Cherry Cola lime & yayo

      Это Сан-Прейри, штат Висконсин, США. Дорога пыльная. Солнце полуденное, слепило глаза и Тони думалось, что кожа сушилась даже сквозь лобовое стекло машины.       Он надел солнцезащитные очки, но ему казалось, что даже это не особо-то и помогло. Он по-прежнему щурился. Дорога вышла длинная, он провел ночь без сна и придется провести ещё столько же. Глаза слипались ещё сильнее, а когда он щурился — норовили закрыться окончательно. Он думал, что его занесет в кювет, он разобьет свою единственную (украденную) машину и сгниет в канаве.       Он остановился у небольшой заправки, чтобы купить новые нормальные очки и, может, подремать. Или купить энергетик. Или вынюхать кокаина в кабинке туалета. Вообще-то, ему абсолютно точно не нравилась такая практика. В смысле, кабинки туалетов. Они мерзкие и там воняет хлоркой.       В конце концов, какая-то здравая его часть советовала ему попытаться поспать. Говорят, сон не самая плохая альтернатива для избавления от, черт её дери, сонливости.       Он заправил машину, купил пачку сигарет, очки и энергетик. Он долго разговаривал с продавцом, потому что за последние пару суток это единственный человек, с которым он мог поговорить. Иногда общения так не хватает. А тем более, когда колесишь из штата в штат по дилерам, таскаешь наркотики на украденной тачке и сам в очень редкие моменты пребываешь не обдолбанным. Сейчас именно тот момент.       — Ты что, простуженный? В такую-то погоду? — мужчина лет под полтинник посмотрел сначала на шмыгающего носом Тони, а потом поднял взгляд на небо. Солнце слепило глаза. Тони казалось, что под ним плавился асфальт. Он забыл купить спрей от заложенности. Не мешало бы обременить себя этим раньше. Его закончился ещё несколько десятков километров назад.       Где-то час он сидел под навесом, разбираясь с картами и путеводителями, выстраивая маршрут и количество возможных остановок. Он потер отросшую за несколько дней щетину и вздрогнул от резкого крика того продавца.       — Ишь ты, совсем обнаглел, пацан! Чтоб я тебя здесь больше не видел!       Тони растеряно потер глаза и поднял взгляд, глядя как тощий пацан убегал с чем-то подмышкой. Даже с такого расстояния Тони видел, что у пацана убитые к хренам кеды, грязные волосы и сбитые колени. Он раздосадованно моргнул, встал, отряхнув штаны, и повернулся к продавцу. Он, не упуская возможности пожаловаться, без наводящих вопросов ответил на все и сразу:       — Украл воду и, представь себе, фонарик! Мой фонарик! Не на продажу! Тьфу!       Тони медленно моргнул и снова обернулся вслед пацану. Он споткнулся о какой-то камень, почти что успевая расшибить себе нос, но в последний момент словил равновесие и побежал дальше. Тони вовсе не обдолбаный, но сейчас он что-то почувствовал. Жалость какую-то, что ли. Проблема в том, что если он что-то когда-то и чувствовал, то только под наркотиками. Как и у любого другого наркомана, мир вне наркотиков кажется тусклым и непритязательным. Впрочем, таким Тони его видел всегда. И до наркотиков в том числе.       Пацан, видно, бездомный и он украл гребаную воду. Он не пил. Ему негде пить. До ближайшего города — километры и километры палящего солнца и сухой травы под подошвой.       Тони, не ответив на причитания продавца, пошел к своей машине, откопав под сиденьем завалявшуюся бутылку воды, отпив немного, покачал головой и сел в салон, заводя.       Он проехал где-то всего полкилометра, когда снова наткнулся на пацана. Грязные русые пряди, видно, отросшие на сантиметра два или три, лезли в глаза. Он стоял в тени деревьев, судорожно пытаясь открыть воду. Наконец, у него это получилось, а потом он заметил его машину и сощурился.       