Космос инфимума. Грани касания

POV Ра­хул Асэки

— Этого просто не может быть, — выдохнул, стоявший сбоку от меня Карэн Волховский.       Увиденное действительно повергло в шок. Практически весь дворец Капитолии был окружён тысячей, если не больше, персональных аэрокаров. Они всё прибывали, подлетая десятками, сотнями, заслоняя собой вечереющее небо. Свободного пространства почти не осталось. Стоял мощный, оглушающий гул от рёва двигателей, казалось, что вся зона вокруг дворца вибрирует. Наша охрана, активировав бронедоспех, окружила нас тройным кольцом, наставив на аэрокары плазмопушки. На парковочную площадку приземлились две аэромашины и больше десятка двухместных гравициклов. — Этьен, забирай семью и гони по открытому коридору на всех скоростях. У вас, чтобы уйти, от силы пять минут. Потом они спохватятся. — У меня в машине нет свободного места для Карэна, — взволнованно воскликнул Авалов. — У меня есть, — припечатал Риг. — Поторопитесь, времени нет. — Но ведь это пустотники, — неуверенно возразила Амель Авалова. — У нас с ними нейтралитет. — Амель, кроме пустотников сюда припёрся и прочий сброд, — резко ответил Тарханов, волоча меня и Карэна к нашей машине. — И поверь, их радушное гостеприимство ты не оценишь. Всё, конец дискуссиям. Этьен! Я отправляю с тобой для защиты шесть своих элитников на гравициклах. Свою охрану оставь во дворце, потом эвакуируешь. Сейчас они — ненужное внимание. — Спасибо, Ригин, — полный искренней признательности голос Этьена. — Потом сочтёмся, родственник, — усмехнулся Тарханов, зашвырнув нас с Карэном на заднее сидение.       В боковое окно было видно, как аэромашина Аваловых взмывает в небо, окружённая по периметру гравициклами, и стремглав мчится по свободному коридору ввысь. Через минуту там, где промчалась машина, пространство заполнилось аэрокарами. Несколько каров, сорвавшись с места, бросились вдогонку. Я почувствовал движение: наш аэромобиль оторвался от платформы и завис. Лететь было некуда. Все воздушные коридоры были перекрыты. — Придётся уходить через красную зону, — звучит напряжённый голос Рига. Посмотрев на то, как горизонт закрывается от всё прибывающих летательных аппаратов, хмурый Тарханов нажал на боковую кнопку. С лёгким шипением защита свернулась, открывая светящуюся панель, на которую Риг приложил ладонь, — забегали световые волны сканера. — Идентификация завершена, — выдал электронный голос искусственного интеллекта.       Расслабив галстук, Тарханов извлёк золотую цепочку, на которой висел символ его рода: большая Т, стилизованная под меч, и Х, выполненная из двух пистолетов. Отодвинув панель сканера, Риг вставил украшение в продолговатое отверстие и повернул. Это что, ключ, что ли? — Протокол «Страж» активирован. Сигнал передан на ПЧР, — известил механический голос ИИ. — Охренеть, — удивлённо пробормотал рядом со мной Волховский, и я его понимаю: протокол «Страж», по сути, это карт-бланш на передвижение.       Возле нас сидит довольный — в контрасте с остальными — Линар Гленс, усердно настраивающий выдвижную орудийную панель управления. От этого вся машина раскачивалась, стучала и гудела — конструкция явно видоизменялась. Напротив, рядом с Тархановым, находился Лал Рё-Фел, сосредоточенно что-то изучающий в голопланшете. А я сидел и гадал, какие ещё секреты есть у этой шкатулки под именем Ригин Тарханов. — Готово, — весело отчитался Гленс. — Всё оружие активировано, щиты подняты. — Цитадель переведена в боевой режим, — спокойный голос Рё-Фела. — Маршрут к резиденции проложен. — Отлично. Гони! — распорядился Тарханов, закрывая глаза и на чём-то сосредотачиваясь.       Машина резко срывается вниз. От сильного толчка Карэна бросает на меня, а я едва успеваю схватиться за ручки-держатели. — Пристегнитесь, — звучит приказ Тарханова, и мы спешно начинаем пристёгиваться гравиремнями. — Разворот на семьдесят градусов… Крен влево… Вниз!       