«Ssshhhiiittt — тебя нет»
POV Кирилл. Я смотрю на Еву, которая убирает за нами весь этот срач, который мы сделали за время провождения. Я сижу за столом, смотря на бедную Еву. Моя девочка устала. А значит, нужно ее порадовать. Ну как всегда. Я отличаюсь своей оригинальностью, иду за телефоном и заказываю еду. Из Мака. Кучу еды. Огромную кучу еды. Заказал пиццу, в маке два больших бургера с двумя большими пачками наггетсов, газировку, 5 пирожков и луковые кольца. Вот какой романтик. Хотя… Я если честно сам не против пожрать, а курица будет стоять в духовке ещё минимум, как час. — Кирилл! У тебя есть зарядка? — Евочка бежит ко мне с кухни. — А твоя где? — я даю девушке зарядку. — У Дианы оставила. Ева бежит своими маленькими ножками обратно. Ее белые волосы развиваются по плечам. Мелкая вредина. Я встаю с кровати и иду к Еве. Девушка стоит, оперевшись на стол, ее задница красиво выпячивается. Ну и как собственно туда не смотреть?! — Я хочу крысу, — бурчит Евочка. — А зачем нам три крысы? — улыбаюсь я. Смотрю на реакцию Евы, смеётся. Слава тебе Господи. Я уже обосрался. — Ну я хочу крысу. Ты не хочешь крысу? — Нет, — улыбаюсь я. — А я хочу, — вновь повторяет Ева. — Можно я заведу крыску? — Я не знаю, — пожимаю плечами я. — Если ты не будешь любит крысу больше, чем меня, то заводи. Ева визжит, улыбаясь. Я улыбаюсь, смотря на радостную Еву. — А я назову его… — Ева хмурится. — Бочариком! — Чё блять? — я смеюсь. Она хочет назвать крысу в честь барабанщика Нервов?! — Ну серьезно! Он мой краш! — Ева улыбается, а у меня сердце кровью обливается. Все. Общение с Лехой мы заканчиваем… — Ну ты ведь больший краш! — А вот они как-нибудь придут к нам на хату. Леша придет с ними. Спросит, как зовут крысу. И мы скажем Бочарик?! — Ну, а что?! Мне бы было приятно. — Так он ведь подумает, что я эту крысу так назвал. А не известно, определился ли он! Вдруг подумает, что я в него влюбился? — Ха-ха, как смешно, — Ева бурчит. — Только у меня будет Бочарик. — Да ты ещё его Женей Мильковским назови! — Назову Кириллом Бледным! — Я тебе назову! — я убираю волосы Евы с ее лба. — Ну, а как? Вот… Как бы ты назвал своего ребенка? — Гозонокосилка, — бурчу я. Все разговоры Евы приводят к семье и детям… — Ой. Как смешно, — Ева идёт к раковине. — Будет Бочариком! — Да не будет он Бочариком! — Будет! — Нет! — А давай у Лёши спросим? — Ева подходит ко мне. — Ты чё ему скажешь? Можно я назову крысу в твою честь? — Можно и так! — Хорошо. Я иду за телефоном. — И чё ему говорить? — поворачиваюсь я к Еве. — Скажи. Крыса. Есть. Имени — нет. Хорошая идея будет назвать ее Бочариком. — Хорошо. Я записываю голосовое в Инстаграме: — Привет, чувак. Мы тут с Евой, если ты ее знаешь, решили завести крысу, она хочет назвать ее Бочариком, как ты думаешь хорошая- ли это идея. Скажи нет, пожалуйста блять! Голосовое записано, Ева смотрит на меня. — Бочарик, — улыбается девушка. А мне уже не нравится… — Перестань! — Ой-ой. Ревнуешь из-за того, что я хочу назвать крысу, как барабанщика Нервов?! Может мне просто имя понравилось. — Или ебало, — бурчу я. Ну, а чё она к моему другу прицепилась?! — Да Кирилл! — Ева толкает меня. — Ну чё ты? — Да ниче я. Наконец приходит доставка. Ева смотрит на меня. — Это ведь не Леша? — хмурится она. — Нет! Он вообще в Москве живёт, Маруся! — Ну может он переехал, — смеётся