North in my heart

Когда омега всё-таки покидает царство Морфея, то чувствует тупую боль во всём теле и тепло, которое греет спину. Он не знает сколько он так пролежал, но всё тело неприятно затекло. Юнги всё ещё лежит на земле, а на нём всё ещё лежит тигр. Мин ужасается и немедленно пытается выбраться из под тигра, терпя ноющую боль. Теперь, стоя на ногах, он садится на корточки и к груди зверя нагибается. Услышав сердцебиение, Мин вздыхает и оседает на землю. Сейчас глубокая ночь, и он не знает как в таком состоянии поднимет, а главное, донесёт Паскаля до лагеря. Он знает лишь одно - это то, что он обязан это сделать. Главнокомандующий стал слишком близким другом для мальчишки. Лис должен отругать его за то, что позволил разбойнику изнасиловать его. От воспоминаний скручивает живот, слёзы рвут изнутри. Он вспоминает, что альфа сделал с ним. Понимает, что это отвратительно. Слёзы скатываются с щёк, и он чувствует, как подступает истерика. Его тошнит. Он перестаёт лишь тогда, когда весь ужин выходит из него с частью желудочного сока. Он задыхается в слезах, всё понимает. В небо смотрит и кричит в пустоту, сжимая руки в кулаки. Он выплакал все слёзы, поэтому просто в давящей тишине скулит. Ему нужно освободиться от этих чувств, иначе они его разорвут. Когда ему станет полегче, то он сразу же Паскаля в лагерь понесёт. Но не сейчас. Юнги кулаки расслабляет, и голову отпускает. – Почему... – шепотом шепчет. Думает о несправедливости жизни, окунаясь в пучины боли. Физически ничего не чувствуется, лишь моральная давит на виски. Хочется чувствовать защищенность и Мин вспоминает Чонгука, не Сокджина. Только память тоже решила в игру жестока сыграть, подкидывая нелицеприятные воспоминания, где Чонгук уходит, показывая свою спину, как когда Юнги показал свою. Так вот как ему было... – Нет, постой, – Шепчет в пустоту леса, –Не уходи. Не оставляй меня гнить в полной темноте. Ты же знаешь, что мне страшно. Почему ты пользуешься моими слабостями!? Он продолжает кричать, привлекая внимание охотников, которые охотятся за мелкой дичью. Те немедленно на голос побежали, чтобы узнать, что случилось. Когда они пришли, увиденная картина их ужаснула. Они видят сидящего омегу, который кровью покрыт и за спиной тигра, что раненым выглядит. Непонятно. Они так и стоят в ступоре, пока не слышат хриплый голос: – Спасите его. Охотники переглядываются и один тигра берёт, а другой сидящего омегу пытается приподнять, но сопротивление чувствует. Поэтому помогает привстать и сзади идёт, следит, чтобы лис не упал. Юнги стоически на ногах держится, хоть и тело отказывается слушаться его. Он должен хотя бы перед охотниками казаться сильным, но это плохо выходит у омеги. Он останавливается и хрипит про то, что здесь должен быть штаб недалеко. Мужчины кивнули и за хромающим омегой пошли. Не хотят принуждать его, захочет, сам помощи попросит. Верят и идут следом. Дошли быстро, даже дремучий лес остановить их не смог. Тигра в лазарет к местному лекарю быстро доставили и самого Мина проверится уговорили. Только не желал лис показывать свои физические страдания, моральные тем более. Сложно держать маску сильного омеги. Сложно врать самому себе, что полчаса назад с ним было всё хорошо. Поэтому, она с треском разбивается, когда лекарь осматривает и вердикт свой выносит, который омега и так понимал. В королевство Запада было отправлено письмо.

♦♣♦

Буквально через неделю сам король навестил лагерь, чтобы забрать своего омегу. Тогда он был уже более менее спокойным, но до этого в нём вулкана раз за разом извергался, когда он читал всё новые строчки в письме. Дикая злость охватила короля, бросив все свои дела, за истинным поехал, боясь предстать в каком состоянии Юнги. Когда едет в дороге, думает об лучшей смерти тем гадам, которые на жизни близких покусились. Собственными руками задушить хочет, но нет... Слишком быстрая смерть. Спешил он к лисёнку, да так, что даже лошадей, как свою, так и других солдат, не жалел. Хотя до безумия любил этих животных. Теперь не яблоком одаривал их, а хлыстом, чтобы только убедиться в том, что с Юнги всё хорошо. Солдаты не теряли времени зря и узнали, что за банда посмела напасть на них. Оказалось, что лидер выжить сумел и скрыться со своими людьми. Солдаты в одежде простого люда, не привлекая внимания, тихо ищут их. Паскаль оказался крепким альфой, поэтому сейчас отслеживается в лазарете, силы копит для скорейшей войны. Лис пару раз заглядывал к главнокомандующему, чтобы самолично убедиться, что ничего серьёзного. Когда Паскаль чуть ли не на колени падает, моля прощение, то Юнги выдержать не в силе и в слезах заходится на широкой груди. Плачет пока Сокджин не приходит, относя омегу в свои покои. Джин не может простить тигра. Зол очень, что не смог уберечь, хоть и клялся. Но понимает сложившуюся ситуацию. Зубы стискивает, прижимая Мина ближе к себе. В глазах черти пляшут и Ким готов убивать. Да так, чтобы создать океан, состоящий из крови этих нелюдей. Чтобы пепел их тел заполонил всю землю, не давая права ясному дню начаться. Желает, чтобы эти мрази только тьму видели, чтобы смотрели кровавыми глазами как их омег насилуют по кругу. Он их по всем кругам ада проведёт, создавая после свои. Всю их семью перевешает, чтобы только огонь мести затушить. Но, думает, и этого мало будет. На войне отыграться сможет, видя в каждом солдате тех альф, что отряду навредили.

