Кольцо судьбы

Чонун опустил пистолет. Только сейчас он осознал, что же происходило с ними ранее. До этого злость до такой степени застилала ему глаза, что он ничего не чувствовал, даже страх притупился. Невидящими глазами он смотрел, как преступника скручивают, надевают на него наручники, что-то говорят, но он не слышал ни слова. Уши будто заложило, вокруг образовался огромный вакуумный шар, через который не просачивалось ни звука. Как будто это не Чонун был в центре событий, а наблюдал за происходящим со стороны. Непонятно откуда появился Чонджин. Он начал говорить что-то самому Чонуну, отчаянно жестикулируя, но хозяин квартиры не услышал и его. Брат, видимо, понял, что старший не в себе, и слегка тряхнул его за плечи, наплевав на правила приличия. Только тогда Чонун будто очнулся ото сна и огляделся по сторонам. Преступников уже увели, в комнате остались только сам Ким, брат, следователь и Кюхён. Последний так и стоял позади босса, вцепившись в его кофту дрожащими пальцами. Глаза выдавали его с потрохами — Кюхён до сих пор не мог отойти от шока. Огромными, словно безумными глазами, он смотрел в одну точку, которую нашёл за спиной Чонуна, периодически сжимая в кулаках ткань от домашнего свитера старшего и дергая её в разные стороны. — Хён, с тобой всё хорошо? — вопил, как ненормальный, Чонджин, бегая перед братом взад-вперёд и взволнованно размахивая руками. — Кюхён-ши, как вы? — ему даже не пришло голову спросить, что помощник делает в квартире его брата, чему Чонун был несказанно рад. — Успокойся, Чонджин-а, всё хорошо, — проговорил Чонун, смиряя брата суровым взглядом, после которого тот немного стушевался и остановился на месте. — Спасибо, что так быстро вызвал полицию, иначе нам пришлось бы туго, — улыбнулся Ким и обнял брата. Тот в ответ лишь вздохнул и сжал его в ответных объятиях. — Вот почему мы не можем жить как нормальные люди? — грустно спросил Чонджин, отлипая от хозяина квартиры и осматривая его с ног до головы, ища повреждения на теле. — Я думал, что тот раз был первым и последним. — Пока я генеральный директор Seoul Сompany , — устало протянул Чонун и потёр переносицу, — покой мне будет только сниться. — Прошу прощения, Чонун-ши, мне надо будет задать вам и вашему помощнику пару вопросов, — влез в разговор следователь. Видимо, ему надоело наблюдать за актом нежности между братьями, и он решил приступить к своим профессиональным обязанностям, надеясь побыстрее попасть домой. Хозяин квартиры мельком глянул на Кюхёна, который не сдвинулся с места и даже не поменял положения, продолжая всё так же смотреть в одну точку, и решительно помотал головой. — Я настаиваю на том, чтобы перенести все разговоры на завтрашний день. Я и мой помощник приедем с утра в полицейский участок и всё расскажем. Сейчас ни я, ни он не сможем сказать чего-либо путного, шок ещё не прошёл, — видя, что полицейский пытается возразить, он добавил: — Прошу вас, не заставляйте нас хотя бы сегодня переживать заново эти ужасные события. Уже достаточно поздно. Завтра мы всё расскажем. Предупреждая ваши вопросы, хочу сказать, что ни одного из пришедших я не знаю, они не сказали, кто их послал. Тот пистолет, который лежал на полу — их собственность. Вот этот, — он поднял оружие, которое до сих пор сжимал в руке, — мой. На него есть разрешение. — У тебя есть пистолет? — воскликнул Чонджин, не дав и слова сказать полицейскому и хватаясь за сердце. — Хён, прекрати меня удивлять! И сколько скелетов ещё припрятано в твоём шкафу? — В шкафу — нисколько, а вот в бардачке автомобиля есть ещё один скелет, — усмехнулся хозяин квартиры, — точнее пистолет. Похоже, что