Ева. Девушка идёт в туалет, а я иду открывать доставщику. — Здрасьте, — бурчу я. Я отдаю деньги и забираю свой охуенный хавчик. Ева выходит из туалета. — Это был военкомат или что? Чё так быстро? — хмурится Ева. Я смеюсь. — Хавай, зайка. Я даю Еве пакет, а девушка смотрит на меня. — Ну Кирилл, — улыбается девушка самой милой улыбкой на свете. — А как же курица? — Да я жрать уже хочу! — И вот хрен сейчас поймёшь! Обижаться ли на тебя или наоборот расцеловать! — Не надо на меня обижаться, — говорю я. Ева надувает нижнюю губу, как маленький котенок. Я боюсь, что она сейчас заплачет. Из-за еды. Просто еда. Просто пирожок из Мака и она готова выйти замуж за меня. — А ты знаешь, как я тебя люблю? — Ева улыбается. — Очень-очень. Безумно люблю! Ева притягивает к себе пакет с едой. Девушка идёт ко мне, обнимая. Вот так просто обрадовать мою Евочку. — А ещё ты взял пирожки, — Ева улыбается. — Ну слушай… Я готова отдаться тебе прямо сейчас. — Давай, — улыбаюсь я, закусывая губу. — Да я шутканула, — Ева отмахивается, а я уже надумал себе всякого… Девушка хватает себе газировку и даёт мне пакет. Раз надо мной пошутили, значит и мне надо пошутить. Отбираю у Евы бутылку спрайта и начинаю трясти. Ева понимает, что я собираюсь делать и уходит в спальню, я иду за ней. — Не смей ее открывать! — кричит Ева. — А то что? — улыбаюсь я. — А то, что у меня вся пижама будет в газировке, засранец ты такой! — Кто? — смеюсь я. — Ну Кирилл. Ну не открывай. Я резко открываю бутылку которая льется прямо на нас с Евой. Девушка бежит от зоны взрыва, а я весь стою липкий. — Ну сколько можно?! — кричит Ева. — Иди сам стирай, дурак. Ева идёт на кухню. — Кирилл! Ты что? Ещё и пиццу заказал? — кричит Ева из кухни. Девушка идёт обратно, а я все также стою, как дурак, на месте. Может я серьезно дурак? Ну да… с некоторыми шутками этот диагноз подтвердится, но как можно жить без такого? Я конечно знаю, что некоторые вещи бывают жестоки по отношению к Еве, но я ведь не знал, что ее так больно по заднице ударю. У меня аж у самого ладонь начала гореть… Пиздец. Серьезно долбаеб… — А как же курица? — надувает губу Ева. — Да чё ты к ней прицепилась? — Тоже мне! Я стояла и готовила, а ты заказал еду. Вот это называется предательством! — Предательством кого? — смеюсь я. — Курицы, кого еще?! — Переживет, — отмахиваюсь я. — Нет! Не переживет! Она протухнет! — смеётся Ева. Я иду к Еве. Хочу обнять Еву, чтобы она завизжала, но она слишком быстро поняла, что я хочу сделать. — Ну Кирилл, — простанывает девушка. — Ну иди ко мне, — я расскрываю свои руки. — Иди умойся сначало! — визжит Ева, когда я бегу за ней. — Отстань! — кричит девушка и бежит на кухню. — Ну Кирилл! Ну пожалуйста! — умоляет девушка. Я продолжаю бежать за ней. Догоняю и обнимаю. — Отстань! — бурчит Ева мне в грудь. — А что тебе не нравится? — я прямо трусь об Еву. — Ты весь липкий, — бурчит она. — И я теперь тоже. — А зато ты теперь сладенькая, — ухмыляюсь я, когда Ева начинает смеяться. — Не смешно, — смеётся она. — Ну отпусти, — бурчит она. — Я хочу есть! — Давай найдем какой-нибудь фильм. — А давай посмотрим человека-паука. — Да мы несколько раз его смотрели. — Тогда… О! Знаю! В метре друг от друга! — Чё за фильм? — хмурюсь я.