Вообще-то я не люблю быструю езду. Об этом вспомнилось через минуту, когда меня замутило, и к горлу подкатился ком. Часто сглатывая, старался смотреть прямо в одну точку. Куда там. Всё настолько мельтешило перед глазами, что становилось только хуже. Деплой глюкавый, вот чего так нестись-то? Словно в ответ на мой вопрос рядом полыхнул луч, и где-то взорвалась аэромашина. — Поворот направо. Угол сорок градусов, уходим вниз, — скомандовал Тарханов, и машина сделала очередной кульбит. — Линар, прикрепи Рахулу пластырь от укачивания. И Карэну выдай. — Да мне пока норм, — не очень убедительно заявил Волховский. — Меня больше волнует, что в нас палят из лазера. — Карэн, вот не поверишь, но меня сей факт тоже беспокоит, — заметил Линар.       Гленс очень шустро открыл боковой бардачок, извлёк маленькие круглые липучки. Одну передал Волховскому. Вторую споро закрепил мне на шею, при этом сказав на удивление без привычной желчи: — Недоразумение, ты и здесь отличился. — А затем ворчливо добавил: — Зря Ригин меня не послушался и оставил тебя в клане. — Поворот направо… Вниз… Давай налево, — отдавал приказы Риг.       Минуту спустя укачивать перестало. Осмотревшись, я увидел, что мы насквозь проходим голубую трассу. Нам постоянно гневно сигналили вдогонку. За нами неслось множество вражеских аэрокаров, ведущих постоянную перестрелку с элитниками. Ряды нашего сопровождения постепенно редели. Хотя нас пока лазером не задело — и это явно благодаря Тарханову. Исходник бракованный! Вот как он узнаёт, куда надо повернуть, чтобы не попасть под перекрёстный огонь? — Линар, приготовься. Как только они попадут в нас, ты открываешь ответный огонь. — Я давно уже готов и весь в нетерпении, — безумно улыбаясь, отрапортовал этот сумасшедший. — Гленс, ты, как мальчишка, дорвавшийся до любимой игрушки, — поддел Рё-Фел.       Линар лишь фыркнул в ответ на замечание, нетерпеливо ёрзая и внимательно следя за ходом боя. — Не отвлекаться! — рявкнул Тарханов и скомандовал: — Заходи на вираж.       Сказать, что я был в шоке — это ничего не сказать. В Метрополии или Вавилоне, да и прочих крупных городах, применять оружие кроме как против мутантов запрещено. А тут вооружение на машине. Оглядываясь, вижу, что мы уже на зелёной трассе. Это тоже не тот уровень, где можно безнаказанно устраивать перестрелку. От группы элитников осталось только два гравицикла, но и преследователей значительно уменьшилось.       По нашему мобилю стало постоянно попадать лазером, но щиты держались. Гленс установил перед собой оптическую голопанель, взял в руки консоль в форме полумесяца и с безумным азартом стал вести прицельный огонь по противнику. Сзади отчётливо был слышен вой сирен полицейских аэромашин. Обернувшись, увидел на периферии целый отряд преследующих нас красно-синих машин полиции.       Под залпы непрекращающегося боевого огня мы стремительно неслись вниз, но пока ещё находились в зелёном секторе. Аэромобили мирного населения тоже страдали: за нами тянулся шлейф аварий, взрывов и многочисленных катастроф. Совместными усилиями были уничтожены несколько аэрокаров преследователей. Но ещё оставалось четыре машины неприятеля. Сбросив скорость, они значительно отстали. Не успел я обрадоваться, что от нас отвязались, как слаженный залп уничтожил последних два гравицикла. А следом случилось это.       Мы находились на границе зелёного сектора, пикируя вниз в красную зону. Страшный удар волной прошёлся по машине, сотрясая в конвульсиях аппарат. Свет моргнул, двигатель электроускорения натужно загудел и замолк. Наступила какая-то неправильная тишина. Казалось, что время замерло. — Раздери меня гравитация! Это что, ЭМИ? — ошарашенно воскликнул Карэн Волховский. — Бездна! — выругался Тарханов, стукнув несколько раз ладонью по оранжевой кнопке на панели управления, в которой всё ещё находился вставленный ключ. — Вся электроника вырубилась. Сейчас должна запуститься аварийная система, — констатировал встревоженный Рё-Фел.       В салоне зажёгся красный свет. Спустя секунду заработали двигатели, восстанавливая щиты. И вовремя — по нам ударили новой порцией лазерных лучей. Ругаясь, скинув сломанного андроида, Тарханов занял место пилота. — Так, мощности у нас семьдесят процентов. Чтобы удерживать щит и вести машину автопилотом не хватит. Придётся пилотировать по старинке. Лал, иди сюда, будешь выполнять роль штурмана. Линар, у тебя есть работающее оружие? — Конечно есть, — воскликнул Гленс. — Отлично. Отстреливай этих нунтюс. — Иди к папочке, моя прелесть!       