Мой новый учитель

Воспоминания… Ведь именно они давят на нас больше всего. Почему у людей нет способности забыть то, что не хотелось бы помнить?

Следующий день. Школа POV Дима Блять, да где её носит? Мне надо попросить прощение. Я обязан это сделать. Если бы не я, то она бы не упала в обморок. Господи, да что я так парюсь из-за неё? Хотя… Если она нажалуется, то меня уволят. Но моя мама директриса, так что всё будет пучком. Так почему мне так неспокойно? Каждую свободную минуту я думаю об этой маленькой нахалке. Даже сейчас. У меня нет урока и я мог бы заняться своими делами. Но нет же, я всё думаю об этой балбеске, которой сегодня нео в школе. — Дима! — заорал физрук, что только что умудрился прервать этот поток мыслей о Нике. — Зачем же так врываться? — я был спокоен, как и обычно. Привычка. — Вчера нам так и не удалось поговорить, — было видно, что физрук из-за всех сил себя сдерживает, только бы не ударить меня. — А что нам обсуждать? Ну упала Ника в обморок, ну ударилась об пол, потому что я её не удержал. И что с этого? — Зачем ты привёл её на урок? Тебя просили? — его голос был похож больше на рычание кого-то зверя. — Она моя ученица и у неё нет официального освобождения от урока. Она какая-то особенная, чтобы иметь такие привилегии? — Да, особенная. — Интересно, и чем же она отличается от остальных? — Я не собираюсь тебе что-либо рассказывать. Если она захочет, то сама расскажет причину, по которой не ходит на физкультуру, — он развернулся к двери и открыл её, — Но вот только она никогда тебе этого не скажет. Ты этого не заслуживаешь, — сказал он шёпотом, но я всё равно услышал. Не заслуживаю чего? Узнать, почему она прогуливает уроки. И правда, кто я такой, чтобы знать это? Так, после уроков поеду к ней. У дома Ники Да уж, неплохо она живёт. Интересно, родители дома? Хотя, какая разница? Я просто поговорю с ней и всё. Ладно, была не была. Собравшись с силой, я постучал в дверь. Вскоре, я услышал шум. Затем, какой-то грохот. Что она там уронила. За грохот послышались громкие крики, содержащие нецензурную лексику. Мда, надавать бы ей за это по жопе… Так, что-то мысли поплыли не в ту сторону. И вот, спустя пару минут, на пороге я вижу это маленькое чудо. Вся заспанная, помятая, с заплаканными глазами, окутанная в одеяло, стояла она. Ника. Выражение её лица, заставило меня улыбнуться. Она была злая. Или же удивлённая? Хах, похоже всё сразу. Хоть бы не убила меня. — Здравствуй, Николетта, — она резко стала серьёзной и даже каменной. Как будто я со статуей разговариваю вообще Здравствуйте, Дмитрий Николаевич, — буквально выплюнула она. — Неважно выглядишь. Что-то случилось? — мой голос был пронизан холодом, как и её. Да уж, айсберг на айсберг… — Да нет, ничего серьёзного. Просто вчера в школе я упала в обморок из-за какого-то козла. А потом я всю ночь не могла уснуть. А в остальном у меня порядок. А вы как поживаете? Хотя знаете, мне неинтересно, так что покиньте порог моего дома. — Ай-ай-ай, — театрально протянул я, — Какая жалость, что наши с тобой желание не сходятся. Ты хочешь, чтобы я ушёл, а я этого не хочу. И что же мы будем делать? — на лице вновь заиграла ухмылка. — Лично я, просто закрою дверь, а вы, хоть ночуйте на коврике, — сказала она и попыталась закрыть дверь. Но ей помешала моя нога, которую я вовремя выставил. — Ногу уберите… — процедила она. — А что, если нет? — я весь светился. Почему её злость доставляет мне столько радости? — Я вызову полицию… — А почему бы просто не позвать родителей? Я бы им всё объяснил. Так, вот сейчас уже не смешно. Её хрупкая кисть руки сжимала дверной косяк до такой степени, что мне даже стало страшно за его состояние. От злости, что она сдерживала, её лицо стало красным. Она начала трястись. — Николетта, — тихо прошептал я. Было совсем не до шуток, я правда испугался за неё. Мало ли что. Я уже было хотел положить свою руку ей на плечо, но она резко смахивает мою кисть и поднимает свои глаза на меня. Они все красные, наполнены слезами, которые вот-вот хлынут ручьём, стоит оставить её одну. При мне бы она свою беспомощность показывать не стала. Она не такая… — Никогда… Слышишь? Никогда не называй меня так! Вообще никак меня не называй, — она начала срываться на крик, — Пожалуйста, оставь меня. Просто не подходи. Зачем ты пришёл? — Я хотел узнать, почему вчера ты упала в обморок, — придурок. Это же был риторический вопрос. Зачем ответил? — Ах… За свою шкуру боишься? Ведь ты понимаешь, что виноват в этой ситуации. Если бы со мной что-то случилось, то это было бы на твоей совести. Я хотел возразить, но она и слова не дала мне вставить. — Ты хочешь знать, почему я не хожу на физкультуру? Я скажу, раз тебе так интересно, — дёрнул же меня чёрт придти к ней. Сидел бы уже дома, пил чай, а может что-нибудь по крепче. Нет же, вынужден выслушивать истеричку эту теперь. Ну… За что боролся, на то и напоролся, — Скажу даже больше, я вообще спортом не занимаюсь. Почему? Всё просто. Раньше я была баскетболисткой. Видел награды на первом этаже школы? Почитай, что на них написано. Большинство их них, мы получили на соревнованиях по баскетболу. Я увлекалась этим спортом с первого класса. Перешла в старшую школу и наш физрук, с которым ты имел честь вчера