Чонджин был готов свалиться в обморок прямо на месте. Видя состояние брата, а главное — состояние своего подчинённого, Чонун решительно посмотрел на представителя правопорядка. Взгляда Кима мало кто выдерживал и обычно с ним во всём соглашались, только бы он ни на кого так не смотрел. Подобная ситуация случилась и с полицейским. — Это не по правилам, Чонун-ши, но если вы настаиваете, — пробормотал он растерянно. — Но потом мне придётся заплатить штраф за неисполнение служебных обязанностей. Я получу выговор от начальства. Вот если вы согласитесь написать заявление об отказе, то таких проблем не будет. — Я согласен. Спасибо большое вам за оперативность, — быстро согласился Ким, стараясь не показать своего нетерпения и желания поскорее выпроводить из своей квартиры надоедливого полицейского. После того, как за ним закрылась дверь, старший облегчённо вздохнул и повернулся к брату: — Ещё раз спасибо, Чонджин-а, — Чонун довольно потрепал брата по плечу. Тот лишь отмахнулся, горестно вздыхая. — Обо всём узнаю последним. Почему ничего мне не сказал про оружие? Я слишком хорошо тебя знаю, хён. Скорее всего, ты купил его сразу после того раза, а так как ты не умел стрелять, то ты наверняка уже научился. Ты дотошный. Просто так не купишь пистолет, чтобы попугать если что. Хотя и на убийство ты не способен, но я уверен, что ты теперь мастер стрельбы. С твоим-то упорством. — Можно я ничего не буду отвечать? — улыбнулся Чонун, пряча лукавый взгляд под чёлкой. — И не надо, – устало махнул рукой брат, — и так знаю. Так, хорошо, я вам тут ещё нужен? А то жена, наверное, с ума сходит. Мы с ней в театр собирались, а тут твой звонок. Я был так ошарашен, сразу начал звонить в полицию, и она всё сразу поняла. Наверное, нафантазировала, что тебя, а заодно и меня уже убили, расчленили и закопали. Поеду успокаивать. — Извинись перед ней за меня, пожалуйста. Я не специально, честно, — засмеялся Чонун, провожая брата до двери. — Прости за испорченный вечер. С меня билеты в театр. — Вот как дал бы, да ты старше, — шутливо замахнулся Чонджин, — да и врежешь в ответ так, что мало не покажется. Видел я, что второго преступника, никак откачать не могли, сильно ты его приложил. Хотя меня уже ничем не удивить. Помню я того хулигана, который потом по полу зубы собирал из-за моей шоколадки. Мне его тогда даже жалко стало. — Зато на всю жизнь запомнил, — жёстко проговорил Чонун, с силой сжимая в руке рукоятку пистолета, который он так и не выпустил из рук. — Если бы главарь попался мне под руку и Кюхён не был бы у него в заложниках, то ему пришлось бы куда хуже, чем его напарнику или тому хулигану. — Представляю, — пробормотал брат. Взявшись за ручку двери, он обернулся и метнул быстрый взгляд в сторону гостиной. — Хён, а… — Чонун всем своим видом показал, что вопросы задавать не стоит. Его взгляд в мгновение изменился с ласкового и весёлого до серьёзного и предупреждающего. — Я тогда пойду, — быстро сообразил Чонджин и, обняв хёна на прощание, вышел на лестничную клетку. Захлопнув за братом дверь и заперев её на замок, хозяин квартиры в нерешительности затоптался в прихожей. Что же теперь делать? Кюхён сейчас в шоковом состоянии, надо как-то его успокоить, а вот сочувствовать и успокаивать Чонун как раз и не умел. Но надо поддержать сейчас младшего, он в ужасном состоянии, даже ступор у него до сих пор не прошёл. А как именно привести его в себя? Не пощёчину же ему дать! А, была не была! Чонун осторожно вошёл в гостиную и в растерянности остановился. Кюхён стоял на прежнем месте, но так как босса перед ним больше не было, он уже теребил край собственной кофты. Глаза на пол