…
— Я спрошу у вас лишь одно — как? Как ты позволил своей невесте участвовать во всем этом? — гневался Гудвин, и от его синей шляпы сыпались вокруг крохотные молнии. — Я знал, что у меня слегка ненормальный сын, но ожидать подобного легкомыслия от невестки! От самой разумной девушки в королевстве! Мерлин и мухоморы, куда же ты смотрел, Седрик?! — он бросил на сына уничтожающий взгляд, и Седрик виновато опустил голову. Как он позволил? Он сам не знает… — Я заставила его, мистер Гудвин! — отозвалась София серьезно. — Причем насильно! Я перед ним страшно виновата! Седрик упорно пытался сопротивляться! Седрик немедленно покраснел и отвел взгляд, неловко теребя в руках палочку. При одном воспоминании о споре с невестой ему стало слишком уж жарко — последние аргументы Софии в самом деле были весьма… убедительными… — Хорошо, что все окончилось-таки благополучно, — вздохнул Гудвин Великий, борясь с желанием дать сынку подзатыльник. — Но теперь я решительно запрещаю вам обоим ввязываться в подобные неприятности! Заморозка эмоций — где ты вообще нашел подобное заклинание? — поразился он, все еще переваривая услышанную историю. — Мистер Сидрик его сам придумал, — охотно похвасталась принцесса София. — У него уже целый блокнот своих собственных заклинаний! — Мерлинова борода, и ты мне ничего о них не рассказывал? Седрик, я за всю жизнь придумал только четыре!…
— Поздравляю, кхм, с вступлением в ряды магов, — Седрик чуть покраснел и протянул своей принцессе руку, помогая ей спуститься по лестнице. — Теперь я тебе, в общем, совсем не нужен… — он мужественно подавил вздох, но не решился поднять на нее глаза. Его София… М-да… Наверняка он ей больше не интересен… Теперь его девочка сама стала великой ведьмой, и хотя колдует она очень своеобразно… — Ой, мистер Сидрик! Кажется, вы ударились головой! — забеспокоилась София, кладя руку на его лоб. — Я никогда не слышала такой безрадостной ерунды! — Но… но… — попытался возразить Седрик, но София мягко погладила его по щеке, заглянула в глаза — и вдруг засмеялась, прижимаясь к нему. — Какой же ты глупый… Я даже не говорю о том, что никогда не смогу колдовать так, как ты… Но ведь магия у нас теперь общая! А я… я по-прежнему могу лишь помогать людям, — улыбнулась София, любуясь тем, как светлеет его лицо. — Причем далеко не всегда, когда им этого хочется! Нет, подожди, — она накрыла его рот ладошкой, а затем осторожно поцеловала, и Седрик расслабился под взглядом голубых незабудок. — Я хотела сказать тебе… Знаешь, я ведь много раз думала, что было бы, если бы я никогда не стала принцессой… — Я тоже об этом думал, — признался Седрик, почти робко касаясь ее руки. — И… даже очень часто, моя принцесса… — Да? И что же ты думал? — улыбнулась София, поглаживая его по голове. — Я думал, что давно сделал бы тебе предложение и перевез в замок! Не стал бы тянуть ни минуты, чтобы ты к кому-нибудь не сбежала! — пылко ответил волшебник, млея от нежных прикосновений. — Ты самая лучшая девушка, какую только можно представить! — Так ты любишь меня не потому, что я принцесса? — прошептала София, обжигая его губы своим дыханием. — Честно-честно? — Разумеется, не поэтому! Я… однажды я понял, что с первой встречи в тебя влюбился… А потом я столько лет думал, как это меня угораздило… — А я почувствовала, что я твоя… — призналась София, перекладывая его руки на свою талию. — Когда увидела тебя в первый раз… Так что, мистер Сидрик, не стоит заниматься самокопанием!…
