Кольцо судьбы

Кюхён облегчённо выдохнул и попытался собраться с мыслями. Неожиданное заявление Чонуна повергло его в шок, но в сердце приятным трепетом отдалось упоминание, что ему, Кюхёну, генеральный директор Seoul Сompany отказать не может. Значит, он всё ещё что-то чувствует к нему, значит, любовь Чонуна не была мимолётным порывом. Нужно поскорее объясниться, не теряя времени расставить точки над i, уладить недоразумения и устранить ту неловкость, которая воцарилась сейчас между ними. Но только сейчас Кюхён понял, как он будет выглядеть со стороны. Не зная, что сказать, как начать разговор, он растерянно уставился на Чонуна, словно пытаясь найти у него поддержку. А тот, в свою очередь, внимательно рассматривал младшего, отмечая про себя изменения, которые произошли за три месяца. Кю мало изменился, только чуть похудел, но наметанный взгляд директора Seoul Сompany словно и не замечал мешков под глазами и болезненно-бледной кожи — последствия ночных бдений у компьютера. Странная штука — любовь. Влюбляясь, начинаешь идеализировать человека, не видишь абсолютно никаких недостатков, для тебя любимый человек становится самым красивым, самым прекрасным, самым интересным, самым желанным. Никого вокруг не существует, только он один, единственный и неповторимый. Поражаешься, как же раньше ты мог жить без него и любви к нему? Становится страшно, что когда-нибудь это чувство пройдёт, испарится, как дымка. Чонун никогда ранее не понимал подобных душевных излияний и, как признанный реалист, смотрел на вещи здраво, не пытаясь приписывать своим пассиям те качества, которых у них никогда не было и быть не могло. Но с появлением Кюхёна кривая его жизни совершила резкий поворот, все прежние устои пошатнулись, а после того, как Чонун нашёл в себе силы признаться самому себе в чувствах к мужчине, ранее казавшиеся фундаментальными принципы развалились не хуже карточного домика. Непросто менять свою жизнь в тридцать лет, сложно признавать эти изменения, трудно по ним жить, но Чонун справился. А справился потому, что в его душе жила надежда, которая потом, после ухода Кюхёна, была завалена тоннами страданий. И даже сейчас, глядя на Кюхёна, который силился что-то сказать, да всё не мог, Чонун не спешил строить воздушный замок и старался всячески затоптать тот прорастающий росток надежды, который проклюнулся в душе с появлением Кю. Чонун считал, что младший пришёл просить его о помощи, неважно в какой области: с работой, жильём или же просто пришёл спросить совета, да всё, что угодно! Но он не мог позволить себе понадеяться на что-то большее, только не это! Он с трудом пережил прошлый разрыв, только поддержка брата и здравый смысл помогли выкарабкаться из глубокой ямы затяжной депрессии, когда жить не хотелось. Было желание рвать и метать, да не позволяло самочувствие, хотелось рыдать, да было стыдно перед родными, которые никогда не видели Чонуна в таком состоянии. Только Чонджин, понимая, что брату хочется лезть на стену, что ему нужно просто выговориться, проплакаться, выпроводил ахающую мать и грустного отца из палаты, позволяя Чонуну побыть наедине с самим собой. Так больно не было ещё никогда, а физическая боль — ничто, по сравнению с душевной, когда понимаешь, что ничего уже не будет! Человек, которого ты любишь, ушёл, оставил с разбитым сердцем, и пусть так будет лучше для всех, но он никогда не вернётся! Чонун тряхнул головой, пытаясь избавиться от тяжких воспоминаний. Даже сейчас слишком сложно возвращаться в прошлое, а в данный момент есть дела гораздо важнее, чем неприятные воспоминания. — Так о чем вы хотели со мной поговорить, Кюхён-ши? — Чонун встал перед младшим, сложив руки на груди, и вопросительно на него посмотрел. Кюхён ждал этого вопроса, но не думал, что, после того, как он его услышит, сможет дать вразумительный ответ. Так и случилось. — Чонун-ши, — не выдержал он, срываясь с места и подходя к директору Seoul Сompany почти вплотную, — мне нужно вам очень много рассказать, объяснить, вы должны мне помочь. Это