лица, приоткрытые пухлые губы, через которые он судорожно вдыхал воздух, дрожащие пальцы, расфокусированный взгляд — именно таким предстал помощник перед директором. Старший не понимал, что делать и как помочь, но поддавшись порыву, он резко сорвался с места и, преодолев те два метра, которые ранее разделяли его и преступника с ножом, он подбежал к младшему и прижал его к себе. Сейчас надо показать, что Кюхён в безопасности, Чонун не даст его в обиду, никогда. Всё позади, преступники пойманы. Ким попытался вложить в объятия всю заботу и нежность, которые переполняли его в данный момент. Но Кюхён не обнимал его в ответ, руки висели, словно плети, он совершенно не шевелился. — Кюхён-а, всё хорошо, слышишь? — прошептал брюнет, осторожно гладя младшего по волосам свободной рукой. Вторая была занята пистолетом, который он до сих пор не выпустил из рук. — Они больше не побеспокоят тебя. Мы живы, здоровы. Всё хорошо. Я никому не позволю причинить тебе вред. Ты веришь мне? Кюхён дернулся, как от удара током, и, втянув воздух, на выдохе, еле поднял руки, чтобы обнять старшего в ответ. Он прижался всем телом, как маленький ребёнок, который ищет защиты у матери, а голову положил на плечо старшему. — Мне было так страшно, Чонун-ши, — еле слышно прошептал младший, уткнувшись носом в плечо брюнета, и зажмурился. — Мне казалось, что этот кошмар никогда не закончится. — Тихо, тихо, успокойся, — шептал в ответ Чонун, прижимая подчинённого как можно ближе к себе. Он обхватил его обеими руками за талию и сжал сильно-сильно, но одновременно нежно. — У тебя рана, — он осторожно отстранился и пальцами приподнял подбородок Кюхёна. На шее остался красный след после лезвия ножа: кровь больше не текла, но порез воспалился. — Нужно обработать, — хозяин квартиры попытался осторожно выбраться из объятий Чо, чтобы сходить в ванную за аптечкой, но младший вцепился в его руку и умоляюще посмотрел на директора. — Прошу вас, не уходите, я понимаю, что сейчас в квартире мы одни, но всё равно чувствую, что я не в себе. Ведь можно заняться раной потом, правда? — Конечно, как скажешь, — мягко проговорил брюнет, ласково сжимая руку Кюхёна в ответ. — Давай тогда присядем, не будем стоять, как два истукана. Ты не против? — Чонун легонько потянул Чо за рукав к дивану. Тот согласно кивнул головой и присел на краешек, сложив руки на коленях. Сейчас он напоминал воробья, который сидит на крыше посередине заснеженной улицы, которому холодно и одиноко. Сердце старшего разрывали противоречивые эмоции и чувства. Ему было до безумия жалко Кюхёна, хотелось его успокоить, помочь ему справиться с тем тяжким грузом, который на него свалился, подставить плечо, утешить. Но одновременно было страшно: а вдруг младший его оттолкнёт? Подумает, что за телячьи нежности, может вообще воспринять попытку помощи за насмешку. Но чувство сострадания пересилило страх быть отвергнутым. Чонун присел рядом с помощником и взял его ладонь в свою. Кюхён повернулся к начальнику и выдавил из себя подобие улыбки. Получилось довольно жалко. Он всем своим видом хотел показать боссу, что с ним всё хорошо, всё-таки стыдно выглядеть никчёмным рядом с человеком, который спас тебе жизнь, но выходило не очень правдоподобно. А Чонун в последнюю очередь думал о внешнем виде, главной целью для него было вернуть прежнего Кюхёна: веселого, жизнерадостного, непоседливого, смешного. Он лихорадочно соображал, какие слова следует сказать, чтобы младший забыл о кошмаре, который происходил сегодня, но прежде всего стоило попросить прощения. — Кюхён-а, прости меня. — За что? — Кю метнул в сторону босса удивлённый взгляд. — Ведь это