Кольцо судьбы

Утро выдалось не самым лучшим: сначала Кюхён проснулся и вспомнил события вчерашнего дня самостоятельно, а затем ему помог поподробнее описать их во всей красе следователь в полицейском участке, который своей дотошностью мог переплюнуть сотрудников ФСБ, причём всех вместе взятых. Радовал только один факт — Чонун постоянно был рядом и жёстко пресекал попытки давления на младшего. Из директора Seoul Сompany вышел бы неплохой работник органов внутренних дел. Под одним только его убийственным взглядом можно было сознаться во всех своих грехах, да ещё в придачу взять на себя вину за парочку нераскрытых дел. Выйдя из полицейского участка, Кюхён с наслаждением потянулся. Обстановка внутри здания была пугающая, давящая, нервозная, а на улице светило солнышко и дул лёгкий ветерок. Чо чувствовал себя слегка раздавленным: следователь потребовал рассказать всё, вплоть до мелочей, а вспоминать тот ужас, что творился накануне, было не так-то и просто. Младший думал, что на следующий день будет с лёгкостью рассказывать о нападении, но ошибался. События стояли перед глазами так явственно, как будто прошло всего несколько минут. — Значит, так, — Чонун вслед за подчинённым вышел из участка и остановился рядом, застёгивая пуговицы на пиджаке, — сегодня я даю вам выходной и сейчас отвожу вас домой. Отдыхайте, расслабляйтесь, релаксируйте. Завтра придёте на работу, — он вопросительно посмотрел на младшего. — Понятно? Кюхёна покоробило. Он пришёл в ужас от того, что сейчас придётся возвращаться в абсолютно пустую квартиру. Нет, он не боялся, но, зная свою натуру и привычки, представлял, что весь день проведёт за анализом ситуации, выдумает себе мозг на тему «А если бы босс не оказался таким ушлым, то что было бы? Остались бы они живы или их хладные трупы до сих пор лежали бы в квартире Чонуна?». Но спорить с начальником он не стал и только согласно кивнул, пряча за чёлкой расстроенный взгляд. — А вы куда? — младший решил немного понаглеть. — На работу, конечно. Мне выходной никто не давал, а, точнее, я сам себе выходной брать запретил. Наотдыхался уже до поцелуев в парке, — последнее он пробормотал почти про себя, чтобы Кюхён не услышал. — Можно я тоже на работу поеду? — жалобно протянул Чо, с надеждой глядя на босса. Чонун вопросительно поднял брови: — Что вам не отдыхается-то? Это же нонсенс — директор Seoul Сompany сам дал вам выходной! А вы отказываетесь, — он недоумённо покачал головой. — Не хочу возвращаться в пустую квартиру и оставаться один на один со своими мыслями, — пробормотал Кюхён, опуская голову. У Чонуна защемило сердце от жалости, но пользы от младшего на работе сегодня будет не много, а другие сотрудники, видя бездельничающего помощника руководителя, тоже могут отказаться работать или начнут халтурить. Поэтому Чонун решительно замотал головой: — Нет, Кюхён-ши, домой. Постарайтесь заснуть или сходите прогуляйтесь, чтобы отвлечься и забыть о вчерашнем. Всё закончилось хорошо, преступников скоро поймают, и вы забудете обо всей этой истории и будете о ней вспоминать как о сцене из крутого фильма. Младший, донельзя расстроенный и совершенно не согласный со словами босса, забрался в машину. Чонун завёл мотор и, сделав крутой вираж, выехал на дорогу. — Адрес, — коротко сказал он, останавливаясь на светофоре. В ответ он услышал только тишину и недовольное сопение. — Я, кажется, задал вопрос, Кюхён-ши, — босс бросил на помощника вопросительный взгляд. — Не хочу домой, Чонун-ши, — заныл младший, стискивая коленки длинными пальцами. — Я думал, что мы понимаем друг друга, — тихо проговорил Чонун, большим пальцем правой руки постукивая по рулю — верный признак того, что начальник начал сердиться. — Если