жизненно важно, понимаете… — он начал сбивчиво рассказывать что-то о том дне, когда Чонун очнулся после нападения, о личных переживаниях, о том, что до сих пор считает себя подонком, сволочью и ещё кем-то, что все его мысли заняты только Чонуном и никем больше. Кюхён перескакивал с одной темы на другую, путал или недоговаривал слова, размахивал руками на манер ветряной мельницы и дико вращал глазами. Его повествование закончилось рассказом о странной женщине в парке, которая помогла ему понять, что Кюхён должен объясниться с Чонуном, они нужны друг другу, а ещё было странное упоминание о каком-то сне, где они целовались. С каждым новым предложением глаза у Чонуна становились всё больше, а рот открывался всё шире. После того, как Кюхён выговорился и перевёл дух, старший был готов ловить свою челюсть где-то на уровне пола. Видя ошарашенный вид Чонуна, Кюхён растерялся ещё больше. Неужели Чонун ему не поверил? Или он его больше не любит? Или он считает, что Кюхён захотел посмеяться над ним? Стушевавшись, младший уткнулся взглядом в пол, боясь пошевелиться и сказать хоть слово, а Чонун, в свою очередь, пытался переварить услышанное, но выходило с трудом. — Кюхён-ши, — старший решил прояснить ситуацию, ибо он практически ничего не понял из сбивчивого монолога Кюхёна, — простите, но до меня не очень дошла цель вашего визита. Чертыхнувшись про себя и проклиная свою торопливость, младший решил действовать напролом, не оглядываясь на прошлое и не проясняя совершенно ненужных вещей. — Скажите мне, как вы поняли, что любите меня? Теперь уже Чонун даже не пытался скрыть удивление. Он ожидал услышать что-то совершенно другое, но никак не вопрос о собственных чувствах. — Зачем вам это? — Не спрашивайте, пожалуйста, — жалостливо посмотрел на него Кюхён. — Я не смогу дать вам вразумительного ответа, опять наговорю много лишнего. Поверьте, это очень важно для меня. Просто ответьте на вопрос: как вы поняли, что любите меня? Что вы испытали? — Страх, — ответил Чонун первое, что пришло в голову. И ведь не врал. Страх и ужас — вот истинные чувства, которые он испытал, когда понял, что влюбился в своего подчинённого. Ему уже не было интересно, зачем Кюхён задал этот вопрос. Если ему нужно, то Чонун ответит. — Страх? — ошарашено пролепетал младший, отходя на шаг назад, во все глаза глядя на бывшего босса. Он никак не ожидал услышать подобного ответа, хотя и сам не знал, чего ждал. — Кюхён-ши, давайте поговорим с вами на чистоту, — Чонун решительно взял Кюхёна за руку и подвёл к кожаному дивану, который стоял в углу кабинета. Усадив на него младшего, директор Seoul Сompany присел рядом и сжал ладонь Кюхёна в своей. — Если вы задали этот вопрос, то готовы услышать всё, что я вам расскажу? — Получив утвердительный кивок, Чонун задумался, с чего бы начать. — Тогда вам придётся выслушать очень интересную историю. Он на секунду замолчал, подбирая слова, а Кюхён затаил дыхание, готовясь услышать истинную, невыдуманную версию любви генерального директора Seoul Сompany к своему подчинённому. — Начнём с того, что я никогда не интересовался мужчинами, — проговорил Чонун, поднимая взгляд на собеседника. — Никогда не думал, что смогу влюбиться в парня. Если бы мне кто-то об этом сказал полгода назад, то получил бы по первое число. — По лицу младшего скользнула улыбка, но он видел, что старший говорил серьёзно. — Поэтому я без особых колебаний принял вас на работу только за личные качества. Это не был любовный порыв. Тогда я не чувствовал к вам ровным счётом ничего. Да и сначала тоже воспринимал вас только как своего подчинённого, не более того. Мне сложно сейчас сказать, когда всё началось: может, в тот день, когда вы остались у меня ночевать, может, когда мы воевали с Джонхо. Вариантов масса, но я понял и осознал тот факт, что я вас люблю только тогда, когда мы были на празднике в детском доме. Вы помните, чем это закончилось. — Кюхён покраснел до кончиков ушей и отвёл взгляд, кусая губы, а Чонун не удержался и рассмеялся. — Мне до сих пор стыдно