из-за меня ты подвергся нападению. Меня не перестаёт глодать совесть. Ведь если бы ты поехал домой, то ничего бы этого не случилось, ты был бы цел и невредим. Пожалуйста, прости меня. Ты пострадал из-за моего эгоизма. — Чонун шумно вздохнул и опустил голову, сжимая пальцы Кюхёна в руке. Стыдно признавать свои ошибки, но сейчас стоит это сделать. На кону стояла жизнь, а это слишком высокая цена. — Вы неправы, Чонун-ши! — воскликнул младший и всем корпусом повернулся к начальнику. — Не говорите так. Я сам напросился к вам в гости, думаете, я этого не понимаю? Я просил вас со мной провести время, поэтому вашей вины в произошедшем совершенно нет. И вообще, если бы меня здесь не было, неизвестно, что бы эти два ублюдка сделали с вами. Тут хоть я отвлекал внимание одного, а с двоими вы бы, скорее всего, не справились. Хотя, я уже сомневаюсь в своих словах. Может вы и двоих бы раскидали одной левой. — Кюхён смущённо улыбнулся и отвёл глаза. Чонун не выдержал и рассмеялся. Видимо, лёд тронулся. С подчинённого слетело оцепенение, он немного ожил. Глядя на смущённого младшего, на его слегка порозовевшие щёки, хозяин квартиры не выдержал и опять обнял его. Кюхён смешно ткнулся в грудь босса лбом, но, чуть извернувшись, прижался щекой к кофте старшего, а пальцами вцепился в его коленку. Его всё ещё не покидало чувство беспокойства, но, почему-то, рядом с Чонуном, когда босс уткнулся носом в его макушку, когда его маленькие ладони стали осторожно поглаживать младшего по спине, это чувство притупилось. Чонун — олицетворение спокойствия, уверенности в себе. Он как скала, защищает от ветра и палящего солнца, он надёжный, как гранит. С ним не страшно, он защитит, убережёт. Хочется умиротворённо закрыть глаза и заснуть вот так, в его объятиях. И пусть эти объятия кажутся немного странными, противоречащими общеморальным принципам, но в них нет ничего страшного. Просто старший хочет, чтобы Кюхён успокоился. Но надо многое узнать у Чонуна. Любопытство взяло верх и младший, открыв глаза, прошептал: — Чонун-ши, скажите честно, вам было страшно? Или вас уже ничем не напугать? Из вашего разговора с Чонджином я понял, что это не первое нападение на вас. — А я думал, что тогда ты так ушёл в себя, что ничего не слышал, — усмехнулся старший в слегка волнистые волосы подчинённого. — Ты прав, я не первый раз сталкиваюсь с подобными «приятными личностями». В тот раз я ехал домой после рабочего дня. Поставил машину в гараж и уже подходил к своему подъезду, как меня скрутили два амбала. Да, приятного мало, но мне повезло. Они пытались усадить меня в машину, я сопротивлялся, но со связанными руками и сломанным ребром, так меня один приложил дубинкой, у меня мало что получилось. В это время мимо проезжала патрульная машина. Они увидели какое-то странное движение, подъехали. Бандиты испугались, всё бросили, и меня в том числе, попытались скрыться. Но их поймали. После того случая я и правда купил оружие, — он кивнул на пистолет, который положил на журнальный столик перед тем, как сесть на диван. — Вот такая история. Кюхён затаил дыхание. Рассказ босса его немного шокировал. Тогда ведь у Чонуна совершенно не было шансов на спасение, видимо, он даже и не надеялся тогда выбраться из передряги. То, что патрульная машина оказалась в нужное время в нужном месте — чистая случайность. Подобные совпадения равны одному проценту из ста. — Вы везунчик, Чонун-ши, — прошептал младший, вдыхая запах дорогого одеколона с запахом морского бриза, которым был пропитан ворот кофты хозяина квартиры. — Да, определённо, — улыбнулся Ким, прижимая подчинённого к себе ближе, стараясь максимально