Походит на очередной сопливый роман… — Да я сама не знаю, не смотрела. Но мне его советовала Диана… — Ох! К советам Дианы лучше вообще не прислушиваться! — смеюсь я. — Не смешно. Ева все-таки уходит на кухню, а я ищу в интернете этот фильм. Смотрю на обложку. Какой-то плаксивый роман. Если Ева будет реветь, то я вырублю его нахуй! Ева несёт с собой коробку пиццы и тарелки с едой из Мака. Все это она принесла за три подхода, а я ей даже не помог. Мужик в доме, так сказать. Наконец мы сели смотреть фильм. Как я и сказал! Это плаксивый роман с больными чуваками. Ева ест все подряд, точно так же, как и я. Пользуемся моментом, так сказать. Начинается полная ахинея. Сначала умирает их друг. Ева вроде не ревет, вот и отлично. А потом этот чувак съебывает. Слышу, как Ева хлюпает и улыбаюсь. Но смешно ведь. Эта выдуманная история довела ее до слез. Что и требовалось ожидать. Фильм закончился, а слезы Евы ещё не закончились. Пиздец. — Ну хватит реветь, — я притягиваю Еву к себе. — Я и не плачу, — бурчит Ева. — Да-да. Конечно, — улыбаюсь я. Еве звонят на телефон. Девушка идёт в спальню. И кто ей позвонил, что она не может разговаривать в присутствии меня? Снова эти секреты. Меня это заебало. — Мне нужно в Харьков, — Ева идёт ко мне, хватая свою кофту. — Снова?! Зачем?! — я встаю с места. Снова какие-то семейные проблемы. Конечно. Сами они без Евы ничего решить не в силах. — Батя приехал домой, никого дома нет, Ася живёт с кем-то, Карине нужно на работу, а Никита тоже на работе. Они боятся, что этот чувак что-то сделает. — Конечно! И это должна делать ты?! — кричу я. Какого черта она вечно ездит в Харьков? И как я могу быть уверен в том, что Ева меня не обманывает?! — Это только на одну ночь, я завтра в обед буду здесь. — Охуенно блять! Просто отлично! Катись на все блять четыре стороны! — кричу я. — Отлично! — Ева тоже кричит, но мне уже похуй. Она вечно уезжает, когда у нас все налаживается, будто ее семья вечно против нее. Ева взяла с собой только рюкзак я, стоя в коридоре, не сказал ей ни слова, да и она видимо тоже не хотела мне ничего говорить… Охуенно! Я иду одеваться. Нужно как-то забыться? Хотя хуй там плавал. Мне так и так хуево будет, но может алкоголь мне как-то поможет? Я оделся и выхожу на улицу. Машины Евы, как и требовалось ожидать, нет. Покупаю в магазе водку с колой. И иду обратно. Нахуярюсь в хлам, а что? Могу себе позволить. POV Ева. Думать о Кирилле — последнее, о чем мне надо думать, поэтому я этого не делаю. Пусть бесится, но батя может натворить такой хуйни, что никому от этого лучше не станет… *** На удивление я приезжаю в Харьков за полтора часа! Доезжаю до дома, меня встречает Карина. — Нифига, ты быстро! — улыбается она. — Он сегодня очень хмурый и злой, так что можешь просто закрыться в комнате и все. — Хорошо, — шепчу я. Карина уходит, а я прохожу на кухню, где находится батя. — Привет, — бурчу я. — Здорова, — он вроде не пьяный?! Что? Как так получилось, но он безумно хмурый. — Что-то случилось? — сажусь я к столу. — Слушай, у тебя есть скакалка? Нужно машину взять на буксир, — говорит он. Скакалку на буксир? Папа ещё такой… Удрученный… — Пап, мне это не нравится, — хмурюсь я. Мои мысли не дают оставить меня в покое. — Все хорошо? — Все просто отлично! — кричит он и выкидывает кружку на пол, от чего та разбивается. — У тебя точно все хорошо? Ты можешь мне рассказать! — Все отлично, я же сказал, — говорит он. Да. Весьма