за свою несдержанность. Но тогда я не видел иного выхода. Я хотел признаться вам, честно сказать, что влюбился, но язык не повернулся. Я боялся вашей реакции, что вы меня оттолкнёте. А ситуация с поцелуем, конечно, была не лучше признания, но действовал я в порыве. Сам не могу объяснить своё поведение, просто захотелось поцеловать и поцеловал. Чонун замолчал, погрузившись в свои мысли, а Кюхён переваривал услышанное. Значит, это правда. Чонун раньше никогда не заглядывался на мужчин, а влюбился в него, в Кюхёна. Но это же так сложно — не только принять чувства к мужчине, но и признаться в них. — Чонун-ши, вы не ответили на мой вопрос. — Я попытаюсь объяснить, но только воспримите сказанное мной серьёзно, — старший выглядел напряженным. Он сел прямо и с надеждой заглянул в глаза собеседнику. Кюхён удивлённо уставился на него. Неужели бывший босс думает, что можно их разговор воспринять как-то иначе? Он пришёл сюда не шутки шутить, а разобраться в себе и своих чувствах! Но видя его взволнованный взгляд, парень крепко сжал ладонь старшего в руке, надеясь, что тот поймёт. Язык отказывался подчиняться хозяину, сказать что-то было непосильной задачей, поэтому он ограничился лишь прикосновением. Но Чонун понял его. Слабо улыбнувшись, он принялся большим пальцем руки гладить мягкую кожу на руке младшего, тем самым успокаиваясь и готовясь сделать непростое признание. Он долго скрывал историю трёхгодичной давности. Кажется, пришло время её рассказать. Но прежде… — Откуда оно у вас? — он осторожно перевернул ладонь Кюхёна тыльной стороной и ткнул пальцем в золотое кольцо. Младший удивлённо проследил взглядом указанный путь и недоумённо посмотрел на Чонуна, размышляя на тему: «Мы тут решаем важные вопросы, а он о золоте спрашивает!», но всё же решил ответить: — Отец подарил, когда я собрался переезжать в Сеул. Оно мне очень дорого, мой талисман. — Кюхён-ши, — протянул Чонун, прикрывая глаза, — если бы не это кольцо, то, возможно, ничего и не было бы. Возможно, мы бы с вами до сих пор работали вместе, вы были бы моим подчинённым, а я вашим начальником, и никто из нас не помышлял бы о подобном исходе дела. — Не понимаю, о чём вы? — воскликнул Кюхён, отодвигаясь от бывшего босса и пытаясь вырвать свою руку из его цепкой хватки. Что он такое говорит? Что за ерунда? Или он вообще решил посмеяться над ним? — Вы обещали выслушать меня, — строго проговорил старший, не разрешая расцепить их руки. Чо недовольно посмотрел на него, потом кивнул и успокоился. — Три года назад я решился на одну авантюру. Сейчас сложно объяснить, почему я, скептик до мозга костей, захотел узнать своё будущее. Но тогда мне казалось, что иного выхода просто нет. Я устал ждать человека, который предназначался мне судьбой. Я встречался со многими девушками. Не скажу, что они были плохими, они были красавицами, умными, воспитанными, но я не чувствовал к ним более, чем симпатии или влечения, — при упоминании о прежних пассиях Чонуна, Кюхёна передёрнуло, а ревность, которая дремала в сердце, снова поднялась гнетущей волной. Но он постарался скрыть раздражение, внимательно слушая рассказ старшего. — И тогда я решил сходить к гадалке. Вы не ослышались, так и есть, — Ким считал удивлённый взгляд младшего и улыбнулся ему. — Я нашёл её через знакомых, а она поведала мне очень интересную вещь. Она сказала, что избранница появится на моём жизненном пути через несколько лет, но я не удивился этому. Было бы странно, если бы она сказала, что я встречу девушку своей мечты, когда выйду из её обители. А затем она дала мне более точные данные о моей половинке, не за бесплатно, конечно. Гадалка поведала мне, что девушка будет из обеспеченной семьи, но главный признак, по которому я смогу отличить свою избранницу от тысяч других не менее привлекательных девушек — это золотое кольцо с чёрным камнем, которое она будет носить на пальце правой руки, — Чонун осторожно провёл пальцем по гладкой поверхности камня и посмотрел на Кюхёна, который сидел, как громом поражённый. Что всё это