я сказал, что у вас сегодня выходной, то значит так и есть, а уж как вы его будете проводить — не моё дело. Если передумали ехать домой, то говорите, куда вас везти. Мне абсолютно всё равно. Единственное место, куда вы сегодня точно не поедете — Seoul Сompany. Кюхён в ответ только хныкнул, насупился и еле слышно выдавил из себя название улицы, на которой живёт. — Вот так бы сразу, — брюнет довольно улыбнулся и погнал автомобиль в сторону дома младшего. Тот в ответ только недовольно цокал языком и кидал в сторону старшего убийственные взгляды, которых тот словно не замечал. Повисла неловкая пауза, но нарушать тишину никто из присутствующих не захотел. Кюхён злился, а Чонун мечтал скорее избавиться от общества мелкого, мысленно ругая себя и в который раз обещая никогда больше не общаться так близко с помощником. Общество Кюхёна разбавило серость будней генерального директора Seoul Сompany, с ним весело и интересно, спокойно. А не перерастает ли подобная заинтересованность во что-то большее? Слова гадалки, до сих пор сидевшие в мозгу, иногда напоминали о себе, но почему-то, когда Чонуну хотелось обнять Чо, успокоить, то образ гадалки и её пророчество будто вылетали из головы. На смену им приходило осознание, что он всё делает правильно, так и нужно. Хочется убедить себя, что забота исключительно на уровне босс-подчинённый, и не более того. Мельком глянув на сердитого Кюхёна, старший улыбнулся: он такой милый, когда сердится. Эти надутые губы, бровки домиком, руки, сложенные на груди. Хочется его защитить, помочь, но Чонун не обязан этого делать! В который раз старший одёрнул себя и заставил отвести взгляд, сосредоточившись на дороге. Тишину разрезала мелодия входящего звонка, телефон Чонуна стал заливаться весёлой трелью. Брюнет схватил гаджет и, нажав вызов, поднёс трубку к уху. — Слушаю. Из трубки раздался женский голос. Услышав, что боссу звонит женщина, Кюхён ещё более недовольно заёрзал на сидении, пытаясь вслушаться в слова, но шум автомобиля не позволил ему понять, что же говорила дама. Младшему совершенно не понравилось, что Чонуну звонят какие-то женщины, хотя он и сам не мог объяснить, в чём причина данного недовольства. За несколько дней он так привык, что Ким постоянно с ним, что было полнейшей неожиданностью узнать, что, возможно, у начальника кто-то есть. Хотя по квартире босса можно было понять, что в ней нет хозяйки, но сексуальные отношения тоже пока никто не отменял. Младший обладал богатой фантазией и поэтому сразу представил, как Чонун обнимает красивую стройную брюнетку, как тянется к её губам за поцелуем, как поглаживает её по длинным волосам, а затем фантазия начала подкидывать совсем не детские картинки, к которым стоило бы приставить предупреждение 21+. От представленного его передёрнуло, а губы брезгливо скривились. Почему? Это же нормально, что мужчина встречается с женщиной, обнимает её, целует, спит с ней. Но Кюхёну в упор не хотелось верить, что у старшего кто-то есть, ведь за те два дня, что они провели вдвоём, ему ни разу не позвонила женщина. Чонун одинокий, он и сам об этом говорил, даже жаловался, что не с кем выходные проводить. Возможно, что они просто поругались и теперь она хочет помириться? Чо тяжело вздохнул и опустил голову. Трудно объяснить своё поведение, но ему совершенно не хотелось, чтобы у босса была не только постоянная девушка, но даже и случайные связи. За своими мыслями он не заметил, как босс бросил телефон на приборную доску и нецензурно выругался. — Что такое? — спросил Кю прежде, чем осознать, что он не вправе задавать своему начальнику подобные вопросы. Но слова вырвались сами собой, всё-таки младший в тайне надеялся, что та женщина