странно, но судя по всему моя матушка просто выгнала его из дома, вот он и бесится. Нет. Это не скорее всего… Это просто лучший из вариантов. Я иду в комнату. Кирилл не писал и не звонил. Да. Я знаю, что я перед ним виновата, но мне было нужно срочно ехать в Харьков, времени на объяснения у меня не было. Может самой позвонить? Нет… Плохая идея. А вдруг с ним что-то случилось? Нет. Позвоню. Голос в телефоне говорит, что телефон Кирилла недоступен. Выключил… Блять. Я лежу на втором этаже своей кровати и смотрю в телефон, в надежде на то, что Кирилл изволит мне позвонить. Нет… Не звонит. *** 3 часа прошли с залипанием в экран. Батя ходит по квартире и что-то бурчит себе под нос. Потом хлопает какая-то из дверей. Видимо он пошел к себе в комнату. В квартире темно, только горит свет в моей комнате. Я иду на кухню и вижу свет, который идёт по полу от двери ванной. Видимо батя там, но воды я там не слышу. Ей даже не пахнет. — Бать? — я стучусь в дверь. — Бать, ты там? — снова стучу я. — Бать, я сейчас открою, если ты не выйдешь. В квартире так и темно. Горит только свет из двери ванной и из моей комнаты. Я стучусь в последний раз и открываю дверь. Папа висит на какой-то петле. Я сразу закрываю дверь. Он же трубы чинит? Да? Не может же он убить себя… Да…? Я звоню в скорую. — Здравствуйте, — говорю я. — Здравствуйте, что у вас случилось? — У меня папа… Мне кажется он без сознания. — Вы можете проверить? — Н-нет не могу. Он в ванной. — Понятно, говорите адрес. После было все, как в тумане. У меня даже нет слез. Я сразу включила везде свет, чтобы темнота не давила на меня. Кирилл звонит мне, когда мне этого уже не надо. Меня это не волнует, но я будто как робот, отвечаю. — Ев, ты доехала? — он так смутно говорит, что я с первых слов понятно, что он немало выпил. — Да, — испуганно говорю я. Я сама даже не заметила, как мне стало настолько страшно. — Все ведь нормально? Ты с батей? Ты в Харькове? — Кирилл такой пьяный, что мне противно с ним разговаривать. — Да, все хорошо. Я пошла спать, Кирилл. И тебе советую, — вру я. — Ты на меня не обижаешься? — Давай позже, я спать хочу. — Хорошо, — бурчит Кирилл. Я отключаюсь и сажусь на пол. Наконец приходит скорая. Парень- лет 25 открывает дверь в ванной. Я смотрю на висящее тело папы и меня кидает в ужас и страх. — Не дышит, — бурчит этот парень. У меня будто глаза затуманены, звуки я больше не слышу, а только слышу какое-то жужжание. Глеб… Где он? Блять… Киев… Ебаный Киев, который я ненавижу всем сердцем. Да и в Харьков я больше не хочу возвращаться…«Бросай всех своих друзей и подруг, твой город твой враг, а я лучший друг»
— Как давно вы заметили мужчину? — Минут 30 назад, — бурчу я. — Он что-то говорил вам? — Н-нет. Не говорил. — проходит секунда молчания. — А! Говорил! Сказал, что у него все отлично. — Ну, как вы можете понять, что нет, — бурчит этот парень. — Мы отвезем тело в морг, вы можете забрать его через день, вскрытие делать не к чему. — Х-хорошо, — бурчу я. Они забирают папу, а я все ещё сижу на полу, смотря в стену. У меня шок. Я даже не знаю, что делать. В дом кто-то заходит, я смотрю на дверь. — Евочка! — кричит на весь дом пьяный Кирилл. Он что? Совсем ебнулся? — Ты в порядке. Почему тут была скорая? — Кирилл садится ко мне. Я молчу. Кирилл безобразно себя ведёт. Мне хочется уйти и закрыться