I can't make it right

                   - Чего..? - и без того большие глаза Чонгука, кажется, увеличиваются вдвое от услышанного.       - Я не знаю, как подготавливать к такому, поэтому прости, что у тебя сейчас...не легкий шок, но я не знаю, как тебе ещё иначе или мягче это сказать. Меня похоронили вчера, а сегодня я вот...сижу перед тобой и пытаюсь понять, что происходит, - парнишка вздыхает, кладя сцепленные в замок руки на столешницу.       - Ты вот точно псих. И теперь будешь преследовать меня. Чтоб убить или свести с ума, да?       - Да нет же... - Бэк закатывает глаза. Начав медленно мотать головой, Гук обхватывает её руками и сильно сжимает:       - Да как же меня угораздило-то так? И ведь хотел перестать заниматься фотографией. Вот надо было, надо было слушать Юнги-хёна и идти на архитектора. Глупый, глупый Чонгук...       - Ты говоришь о себе в третьем лице и называешь меня психом? - усмехается Бэк.       - Ты сказал, что умер три дня назад! Кто из нас еще псих! - вскидывается Чонгук, подрываясь с места. Пробежавшись взглядом по пустынной улице, он видит выходящую на веранду официантку и, недолго думая, кричит ей:       - Девушка, скажите, вы видите парня, который сидит здесь? - указательным пальцем брюнет тычет почти в макушку Бэкхёна, отчего тот шипит и дёргается в сторону.       - М-молодой человек...у вас все в порядке? - остановившись в паре шагов, девушка не рискует подойти ближе, сжимая тонкими пальчиками фартук.       - То есть нет, да? Я тут один по-вашему?       - Может вам...       - Он вас заранее подговорил, да? Подкупил? Розыгрыш? - сердце Чонгука колотится как бешеное, готовое вот-вот вырваться из груди.       - Я бы попросила вас уйти, - лепечет официантка, пятясь назад в кафе.       - А-а-а. Ну точно. Я всё понял. Это розыгрыш такой, да? - повернувшись к Бэку, брюнет склоняется к нему и щурится. - Колись, это Тэхён-хён придумал? Подослал тебя ко мне? Он ведь обожает такие тупые изощрённые шуточки...       - Я понятия не имею о ком ты говоришь и знаешь, я уже жалею, что вообще попёрся за тобой. Подумаешь, увидел меня. Может ты не один такой! - рявкнув Чонгуку в лицо, Бэкхён пытается встать со стула, но тяжелая рука, опустившаяся на плечо, не позволяет это сделать.       - Стоять. Сначала мы позвоним Тэхёну и проверим, его ли ты посланник. А уж потом будем разбираться. Или что? Испугался? - Гук быстро достаёт телефон из кармана джинсов и набирает хёна, слушая гудки в трубке.       - Боже, пожалуйста, можно я умру окончательно?! - вскинув голову вверх, взмаливается парнишка и закрывает глаза. - Серьёзно? И вот ОН меня видит? Почему именно он...       - Да тише ты, разнылся...Тэхён-хё-ё-ён! Нет, я не рад тебя слышать. Что за чертовщина происходит? Покосившись краем глаза на брюнета, Бэкхён пытается услышать, что ему отвечает некий Тэхён:       - Гук-и, время видел?       - Видел. Так же четко, как и твою очередную ненормальную шутку.       - Что? О чем ты?       - Это ты мне объясни. Какого черта, меня, утром в воскресенье, в парке вылавливает ненормальный и говорит, что он ходячий мертвец? Только вы с Юнги-хёном знаете, что я хожу сюда в это время и...       - Ты себя слышишь, Гук-и? У тебя все хорошо? Какие ходячие мертвецы? У тебя что? Снова галлюцинации после ужастиков? А я говорил Чимину, чтобы переставал смотреть их с тобой...       - Чимин-хён не при чем...       - Слушай, малыш, хочешь, я приеду, а? - сонный голос Тэхёна вдруг сменяется обеспокоенным, а на заднем плане слышится шуршание. Поняв, что все ещё сжимает чужое, холодное плечо, Чонгук медленно переводит взгляд со стола на парня, над которым грозно нависал всё это время, и постепенно отстраняется, садясь обратно на стул.       - Нет, хён. Не нужно. Извини, что разбудил...       - Чон Чонгук, у тебя все в порядке? Ты меня теперь напугал.       - Да, хён. Я...возможно и правда привиделось. Надо больше спать. Не волнуйся, - бормочет Чонгук, прикладывая ладонь ко лбу и пытаясь прийти в себя.       - Как теперь не волноваться? Малыш, обещай, что сейчас же отправишься домой, выспишься и позвонишь мне? - тяжело вздыхает в трубку Тэхён.       - Обещаю, хён. Извини еще раз, что разбудил, - не дождавшись ответа, Чонгук сбрасывает звонок, убирает телефон и, положив руки на стол, осторожно поднимает глаза на незнакомца. Бэкхён. Его зовут Бэкхён. Постепенно до Гука доходит осознание того, что это всё же не было розыгрышем. Перед ним сидел с виду обычный парень,в самой, что ни на есть, обычной и настоящей белой джинсовке, футболке, джинсах. Точно такие же вещи есть и у самого брюнета, это не что-то сверхъестественное. Да, безусловно, у парня были необычные лавандовые волосы, но у его хёна Чимина - и вовсе розовые. Это тоже не какой-то магический факт. Единственное, что отличало его от среднестатестического человека - он утверждал, что мертв. Ах да, а ещё, для августа, у него чересчур холодная кожа. Но это можно было бы объяснить просто тем, что у него плохое кровообращение. Еще один его хён - Юнги, страдал этим, зачастую кутаясь в свитера даже летом. Но, вот незадача. На фотографиях парня нет, официантка его, кажется, не видит. Может он и впрямь вампир?       - Нет, господи, я не вампир! - не выдерживает вдруг Бэкхён и прерывает тишину, нахмурившись и поджав губы. Затем его брови ползут вверх от удивления, а Чонгук снова распахивает глаза, которые, он уверен, скоро начнут болеть от частого удивления, и отшатывается на стуле назад.       - Ты что...       - Мысли читаю...похоже... - глубоко вздохнув и положив ладони на щёки, Бэк тихонько говорит: - Думаешь я сам знаю больше твоего? Я очнулся сегодня утром и ни черта не понимаю. Мне бы в этом всём разобраться, а тут ты! Видишь меня, слышишь, даже трогать можешь. Я, поверь, удивлён не меньше твоего. Только вот, есть вероятность, что ты - растерял от испуга остатки мозгов, раз до сих пор не додумался увести нас отсюда. Как считаешь, нормально ли ты выглядишь, разговаривая сам с собой, а? - парнишка указывает пальцем на огромную витрину кафе слева, в которой отображается только побелевший от страха Чонгук.       - Твою ж мать... - только и может выговорить он, прежде чем отключиться. Эта ситуация оказалась его нервной системе немного не по зубам.             - Молодой человек! Боже, очнитесь, пожалуйста, - лепечет где-то вдалеке высокий девчачий голос, пока Чонгука всего трясёт. Нет. Это кто-то трясет его за плечи. А еще неприятно, хоть и слабо, бьёт по щекам. Глаза нехотя открываются, обнаруживая перед собой испуганное лицо той самой официантки.       - Ох, вы в порядке?? Вы, кажется, упали в обморок. Может вам скорую? - щебечет девушка, прикладывая ко лбу Гука мокрое полотенце.       - Нет, но, если можете, такси...было бы кстати, - слабо кивает брюнет, облизывая пересохшие губы. Официантка исчезает в кафе, а Чонгук прикладывает пальцы к вискам, в которых отстукивало сердце. Давно же он не падал в обмороки. В последний раз подобное было на дне рождения Чимин-хёна, когда из-за угла резко выпрыгнул клоун. Вот уж тогда ужасу было...       - Теперь наглядно вижу, что значит выражение: «призрака увидел», - вздыхает Бэкхён, восседающий на столешнице, от которого Чонгук снова дёргается.       - То есть ты не...       - Нет. Я тебе не привиделся. Я правда существую, чёрт побери. Я настоящий. Если можно вообще так сказать.       - Надо валить отсюда, пока мне и впрямь не вызвали скорую с конечной в белых стенах.       - Первая хорошая идея за сегодня, Чон...       - Чонгук. Пошли давай. Молча, - цедит сквозь зубы Чонгук, хватая со стола фотоаппарат и, как можно быстрее, убегая с веранды в сторону метро.       - Раз уж ты читаешь мысли, то может нам и нет смысла разговаривать?       - Нет уж. Я, пожалуй, по старинке. В твоих мыслях сам чёрт ногу сломит. У тебя там сейчас полная мясорубка, меня аж подташнивать начинает, - морщится Бэкхён.       - Значит домой идём пешком. Я знаю один максимально безлюдный путь, - тяжко вздыхая, Чонгук резко сворачивает на узкую улочку и нервно засовывает руки в карманы.             Какое-то время парни шли молча, но, потом, Гуку тишина стала давить на уши, а изнутри уже прилично распирал мозг от всех мыслей, что там бурлили. А потому, он ни с того ни с сего выдаёт:       - Бэкхён, значит. Сокращенно Бэк?       - Да. А ты Гук?       - Для тебя Чонгук-хён. Ты же сказал, что тебе семнадцать, так? - отчего-то слишком грозно спрашивает брюнет, хмуря брови.       - Навсегда семнадцать, - как-то невесело усмехается парнишка.       - Кто ты? Если не вампир.       - Призрак? Слушай, я не знаю. Утром я очнулся в своей постели, дома. Ничего не понимал. Последним отчётливым воспоминанием был белоснежный кафель ванной, на котором я умирал, пуская слюни. Дальше - пусто. Гука передёргивает и он резко останавливается, уставившись на Бэка.       - Ты что же, самоубийца?       - Вынужденный, хён, попрошу заметить. Поэтому я здесь, а не...       - Что значит вынужденный?       - Настоящих самоубийц туда, - Бэк поднимает палец вверх, - если верить фольклору, не пускают. А у меня, как я понимаю, появился шанс. Нужно только что-то исправить. Ну, знаешь, как это бывает в книжках или фильмах? Ты не перейдешь черту, пока есть незаконченное дело. Так, видимо, и у меня. И я даже подозреваю, что мне нужно сделать, хоть и не до конца уверен. Только вот одного не пойму - при чём тут ты?       - Хотел бы и я знать, - снова двинувшись вперед по улочке, ребята постепенно приближаются к многоэтажному дому, вокруг которого бегают и кричат дети. На детской площадке возятся мамаши с колясками, что-то громко обсуждая, но как только одна из них видит Чонгука, гомон постепенно становится тише. Подойдя к подъездной двери, Гук почти утыкается в нее носом, тихо бормоча:       - И что вот мне с тобой делать? Мы же не можем говорить на улице. Соседи меня за полоумного примут, - скинув с плеча рюкзак, в котором болталась одна только камера, брюнет принимается делать вид, что ищет ключи.       - Пожалуй, уже. Ты слишком долго изображаешь человека, ищущего что-то в рюкзаке.       - Не могу же я пустить тебя домой, в самом деле! - шикает брюнет.       - Не думаю, что у тебя прямо сейчас есть выбор, хён, - разводит руками Бэкхён.       - Вообще-то я могу просто уйти домой и не пустить тебя внутрь. Или ты и через стены пройдешь?       - Очень смешно, - закатывает глаза парнишка, но затем вполне серьезно добавляет, - Я не знаю. Я такое еще не пробовал.       - Боже... чёрт с тобой. Пошли за мной. Кажется соседи уже и впрямь думают, что я ненормальный, - вздыхает Чонгук, открывая дверь.       - Какой ты...упомянул сразу и Бога и Дьявола в одном предложении, - насмешливо сощурившись, Бэк улыбается и входит в дом за старшим.             - Так и что же? Что в итоге с тобой произошло? - заварив себе привычную, полулитровую чашку кофе, Чонгук становится напротив Бэкхёна и облокачивается поясницей о столешницу.       - Чуть больше недели назад, у меня диагностировали рак крови, - пожимает плечами Бэкхён, забираясь на стул с ногами и усаживаясь как можно удобнее, - а три дня назад, я покрасил волосы, пока они еще были на моей голове, в любимый цвет и покончил с собой. Не весёлая история и очень короткая, согласен. Но, к чему все эти детали и мелочи. Важна ведь суть, так? - улыбнувшись уголками губ, парнишка внимательно изучает выражение лица Чонгука, который то сердито, то обеспокоенно хмурится над каждым словом. - Я просто подумал...зачем бы я сдался родителям? Им без меня теперь гораздо проще. Чонгук молчит. Осуждающе смотрит и молчит. Его родителей не стало два года назад, а последнее, что он им говорил, были вовсе не слова любви. И теперь это гложело его. Он приходил на могилу раз в месяц, просил прощения, говорил, как любит. Только вот исправить уже ничего нельзя было. А этот парнишка убил себя почти сразу после того, как его семья узнала о его болезни, а сейчас говорит, что родителям без него проще...       - Ты чего несёшь, а?       - А что? Говорю как есть. Сегодня я проснулся утром, в своей кровати. Почти ничего не помнил и не понимал. Решил, что всё вообще обошлось и мне показалось, что я умираю. Может успели, откачали. Потом подумал, что нужно проверить родителей. Вскочил с кровати, спустился вниз, зашел в кухню...а мама завтрак отцу готовит. И знаешь? Ни капли слез, ни измученного вида, ни грусти на лице, ни дрожащих рук. И я уже и правда поверил, что всё хорошо, что я не умирал там, на холодном полу...я подошёл к маме, радостный, обнять хотел... - Бэк закусывает губу и отворачивает голову, уставившись в темноту коридора. - А руки прошли сквозь неё. Я думал, сплю. А потом, сидя на ступеньках у дома, щипал себя так сильно, что у любого нормального человека остались бы синяки. А мне даже не было больно. Парнишка кусает бледные губы и жмурится.       - Черт, я даже заплакать не могу! Вот глаза щипет, это я чувствую, представляешь? В груди щемит, я тоже ощущаю. И так гадко. Мне, понимаешь, гадко от собственной смерти? А она...мать, в смысле...оказалось-то, прошло всего три дня с моей смерти. Я это не сразу узнал. А она...она выглядела так, будто меня никогда не было в её жизни. Она не выглядела хоть немного заплаканной...       - И ты только поэтому посчитал, что ей стало легче? Не думал, что она просто может пить успокоительные? Не плакать, хотя бы в это утро? Держаться? И...и делать вид, что она может продолжать жить дальше...       - Она и живёт. И будет жить. Она даже еще вполне может родить им с отцом нового ребенка. Все живут дальше. И мне бы теперь хотелось. Только вот мне не дали выбора, - резко повернув голову, парнишка уставляется в глаза Чонгука. Взгляд тёмных глаз прошибает насквозь, вынуждая отвернуться, поэтому брюнет мгновенно опускает глаза в чашку с кофе и говорит:       - У тебя был выбор, разве нет? Лечение ведь...       - О, умоляю, хён. Промучиться несколько лет ходячим сосудом для яда от химиотерапий, чтобы потом все равно умереть? Да еще и некрасивым, как сейчас, а ходячим скелетом, обтянутым бледной кожей с сотней синяков. Каков в этом толк?       - А какой тебе толк теперь, после смерти? «Зато умер красивым»?? Эти слова будто ударяют Бэкхёна в грудь. Сощурив глаза, он цедит сквозь зубы:       - Видимо какой-то есть, раз я здесь. Между парнями снова повисает тишина, которую никто из них первым нарушать уже не хочет. Лишь спустя десять минут тяжёлых вздохов и гневного сопения, Бэкхён откашливается и говорит:       - В общем, кто-то сверху видимо хочет помочь мне исправить мой грешок. Правда какой и почему именно с помощью тебя - пока не ясно. Так что, давай просто поймём, что это, почему это ты, сделаем всё, что нужно и разбежимся?       - Тебе всего семнадцать, а ты такая стерва, Бэкхён, - качает головой Гук, залпом осушая всю кружку с горьким напитком.       - Уж что есть - того не отнять, хён.             Ближе к вечеру, уже перебравшись в гостиную и сменив сотню неудобных положений на диване, Чонгук падает на спину на мягкий ковер и закрывает глаза.       - Всё ещё ноль идей?       - Угу, - тянет Бэк, усаживаясь рядом и подтягивая колени к груди.       - Ну, давай тогда снова вернёмся к твоему...эм, положению. Чонгук открывает глаза и поворачивает голову, глядя на парня, что рассматривал фотографии на стенах.       - Значит, ты не ешь, не пьешь...туалет и ванная, тоже отметаются, да? Разговаривать сейчас с парнишкой в своей гостиной, почему-то уже кажется Гуку совсем обычным делом. Будто они знали друг друга давно и решили просто провести вместе целый выходной день. Да, такие сюрпризы ему жизнь еще не преподносила.       - Все верно, - кивает светловолосый.       - Но как так выходит, что мы можем касаться друг друга? - будто в доказательство своим словам, Чон протягивает руку и касается пальцами колена Бэкхёна.       - Вероятно, потому, что ты мой проводник в «лучшую жизнь», хён, - парнишка делает пальцами характерное движение, изображая кавычки. - Держать предметы я, например, не могу. Но могу их двигать и...ронять.       - В смысле? Бэкхён молча машет рукой и книга, которая лежала на краю дивана, нехотя скользит на пол.       - А вот поднять и держать её, я уже не смогу. Но пинать по полу - это пожалуйста, - хохочет светловолосый, натягивая рукава джинсовки до кончиков пальцев.       - Бэк, слушай...извини меня.       - Что? Ты-то за что извиняешься? - изумляется парнишка.       - Мне всё ещё до конца не верится в это, но всё же...тебе же наверное неприятно. Ну...то, что я так отреагировал, да и вообще вся эта ситуация. Ты ведь считай недавно узнал о болезни, потом...умер. А я и капли сочувствия не проявил, с тех пор, как мы встретились.       - Да брось, хён. Все нормально.       - Нет, извини. Но ты тоже меня пойми. Не каждый день появляются парни, которые говорят, что мертвы, - чуть усмехнувшись Чонгук подкладывает руки под голову, скользя взглядом по лицу парня.       - Да я и сам, наверное, повёл бы себя не лучше. А то и хуже, - Бэк едва заметно улыбается, - знаешь, я-то надеялся, что умру и всё. Лишу себя и всех вокруг проблем. А по сути, нажил себе такую головную боль, что теперь и вовсе не знаю, как выбраться из этого.       - А что ты...что ты чувствуешь сейчас? Это ведь как-то отличается от человеческой жизни?       - От моей, на удивление, нет, - вдруг звонко смеётся Бэк. - Нет, не то, чтобы я был невидимкой в школе, ты не подумай. Я неплохо общался с ребятами и хорошо учился. Просто я не очень любил внимание и чаще держался подальше ото всех. Порой даже доходило до того, что моего тихого присутствия и правда никто не замечал. Так, что я был в курсе почти всех сплетен школы. Плюс ко всему...ну, знаешь, хён, эти проблемы с доверием, - парень морщит нос и вновь смеётся.       - У меня, кажется, с этим тоже огромный проблемы, раз я позволил призраку сидеть сейчас в своей гостиной, - слабо улыбаясь в ответ, Чонгук нервно перебирает пальцами длинный ворс бежевого ковра. - И да. Можешь уже называть меня просто Гук, так и быть. Слух режет это «хён».       - У всех нас проблемы с этим чёртовым доверием, как ни крути...