткрылась тайна ее способности: если у мамы было Иссушение, похожее на действие ее Блуда, только с использованием ее собственных ресурсов, то ее бабушка могла выделять руками разные по своим свойствам газы, что походило на урезанную версию Уныния. Дедушка же обладал способностью при прикосновении к человеку пятью пальцами на время его ослаблять, одновременно с этим усиливая себя забранной энергией. Смесь ее Гнева, Зависти и Чревоугодия. Очень не хотелось проводить параллели, но ее мозг сделал это за нее: комбинация Алчность-Зависть могла забирать и передавать часть причуды, прямо как ее Создатель. Но девушка не собиралась и дальше загонять себя в депрессию, а просто принять этот факт, как приняла все семь частей себя. То, что ее не убило, сделало сильнее. Цукаучи после ее благодарности за информацию перешел к следующей волнующей Удзумэ теме. Теме будущего Шигараки Томуры и то, как на него смотрит полиция. — Сарумэ-сан, Вы должны понимать, что Шигараки — крайне опасный преступник и лидер Лиги Злодеев. Если его удастся взять живым, руководство обещало подумать над вашим предложением, но признало, что его будет очень трудно реализовать… Она вздохнула. Конечно, этого следовало ожидать. Полиция не верила, что из Томуры возможно воспитание нормального человека. Удзумэ и сама была не уверена в этом после столкновения с Ним, но все же… — Цукаучи-сан, я прекрасно понимаю ваши сомнения. Естественно, на мои убеждения влияет тот факт, что он — мой троюродный брат. Но ведь он не один такой в Лиге Злодеев. Не только ему нужна психологическая помощь. У злодея под именем Твайс — старая психологическая травма, из-за которой он большую часть времени не может принять сам себя, не говоря уже об обществе. Игнорирование такого рода проблем, как у него, и неоказание помощи сломало и привело его в Лигу Злодеев. Тога Химико пострадала еще в раннем детстве из-за недостаточного внимания со стороны родителей и их яростного отрицания природы ее причуды, влияние которой только усиливалось с возрастом. О других мне не удалось собрать так же много информации, но разве этих троих уже не достаточно? Офицер полиции посмотрел на нее с укором. — Сарумэ-сан, независимо от их причин, они неоднократно нарушали закон. За ними числится не одно убийство. Вы думаете, что простые разговоры сделают из них добропорядочных граждан? — Цукаучи-сан, поверьте мне, простыми разговорами можно многого достичь. Я их не оправдываю, но их изначальные ситуации слишком похожи на мою, и лишь более удачное стечение обстоятельств привело меня сюда, а не на другую сторону. Мне досталось достаточно любви со стороны приемных родителей, в меня вложили необходимые человеку моральные качества, меня отвели к специалисту, когда причуда начала меня разрушать изнутри. Моя семья и мой друг поддержали меня в самые трудные моменты жизни, они дали мне силы, чтобы не обращать внимания на негативные стороны причуды и окружающего мира, а стремиться к свету, если можно так выразиться. А Шигараки, Твайс и Тога оказались слабы, они не смогли перебороть свои страхи самостоятельно, но им, в отличии от меня, никто не помог. Меня сделали сильной моя семья и Хитоши, а они пошли по наиболее простому пути. Но если бы им оказали своевременную психологическую помощь, которая им была нужнее всего, то по меньшей мере шансы получить из этих трех злодеев у мира сильно сократились бы. Детектив смотрел недоверчиво, но спорить не стал. Она уже не раз поднимала эту тему, но мужчина никак не мог принять ее точку зрения. Удзумэ не стремилась его переубедить, ведь он не видел их вблизи. Шигараки просто не знал другой стороны жизни, глубоко разочаровавшись и в героях, и в современном обществе. Они с Тогой банально не имели понятия, что означает нормальная жизнь, и опыта обычных человеческих взаимоотношений у них тоже не было. Их извращенные личности сформировались слишком давно, чтобы менять их кардинально. Злодейские принципы слишком глубоко пустили в них свои корни. Но пример Твайса показывал, что на них все же возможно повлиять. Его переломный момент случился гораздо позже, в подростковом возрасте, и она видела, знала, что за один разговор успела посеять в нем пусть и крошечные, пока не на что не влияющие, но сомнения. Спас же он ее после использования Глаза Бури. — Цукаучи-сан, я ничего не прошу, кроме как попытки. Если их захватят живыми, то прошу лишь о возможности. Это же ни на что не повлияет, если они будут заточены в тюрьме, так? Просто имейте в виду это, я не смею просить о большем. Мужчина тяжело вздохнул и кивнул. Видимо, понял, что проще согласиться, чем начинать полемику по новому кругу. Тем более, такое обещание ни к чему его не обязывало. Сначала стоило поймать Лигу Злодеев, в конце концов. Удзумэ больше заинтересовала фраза, которую он пробормотал себе под нос прежде, чем откланяться. — И откуда что берется? Этими идеями они по воздуху, что