обнять его руками. — Сегодня я лишний раз в этом убедился. А насчёт того, было ли мне страшно или нет… — Чонун задумчиво покусал губу. — Да, мне было страшно. Не бояться в подобной ситуации — быть полным дураком. Я не хочу казаться храбрецом, я таковым и не являюсь. Но когда кто-то разевает рот на моё, то я не дам спуску. И становится не важно, сколько передо мной человек. Признаюсь честно — ярость застилает мне глаза, я не вижу никого и ничего. Мне не стоит слишком часто злиться, я знаю свой недостаток, стараюсь держать злость в узде, но не всегда выходит. Сегодня я смог себя пересилить, иначе последствия могли быть куда хуже. Тогда, год назад, я очень испугался. Со связанными руками ничего нельзя сделать, только можно брыкаться и вырываться. В тот раз мне и правда повезло. Я благодарен за это Богу. Сегодня я мог хоть что-то предпринять для нашего спасения. Но если мы уж завели подобный откровенный разговор, то я больше боялся не за себя, а за тебя. — Почему? — прошелестел Чо, изучая узор на кофте босса. — Мы были в одинаковом положении, на нас обоих было направлено оружие. — Сложно объяснить. Ты вот считаешь, что я просил прощения зря, а я так не думаю. Ты оказался в эпицентре событий по моей вине, и не надо сейчас со мной спорить, – предупредил Чонун, кожей чувствуя, как младший попытался открыть рот и возразить. – Ты мой подчинённый, я несу за тебя ответственность. Не важно, где мы находимся: на работе или дома. Я был просто обязан тебя защитить. Если бы с тобой что-то случилось, я бы этого не пережил. Я бы пристрелил главаря, не сомневайся. В тот момент я боялся стрелять, опасаясь задеть тебя. В ту секунду, когда он порезал тебе горло, я был готов наброситься на него с голыми руками. Хорошо, что я этого не сделал, ты мог бы покалечиться. Но будь уверен, если бы тебя там не было, и мы бы остались с ним один на один, пусть у него было бы даже пять ножей, то от него не осталось бы и пустого места! — последние слова Чонун произнёс с таким презрением и злостью, одновременно сжав плечо младшего с неимоверной силой, что у Кюхёна захватило дух. Всё-таки в этом человеке, у которого совсем маленькие ручки, но неимоверно доброе сердце, таится неведомая сила. Неизвестно, сможет ли кто-нибудь когда-нибудь узнать и изучить Ким Чонуна? Его душа непостижима. Кюхён счастлив, что директор открыл перед ним хотя бы частичку своей души. Как многого не знают сотрудники Seoul Сompany, видя только внешнюю оболочку и не подозревая, что из себя представляет настоящий Чонун. Они считают его жестоким руководителем, не способным на человеческие чувства, осуждают его за любое действие, которое противоречит мнению общественности. Но за внешними проявлениями, за той маской, которую позволяет видеть окружающим Ким Чонун, скрывается неимоверная сила воли, смелость и отвага, которые граничат с добротой, заботливостью и лаской. — Я верю вам, Чонун-ши. Это как тогда, с вашим братом? Я не особо понял, о чём была речь, но догадался, что его обидчику пришлось не сладко. — Всё это не важно, сейчас я не могу себе позволить подобного. Тогда мне было шестнадцать. В юношеском возрасте можно простить себе какие-то оплошности, хотя тот случай с трудом можно назвать подобным словом. — Рот Чонуна непроизвольно скривился. — Давайте не будем говорить о моём тёмном прошлом, — видя удивлённый взгляд Кюхёна, старший улыбнулся. — Нет, я не грабил и не убивал. Клянусь. Просто иногда дрался, но так ведь все делают, правда? — А я никогда не дрался, — задумчиво пробормотал Чо, пряча глаза. Видя состояние помощника, Чонун рассмеялся. — Значит, вы были прилежным ребёнком. Это даже хорошо, что