Белоснежная кошка по имени Зелина сидела на перилах моста и смотрела в воду на свое отражение. Теперь никто, никто на всем белом свете не посмел назвать бы ее уродиной! Бывшая ведьма терпеливо ждала, когда пройдет положенный срок, и она снова станет обыкновенным человеком. Месяцы, которые она прожила во дворце, перевернули душу Зелины, и она долгие часы плакала, спрятавшись от всех в тихих уголках замка. София нередко разговаривала с ней, утешала, поддерживала… Принцесса даже предлагала помочь найти Лиану и Лилит, ее более везучих старших сестер, но Зелина решительно отказалась. Ей не хотелось ворошить прошлое и видеть тех, кто на долгие годы забыл о ней. Понемногу Зелина стала забывать обо всем, даже о Теодоре и своей матери. Бывшая ведьма Запада по-настоящему полюбила этот тихий крошечный мост, затерянный среди зеленых деревьев — здесь никто не мешал ей думать, о чем хотелось… Сегодня же во дворце было слишком уж шумно: весь замок стоял на ушах, готовясь к грядущему семнадцатилетию принцессы Софии, и Зелина предпочла убежать в свое тихое местечко, чтобы побыть одной. Зелина не страдала от необходимости носить белую шкурку кошки — напротив, она все чаще и чаще думала, что кошкой быть куда лучше, чем человеком. Ведь кого гладят и ласкают в этом мире чаще, чем кошек? Поначалу кошка-Зелина дичилась прикосновений. За годы одиночества она стала подозревать всех, даже саму себя, боялась обмана и удара, но вскоре понемногу привыкла и даже научилась приветливо мурчать, когда ее брали на руки и начинали гладить… Зелина еще раз посмотрела в воду и внезапно услышала в отдалении непонятный звук. По каменному мостику простучали легкие каблучки, и рядом с ней появилась девушка с красными заплаканными глазами. — Разве… разве я некрасивая? — прошептала она, пытаясь разглядеть свое отражение в озерце. — Если Питер сказал… ему, наверное, лучше видно… Наверное, я уродливая… И у меня такой кривой нос… — Мяу? — не поверила своим ушам белоснежная кошка, тут же бросаясь к ней. — Мяу-мяу! Так Зелина нашла себе замечательную хозяйку, белошвейка Мадлен обзавелась домашним питомцем, а незадачливый Питер несколько дней был очень и очень занят. Если бы у Зелины спросили, почему она поступила именно таким образом, она бы честно ответила, что настой сенны — это все же не белладонна, да и потом, что можно взять с маленькой и пушистой кошечки? *…
— Теперь я знаю, что надо делать с Зелиной и как можно спасти Черноклюва! — София резвым олененком вскочила с кресла, и Седрик тяжко вздохнул. — Что ты опять задумала, моя радость? — убито проговорил он, хорошо зная, что обычно бывает после этой чудесной фразы. — Послушай — для начала нам требуется… … — Ты никогда не уговоришь меня на подобное! — Седрик решительно скрестил руки на груди. — Даже и не мечтай! София… София… что ты делаешь… Черноклюв здесь… — пробормотал он, окидывая взглядом комнату в поисках невольных свидетелей. — Как раз Черныш уже улетел, а башню я заперла ~~ — замурлыкала София, потянувшись к поясу его мантии. — Но я обещал вашему отцу!.. Софи-ия… Я же не могу… София… это шантаж… Это должно быть совсем не так… — Мистер Си-идрик ~~…
— Я еще никогда не бывал на радужных водопадах, — признался Седрик, перебирая волосы принцессы Софии. — Но думаю, здесь очень красиво… очень… — Карр, ну так и выбрались бы куда-нибудь! — скрипуче раздалось из окна плавучего дворца, и Седрик мучительно покраснел и натянул одеяло. — Черноклюв! Тебя не учили стучаться, когда собираешься влететь в чью-нибудь спальню? — возмутился он, нашаривая рукой волшебную палочку. — О, извините! Я думал, что трех суток вам будет вполне достаточно для того, чтобы… — ехидно произнес ворон, с интересом осматривая каюту для новобрачных. — ЧЕРНОКЛЮВ! — дуэтом произнесли София и Седрик. — Ладно, ладно, я извиняюсь! Но честное слово, Седрик, я думал, что эту сферу ты не освоишь, и мне опять придется подсказывать! — София, фиалка моя, ты никогда не хотела иметь дома прелестную золотую рыбку? — сладко уточнил Седрик, нацеливая конец палочки на Черноклюва. — У рыб есть одно чудесное свойство — они МОЛЧАТ! — Да понял я, улетаю! — проскрипел ворон. — А ты, хозяйка, точно не хочешь на досуге захватить какое-нибудь королевство? — с надеждой уточнил он, взглянув на Софию. Ведь теперь принцесса носила титул Великой Ведьмы! — Нет, пока не хочу, — улыбнулась София. — Прости, Черныш, но я и мистер Сидрик и правда немного заняты… — Я Седрик! — проворчал волшебник, наколдовывая своей принцессе букет фиалок и лесной земляники.