Воодушевлённый Гленс нажал пару кнопок, раздалось рокотание, и на боковой пластине появился рычаг, который и дёрнул Линар. Машина вздрогнула, послышался гул выдвижных панелей. Шипение, щелчок, грохот — и перестройка закончилась. Линар крутанулся на кресле, опуская оптический голоперископ. — Гленс, о каком оружии идёт речь? — поинтересовался Карэн. — О самом прекрасном оружии, — ответил этот чокнутый. — Это МИГ-2000. Кроме того, малышка стреляет бронебойными и трассирующими пулями. — Но ведь это такая древность, — удивился Волховский. — Зато эта древность весьма эффективна.       Гленс слегка прищурился и выпустил очередь по близко подлетевшим аэрокарам. Обернувшись, я увидел взрыв машины преследователя. Несколько машин из красного потока тоже попали под огонь: закрутившись, они врезались в другие. Образовалась авария. Красная магистраль — очень оживлённая дорога, поэтому когда там случается авария, это приводит к дорожному коллапсу на несколько часов.       Гневные сигналы аэромобилей сопровождали нас уже постоянно. Тарханов выкручивал такие виражи и кульбиты, обходя или обгоняя машины на допустимой грани минимального расстояния, что становилось просто страшно. Он, мастерски лавируя между движущимися объектами, проходил насквозь мини-аэробан. Но моё сердце замирало всякий раз, когда Риг просто делал резкий разворот. Сзади, даже сквозь непрекращающуюся стрельбу, был слышен вой сирен преследующих нас полицейских аэромобилей. Вспышка взрыва — и ликование Линара возвестило, что ещё одна машина преследователей уничтожена. Оборачиваться и смотреть мне не хотелось. Я просто пребывал в ужасе от всего происходящего. — Ригин, впереди стоит заградительный кордон, — сообщил сосредоточенный Лал Рё-Фел. — Расстояние? — Пять миль, — сверив что-то в навигаторе, отчитался Лал. — Всем пристегнуться и держаться! — скомандовал Тарханов. — Линар, приготовься. Сейчас будет очень выгодная позиция для атаки. — Я всегда готов! — радостное восклицание.       Не успели мы как следует ухватиться за гравиручки, Тарханов начал свой манёвр. Исходник бракованный! Это что, мать вашу, мёртвая петля?! Вы когда-нибудь проходили аэробан насквозь? А пытались потом его же пройти по кругу, при этом отстреливая в зад противников? Главное — всё это перед носом у догнавшего вас взвода полицейских аэромобилей. Нет? И не пытайтесь.       Я раньше говорил, что эти оружейники на всю башку больные? Так вот — я был неправ. Во вселенной нет такого слова или понятия, которое смогло бы точно охарактеризовать этих сумасшедших.       Тарханов прошёл петлю и стал опять подниматься вверх по трассе. Последняя подбитая машина неприятеля, хоть и на значительном расстоянии, но продолжала наше преследование. А мы неслись сквозь поток под углом в шестьдесят градусов вверх. Где-то далеко был слышен вой сирен — это полицейские отошли от шока по просмотру смертельного номера и решили нас-таки догнать. Ну, я бы на их месте тоже нас догнал, чтобы посмотреть на устроившего всё это психа вживую. Деплой глюкавый, слов нет вообще…       Нового нападения не ожидал никто. Мы заканчивали проходить ответвление зелёной магистрали, когда нас атаковали пять мощных лазерных лучей. Гленс сориентировался быстро, открыв ответный огонь. Но очень быстро, матерясь, отпихнул от себя голоперископ, заявив, что всё бесполезно. Новые преследователи были оснащены щитами гораздо лучше. — Ригин, мощность упала до пятидесяти семи процентов, — напряжённо заметил Рё-Фел. — Мы можем и не дотянуть до Цитадели. — Дотянем. Придётся немного попотеть, — раздражённо процедил Тарханов. — Линар, активируй у парней персональный контур защиты.       Гленс очень быстро вынул из ящика браслет, активировав и надев его на Карэна Волховского. Затем, грубо дёрнув меня за руку, нажал кнопки, — теперь и у меня горели жёлто-белые полоски на браслете. Никаких изменений я, правда, не почувствовал, зато очень хорошо ощутил манёвры Тарханова. В сравнении с тем, как мы несёмся теперь, те финты и кульбиты, что Риг вытворял раньше, были просто прогулочной скоростью. — Мощность упала до сорока трёх процентов. — Вижу Цитадель, — добавил Линар. — Полагаю, наша группа перехвата нас уже засекла и скоро будет на месте. Попробую выиграть время.       