ли, заражаются?.. Она навострила уши, но детектив уже ушел. Интересно-интересно. Значит, кроме нее, кто-то еще выразил схожие мысли?.. Сегодняшний день преподнес ей много пищи для размышлений, но самым запоминающимся, пожалуй, стал разговор с Всемогущим. И самым непонятным в плане цели этого разговора. Бывший герой пришел к ней под самый вечер, когда девушка уже решила, что тот передумал разговаривать с рядовой ученицей, когда у него и так проблем по горло. Но вот перед ней сидит иссохший и скелетообразный Всемогущий, с перебинтованной рукой и с видом, будто его дух покинет тело с минуты на минуту. Вживую мужчина производил еще более удручающее впечатление, чем на экране. Но глаза смотрели открыто и твердо, напоминая, что этот человек совсем недавно носил титул Символа Мира, требующий лучших моральных качеств и несгибаемой решительности вкупе с бешеной харизмой, бесстрашием и готовностью без раздумий обменять свою жизнь на чужую. Несмотря на все высказанное директору, девушка трепетала, как и многие, перед Всемогущим. Она осуждала, скорее, реакцию остальных героев на существование Символа Мира, а ни в коем случае не его самого. Он мог не совсем нравиться ей в качестве учителя, но после произошедшего эти мысли отходили на второй план. Если бы не Всемогущий, кто знает, не скатилось ли общество в бездну намного раньше. — Здравствуйте, Всемогущий-сэнсэй. Мне передали, что вы хотели со мной поговорить?.. Мужчина, смотревший как бы мимо нее, вздрогнул от звука ее голоса и сфокусировал взгляд голубых глаз на ее лице. Смотрелось немного жутко, потому что с черным белком бывший герой напоминал призрака еще больше. — Ты похожа… Похожа на Шимуру Тенко. Девушку удивило такое начало разговора. Всемогущий замолк, так что Удзумэ подтвердила, не совсем понимая, к чему он ведет. Директор сказал, что Всемогущий в курсе ее родственной связи с Шигараки, так что констатировала очевидное. Видимо, ее короткие волосы, которые еще не успели отрасти после использования способности Похоти и их превращение в облака, добавляли им схожести. — Ну… да, наверное. Он — мой троюродный брат, у нас общие прадед и прабабка. Всемогущий долго на нее смотрел, выискивая в ее внешности что-то, ведомое ему одному. Потом хриплым голосом и со сложным выражением лица уточнил: — Ты знаешь… Знаешь, кто такая Шимура Нана? Она опешила от подобного вопроса. Имя ей было неизвестно, но фамилия… — Простите, но нет. Видимо, это родственница Томуры со стороны отца, но мы с ним связаны через его мать, так что Цукуачи-сан ничего не говорил про остальных членов его семьи. Он упомянул, что они все мертвы. Всемогущий смотрел на нее с какой-то затаенной тоской, словно лишился чего-то важного. — Ясно… Прости, юная Сарумэ. Если бы… Если бы я знал раньше… То тебе не пришлось бы пережить подобное… Девушка окончательно утратила понимание происходящего. — Вы не виноваты, Всемогущий-сэнсэй. Никто, кроме Него и Лиги Злодеев не виноват. Вы сделали все, что могли, и победили. Все граждане благодарны Вам за Ваш подвиг. Мужчина болезненно усмехнулся. — Нет, юная Сарумэ, я не об этом. Я… упустил Всех за Одного шесть лет назад, а по возвращении он сломал еще одну жизнь… Мне жаль, что ты узнала правду о своем происхождении в самых худших для этого обстоятельствах. Но я горжусь тобой, юная Сарумэ, что ты не позволила этому повлиять на свои убеждения и, более того, смогла противостоять влиянию Всех за Одного. Она склонила голову на бок. Всемогущий сильно заблуждался на ее счет. Но проинформирован он был гораздо лучше, чем она считала. — Всемогущий-сэнсэй, вам все равно не за что просить прощения. Не считайте, что тайна моего рождения может как-то изменить мою судьбу. Прошлое может менять будущее, только если оно имеет значение для человека. Все за Одного, — почему такое странное прозвище для злодея? — сидит в тюрьме. Мне не нравится, что такое чудовище осталось в живых, но я не имею права решать его судьбу — мне он ничего не успел сделать. Прошлое не исправить, и единственное, в связи с чем я сейчас думаю о Нем, — Шигараки Томура. Вот уж чью жизнь он успел сломать. Я не собираюсь отказываться от единственного родственника и всеми силами буду искать способ «починить» его судьбу. Это моя ответственность и моя судьба. Он был прав лишь в одном на мой счет: я связана с Томурой и рано или поздно приду к нему. Но не затем, чтобы поддержать его Лигу Злодеев, а затем, чтобы вытащить его оттуда, пусть даже насильно. Способы есть, надо просто дождаться возможности… Ну, и получения лицензии героя, конечно. Всемогущий взглянул на нее совершенно по-другому, чем минуту назад. Словно в его душе снова включили свет, и свет этот теперь лился через его глаза. Мужчина резко склонил голову и срывающимся голосом прошептал: — Юная Сарумэ… Позволь мне помочь тебе. Я… и не думал, что у тебя такое доброе сердце. По некоторым причинам и меня беспокоит