I can't make it right

                   Семейный парк Ёнсан. Воскресное утро.       Чонгук, по сложившейся, за последние три месяца, традиции, уже бродил по дорожкам в поисках красивых кадров. Он приходил сюда только по воскресеньям, чтобы отдохнуть от подработки, суеты Сеульских улиц, машин, а заодно понаблюдать за жизнями других людей. Множество семей и парочек приходили сюда, чтобы провести совместный выходной, организовав пикник, играя во что-нибудь или просто гуляя со счастливыми улыбками. Иногда Чонгуку везло, и люди соглашались на то, чтобы он сделал им несколько фотографий на память, но увы, такое случалось редко. Мало кто реагировал положительно на внезапное предложение о бесплатной съемке от какого-то парнишки, называя причиной то, что это был их единственный выходной и его хочется провести в спокойствии. Гук понимал, но каждый раз огорчался, как в первый. Так вышло и сегодня. Когда отец молодого семейства мягко попросил Чонгука "не донимать" их, он, тяжело вздохнув, пошёл в глубь парка, уже подумывая о том, что зря, в общем-то, выбрал себе такое хобби. Нет, ему очень нравилось фотографировать, потом обрабатывать и выставлять фотографии, получая заслуженные тысячи лайков в соц.сети, но ему казалось, что всё это не то. Природа и кошечки давным давно ему самому приелись, равно как и безупречно накрашенные искусственные девушки, что просились к нему на фотосессию. Гук не мог отказать, ведь, не считая подработки, такие скучные и однообразные фотографии были его небольшим заработком. Только вот после каждой такой работы, парень расстраивался всё больше, ведь не ради фотокарточек с одинаковыми девчонками он начинал это всё. Ему хотелось снимать обычную жизнь людей, запечатлевать важные моменты, ловить живые и редкие кадры. А не вот это вот всё. И, как только эти мысли начали заполнять голову, Чонгук вдруг остановился, увидев неподалеку парнишку с необычными волосами. Он стоял, запрокинув голову к небу, щурился от яркого солнца, что прорывалось сквозь плотные кроны деревьев, и чему-то самозабвенно улыбался. Его бледная кожа почти сливалась с белой одеждой, и только лавандового цвета волосы ярко выделялись, делая внешний вид парня каким-то волшебным. Он казался нереальным. Недолго думая, Чонгук, стараясь не привлекать внимания, чуть выставляет перед собой фотоаппарат, где-то на уровне груди, и нажимает на затвор. Камера издаёт несколько характерных щелчков, как вдруг парнишка оборачивается, сменяя лучезарную улыбку на слегка нахмуренные брови, и уставляется на Чонгука. Широко распахнув испуганные глаза, брюнет, вцепляется пальцами в камеру и чувствует, как краснеют от неловкости даже уши. Заметили. Его заметили. И, кажется, очень этому не рады. Как только незнакомец склоняет голову и начинает делать первый шаг навстречу, Гук рывком поворачивается на сто восемьдесят градусов и спешит уйти из парка, буквально срываясь на бег. Вот тебе и сделал новых фотографий для портфолио. И часа не прошло с тех пор, как Чон пришел сегодня в парк, и уже с таким позором вынужден ретироваться.             «Черт, ведь обещал себе больше так не делать...и что меня дёрнуло!» - сокрушается про себя парень, пока сбегает по знакомым дорожкам к выходу. Чонгук волновался так сильно, что не было даже сил обернуться и посмотреть - идёт ли вообще за ним кто-то, или «у страха глаза велики»? Но волноваться было за что. Однажды Гуку едва не досталось за такие вот фотографии, сделанные без спроса. Девушка посчитала его за маньяка и устроила целую драму с привлечением свидетелей. Половина парка в тот день сбежалась посмотреть, что же случилось и почему визгливая блондинка просит вызвать полицию. Благо сама полиция лишь добродушно посмеялась и отпустила Чона домой, попросив больше не пугать людей и всегда спрашивать перед тем, как сделать фото. Тогда парень неделю не выходил из дома, боясь, что теперь весь Сеул будет с насмешкой или недобро на него смотреть. Чонгук даже едва не лишился своей подработки, отказавшись в один из дней поехать в кафе, чтобы сделать фото очередного нового блюда. С тех пор, он каждый раз спрашивает у людей о возможности сделать фото, хоть и в большинстве случаев получает отказ. Всё равно не отчаивается. Но сегодня что-то будто заставило его рискнуть еще раз. Тот парень...