Гленс схватил голоперископ, прицелился и выстрелил вверх. Оглянулись мы с Карэном вместе и дар речи тоже на пару потеряли. Этот безумец начал отстреливать прицепы у грузовых аэрокаров, взрывать колонны и перекрытия. Всё это кучей начало падать, мешая манёврам преследующей нас погони. Правда, помогало это всё равно слабо: дорожный ИИ перехватывал падающие предметы, не позволяя им упасть на нижние уровни. Но очередной затор Гленс всё же организовал. — Мощность упала до тридцати пяти процентов.       Напряжённый голос Лала Рё-Фела вколачивал цифры в наши сознания. Как бы Тарханов не маневрировал, как бы не уворачивался, но лазеры попадали по нашей аэромашине, сжигая мощность защиты.       Боевые дроны клана уже вступили в бой с неприятелем, но те, как одержимые, продолжали палить в нас до последнего. Мы влетели в парковочный шлюз Цитадели на мощности щитов в пятнадцать процентов. К этому моменту я понял, как именно наши контуры нас защищают. Мы все светились, будто рекламная вывеска, от попадания по нам остаточного лазерного луча.       Машину несколько раз подбросило в воздух, перекрутило и, крутанув по инерции, брюхом протянуло по парковке. Остановились мы недалеко от лифта. Наступившую тишину изредка прерывал звук закоротившей проводки. В салоне пахло гарью, а на периферии был слышен рёв боевой тревоги. — Раздери меня гравитация! Тарханов, ты сделал это! Ты только что экстремально пронёсся через всю Метрополию,— ошарашенно воскликнул Карэн. — Да, славно прокатились! А я бы повторил ещё… — мечтательно заметил Гленс. — Линар, ты — псих ненормальный, — констатировал Рё-Фел.       И я был с ним согласен, только с одной маленькой поправкой. Эти, блядь, оружейники, психи абсолютно все, без исключения! Исходник бракованный, великий Левин, спаси и убереги меня от этих психопатов. Пребывая в шоковом состоянии, я вяло реагировал на то, что наши помятые двери срезают лазером, что нам всем помогает выбраться наружу охрана, и мы куда-то идём.       Очнулся только в лифте от пристального взора Тарханова. Тяжёлый немигающий взгляд пригвоздил на месте своим животным желанием. Крылья носа слегка подрагивали, Риг принюхивался, следя за мной, как охотник за добычей. Казалось, сделай я хоть одно резкое движение, и он набросится на меня. Что будет потом — не хотелось даже представлять. Спас меня, как ни странно, Лал Рё-Фел. — Ригин, нам надо подняться в твой кабинет. Полиция Метрополии требует её впустить, — произнёс озадаченный Лал, читающий сводки на новом голопланшете. — ЭСТЕР разберётся, — отмахнулся Тарханов, продолжая пожирать меня алчным взглядом. — Сообщение и пришло от ЭСТЕР. С тобой она не смогла связаться, — заметил Лал, поднимая наконец-то голову и вмиг оценивая ситуацию. — Знаешь, пусть мистер Асэки займётся нашим гостем, а мы все втроём пойдём разруливать ситуацию.       Створки отворились, нас спешно выпихнули в коридор, и лифт быстренько уехал. Мы же, переглянувшись с Карэном, остались одиноко стоять в коридоре моего этажа. — Однако, — многозначительно произнёс Волховский. — Ладно, давай, что ли, познакомимся нормально. Я — Карэн Волховский. — Ра­хул Асэки. — Ну вот и познакомились, — приветливо улыбнулся Карэн. — Пошли, покажешь свои покои, заодно новости посмотрим. Во дворце произошла явная жесть. Просто так Ригин бы с места не сорвался. Нюх у него на всякие такие дела.       В моих апартаментах нас ожидала Малиша. Получив распоряжения, она ушла за едой. Мы же, расположившись в гостиной, включили новостной канал СГН на головизоре и залипли на экстренном выпуске. На экране показывался дворец Капитолии, пространство которого сплошь было заполнено аэрокарами и гравимобилями. Их количество по сравнению с тем что мы видели в живую, увеличилось, казалось, вдвое.       