позвонила по каким-то рабочим вопросам, а не по личным. — Я совсем забыл, что сегодня праздник в детском доме, а я обязательно должен на нём присутствовать, — Чонуна совершенно не удивил наглый вопрос. Голова его была теперь забита тем, как же он мог забыть о таком важном событии и где же теперь купить подарки детям, когда до праздника осталось всего два часа. — Какой праздник? Какой детский дом? — ошарашено спросил шатен. — А, долгая история. Вы же, насколько я понимаю, никуда не торопитесь, Кюхён-ши? — получив утвердительный кивок, он довольно улыбнулся. — Тогда я позволю себе занять ваше свободное время одним очень важным делом, — с этими словами он затормозил около огромного торгового центра, который так вовремя оказался на их пути, и вышел из машины. — Идёмте. Младший с готовностью выбрался из автомобиля и поспешил за боссом. Тот уверенно шёл по многочисленным коридорам гипермаркета, выискивая нужный отдел. — Мы на месте, — Чонун остановился около отдела с игрушками. Отдел бы настолько большим, что занимал собой весь третий этаж торгового центра. Здесь было абсолютно всё, что могло бы порадовать детишек. — Так, у меня для вас спецзадание, Чо Кюхён, — генеральный директор Seoul Сompany резко развернулся и посмотрел на подчинённого, который стоял позади него, — набрать игрушек на огромное количество детей, но чтобы я смог их увезти на своей машине, не прибегая к помощи дополнительного транспорта. У вас на всё про всё ровно час. Вперёд! — Слушаюсь, — младший шутливо поклонился и исчез среди многочисленных стеллажей. — Ух, ты, круто! Я тоже такой хочу! Где всё это было, когда я был ребёнком? — подобные возгласы слышались то тут, то там, а сам Кюхён мог совершенно неожиданно появиться то справа, таща игрушечный пистолет, то выскочить с левой стороны, изображая средневекового рыцаря с огромным мечом, а один раз даже сполз по канату, чем до жути испугал Чонуна, когда чуть не свалился на него сверху. Получив нагоняй, но одновременно видя, что начальник чуть не умирает от хохота, он мысленно показал старшему язык и отправился на следующий, наверное, третий, обход магазина. Но уже через несколько минут он опять возник перед брюнетом, держа в руках огромного плюшевого медведя. Чонун невольно залюбовался младшим. Кюхён сейчас выглядел очень непосредственно, словно он ребёнок, который получил ту игрушку, которую давно хотел. Его щёки слегка покрылись румянцем, а глаза горели и в них плескался такой неподдельный восторг, что невозможно было оторвать взгляд. — Чонун-ши, я поручил аджумме выбирать подарки для девочек, ведь я в этом деле полный профан. Не знаю, что они любят: кукол, наверное, всяких, розовых пони и плюшевых мишек, но я самостоятельно не решился всё это выбирать. Хотя, вот этого парня, — он подбросил медведя, - я бы взял. Он такой мягкий, — Чо сжал плюшевое существо в руках и блаженно закрыл глаза, но уже в следующую секунду он усадил мишку на маленький стульчик и погладил по пушистой голове. — Но он слишком большой и в вашу машину не поместится. Надо выбирать: или много небольших игрушек, или он. Выбор очевиден. — Я подарю вам его на день рождения, Кюхён-ши, — неожиданно для себя ляпнул Чонун. — Вы с ним хорошо смотритесь вместе. — Не стоит, — засмеялся шатен, одновременно краснея. — Идёмте. Скорее всего, аджумма уже выбрала игрушки для девочек. Вроде бы, мы уложились во время? — спросил он, продвигаясь к кассе и попутно тыкая пальцем во все плюшевые игрушки, мимо которых они проходили. — Вы справились со своим заданием превосходно, — похвалил брюнет своего помощника, роясь в карманах брюк в поисках бумажника. Увидев гору всевозможного игрушечного инвентаря, которая громоздилась на кассе, а