значит? Сейчас он всё услышал верно? Вроде бы, да. Но этого не может быть! Таких колец тысячи, миллионы, тем более, он не девушка! Возможно, Чонун ошибся, это неправда. Это не может быть правдой. — Чонун-ши, — еле слышно выдавил из себя младший, пытаясь заглянуть в глаза Чонуна, но тот отвернулся, — таких колец очень много. Я не единственный, кто носит подобные украшения. — Понимаю ваше удивление. А теперь представьте моё состояние, когда я увидел такое кольцо, которое она мне описала, на вас, — Чонун резко повернулся к Кюхёну, сверля взглядом в его лице дыру. Тот стушевался под его взором и замолчал. Да, можно представить, что испытал Чонун, когда увидел кольцо не на девушке, а на парне. Наверное, сам Кюхён впал бы в такой шок, что не смог бы пошевелиться и что-то сказать. Да что там! Он бы выгнал этого человека взашей! И это стопроцентно точная информация. Но Чонун тогда даже глазом не моргнул, не налетел на него, как разъярённая фурия, не потребовал удалиться и больше не возвращаться. Вот это выдержка, профессионализм высшей степени! Но наличие кольца ещё ничего не доказывает, гадалка могла ошибиться, Чонун мог перепутать. Вариантов масса, кольцо — не показатель правдивости слов прорицательницы. — Я даже знаю, о чём вы думаете. Это написано у вас на лице, — старший усмехнулся и покачал головой. — Я тоже сначала думал, что гадалка ошиблась в предсказании, точнее, увидела совсем не то и не на том человеке, поэтому сразу же после собеседования поехал к ней за разъяснениями. Но, по приезду, я услышал совсем не то, что ожидал. — Что вы услышали? — еле слышно пролепетал Кюхён, подаваясь вперёд. Чонун многозначительно посмотрел на него. Кажется, вопрос в ответе не нуждался. — Как она это объяснила? — младшему казалось, что мир вокруг остановился, замер на одной единственной секунде, в которой есть только красноречиво говорящий взгляд Чонуна. Сказанное Чонуном не укладывалось в голове. Ему стало понятно, что гадалка опровергла сомнения директора Seoul Сompany, но должно же быть логическое объяснение! И неужели то, что она сказала, было правдой? Чонун предназначен ему судьбой? — Что-то про книгу судеб, — ответил Чонун, пристально рассматривая младшего. Он следил за его реакцией, но никак не мог понять, о чем же тот думает. Рад или нет. Видно, что он ошарашен. Оно и не удивительно, но какой же будет исход этой истории? Будет ли счастливый конец? — Она сказала, что в нашем случае произошёл какой-то сбой, наши имена были поставлены в одну строку. Вы — моя судьба, а я — ваша. — Почему вы не сказали мне об этом раньше? — резко выкрикнул Кюхён, вскакивая с дивана и гневно глядя на бывшего босса, который продолжал так же спокойно сидеть на месте, даже не пытаясь осадить младшего. — Ведь это не честно! Вы всё знали с самого начала, а я оказался в дураках! Ведь тогда было бы всё иначе, не было бы таких проблем! Кюхён взбунтовался не на шутку. Его разозлила своя неосведомлённость. Ведь его роль была уже прописана в сценарии, но Чонун сделал так, как захотел сам, что в принципе неправильно. Он должен был сразу же рассказать о предсказании, он был обязан осведомить второго участника действий, а не решать вопрос в одиночку. — Успокоились? — поинтересовался Чонун. Всё время, что Кюхён брыкался, он молчал, давая тому выговориться. В чём-то младший был прав, но он смотрел на ситуацию однобоко. — Присаживайтесь. — Старший похлопал по кожаному сидению рядом с собой, но Кюхён, презрительно фыркнув, не сдвинулся с места. — Как хотите. А теперь послушайте меня, Кюхён-ши. Вот как вы отреагировали бы, если бы я пришел к вам в кабинет на второй день после приёма на работу в Seoul Сompany с заявлением: «Кюхён-ши, спешу вас обрадовать — вы тот человек, который мне предназначен свыше!» Как вы представляете моё признание? Я хочу выслушать вашу версию. Что мне нужно было сказать, чтобы вы не послали меня далеко и надолго со своей любовью и глупыми суждениями о пророчестве? Я не уверен, что вы отреагировали бы восторженно. Более того, я знаю, что