Вот камера приближает один из выходов на парковочную площадку, из которого появляется группа аристократов. В центре — хрупкая фигура парня с блондинистой головой. Вот навстречу аристократам выдвигаются три мощные фигуры, а группу благородных кольцом окружает вооружённая охрана. Руки защитников резко взмывают вверх, направляя активированное оружие в сторону непрошеных гостей. Доля секунды — голова ближайшего от трио охранника слетает с плеч. Один удар сердца — две третьих воинов аристократов перебито. Вот наперерез, закрывая собой охранника, бросается блондинистый парень. Летящий в охранника металлический кнут меняет направление, не долетая до блондина несколько метров, но предок всё равно падает на колени. Дрожащими руками снимает маску и рукавом вытирает лицо, оставляя кровавый след.       Наш слаженный с Карэном возглас заставил очнуться и осознать себя сидящими на диване в гостиной в Цитадели. Перед нами стоял накрытый столик, но есть после увиденного уже не хотелось. Непроизвольно переглянувшись, мы вновь жадно впились глазами в экран головизора. События тем временем набирали оборот драматичности. Вот к упавшему предку, преклонив колено, бросается на помощь охранник. Быстрое перемещение трио — и охранник отшатывается от чистейшего, но всё равно находится рядом. Некоторое время ничего не происходит, возможно, разумные говорят, но в данном видео аудиозаписи, увы, нет.       Фокус камеры смещается, приближая картинку: теперь можно чётче рассмотреть троицу — и опознание разумных, возглавляющих оппозицию, происходит молниеносно. На площадке самым угловато-крупным, с огромными загнутыми назад рогами был мощный мутант Роар. Он ближе всех находился к Льюису и поэтому подхватил чистейшего на руки, явно о чём-то с ним разговаривая. К ним подошли оставшиеся двое мутантов. Один был более худощавый, но такой же высокий, как Роар. Его лицо скрывала чёрная металлическая маска с красным камнем под левым глазом, рот искривлён в усмешке. Третий мутант на фоне двух своих товарищей выглядел миниатюрно. Он держался чуть в стороне, облачённый в тёмные цвета и с маской на лице, но уверенность сквозила в каждом его скупом движении.       Обстановка вновь разительно поменялась за считанные минуты. Вот к Льюису и компании вальяжно подошёл Варден Мотре — лидер Рубиесов. Следом чистейшего ставят на землю и он, не удержавшись на ногах, начинает заваливаться набок. Миг — огромная лапища подхватывает предка, удерживая его голову. Отчётливо видна торжествующе-гадкая улыбка на самодовольном лице Вардена. Роар очень аккуратно укладывает чистейшего на землю и разъярённо вскакивает, но взмах рукой третьего разумного — и мутант останавливается. Этот загадочный разумный подходит к Льюису и, присев на одно колено, стягивает с себя маску. — Деплой глюкавый, это же Никлас Астэри! — ошарашенно восклицаю, опознав этого снежного разумного. — Хм. Ситуация действительно необычная, — подмечает хмурый Карэн. — Что делает лидер пустотников среди представителей праворадикальных группировок?       Тем временем картина на парковке дворца Капитолии вновь кардинально изменилась. Камеры смогли максимально приблизить перепачканное в крови лицо чистейшего. Было отчётливо видно, что Льюису очень плохо: кожа блестела от испарины, взгляд расфокусирован, грудная клетка часто вздымается, указывая на проблемы с дыханием. Никлас коротко общается с предком, затем, поднявшись, подходит к стоявшему в отдалении Яскеру — представителю Рубиесов, и о чём-то с ним разговаривает. Ситуация всё более непонятна. Троица мятежников отступает. На парковку приземляется гравимобиль аристократического дома Рубиесов. Проходя мимо победно улыбающегося Вардена, Никлас Астэри вскидывает руку вверх, трансформируя кисть в ледяной клинок, и быстрым точным движением сносит аристократу голову. — Исходник бракованный! — потрясён я кровавой казнью. — Раздери меня гравитация! Это что, блядь, было сейчас? — ругается шокированный Волховский.       