то, что не поместилось на ленту, расположилось на полу и на паре стульев, Чонун не сдержался и присвистнул. — Слишком много? — обеспокоенно спросил младший, заглядывая боссу в глаза. — Тогда можно часть положить на место. — Нет, не стоит, — Ким жестом остановил парня, который попытался взять с ближайшего стула пару коробок и положить их на полку. — Всё хорошо. Сегодня же у детей праздник, а они далеко не каждый день видят подарки. Пробивайте всё, — обратился он к кассирше. Та в ответ кивнула и, кокетливо поправив чёлку, приступила к своим обязанностям, посекундно кидая заинтересованные взгляды на Чонуна. А тот, не обращая на неё никакого внимания, пересчитывал наличные. Поняв, что такой суммы у него при себе нет, он вытащил золотую кредитную карту. Глаза кассирши от удивления расширились до такой степени, что перестали напоминать азиатский тип. Она с ещё большим энтузиазмом принялась обслуживать почётного покупателя, мило улыбаясь и строя ему глазки. Старшего подобное поведение и откровенное заигрывание до такой степени развеселили, что он стал улыбаться ей в ответ и даже подмигнул, после чего та вспыхнула и застенчиво отвела взгляд. Пробив все покупки, она вопросительно посмотрела на Чонуна: — Будете оплачивать кредиткой? — какой смысл спрашивать, если сама видела. Тот в ответ кивнул и протянул требуемое, слегка коснувшись пальцами её руки. Кассирша зарделась ещё больше и даже не сразу нажала на приборе нужные кнопки, попадая мимо. Кюхён следил за флиртом, нервно сжимая руки в кулаки. Хотелось подойти, взять Чонуна за руку и утащить куда подальше от этой размалёванной девицы. Он не мог понять, как называется то чувство, которое засело внутри так прочно. Никакого другого слова кроме «ревность» он не придумал, но одновременно ужаснулся подобному выводу. Неужели Кюхён ревнует собственного начальника? Да быть такого не может! Он, конечно, собственник, но Чонун же его директор. Пусть общается, флиртует, перекидывается заинтересованными взглядами с кем угодно, но почему возникает желание уйти вместе с ним из торгового центра как можно скорее и больше никогда не возвращаться? Почему так гулко бьётся сердце, а руки удерживаются только силой воли, чтобы не схватить брюнета за рукав, а лучше взвалить на плечо и унести от греха подальше? Ревность взыграла с новой силой, когда кассирша с улыбкой, как у акулы, начала выяснять, класть ли покупки в пакеты или же их вынесут просто так. Чонун в ответ всё так же мило строил глазки и вежливо отвечал, поглаживая рукой, на которой сверкали дорогущие часы, свои волосы. Терпение младшего лопнуло. — Чонун-ши, вы долго ещё будете заигрывать с кассиром? Уже забыли, что вас ждут? — еле сдерживаясь, процедил он сквозь зубы, складывая руки на груди. Ким ощутимо вздрогнул и обернулся. Он немного увлёкся и забыл о присутствии Кюхёна. Каково же было его удивление, когда он увидел донельзя злого помощника, который даже не пытался скрыть эмоций. Было заметно, что ещё немного, и он взорвётся: всё его тело было напряжено, в глазах плескался гнев, а губы были плотно сжаты. — Да, я помню, спасибо, Кюхён-ши, — не подал виду Чонун и, снова повернувшись к кассирше, попрощался с ней. Кюхён мысленно праздновал победу, видя, как расстроилась девушка. Видимо, она ожидала, что босс попросит у неё номер телефона, но брюнет только кивнул на прощание, даже не улыбнувшись. — Идёмте. Чо на негнущихся ногах проследовал за боссом. Внутри клокотала ярость, и сколько он не пытался её унять, у него ничего не выходило. Неужели он приревновал начальника? Да бред! Просто Чонун торопился, а тут тратил время на какую-то девицу, причём не самую симпатичную. — Кюхён-ши, — проговорил Чонун, выйдя из здания