вы подумали бы, что ваш начальник свихнулся. Или я не прав? Кюхён постоял пару мгновений неподвижно, удивлённо смотря на непроницаемо-спокойное лицо бывшего босса, а потом глубоко вздохнул. Чонун прав на сто процентов из ста. Если бы, тогда ещё нынешний, начальник подошёл к нему с подобным заявлением или любыми его вариациями, то Кюхён бы подумал, что у директора поехала крыша, не иначе. Он бы точно не отреагировал адекватно, а уж восторженно — тем более. Просто покрутил пальцем у виска и послал бы босса подальше, скорее всего мысленно, вслух не решился бы. — Вот и я о том же, — старший покачал головой. — Поймите, тогда я не испытывал к вам каких-либо чувств. С самого начала я не поверил гадалке. До того самого момента, когда я не понял, что влюбился в вас, я отказывался верить в её слова. Я отвергал её теорию до самого конца, противился ей, как только мог. Но, как видите, ничего не вышло. — Но почему вы не рассказали хотя бы тогда в больнице? Почему не остановили меня, почему позволили уйти? Вы ведь знали всё с самого начала! — Кюхёна снова захлестнули противоречивые эмоции. Ведь тогда они уже были близки, Чонун спас ему жизнь, был уже влюблён в него, так почему бы не рассказать всю историю? — Я хотел это сделать, — честно признался Чонун, не пытаясь увиливать, — но потом решил не давить на вас. Получилось бы, что я пытаюсь вас удержать, и тогда я не был уверен, что вы воспримите мои слова адекватно. Я не хотел навязываться, ведь видел, что вы меня не любите. А быть рядом только из-за того, что гадалка нагадала? Хм, не знаю, тогда эта мысль не показалась мне здравой. Тогда я видел в ваших глазах только жалость, в них не было любви, которая была мне необходима. Поймите, Кюхён-ши, я не хотел привязывать вас к себе, я хотел, чтобы меня любили, так же, как люблю я. Но вы не были на это способны. Кюхён схватился за голову. Как же сложно! Почему не может быть всё просто? Любят друг друга? Так будут вместе! Почему всегда всё нужно усложнять? — Наша ситуация не так проста, Кюхён-ши, особенно если вспомнить всё, что нам пришлось пережить вместе, — усмехнулся Чонун, протягивая руку к младшему, который так и продолжал до сих пор стоять в паре метров от него. Немного помедлив, тот протянул руку в ответ. Их пальцы переплелись, Чонун потянул парня на себя и снова усадил рядом на диван. — После вашего ухода из больницы, я смирился с мыслью, что у гадалки случился прокол. Она не смогла рассмотреть ситуацию со всех сторон, не смогла определить, что любовь будет безответной. Но сегодня вы приходите ко мне и задаёте странные вопросы. Что прикажете думать? За столь огромным объёмом странной, даже невероятной информации, который на него обрушился, Кюхён забыл о цели своего прихода. Ему казалось, что всё это время они уже говорили о ситуациях, связанных только с ними, не с Чонуном и Кюхёном по отдельности, а с ними обоими. Да, так и было, но Чонун ещё не в курсе душевных переживаний младшего, а Кюхёну казалось, что уже ничего не стоит спрашивать у старшего, всё и так ясно. Странно сейчас сидеть рядом с ним и осознавать, что вот он, стоит только протянуть руку и дотронуться, но страшно, а вдруг оттолкнет? Хотя, о чём это он? Ведь здесь, совсем близко, тот человек, который должен быть его жизнью. Не стоит бояться, ведь это тот же самый Чонун, который и был раньше, только теперь не босс, а любимый человек. От осознания этой мысли сердце сладко сжалось, а ладони вспотели. Неужели это возможно? Неужели он когда-то мог подумать, что сможет жить без Чонуна? И жил ведь, спокойно, припеваючи даже. И после их ужасного прощания жизнь не закончилась, хотя была несчастной и унылой. Но ведь с сегодняшнего дня всё изменится? — Чонун-ши, — нервно облизнув губы, проговорил Кюхён, стараясь не смотреть на бывшего босса, — с того дня, как мы с вами распрощались в больнице, я не находил себе места. Я был уверен, что поступил неправильно, что не должен был вас бросать тогда. Я не знаю, что со мной происходило, наверное, это было волнение, ведь вы для меня