Тем временем эпизод пошёл на повторную прокрутку, а за кадром добавился взволнованный голос ведущего канала СГН, комментирующий ситуацию: — Весь дворец Капитолии окружён аэрокарами пустотников, оппозиционных мутантов и прочих агрессивно настроенных разумных. Вы видите с какой жестокостью они расправляются с охраной чистейшего Льюиса. Ситуация вышла из-под контроля администрации Метрополии. К нам поступает противоречивая и разрозненная информация. На месте происшествия, в самой горячей точке, сейчас находится наш корреспондент — Эсфиль Ханумаки. Эсфиль, вам слово. — Да, здравствуй, Хуан. Приветствую, наши миллиарды. К нам только что поступила информация: чистейшего Льюиса отравили. Отряд из аэрокаров пустотников расчищает воздушный коридор, чтобы предка смогли максимально быстро доставить в резиденцию Рубиесов для оказания экстренной медицинской помощи. Ситуация очень серьёзная, чистейший в критическом состоянии. Хуан. — Скажи, Эсфиль, что-нибудь слышно по поводу кровавой расправы над Варденом Мотре, лидером рода Рубиесов? — Да, циркулируют устойчивые слухи, что это именно Варден отравил нашего Ангела прошлого. Хуан.       Видеоповтор записи прекратился. На экране, на фоне дворца Капитолии, появился ведущий новостного канала Хуан Эймс, с выбеленными по последней моде волосами. Он сосредоточенно продолжал: — Спасибо, Эсфиль. Мы будем продолжать следить за ситуацией и информировать наших зрителей. Следующая важная новость, которую ждали миллиарды разумных во всех уголках Содружества: воскрешение второго чистейшего прошло успешно. Предок помещён в восстанавливающую медкапсулу. Поздравляем аристократический дом Поцильдов с успешным воскрешением! А теперь о других чрезвычайных новостях в Содружестве.       На весь огромный экран головизора транслировалась Метрополия, вид сверху. Смена ракурса — зрители видят аэробан с его цветным потоком машин. Изменение картинки — и внимание привлекает аэромобиль, хаотично несущийся сквозь сплошной поток движения вниз. Мобиль сопровождает отряд охраны на гравициклах, ведущий ожесточённую перестрелку с преследующими их аэрокарами. Там, где пронеслась эта группа машин, начинается настоящий ад из аварий, взрывов, столкновений, образуя многомильные заторы. — По установленной информации аэромобиль по которому ведётся прицельный огонь принадлежит клану Тархановых, — вещал закадровый голос диктора. — Представители клана, наряду с двумя аристократическими семьями покинули дворец Капитолии ещё в начале слёта пустотников. Причина такого решения клана оружейников нам неизвестна, но это единственные аристократы, сумевшие прорваться за периметр.       Теперь головизор показывал трюк с мёртвой петлёй, проделанный Тархановым. Даже смотреть на это со стороны, сидя на диване в безопасности, было жутко. Следующие кадры уже показывали: как из аэромобиля стреляют по перекрытиям, колоннам, вагонам транспортников, это всё рушится и перехватывается ИИ, затрудняя движение прочих мобилей. Ведущий тем временем продолжал: — Сложно даже предположить, какой нанесён урон. По предварительным отчётам полиции пострадало большое количество разумных. Точное число раненых неизвестно. Есть ли убитые среди мирных жителей тоже не установлено. Резиденция Тархановых приведена в боевой режим. Весь небоскрёб на ближайшие двенадцать часов полностью законсервирован. Администрация Метрополии просит по возможности воздержаться от поездок вблизи Цитадели Тархановых. Помните: автоматоны в период боевого режима стреляют без предупреждения. — Похоже, я здесь застрял надолго, — задумчиво произнёс Карэн, беря стакан с напитком. — Ладно. Не впервой. — Ты уже здесь бывал? — Ага. Было дело по молодости.       На это замечание я только фыркнул. Карэн был практически моим ровесником, а мне, на минуточку, двадцать два года. Волховский повернулся ко мне и, дружелюбно улыбнувшись, спросил: — Рахул, ты пока не собираешься идти спать? — Отрицательно мотнул головой на вопрос Карэна. — Тогда, не возражаешь, если я останусь у тебя? Я всё равно сейчас не засну, а смотреть новости вдвоём веселее. — Оставайся. Я тоже сейчас не смогу уснуть.       Вновь улыбнувшись, Карэн подхватил пиалу с паштетом и корзинку с чипсами, поставил всё это перед собой на гравиподнос и с аппетитом захрустел. Мне же есть по-прежнему не хотелось, но, чтобы занять руки, я тоже взял себе стакан с напитком. Так и сидели до самого утра, пялясь в головизор, где постоянно шёл повтор экстренных новостей. Разошлись по своим комнатам только когда забрезжил первый луч солнца.