познакомиться, записал меня в школьную сборную. Да, было сложно. Я была самой младшей. Но это не помешало мне достигать каких-то высот. Параллельно я занималась в музыкальной школе. Все преподаватели говорили, что у меня талант, что мне надо обязательно связать жизнь с музыкой. А я… Я разрывалась между баскетболом и музыкалкой. До десятого класса я не могла решить, с чем хочу связать жизнь. Меня тянуло к музыке, так же, как и к баскетболу… Её рассказ сопровождался горькими слезами. Но она не всхлипывала, не старалась успокоиться. Такое ощущение, что она и так была спокойно. А слёзы… Они просто текли. Я не выдержал такую долгую паузу. — А что было потом? — тихо спросил я. — Что? — девушка, как будто вышла из транса, — Ничего… — Пожалуйста, расскажи. Понимаю, что давить не стоит, но тебе же самой будет легче, — мой голос был мягкий. Я не хотел её спугнуть. — Дальше… — она закусила губу до крови, лишь бы утихомирить душевную боль, — После очередной тренировки я пошла домой. В тот день, физрук рассказал мне о том, что на последних соревнованиях меня заметил какой-то мужчина и предложил заключить договор. Если я подпишу его, то попаду в сборную России по баскетболу. Ну или что-то типа этого. Он сказал, что давно меня приметил. По пути домой я думала, что делать дальше. Так задумалась, что не заметила, как на меня, на огромной скорости, несётся мотоцикл. И вот… Я открываю глаза, вижу, что буквально всё моё тело в гипсе, где-то просто бинты… В общем, я получила ужасное количество травм и мне даже сказали, что я "родилась в рубашке". Позвоночник чудом не задело и на функционировании организма, это никак не сказалось. Я была рада. Думала, что вот-вот от моих травм и следа не останется, после чего я смогу подписать тот самый договор. Но… Видимо звёзды против впускать меня в мир большого спорта. Мне сказали, что я не смогу заниматься баскетболом дальше. Уж слишком серьёзными могут быть последствия. Я не верила этим словам. А зря. После того, как меня выписали, я пошла на тренировку и там… В общем, у меня что-то защемило. Уже и не помню. Физрук узнал о моих проблемах и был вынужден отказать тому мужчине и убрать меня из сборной школы. Он сам этого не хотел, но что он мог сделать? Я впала в глубокую депрессию. Не могла поверить, что больше не смогу заниматься баскетболом и спортом вообще. Мои родители… Они меня не понимали. Им всегда было не до меня. На первом месте у них работа. В итоге, мы с физруком сблизились. Он стал мне старшим братом, которого у меня никогда не было. Он заменил мне семью… От этой истории даже у меня, такого бесчувственного, покатилась слеза. В то время, как бедная Ника уже утонуть была готова в тех самых слезах. Мне было безумно жалко её. Первое, что пришло мне в голову — обнять её. Собственно, это я и сделал. Я подошёл к ней очень близко. Не так, как к своей обычной ученице. — Дмитрий Николаевич… — Шш, — протянул я и положил свой указательный палец ей на губы, давая понять, что сейчас лучше помолчать. — Я хотела предложить пройти в дом, — сказала она и потянула меня внутрь. Её жилище представляло собой двухэтажный дом с кучей комнат. На сколько я понял, она вела меня на кухню. И я не ошибся. Она усадила меня на стул, а сама начала бегать по кухне. Это было так смешно. Такая маленькая, заплаканная, замотанная в одеяло… — Чай, кофе? — подала голос она. — Кофе. — Эспрессо, американо, капучино, латте… — Летте, — перебил я её. С помощью кофе-машины она сделала два латте и уселась на стул, что стоял напротив меня, подав мне одну из кружек. — Обо мне теперь вы знаете достаточно. Я бы даже сказала, что слишком много. Что вы можете рассказать о себе, Дмитрий Николаевич? — Мы опять на «вы»? — прищурился я. — А мы разве переходили на «ты»? — Забыла? Ладно, проехали. Просто называй меня «Дима». Ну, а я постараюсь не называть тебя «Николетта», — её имя я протянул нарочно долго, будто пробуя на вкус. — Так что ты можешь поведать мне о себе, Дима? — Да собственно, ничего. Я обычный раздолбай, которого мама-директор отправила в школу на перевоспитание. Хотя, кого можно перевоспитать в 25 лет? — Ника мягко улыбнулась. Ну хоть что-то её развеселило. Мы ещё долго разговаривали на различные темы с Никой, но часов в 11 вечера, я настоятельно просил её пойти спать. Фразы по типу «Уже поздно, пора спать», на неё не работали. Я сказал, что мне уже пора домой и я должен быть уверен в том, что она ляжет спать вовремя и завтра придёт в школу. — Так оставайся у меня, комнат много, места хватит, — вот значит как? Ладно, я останусь. — Ладно, я останусь. Но с одним условием. — И каким же? — Я лягу рядом с тобой. Никак растерялась. Ну да, не каждый же день к ней в постель хочет забраться взрослый мужик. — Да я шучу, — сказал я и посмеялся, а вот Никак издала какой-то нервный смешок и продолжила молчать. А может я и не шутил… — Я лягу в соседней комнате. Николетта успокоилась, а я подошёл к ней и укутал в одеяло, после чего поцеловал в лоб. — Если что-то надо будет, то зови. Спокойной ночи, — сказал я и вышел из комнаты. Но это не помешало мне услышать фразу, которую Ника обронила, надеясь, что я не услышу. — Спокойной ночи… Не такой уж ты и раздолбай… Как же ты ошибаешься, моя девочка, как же ошибаешься.