Гук-хён, - последнее вынуждает брюнета снова расплыться в улыбке и почувствовать, как слегка горят щеки.       - А насчёт твоего вопроса, что я чувствую? Пустоту. Но она не гнетущая. Она просто...есть? Как будто внутри меня ветер или будто...будто меня стошнило! Точно. Вот с этим, пожалуй, можно сравнить. Внутри ничего, буквально. Но при этом иногда в груди что-то сжимается, а еще, когда очень обидно, как пару раз уже было сегодня, слегка жжёт глаза. И это довольно странно.       - Уверен, не страннее, чем ходить по земле, зная, что умер недавно , - усмехается Гук.       - И не страннее, чем вдруг увидеть и потрогать призрака, - поджимает губы Бэкхён, а затем упирается подбородком в свои острые колени, глядя пустым взглядом в стену напротив.       - Бэк, а где ты...где будешь жить? Тебе же нужно быть где-то пока ты не..       - Чонгук, - брюнет вдруг дёргается, впервые услышав своё полное имя из уст Бэка, - мне не нужно ничего для обычной жизни. Ты забыл?       - Чёрт...но ты же не можешь слоняться где-то сутки напролёт? Сейчас, например, уже поздний вечер, вернёшься домой?       - Ну, почему же не могу? Я могу ронять в библиотеке книги, читать их. Могу проникать в кинотеатры и бесплатно смотреть фильмы, - глаза светловолосого загораются, а вопрос про дом он будто намеренно игнорирует. - Слушай, а это ведь отличная идея!       - Ага, и как я потом тебя найду? Или всё? Твой проводник тебе больше не нужен?       - Ну, не начинай, Гук, - морщится Бэкхён, щуря темные глаза, - я просто не подумал об этом. Смотри, я вполне могу приходить к тебе в одно и то же время? Часов, скажем, в 10?       - И быть всё это время...?       - Где угодно, на самом деле. Я уже начинаю видеть явные плюсы в своём положении.       - Вот дурной...может сегодня ты останешься у меня? - Чонгук, кажется, сам запоздало удивляется собственному вопросу и замирает на месте, в ожидании ответа.       - Воу, хён. Да у тебя реальные проблемы с доверием, - усмехается Бэк, коротко хлопая ледяной ладонью Чонгука по груди, и тут же отдёргивая руку, чтобы обхватить ей свои колени. - Почему ты думаешь, что это хорошая идея?       - Потому, что, чем скорее мы определимся с твоим «заданием», тем быстрее оба освободимся. И кстати, сколько у тебя на это дней? Бэкхён вдруг крепче обнимает колени и прижимается к ним лбом, пряча лицо от Чонгука и тихо бормоча:       - Да я ещё не знаю. Поджав губы, Гук садится на колени перед парнишкой, кладет руки на его запястья, скрытые грубой джинсой, и молча ждёт. Ждёт, пока тот не поднимет свои темные глаза, в которых отражается лишь отчаяние и...ложь. Чонгука пробивает холодом. Этот чертёнок знает сколько дней ему осталось.       - Откуда я по-твоему могу знать, сколько дней мне отведено?       - Ты выдаёшь это своим поведением. И глазами. Слишком явно, - хмурится брюнет. - Так сколько, Бэк? Сколько дней у нас? Последнее слово больно врезается в мозг обоим. Прикрыв глаза, юноша глубоко вздыхает, освобождая левую руку из мягкого хвата Чонгука и чуть подтягивает рукав куртки, открывая сжатый кулак.       - Я не знаю...точнее, не уверен, что это оно. Но, когда я проснулся, оно уже было. Поэтому других вариантов вроде как нет, - шепчет Бэкхён, разжимая пальцы и переворачивая руку ладонью вверх, на внутренней стороне которой показывается свежий шрам с цифрой четыре. Чонгук едва касается его кончиками пальцев, а затем отдёргивает руку:       - Это...       - Да, Чонгук. Полагаю, у меня есть всего четыре дня. Точнее, - бросив беглый взгляд на часы, которые почти подходили к полуночи, Бэк поджимает губы, - уже три.