где-нибудь. Я не могу нормально думать, да даже говорить я нормально не могу. Компания с трезвым Кириллом мне бы сейчас действительно бы не помешала, но не с пьяным Кириллом, который качается из стороны в сторону. — А что случилось? — икает он. — Кирилл, иди проспись! — грубо говорю я, потому что серьезно раздражает. Как он вообще приехал? — Хорошо, Евочка не в духе, — Тимошенко встаёт с пола и идёт в мою комнату. И что ему там нужно? Я смотрю в стену. Тихо-тихо. Это прекрасно. Знать, что в доме ты не одна, но в нем тихо. Не так страшно. Я беру телефон и звоню Карине. — Ало, что-то случилось? — Это… К-Карин… Тут такое произошло… Батя умер. — Ха-ха, как смешно. — Н-нет. Я серьезно… Он прямо… В ванной убил себя. — Ч-что?! Т-ты не шутишь? Если шутишь, то перестань, это блять не смешно! — Н-нет. Его вот только… Увезли. — Куда увезли?! Ева! Ты в своем уме?! — В морг его увезли, — бурчу я. — Я еду. Карина сразу отключается. Я смотрю в стену. Не могу поверить, что папа сделал это… Прямо при мне… Я звоню Глебу. — Дарова, Самосонова, — радостно говорит он. — Батя умер, — бурчу я. — Чё блять? — возмущённо говорит он. — Умер. Прямо в ванной, прямо когда я была дома. — Мне приехать? — Нет, просто прими это как факт. Бати больше нет, он сам захотел… — Я приеду, — бурчит Глеб. — Как хочешь, — тихо говорю я. Глеб отключается. Я всё-таки встаю с пола и иду к Кириллу. Не могу поверить, что сейчас умер тот человек, которого я ненавидела всю жизнь, а тут… Я чувствую себя…виноватой? Я не говорила ему о том, что я люблю его. Не говорила о своей жизни, когда он когда-то этим интересовался. Конечно, это скорее всего из-за матери, которая выгнала его из своего богатого дома. Кирилл лежит на кровати и смотрит на меня. — Евочка, — протягивает он, улыбаясь. — Что случилось? Ты грустная, — он протягивает руки ко мне. Я ложусь к Кириллу на одноместную кровать. — Как ты приехал? — бурчу я. — На автобусе, — Кирилл обнимает меня. — Зачем? — Просто, — пожимает плечами Кирилл. — Ты на меня что-ли обиделась? — Нет, хватит. — Хорошо, — вздыхает Кирилл. — Почему ты не хочешь мне рассказать, почему ты грустишь? — Потому что ты пьяный, — бурчу я. — Я трезвый, — бурчит Кирилл. Я молча отворачиваюсь от Кирилла и тот обнимает меня. Задумываюсь о том, зачем папа это сделал? Разве он не мог мне рассказать об этом? Он настолько мне не доверял? Жаль, что сейчас я уже не успею сказать ему, как я его люблю. Жаль, что он не рассказал мне, что случилось. Меня прорвало и я начинаю рыдать. Рыдать от горя, рыдать от невысказанной любви, я так не успела сказать ему что-то. — Детка, — шепчет Кирилл, целуя меня в плечо. — Что случилось? Я не хочу говорить Кириллу, потому что знаю, что когда он будет более трезвым, он серьёзно меня утешит и успокоит. Я поворачиваюсь к Кириллу и начинаю плакать ему на грудь. Он обнимает меня, целуя в макушку. — Евочка, — протягивает Кирилл. Я плачу от потери родного человека. Не знаю, как я переживу эту потерю, но надеюсь, что хорошо. У меня никогда такого не было. Дверь открывается. — Ева! — кричит Карина. Я встаю с кровати к сестре. — Я-я, не хотела. У него сразу было заметно я что он какой-то странный, — плачу я. Карина обнимает меня. — Ты не виновата, — бурчит она. — Тут Кирилл?! — Он приехал после этого, — говорю я. Карина идёт в ванную и видит эту петлю