вы не дрались. Вы и не превратились в такого тирана как я. Я сейчас озвучиваю общее мнение всех своих подчинённых. — Вы не тиран! — Кюхён возмутился до такой степени, что вылез из объятий старшего и гневно посмотрел на него. Как он может говорить о себе подобное? — Вы просто очень справедливый человек, вот и всё. Такими и должны быть настоящие руководители, — после произнесения данной тирады, Чо непроизвольно поёжился. До этого тепло дарили руки Чонуна, да и сам Чонун был таким тёплым, как грелка, хотелось обратно к нему в объятия, чтобы он согрел и убаюкал, но Кюхён воспротивился своему желанию, думая о том, что босс сочтёт его нахальным мальчишкой. — Вы правда так считаете? — с улыбкой спросил хозяин квартиры, за хорошим настроением пряча разочарование. Когда он обнимал Кюхёна, то появилось то самое чувство близости с родным человеком, которого сам Чонун уже давно не испытывал. Последний раз был, наверное, тогда, когда он встречался с девушкой. С того момента прошёл уже год. Рядом с Кюхёном это чувство появилось вновь, когда хочется быть только с одним человеком, заботиться о нём, оберегать от невзгод. Даже с прежней пассией Чонун испытывал подобие этих чувств, хотя считал, что любил ту девушку. Нет, тут что-то другое. — Если бы не считал, то не говорил бы, — насупился Кюхён, складывая руки на животе. Видя сие милое зрелище, Чонун заумилялся и попытался скрыть улыбку, хотя она так и рвалась наружу. — Кстати, у нас там полно еды. Как вы смотрите на то, чтобы подкрепиться? — хозяин квартиры лукаво подмигнул подчинённому. — Как-то не очень хочется, — честно признался младший. — После всей этой ситуации мне кусок в горло не полезет. — Согласен, тогда надо положить всё в холодильник, а то испортится, — с этими словами Чонун направился на кухню, откуда в скором времени раздался гром тарелок и стук дверцы холодильника. Кюхён хотел было проследовать за боссом, но понял, что подняться с дивана вряд ли сможет. Ноги будто налились свинцом, всё-таки, ситуация не прошла для организма бесследно, и он решил ответить на волнение нервной системы подобным образом. Если Чонуну удалось немного расшевелить мелкого, чуть развеселить, то, видимо, гудение в ногах пройдет само собой, но только ближе к утру. За раздумьями Чо не заметил, как из кухни вернулся хозяин квартиры. — Что-то случилось? — взволнованно спросил он, видя ошарашенное лицо подчинённого. — Нет, всё хорошо, — попытался улыбнуться Кюхён. Не стоит волновать босса по пустякам, и так он сегодня с ним натерпелся. Возможно, он согласится оставить его ночевать? Вряд ли сейчас Чо сможет дойти самостоятельно даже до двери. — Чонун-ши, можно я переночую у вас? — спросил младший, специально состроив щенячьи глазки. Чонун закатил глаза: — Что за глупые вопросы? Конечно, можно! Завтра как раз утром поедем в полицейский участок. Нам нужно дать показания. Не забыли? — Нет, — удручённо вздохнул Чо и повалился на подушку. — Тогда нужно ложиться спать, подъём будет ранним. — Согласен с предложением на все сто процентов. Тогда, спокойной ночи. — Спокойной ночи, — пробормотал младший. На самом деле, ему ужасно не хотелось, чтобы Ким уходил. Старший одним своим видом излучал спокойствие, а, оставшись наедине с самим собой, в голову сразу же полезли самые невероятные мысли: а вдруг опять кто-нибудь придёт или пролезет в квартиру; вдруг преступников будет в два раза больше; если у них у каждого будет по пистолету? Вместе с подозрениями появились и воспоминания, которые красочно передавали происходящее несколькими часами ранее, навевая страх. Кюхён вылез из подушки и огляделся. В комнате было темно, из-за приоткрытой