и повернувшись к помощнику, — вы могли бы впредь вести себя поскромнее? — Хорошо, — нагло ответил младший, смотря в глаза своему начальнику, — но вы тоже забыли, что вас ждут дети. Эта особа не вашего уровня, Чонун-ши, зачем тратить на неё своё время, тем более, когда его совсем нет? — Вы забываетесь, Кюхён-ши, — прошипел старший, вплотную подходя к шатену. — Я сам буду решать, когда и с кем разговаривать, уж не вам давать мне советы. Свою личную жизнь я оставлю при себе, не советую туда лезть. Думаю, это понятно? — Понятно, — с вызовом ответил Кюхён, не отводя взгляда. — Надеюсь, теперь я свободен? Вам больше не нужны мои услуги? Или ещё что-нибудь выбрать? Может, цветы для этой дамочки? Правда, я не очень в них разбираюсь, но продавцы всегда помогают. А может и в цветочном отделе будет весьма симпатичная продавщица. У вас даже будет выбор, — наглость младшего перешла все границы. Перед глазами у Чонуна потемнело, он с силой сжал зубы, мысленно уговаривая себя не всыпать этому болтуну по первое число. Руки затряслись от злости и от осознания, что по пророчеству гадалки, он стоит перед человеком, который ему предназначен судьбой, и обсуждает с ним возможности развития своей личной жизни. Он должен быть его личной жизнью, и, похоже, что теперь Чонун никогда не сможет нормально смотреть на женщин, потому что этот мальчишка занял все его мысли, не оставил просвета и выбора. А Кюхён был в шоке от своего поведения. Он никогда никого так не ревновал! Он не мог смириться с той мыслью, что Чонун может встречаться с кем-то. Всё внутри противилось этому, мозг отказывался воспринимать подобный исход дела. Пусть Чонун вечно будет один, но зато Кю будет спокоен. Как глупо, но он ничего не мог с собой поделать. Но одновременно он понимал, что перегнул палку, он видел, как от злости исказилось лицо старшего, как его глаза полыхнули гневом. Шатен ненароком подумал, что сейчас узнает, а главное — испытает на себе, что из себя представляет фирменный боссовский хук справа и уже попрощался с парой зубов. Он не должен был говорить об отношениях начальника, он не имел на это никакого права, а свои собственнические замашки надо запихнуть куда подальше. — Простите, Чонун-ши, — прошептал он, взглядом сканируя перекошенное от злости лицо босса. — Я не должен был так говорить. Не знаю, что на меня нашло. Извините меня. — Садись. В машину, — тяжело дыша, процедил Чонун сквозь зубы и резко развернулся на сто восемьдесят градусов, даже не удостоив младшего взглядом. Громко хлопнула дверца автомобиля, а Кюхён всё стоял на улице, пытаясь привести мысли в порядок. Голова разрывалась от огромного количества противоречий, а самое страшное было то, что Чонун сейчас отвезёт его домой и на этом их хорошие отношения закончатся. Вряд ли начальник простит ему столь фамильярное поведение, да Кюхён и сам бы себя не простил. Но ему так не хотелось терять дружеского расположения Чонуна, и вовсе не потому, что он его босс и что теперь он с ним на короткой ноге, а потому, что теперь их связывало что-то большее, чем просто работа. Чонун всего за несколько дней стал для него больше, чем начальником. Он стал его хорошим знакомым, человеком, с которым можно поговорить ни о чём, рассказать переживания, зная, что тебя не обсмеют, а поймут. Даже сам Ким раскрыл перед ним душу, пусть и частично, но это огромное достижение. Может, это и есть дружба? Слишком громкое слово, но младший сердцем чувствовал, что брюнет стал для него очень важным человеком. Но теперь Кюхён свёл их отношения на «нет» своим хамским поведением, которому нет оправдания, а босс больше никогда не позволит приблизиться к себе и никогда не позволит узнать настоящего Ким Чонуна.