судьба… Шимуры Тенко. Она подскочила с кровати, не зная, как реагировать на склоненную перед ней голову бывшего Символа Мира. Она неловко и осторожно, словно не веря в собственную наглость, дотронулась до плеча мужчины. В его голосе было столько боли и отчаяния, но она плохо умела утешать. — Всемогущий-сэнсэй! Вы не должны спрашивать разрешения. В таком случае это я должна так поступать. Ведь у вас намного больше возможностей и опыта. В ближайшие годы я все равно мало что смогу изменить. Как и сказал Цукуачи-сан, «простые разговоры» — единственное, что мне доступно, пока я студентка. А в гипотетических столкновениях с Лигой Злодеев мне вряд ли будет до них. Так что позвольте мне помочь вам! Она постаралась говорить как можно более уверенно и четко, что было нелегко, учитывая, кто сидит перед ней и о чем просит. О чем Всемогущий просит. Бывший герой распрямился, кашлянул в кулак и благодарно кивнул. Был не совсем подходящий момент, но Удзумэ считала важным уточнить кое-что. — Всемогущий-сэнсэй, могу ли я спросить… Почему вы беспокоитесь за Шимуру Тенко? Если он приходится и вам родственником, но со стороны его отца… Удзумэ считала эту версию наиболее вероятной, потому что в самом начале мужчина поинтересовался, знает ли она некую Шимуру Нану, которая должна приходиться родственницей Шимуре Тенко со стороны отца. — …Нет-нет, все не так. Шимура Тенко — внук моей… наставницы. Она… очень многое сделала для меня, так что я в некотором смысле… Чувствую ответственность за его судьбу… Она не знала, что сказать на откровения, которые дались Всемогущему нелегко. Поэтому решила перевести тему. — Спасибо, что ответили. А вы случайно не знаете, как там Бакуго Кацуки? Как-никак, он спас меня. Мужчина охотно поддержал игру, возвращаясь в норму. — У тебя и вправду добрая душа, юная Сарумэ. Юный Бакуго в полном порядке, уже живет в общежитии вместе с остальным А-классом. Он также беспокоился о тебе… Пусть и в своем стиле. Она фыркнула. Понятно, наверняка обозвал ее «белоголовой» или «белой рожей». И выразился как-нибудь вроде: «не знаете ли, не померла ли белая рожа еще или я зря столько мудохался с ее полудохлой тушей?». Всемогущий, одарив ее напоследок слабой улыбкой, оставил ее в одиночестве. А на следующий день она получила весточку от самого Бакуго, что заставило ее нервно хохотать до колик. В окружении близких людей, искренне за нее переживающих, она могла себе это позволить. А невинный вопрос от ее матери о личности кавалера, приславшего ей конфеты, рассмешил ее еще больше. В записке, прилагающейся к коробке шоколадных конфет, было накарябано острым почерком: «Только попробуй сдохнуть не от моей руки, белая рожа! Я уже потратил бабло на сраные конфеты, вынудишь отдавать карманные еще и на твоих похоронах — убью! *» Подобный окольный путь разузнать о состоянии ее здоровья изрядно ее повеселил. Пусть он и чуть не прожег в ней дырку, пока они находились в плену, но спасение создало некую связь между ними, нравится Бакуго это или нет. Она была благодарна ему вопреки бесячему характеру, но эта связь работала в обе стороны, как ни крути. Семья, несмотря на ее уверения о абсолютной невозможности со стороны Бакуго чувствовать к ней хоть что-то, кроме, возможно, волнения за жизнь ввиду сопричастности к ее спасению, ей не поверила, и мама весь день хитро блестела глазами, вздыхая о том, как быстро растут дети. Удзумэ ей не мешала, подколки на тему подростковой влюбленности были намного лучше тревог за ее жизнь. Сама она совершенно не волновалась насчет парня-бомбы: она была убеждена, что в него при рождении просто забыли вложить способность влюбляться. А если и нет, то Сарумэ Удзумэ — точно не та девушка, которая способна вызвать у него отличные от гнева и агрессии эмоции. Она сама цинично рассматривала Бакуго только в качестве хорошего спарринг-партнера. Ну, и не могла не признать его силу и пригодность для становления героем. На этом короткий список его позитивных черт заканчивался. Независимо от того, спас он ее или нет, злобный и высокомерный грубиян так и останется злобным и высокомерным грубияном. Из дома она выходила с самым лучшим настроением и уверенностью в светлом будущем, пусть к нему и придется пройти через немалые трудности. Одноклассники были так рады ее возвращению, что организовали праздник в общежитии. Они выглядели так, словно совсем не сомневались, что она будет в порядке. Серьезно, где-то что-то пошло не так, раз они считают ее неубиваемой. Хитоши крепко ее обнял на несколько долгих мгновений и весь вечер помогал с распаковкой вещей. Он первым поделился новостями: геройские классы уже три дня как усиленно тренировались для получения временной лицензии. До экзамена оставалась всего неделя, и ей на своей шкуре оставалось прочувствовать девиз школы. Создать два суперприема за неделю с теми ограничениями, которые на нее повесили врачи — то еще «Плюс Ультра».