У Тони стекла не тонированные, потому что тонировать их на украденной машине нет смысла, и они смотрели друг другу в глаза с полминуты или больше. Пацан аккуратно закрыл воду, так и не успев её отпить. Из кармана смешно торчал фонарик. Тони без понятия, зачем ему фонарик.       Колени и локти у него острые, из v-образного ворота футболки торчали такие острые ключицы, что о них, кажется, можно порезаться. Пацан, видимо, исхудал прилично. Лицо казалось иссушенным, скулы как лезвия бритвы. И глаза злые-злые.       В конце концов, у Тони снова что-то сжалось в груди. Что-то такое, наверное, ощущают люди, когда видят брошенных котят или что-то вроде того. Просто Тони раньше не обращал внимания на котят. Вообще мало на что обращал внимание.       В конце концов, он вышел из машины, и пацан принял боевую стойку готовности, чтобы рвануть и убежать. Тони это понял и так и застыл у двери своей машины. Он оперся локтями о нагретую крышу, едва не одергивая руки, потому что нагретое железо обжигало.       Он спросил:       — Ты что, потерялся?       Ему это казалось самым разумным и безобидным. Ему хотелось, чтобы он потерялся.       Минуту или даже больше пацан молчал. Он сощурился, прижимая к себе бутылку воды так, будто она стоила как минимум несколько тысяч. Сейчас Тони, присмотревшись, увидел, что у него и руки в пыли. Под ногтями грязь. Даже волосы теперь казались пыльными какими-то, будто он скатился кубарем по горе из песка.       — А вам какое дело?! — гаркнул пацан. Из далека он похож на ободранного перебитого котенка. Тони хмыкнул и все-таки убрал локти с крыши машины.       — Я подойду?       Тони знать не знал, как правильно надо себя вести с кинутыми котятами, но он искренне пытался нащупать её. Правильность. Хотя он не до конца был уверен, что с подобным вообще стоило бы быть правильным.       Пацан ощетинился ещё сильнее. Тони сказал:       — Слушай, если бы я реально что-то хотел с тобой сделать, я бы не стал спрашивать. Я на машине, ты на своих двоих. Сам подумай, — он хмыкнул. И он искренне пытался понять, почему он это делал. У него были свои дела, и ему надо бы в Южную Дакоту. По пути, может быть, заскочить в игровое казино. Он посмотрел на свои наручные часы.       — Подходите.       Тони почти передумал проявлять свое сострадание и устраивать тут акты альтруизма, как пацан, все же, заговорил. Он хмыкнул, посмотрел по сторонам на отсутствие машин и пошел вперед.       — Ты местный? — спросил Тони. Он смотрел на него сверху вниз.       Пацан вскинул голову, жмурясь одним глазом из-за солнца, а другим пытаясь смотреть на Тони. В ярком свете солнца его глаза казались почти прозрачными.       — Я сбежал. Месяц назад.       Тони вскинул бровь, присвистнув. Он думал, что подбросит его до какой-нибудь остановки и даст денег на дорогу до дома. Но ему некуда было идти. По видимому, это не тупой подростковый максимализм. При подобном дети сбегают к своим друзьям на неделю или две. Они не шляются по пустынным дорогам, крадя бутылку воды.       Тони смотрел ему в глаза. Выглядел пацан отвратительно. Может, если смыть с него слой грязи и пыли и переодеть, то, может быть, тогда...       Наконец, Тони спросил:       — Хочешь со мной?       Что?       — Что? — парень подскочил на месте, попятившись и снова начиная оглядываться по сторонам так, будто бы у него была реальная возможность сбежать. Нет, не было. В том смысле, если бы Тони был маньяком, педофилом или что-то вроде того. Если он сейчас рванет вперед, Тони не сделает ничего. Он сам это выбрал. Тони вообще чужой выбор всегда уважал. Нет так нет.       — Говорю, могу тебя покатать вместе со мной. Ну, знаешь, я хотя бы моюсь.       Пацан оскалился, едва не рыкнув. Нет, не котенок это. Псина. Дворовая такая, с торчащими ребрами. Таких к себе тащить не хочется. Таких и трогать противно.       Но Тони почему-то не противно. Абсолютно.       