было в нём что-то необычное, кроме нежно-лавандовых волос и ослепительно-белой одежды. Что-то притягательное и необъяснимое. Гуку уже не терпелось посмотреть, вышла ли хоть одна фотография с незнакомцем, поэтому, как только он добежал до кафешки, что была напротив парка, тут же включил фотоаппарат и...застыл в немом шоке, едва не выронив технику из онемевших рук. На кадрах совершенно четко были видны деревья, клумбы, скамейки...всё. Всё, кроме того парня, которого, вообще-то, Чонгук фотографировал. И видел, что он стоял там, в момент, когда создавалось фото. Не веря собственным глазам, парнишка выключает фотоаппарат, глубоко вздыхает и приседает за свободный столик, положив фотоаппарат перед собой. Сейчас, вот сейчас он успокоится, снова включит камеру и увидит нужное фото.             «Просто техника заглючила, да и деревья точно не те, это, вероятно, кадры с прошлой недели...» - успокаивает себя брюнет. Дрожащими пальцами, Чонгук хватает камеру, сильнее, чем нужно, давя на кнопку включения. Но камера вовсе не глючит, работает прекрасно, бегло перелистывая кадр за кадром, на которых нет никакого парня в белом. Листая содержимое карты памяти уже по третьему кругу, Чонгук чертыхается:       - Да как же так! Я ведь точно его фотографировал!       - Значит на фото я не отображаюсь...класс, - вдруг слышится сзади мелодичный голос, отчего Гук роняет фотоаппарат на столик, дёргаясь от испуга и замирая на месте. Догнал все-таки. Что теперь...стоп что? Что он сказал?       - Ты что меня слышишь? - голос сзади становится тише, а волосы на затылке у Чонгука шевелятся. Теперь главной проблемой было не то, что он сделал пустое фото незнакомого человека, а то, что этот человек, кажется, ненормальный.       - Вполне. Ты же это вслух говоришь, - бормочет брюнет, не желая повернуться на голос.       - Ты извини, если я тебя напугал, я не хотел, - парнишка обходит столик и медленно садится напротив Чонгука, - я же могу? Сесть...       - Да, конечно, - кивает тот, вглядываясь в чужое лицо. С минуту ребята молча смотрят друг на друга, изучая глазами, пока первым не очухивается Гук:       - Что ты сказал? Когда подошел ко мне, про фотографии.       - А, - парнишка чуть вздёргивает брови, а затем слегка хмурит их, - говорю, что не отображаюсь на фото. Ну, знаешь, как вот в книжках про вампиров пишут, что их нет на фото или в зеркалах...       - Что это значит??       - Послушай, это ты сфотографировал меня исподтишка. У меня вообще-то тоже есть вопросы, - вдруг начинает напирать незнакомец, отчего Гук снова чувствует укол совести.       - Черт, ты прав. Прости, я просто...вроде как начинающий фотограф, а твоя внешность показалась мне интересной. Она хорошо гармонировала с парком...но все же. Тебя нет на фото. И это какой-то бред, я ведь видел, что ты стоял неподвижно.       - Ты первый, кто видит и слышит меня, - шепчет светловолосый, неотрывно глядя в глаза Чонгука нечитаемым взглядом. Казалось, парень вовсе не слушал Чона, думая о своём. Либо и впрямь был психом...       - Что ты...послушай. Ты говоришь о чём-то мне непонятном так буднично и просто, будто мы с тобой сто лет знакомы, или будто я где-то там, в твоей Вселенной. Давай я быстренько извинюсь, закажу тебе кофе и разойдемся? Странно это всё, - Гук уже начинает вставать с места, как вдруг его запястья касаются ледяные пальцы.       - Постой, пожалуйста, - не поднимая головы шепчет незнакомец. Тяжело вздохнув, Чонгук снова опускается на стул и мягко убирает чужую руку со своей, еще раз отмечая то, что кожа необычно холодная для августовского дня.       - Я, возможно, пожалею об этом потом, но...хорошо. Я всё еще ничего не понимаю из сказанного тобой, но раз ты настаиваешь, то давай с самого начала? - брюнет вдруг ловит себя на том, что слегка дрожит, разглядывая чужака напротив. Что-то внутри так и вопит о том, что творится что-то неладное. И это неладное сейчас сидит, вперившись взглядом в столешницу и чуть слышно шепчет:       - Да, ты прав...нужно с самого начала, - кивнув самому себе, парнишка поднимает тёмные глаза на Чонгука и говорит громче, - меня зовут Пён Бэкхён, мне семнадцать и я умер три дня назад.