♦♣♦

– Юнги, – Голос дрогнул на имени, Сокджин волнуется об самочувствие омеги, старается рядом держаться. Ни на шаг никого не подпускает и сам не отходит, – Как твоё самочувствие? Лис смотрит в одну точку, не моргая. Красивый сад в упор не видит, сейчас только лишь тьма и он. Думает, что незащищённым себя чувствует, хоть рядом, и Джин сидит. Вот только руку протяни, и он её в ответ возьмёт, отдавая своё тепло через тёплую ладонь. У альфы она всегда тёплая. Это с Юнги что-то не так, раз даже в жаркие дни у него руки, как лёд. Но не хочет он как-то касаться его. Почему не к истинному тянет, ни к лесу, а свободу послушать хочется? Хочется окунуться в морскую воду, чтобы её волны полностью его обнимали, грели. Ведь Мин не любит холод. Тепло ему нужно, как воздуха. Именно его тепло. Вот только тогда, он и почувствует себя нужным, защищённым. Только с ним. Взгляд переводит на взволнованного альфу. Улыбку выдавить пытается и мягко, в знак согласия, кивает. – Лисёнок, я переживаю... – Руку на бедро кладёт, чуть сжимая, – Ты можешь мне доверять. Расскажи мне, что тебя так тяготит. Один ты этот груз не удержишь. Омега головой отрицательно машет. Потому что ему правда ничего не волнует. Почти. Но об этом он Сокджину не скажет, не хочет опечаленный взгляд опять видеть. Девять дней назад его опорочили. Вот альфа и волнуется. Юнги долго помнил чужие руки на теле, как-будто весь в грязи погряз. Но и это забылось со временем. Спасибо лекарю за успокоительный чай. Запах яблок везде мерещился. И до сих пор Мин его чувствует. Наверное, в саду яблони есть. Они ведь здесь есть, да? Мин не уверен, но обязательно найдёт время, чтобы их найти. Сокджин, как курица наседка, вокруг него ходит. Это немного напрягает. Отдохнуть просто хочется, а не слышать каждый день такие вопросы, как « Ты себя хорошо чувствуешь?». Нормально он себя чувствует. Просто замечательно. Только ему ещё лучше было бы с другим. Но Киму никогда этого не скажет. Раны на теле зажили, в душе тоже. Только замкнутым стал, но Сокджин вниманием его укрывает с головой, ни на шаг не отходит от лиса. Пока не решает в безопасное место его отправить, - домой. Много охраны даёт и отправляет на следующий день на Запад. Уже как месяц омега находится в замке Сокджина. Сам же альфа временно обосновался на Юге, обсуждая все нюансы войны с Севером.

♣♦♣

Чонгук в карете едет. Мысли его в плен взяли, отпускать не намерены. Вспоминает Кайлина, но вместо него, лис появляется. Будто бы под веки его образ вбит. На запад едет только, чтобы увидеть малыша. Поступок необдуманный, но короля тех земель, он не предупреждал об визите. Да и вряд ли бы впустил, поэтому Чон напролом пойдёт, но увидеть своего лиса. Посмотрит. Обнимет. Заберёт. Жалеет, что тогда лиса прогнал. У них могло бы что-то да получится, если бы они смогли как-нибудь поговорить. Да даже, если бы и не смогли, Юнги всё равно был бы рядом с ним. Насильно бы держал рядом, верёвкой к ножке кровати привязал бы и любовался живым творением искусства. Кайлин всю неделю в его окружении находился, хвостиком бегал. Где император, там и он. Чонгук на это внимания не обращал, слишком зациклен на своём был. Омега хорош собой во всём был, словно сделан специально для Чона. В постели бестия, а после опять ангелочек. Чонгук таких любит. Вот и сейчас, трахая белого волка, он за бёдра железной хваткой держится. Омега под ним скулит от удовольствия, обоим нравится жёстко. Зверь не жалеет Кайлина, сильнее впивается и втрахивает только быстрее, ускоряя темп толчков. Разрядка уже близка, Чон выходит из податливого тела и на омегу кончает. Тот за свой член хватается и себя до разрядки доводит. Он привык, что альфу лишь его собственное возбуждение волнует, поэтому на этом больше не зацикливается. Чонгук падает на кровать, прикрывая глаза. В груди, что-то нещадно сжимается. Волк об рёбра скребётся, сначала даже не чувствуется. Но потом в диком вое заходится и грудь на части рвёт. Чонгук состояние волка чувствует, поэтому поднимается с кровати, но резко на пол оседает, царапая собственную грудь. Кайлин в ужасе на Чона смотрит, надевает халат и покои покидает, чтобы помощь позвать.

♣♦♣

Так Чонгук и решил, что его зверь не на истинного, что вообщем странно, а на Юнги реагирует. И отправился он в путь далёкий, чтобы малыша увидеть. Хочет забрать его и спрятать от рук войны. Чон знает, что омега метит в ряды военных, знает, что Запад и Юг заодно. И он знает, что Юнги в походе был. Также, ему сообщили, что Сокджин остался на Юге, обсуждать военные дела. Это значит только одно. Шанс забрать Юнги выше шестидесяти процентов.