и начинает медленно спускаться по стене, закрывая рот рукой. Я плачу только из-за этого вида. — Карина, — шепчу я. Карина плачет горькими слезами. Я иду к Кириллу. — Давай ты поспишь? — говорю я. — Ты не рада, что я приехал? — расстраивается Кирилл. — Если бы ты приехал трезвым, то я бы была более счастлива. — Я просто расстроился, — шепчет он. — Поспишь ради меня? Хотя бы часик? — Если только ради тебя, — Кирилл улыбается. Я целую его в носик и закрываю дверь спальни. Карина будто задыхается в слезах. Она отрывисто дышит и продолжает реветь. Она не такая, как я, она более чувствительна к таким вещам. Я сажусь к ней. — Он что-то говорил перед смертью? — Я спрашивала у него, почему он такой странный. Он сказал, что все отлично и швырнул кружку о пол. Я должна была его успокоить, но я ведь даже не знала… Я даже не подозревала… — Не вини себя, ты не виновата. Это его выбор, — Карина обнимает меня. — Глеб скоро приедет, — бурчу я. — Да пошел он нахуй. Я ему недавно позвонила. Он сказал, что я ему мешаю, потому что он ебется с какой-то телкой. Вот как так можно? — Да он всю жизнь таким был, а сейчас! Киев, много красивых девушек. Все такое, — хлюпаю носом я. — Дурак, — шепчет Карина. — Знаешь, меня ведь все кинули. Никита сейчас говорит, что я ужасная сестра и начал забирать Артема с Ильей на работу, Ася шляется с кем-то, а уж о ребенке я ее знать не знаю! Я вот с тобой только и общаюсь. — Да Никита просто многое о себе возомнил. Илюха сам сказал, что настырность Никиты его заебала. — Что? Прямо так и сказал? — смеётся Карина. — Примерно, — отмахиваюсь я. — Как у вас с Кириллом? — Нормально, — шмыгаю носом я. — Этот карантин нас обоих заебал. Жутко. — О да! Слава Богу, что мы с Никитой вместе не сидим на карантине. Клянусь! Я бы ему глаза выколола! — Ха-ха. Как смешно, — бурчу я. *** Спустя час мы с Кариной все также разговариваем о чем-то. Большей части про батю. По нашим щекам бесперебойно текут слезы. Тут открывается дверь и я вижу Глеба. Он несётся ко мне, поднимая на руки. — Я тебя люблю, — говорит он мне на ушко. — Прости, что не поехал с тобой. Меня звала Карина. Я целую Глеба в щёчку и брат смотрит на ванную, закрывая дверь. — Это пиздец, — шепчет он. — Кирилл тут? — Он спит, — говорю. — А мы его разбудим. — Не смей! — толкаю я Глеба в плечо. Тут из спальни выходит Кирилл. Весь заспанный и милый. — Чё вы все сидите? — протирает глаза он. — Ты ему не говорила что-ли? — шепчет Глеб. — Ты не видел, какой он приехал пьяный. — А, — Протягивает Глеб. — Чё вы мне кости перемываете? — обращается Кирилл. Кирилл садится ко мне между ног. — Кирюха! Как там твои телки? — говорит Глеб, я смотрю на Глеба, он подмигивает мне. — Какие телки? — Тимошенко поворачивает голову на нас. — Простые телки. — Ебнулся что-ли? — хмурит брови Тимошенко. — Да я шучу, — вздыхает Глеб. — Пиздец смешно, — бурчу я. — Вот именно, — говорит Кирилл. Карина продолжает сидеть с грустным лицом, да примерно таким же как и у меня. Глеб хватает меня за плечо и мне приходит лечь ему на плечо, он громко дышит прямо мне в ухо, я толкаю его, но он не отпускает. Господи. Как такого долбаеба можно было родить?! — Может Асе позвонить? — заполняет тишину Карина. — Ну думаю, что эта телочка сейчас не спит, — бурчит Глеб. — Кстати! А где малые? Я ведь их не увидел. — Малые с Никитой на