многое сделали. Но я опрометчиво дал обещание не появляться в поле вашего зрения, поэтому больше не мог прийти навестить вас. Миллион раз пожалел о том, что вы заставили меня пообещать это. Было неимоверно сложно. Сначала я списывал своё желание на жалость, благодарность, но потом я понял, что дело совсем в другом. Я безумно хотел вас увидеть, прикоснуться, поговорить с вами. Было невыносимо, но одновременно страшно. Для меня подобное так непривычно, пугающе. Я боялся, боюсь и до сих пор. Но, глядя на вас, я теряю страх перед той неизвестностью, что меня ждёт. Хотя, сейчас моё будущее не кажется мне туманным, оно вполне закономерно, но это непросто, — Кюхён замолчал, опустив голову, а Чонун затаил дыхание. Сердце отбивало бешеный ритм, а разум стал подавать бесконечные импульсы, плотно переплетённые с надеждой. Неужели всё-таки тогда гадалка не ошиблась? Чонун смирился со своей участью, он не тешил надежд на счастливый исход их с Кюхёном истории, но сейчас младший рядом с ним и, похоже, он чувствует то же самое, что чувствовал Чонун, когда понял, что влюбился в своего подчинённого. Только бы это было правдой! — А сегодня я встретил человека, который помог мне осознать мои… ммм… — Кюхён замялся, не решаясь сказать вслух столь важное слово, но старший не стал на него давить, а лишь подсел поближе и, приподняв за подбородок его голову, заглянул в глаза. — Я представляю, что творится сейчас в вашей душе, Кюхён-ши, — прошептал он, внимательно разглядывая смущённого Кюхёна и пытаясь сдержать счастливую улыбку. Но нельзя сейчас торопить события, вдруг он всё испортит? Нужно как-то помочь младшему, подтолкнуть его к верному решению, но не делать резких движений, чтобы не спугнуть. — Я помогу, только вы скажите — как? — Я не знаю, — в отчаянии проговорил тот, качая головой, — я не знаю, что сделать, чтобы понять себя окончательно. Я так запутался. Раз Кюхён не может дать однозначного ответа, то Чонун решил взять инициативу в свои руки. Осторожно, словно обращаясь со священным сосудом, он потянул младшего на себя, нежно обнимая и ласково прижимая к себе. Никаких резких движений, всё плавно и легко. Кюхён должен почувствовать себя нужным, должен понять, что он в безопасности, что человек, сидящий рядом с ним — непростой. Чонун — его будущее, тот, кто будет рядом всегда, тот, с кем придётся делить горе и радости, тот, кто будет опорой и поддержкой. Кюхён ощутимо вздрогнул, но, почувствовав сильные руки, которые невесомо обняли его, облегчённо выдохнул, прикрывая глаза. Чонун откинулся на спинку дивана, утягивая за собой младшего и пристраивая его голову на своей груди. О подобном директор Seoul Сompany и мечтать не мог. Если бы ему кто-то сегодня утром сказал, что он вот так будет сидеть в своём кабинете и обнимать любимого человека, то он бы никогда не поверил. Надежда, которая до этого проросла в душе небольшим ростком, теперь превратилась в огромное дерево, которое прочно укоренилось. Даже если сейчас Кюхён захочет взять свои слова обратно, уйти, убежать, выпрыгнуть из окна двадцать пятого этажа, то ему никто не позволит этого сделать. Теперь он принадлежит Чонуну. — Чонун-ши, я… — младший поднял голову, собираясь что-то сказать, но резко замолчал, останавливаясь взглядом на губах старшего. А ведь тогда, после праздника в детском доме, Чонун его поцеловал. Если верить его рассказу, то именно в тот день он понял, что влюбился в своего помощника. Так может последовать его примеру? Боязно как-то. Но Кюхён уже чувствовал душевное спокойствие, он ощущал тепло рук старшего, а душа больше не рвалась на части. Он пришёл, чтобы окончательно разобраться в себе. Начало положено, но Чонуном, так стоит продолжить самому, чтобы сразу понять себя окончательно, а не мучиться неизвестностью. Надо забыть все страхи раз и навсегда. Мысли мгновенно пронеслись в голове, оставляя после себя звенящую пустоту. Кюхён решил подчиняться своим желаниям, а более не раздумывать. Он понял, что слишком долгие метания не доводят до добра, а в их с Чонуном