форточки тюлевая занавеска слегка покачивалась на ветру, отбрасывая на стену причудливую тень, с улицы раздавались неясные звуки. Вдруг послышался чей-то вскрик, а следом громкий смех. «Это просто моё бурное воображение», — начал убеждать себя Кюхён, укрывшись при этом одеялом с головой и поджав под себя ноги. Образовав кокон из одеяла, ему стало немного легче. Как в детстве — если полностью скроешься под одеялом и будешь дышать через маленькую дырочку, то монстр из-под кровати тебя не достанет. В детстве можно было в это поверить, но сейчас младший считал, что угроза действительно существует, он боялся реальных бандитов, которые будут не удовлетворены сегодняшним походом своих напарников и решат жёстко расправиться с ним и Чонуном, чтобы получить то, что хотели. Вдруг он почувствовал, как диван погнулся под тяжестью чьего-то тела. Вжав голову в плечи, Кюхён зажмурился и попытался себя убедить, что ему показалось, но уже в следующую секунду он почувствовал прикосновение к своему плечу, и, не выдержав, резко сел и откинул одеяло. На него с обалдевшим видом смотрел Чонун. — Чонун-ши? — облегчённо выдохнул младший и откинулся на спинку дивана, прикрыв глаза. Как он мог не подумать про Чонуна? Ведь это его квартира, и его персона должна была первой прийти в голову. — А вы кого ждали? Привидение? — рассмеялся Ким. — Нет, я… — Кюхён запнулся. Не скажет же он, что боится бандитов? Тогда начальник над ним будет долго смеяться. — А почему вы пришли? — решил перевести тему разговора Чо. — Я слышал, что вы постоянно возитесь, видимо, не могли никак заснуть. Вот и решил подойти, спросить. — Чонун озадаченно почесал затылок. Он и сам не мог понять, почему пришёл. Просто не хотелось сейчас лежать в кровати одному и прокручивать в голове события прошедшего дня. Сна не было ни в одном глазу. — Никак не могу уснуть, хотя хочу спать, — пожаловался младший и снова улёгся на подушку. Ким подобрал с пола одеяло и укрыл мелкого по самую шею. — Постарайтесь уснуть, — прошептал он, и уж было поднялся с места, как его остановила рука Кюхёна, которая схватила его за запястье. — Не уходите, пожалуйста, — просящим тоном проговорил Кюхён, с силой сажая старшего на место. Как только Чо понял, что босс сейчас снова уйдёт, то в сердце ожил прежний страх. Но почему страх так боится начальника? В его присутствии вся эта кутерьма кажется ерундой, боязнь исчезает как по мановению волшебной палочки, и представляется, что происходящее сегодня – просто страшный сон. Чонун кажется волшебником. Он защищает и оберегает Кюхёна, не позволяет причинить ему вред. Даже страх его боится. — Посидите со мной, прошу вас. — Хорошо, — Чонун слегка улыбнулся и сел на место. Видя, что босс не собирается уходить, Кюхён благодарно посмотрел на него и сжал пальцы начальника в своей руке, как бы говоря «спасибо». Уже через несколько минут младший мирно посапывал, морща во сне нос и смешно дуя губы, а Чонун не мог оторвать взгляда от лица подчинённого. Больше всего на свете ему хотелось сейчас к нему прикоснуться, убрать непослушные прядки со лба, разгладить морщинку между бровей, но нельзя. Вдруг он проснётся? Тогда всё закончится. Нет, не стоит. Нужно идти спать. Вставая, Чонун бросил последний взгляд на Кюхёна, и, не удержавшись, еле коснулся губами кудрявого завитка на виске младшего. Быстро отстранившись, брюнет перевёл дух: младший не проснулся, а лишь красноречиво причмокнул губами во сне. Еле сдерживая улыбку, хозяин квартиры направился в свою комнату. «Я — сумасшедший!» — поставил себе мысленный диагноз Чонун и, повалившись на кровать и накрывшись с головой одеялом, мгновенно заснул.