работе. — Пиздец он крышой поехал, — бурчит Глеб. — Вот я тоже так думаю. Взрослый стал, такой типа крутой, хотя на деле долбаеб, примерно такой же, как и Глеб, — улыбаюсь я. — А уебать? — Глеб ударает меня по голове. — Я тебя щас уебу! — поворачивает голову Кирилл. — Упс. Ты всё ещё здесь? — улыбается Глеб. — Глебас, ты слишком громкий. Завали свое ебало! — говорит Карина, а я смеюсь. — Глебас?! Каринос блять, — упирается Глеб спиной о стену. — Я тебя сейчас серьезно ебну! — Карина встаёт и ударяет Глеба, Самсонов встаёт и у них начинает «драка». Голова Кирилла упирается мне в живот. Я глажу его по волосам и смотрю на те черты лица, которые я могу разглядеть с такого ракурса. Мне хочется смеяться с зрелища, но у меня чисто физически не выйдет улыбки. Будто на мои уголки рта подвешены камни, от чего я не могу их поднять. Кирилл гладит меня по бедру. Чтобы меня успокоить или чтобы возбудить? В любом случае и то и то у него отлично получается. Только я и так спокойна, просто я довольно подавлена. — Да иди нахуй, — отмахивается Глеб и садится обратно. — Пошлите на кухню, а то мы так долго можем на полу сидеть, — предлагает Карина. Кирилл встаёт и подаёт мне руку. — Что случилось? Ты мне скажешь? — шепчет он. — Попозже, — бурчу я. — Это точно не из-за меня? — Да точно! — я подталкиваю Кирилла в спину. На кухне все также валяются осколки стекла от кружки. Карина начинает все убирать, а я сажусь на скамейку. У нас огромный стол посередине кухни и сидят за ним на скамейке. Кирилл кладет свою руку мне на бедро. — Ну… — начинает Глеб. — Я думаю не помешает нам бухнуть. — Согласна, — бурчит Карина. — Не, я не буду, — опираюсь я на свою руку. — Кирилл? — Глеб смотрит на Кирилла. — Да думаю мне уже хватило, — говорит он. Горжусь! Я думала, что он пойдет в припрыжку хуярить самогон. — Пиздец вы зожники, — улыбается Глеб. Кирилл хмурится. — Я думаю, лучше пойду спать, — говорю. Я встаю из-за стола и иду в спальню. Залезаю на свою кровать, раздеваюсь до нижнего белья, ведь спать в уличной одежде — не вариант. И начинаю засыпать, укрываюсь одеялом. Не успеваю я заснуть, как кто-то заходит в комнату. В темноте я не в силах увидеть, кто это, но по запаху- это Кирилл. Он снимает с себя одежду и ложится ко мне, обнимая. Я поворачиваюсь к нему лицом. — Так ты расскажешь, что случилось? — шепчет он, прижимая к себе. — Батя умер, — снова начинаю плакать я. — Всмысле? — Кирилл обнимает меня крепче. — Я ведь приехала сюда специально для того, чтобы ним посмотреть. Приехала. А он мне говорит. У тебя есть скакалка. Я сначала не поняла, шутит что-ли? Говорю, что мне не нравится это, потому что он сам какой-то странный был. И потом я вижу его в ванной, — плачу я. — Он там висел… Мне нужно было сразу его снять, но я ведь тупая! Скорая забрала его. — Детка, — Кирилл целует меня в лобик, притягивая к себе так, что я уткнулись лицом в его грудь. — Мне очень жаль, что меня не было рядом, — шепчет он. — А я испугался, что это к тебе скорая приехала. — Как ты вообще приехал? Тем более такой пьяный? — Поехал на вокзал и взял билет на автобус. И все! — Ты сумасшедший, — бурчу я. — Ну конечно, — вздыхает Кирилл. Я хлюпаю надоедливым носом, а сопли так и не прекращаются. Кирилл гладит меня по спине, а я продолжаю плакать. Нужно перестать это делать, но я боюсь, что плохо получится.