случае — тем более, поэтому он, повинуясь порыву, потянулся и слегка коснулся губами губ старшего, прикрывая глаза, чтобы не видеть ничего вокруг и полностью отдаться ощущениям. Казалось, что сердце выпрыгнет из груди. Такого яркого всплеска эмоций младший не испытывал ещё никогда, даже когда впервые поцеловал понравившуюся девушку. Тогда он почувствовал удовлетворение, но сейчас эмоции захлестнули его с головой. Это не был поцелуй в полной мере, они слегка касались губ друг друга, ловя дыхание, но Кюхён мог с уверенностью сказать, что это был лучший поцелуй в его жизни. Да, нет страсти, напора, только нежность, но всепоглощающая нежность, которая затопила их с головой, не позволяя вынырнуть. Яркой вспышкой в голове младшего промелькнула мысль: «Всё сделал правильно». Сомнений больше нет, даже странно осознавать, что они когда-то вообще существовали. Только Чонун рядом, только его лёгкие поглаживания по спине и только его мягкие губы. Секунды лились одна за другой, а отрываться от Чонуна не хотелось. Совершив над собой титаническое усилие, Кюхён отстранился, но уже через мгновение старший не выдержал, накрывая его губы своими и углубляя поцелуй. Пьянящее чувство запретности подобных чувств ударило младшему в голову с новой силой, хотя раньше подобное уже не казалось странным. На долю секунды ему захотелось оттолкнуть Чонуна, но потом вновь его захлестнуло чувство удовлетворения и спокойствия. Да, такая любовь, может, и неправильна, предрассудки против подобного проявления чувств сильны, но поделать с собой ничего уже нельзя, да и не хочется. Как иногда сложно понять, встретив человека, что именно он должен быть рядом всю оставшуюся жизнь, но сейчас подобная задача не казалась Кюхёну невозможной. Он нашёл то, что искал, и дело даже не в гадалке и её предсказании, а в собственных ощущениях и уверенности в том, что этот человек окончательно и бесповоротно принадлежит ему. — Прости, я не смог сдержаться, — прошептал Чонун, отодвигаясь от младшего и тяжело дыша. Проявление инициативы со стороны Кюхёна снесло последние преграды, а разум на время отключился, позволяя хозяину действовать в соответствии с желаниями. Кюхён только помотал головой, показывая, что всё в порядке, пряча красные от смущения щёки, уткнувшись носом в грудь старшего. Услышав смешок, он ещё и зажмурил глаза для пущей убедительности. Как же всё это непривычно и приятно одновременно! И теперь так будет всегда? Идиллию нарушил телефонный звонок. Видимо, кто-то из сотрудников потерял директора и решил его поскорее найти. Громко чертыхнувшись, Чонун с сожалением выпустил любимого из объятий и подошёл к телефону. — Ким Чонун слушает, — проговорил он в трубку, свободной рукой застёгивая пуговицы на пиджаке. — Сколько раз можно повторять одно и то же? В той графе должен проставляться процент прибыли. И предоставить этот документ мне нужно будет только тогда, когда графа будет вся заполнена. Неполные данные меня не интересуют, — строго выговаривал кому-то Чонун, хмуря брови. Кюхён с улыбкой наблюдал за ним. Как же он соскучился по подобным разговорам, по заданиям, которые ему давал Чонун, по собраниям, планёркам. И по строгому взгляду директора Seoul Сompany тоже очень соскучился. Глядя на то, как старший распекает кого-то по телефону, Кюхён невольно залюбовался им. Вот кому так ещё повезло, как не ему, Кюхёну? Никому, это точно. Да, на свете очень много красивых девушек, но теперь они перестали существовать для него. А если говорить о парнях, в которых сам Чо ничего не смыслил и мог оценивать только по внешности, то ему достался самый лучший «экземпляр». Красивый, высокий, статный, сильный, мужественный. А характер? Может, и не сахар, но положительных качеств гораздо больше! Заслуживает ли Кюхён этого человека? За своими думами младший не заметил, как Чонун закончил разговор и присел рядом, поглядывая на любимого. — О чём задумался? — осторожно поинтересовался он, стараясь скрыть волнение. На лице младшего читались растерянность и недоумение, а Чонун уже успел представить, что Кюхён передумал и решил опять оставить его. Страх быть снова отвергнутым был слишком силён, хотя старший уже дал себе слово, что Кюхён больше не исчезнет из его жизни. —Чонун-ши, я хотел спросить, а… — начал было тот, но старший его перебил. — Так-так, давай сразу договоримся. Мне кажется, что обращение «на Вы» сейчас не совсем уместно. Особенно после вот этого, — он подался вперёд и снова поцеловал младшего, запуская пальцы в его волосы и нежно перебирая пряди. Все противоречивые мысли тут же вылетели у Кюхёна из головы, а наслаждение заняло главенствующую позицию в душе. Он прижался к Чонуну всем телом, отвечая на поцелуй и стараясь не растаять от тягуче приятных прикосновений. — Тебе так не кажется? — спросил старший через несколько секунд, оторвавшись от губ парня. — А как же мне вас называть? — удивлённо спросил Кюхён, который ещё не совсем отошёл от головокружительного поцелуя. — Ха-ха, — старший не смог удержаться от смеха, ловя недовольный взгляд любимого. — Ты сейчас серьёзно спрашиваешь? — получив утвердительный кивок, директор Seoul Сompany снова разразился хохотом. — Ну что вы в самом деле! — возмутился младший, недовольно стукнув Чонуна по коленке кулаком, после чего зажал рот ладонью от осознания того, что же он натворил. Но тот в ответ снова рассмеялся, утирая выступившие на глазах слёзы. — Во-первых, у меня есть имя, — начал старший, просмеявшись окончательно. — Только не говори, что не знаешь его! — Чонун опять начал дико смеяться, а Кюхёну хотелось сквозь землю провалиться, потому что он в первую секунду не сообразил, о каком имени говорит Чонун. — Да, моё имя Чонун. Во-вторых, мы с тобой должны разговаривать «на ты». Ты видел когда-нибудь, чтобы парень с девушкой или жена с мужем общались «на Вы»? Лично я нет. — Вам легко говорить! — возмутился Кюхён, отодвигаясь от Чонуна и стреляя в его сторону яростным взглядом. — Я проработал под вашим руководством столько времени, вы были моим начальником, вы — генеральный директор Seoul Сompany, я привык говорить «Чонун-ши» и «вы», а вот так с бухты барахты перестроиться сложно. — Для тебя я не генеральный директор Seoul Сompany, — строго проговорил старший, присаживаясь вплотную к любимому и беря его руку в свою, — я больше не твой начальник, теперь я твой… ммм… парень, — Чонун постарался подобрать подходящее слово, чтобы охарактеризовать их отношения. — Для тебя я просто Чонун. Или, если тебе пока сложно, то давай ты будешь звать меня хён. Так проще? — Да, — немного подумав, ответил Чо, стараясь не покраснеть, как свёкла. — Так о чём ты хотел меня спросить? — Чонун всячески пытался скрыть улыбку, но она рвалась наружу. Чувство вспоглощающего счастья переполняло его, казалось, что ещё немного — и восторг выплеснется наружу, сметая всё на своём пути. Да, в жизни директора Seoul Сompany бывало много хороших, запоминающихся моментов, которые сейчас отошли на второй план и уже не казались сколько-то значимыми. Но этот день он будет помнить всю жизнь. — Я уже и забыл, о чём хотел вас спросить. — Так, опять, да? — старший покачал головой и игриво подмигнул любимому. — Если ещё хоть раз ошибёшься и опять ляпнешь «вы», то поцелую. — Хм, так зачем ждать моей оплошности? Ведь можно и сейчас поцеловать! — внаглую заявил младший, откровенно смеясь над вытянувшимся от удивления лицом Чонуна. Что? Не ожидал? — И то верно, — довольно сверкнув глазами, усмехнулся Чонун, поддаваясь любовному порыву и отдавая всего себя поцелую и человеку, который изменил его жизнь навсегда. От автора: Вот и закончилась эта история. Сложно сейчас представить, что задумывалась она как миди :) Но не жалею, что изменила размер, да и сюжет тоже. Хотелось бы сказать огромное спасибо моей бете и читателям, которые поддерживали меня и комментировали каждую главу. Огромное вам спасибо! Без вас работа не была бы написана. Ваши комментарии очень поддерживали меня и подстёгивали к написанию продолжения тогда, когда мне хотелось заморозить работу. Ещё раз спасибо всем большое!