Пацан прищурился, посмотрел на Старка и снова вскинул голову. Он сказал:       — Меня зовут Питер.       Тони кивнул.       — Хорошо, Питер. Я Тони. Поехали?       Что бы там не было на уме у этого Питера, он явно решил, что никакой маньяк не сделает с ним ничего страшнее того, что он сделал сам с собой. Поэтому он встал, все ещё любовно прижимая бутылку воды к себе и медленно кивнул. Тони почему-то улыбнулся. А эта одна из тех вещей, что он действительно умел делать.       Питер расслабил плечи и попытался улыбнуться в ответ. Это у него, конечно, не вышло.       Старк открыл перед ним дверь и кивнул. Он не был уверен, что поступал правильно и не нашел себе лишнего геморроя. Вдруг это преступник какой? В этот же момент он подумал, что, в любом случае, сможет узнать это у него по дороге. В конце концов, кем бы он не был, в первую очередь — это подросток. Тони умел давить на разных людей, с этим уж как-нибудь разберется.       Первые несколько километров они ехали молча и Питер выпил всю свою бутылку воды за несколько глотков, вытирая рот тыльной стороной запястья, оглядываясь по сторонам. Наконец, он спросил:       — Кто ты?       — Я? Я... просто путешествую. Люблю это.       — И кем ты работаешь? — Питер отвернулся от окна и посмотрел на его лицо. Тони покосился на него. Так близко было еще лучше видно, что это действительно ребенок. Ширина плеч, острота колен, острое лицо, глаза тупые. Ну, не тупые — Тони погорячился. Наивные. Только наивный человек решит, что сбежать могло быть хорошей идеей.       — Я... фрилансер. Занимаюсь подготовкой проектов для всяких людей. Путешествия хороши тем, что я могу встретиться с ними лично и... — Тони замялся, потому что знать не знал, что «и». «И даю им наркотики?». — И помогаю в случае чего. Иногда появляются вопросы на этапе реализации, и там нужен взгляд со стороны, — Тони сказал просто какой-то бред, но Питер очень даже осмысленно кивнул, будто бы понял, о чем говорил Тони. — Сколько тебе лет?       — Шестнадцать. Неделю назад исполнилось. Ну, наверное, — он откинулся на кресло, посмотрев вверх, задумавшись. — Я путаюсь в датах. Какое сегодня число?       — Третье августа.       — О, — он щелкнул пальцами. — Я сбежал полтора месяца назад выходит! Время так быстро летит.       Тони усмехнулся, глядя на него краем глаза и, нащупав рукой рычаг у кресла, резко дернул его и оно откинулось назад и Питер, с глухим вскриком, вместе с ним. Он поерзал, сам нашел рычаг, приподнял чуть вверх и потянулся. Он залез на сиденье одной ногой, пачкая кресло пылью от своих кед, но Тони не сказал ему ни слова.       — Меня мать ругала, когда я не пристегивался и залезал с ногами, — сказал Питер и резко выпрямился, залезая в бардачок. Тони не дернулся. Он же не идиот, чтоб хранить наркотики в бардачке.       — У тебя даже была мать, — многозначительно кивнул Тони, глядя, как Питер вытащил из бардачка его прошлые хреновые очки, напялив на себя, и розовый баббл-гам в пластмассовый баночке, высыпав себе в руки две штуки, и закидывая в рот. Тони усмехнулся. Нет, никакой это не преступник. Ребенок. Самый обычный ребенок.       — Ага, «мать», — Питер закатил глаза — Тони это заметил, потому что очки были ему большеваты и те просто сползли на нос, поэтому он видел его глаза — и показал пальцами кавычки. — А тебе сколько?       — Тридцать пять.       — Ты мог бы быть моим отцом, — сказал Питер, надувая розовый пузырь. Тони усмехнулся, посмотрев на него. Со спущенными на нос очками и розовым пузырем он выглядел довольно карикатурно. Даже неплохо. Несмотря на грязные волосы.       — Слава Богу, я не твой отец. Ты не боишься, что я маньяк?       — У меня проблемы с сердцем, так что, если ты сильно меня напугаешь, скорее всего, я умру. Ничего страшного, — он пожал плечами и хмыкнул. Тони на пару секунд стало не по себе от подобного отношения к своей жизни. Он наделся, что тот шутил, а ещё он надеялся, что с ним не случилось ничего страшного, чтобы он сам пришел к тому, чтобы так легко принимать свою смерть. — Куда мы едем?       — На юг. Но сначала надо заехать в какой-нибудь мотель... Не самый хороший, иначе они вызовут полицию, подумав, что я педофил.       — Ты можешь не заезжать в мотель.       — Могу, но я не хочу бросать тебя в реку.       — Зачем бросать меня в реку?       — Чтобы ты перестал быть похож на мумию. Питер, ты выглядишь отвратительно. Надеюсь, жвачка поможет твоему рту.       — Вообще-то, я чищу зубы.       — И как часто?       — Это не так важно.       — Ага, про это и я говорю, — Тони устало выдохнул, поправил на себе солнцезащитные очки и достал путеводитель, чтобы найти мотель поблизости. Долго искать не пришлось. В двух милях был чудный мотель с двумя звездами. На самом деле, Тони давно не бывал в мотелях такого уровня, но он не был уверен, что у него есть время искать что-то хорошее и он не хотел, чтобы его действительно засчитали педофилом, а потом ещё и наркотики у него нашли. Он знал, как правильно перестраховаться, и он делал это хорошо. — Ладно, Питер, ты хоть в школу ходил?       — Ага, я был отличником.       — О, даже так?       — У меня не было реального выбора.       Тони поджал губы, нахмурился и, прикинув дважды два, тяжело выдохнул. Питер не был похож на того, кто готов был вывалить историю своей жизни, впрочем, Тони это и не было интересно. Ему просто стало его жалко. Жалость не предполагает уважения или интереса. Он вообще не был уверен, что не кинет его под каким-нибудь отелем где-нибудь ближе к Лос-Анджелесу. Скорее всего, так оно и будет. Как только Питер ему надоест, или станет обременительным, или что-то ещё.       Питер потянулся, зевнув и закинув свои слишком длинные для ребенка ноги на бардачок.       Тони косо глянул на него, усмехнувшийся, и снова не сказал ни слова.       В этих больших ему очках он выглядел довольно безобидно.       Через десять минут они приехали к мотелю и Тони ещё раз критично оглядел Питера. Нет, даже для человека, который любил валяться в свинарке, он выглядел слишком плохо.       Тони покопался под заднем сиденьем, где валялась спортивная сумка со всякой мелочевкой, которую было затруднительно покупать каждый раз, и нашел кепку с влажными салфетками.       — Это что?       — Это то, чем я сейчас сделаю из тебя что-то похожее на человека, — ответил он, доставая ещё и свою джинсовку, которая явно была слишком велика для Питера, но сможет скрыть потрепанную майку и болезненную худобу. Он кинул тому салфетки на колени, сказав: — Вытри лицо.       Питер пробурчал что-то неясное, но все-таки достал пару салфеток и, чуть повернув к себе зеркало заднего вида, провел какие-то махинации и, видимо, чтобы Тони не заметил следствия в виде слоя грязи на салфетке, быстро смял её, подняв взгляд.       — Не особо тебе это помогло, — Тони вскинул бровь и, откинув не особо приятные на ощупь волосы назад, накинул кепку. — Сколько можно жвачку жевать?!       Питер в ответ только надул ещё один пузырь. Тони поморщился и кинул тому джинсовку. Питер поерзал немного, но все-таки надел на себя. Теперь он выглядел как типичный подросток-бунтарь. Ещё и темные очки, которые явно были не по времени суток, потому что солнце уже садилось. В отличии от жары, которая отчаянно не хотела спадать.       Тони оглядел его и кивнул сам себе. Ничего лучше он уже не сделает.       Перед тем, как выйти, Питер внезапно сказал, посмотрев из-под очков:       — Ты заботливее моей матери.       Тони непонимающе кивнул, но решил не уточнять, что такого заботливого он сделал. Потому что он просто делал все возможное, чтобы о нем не подумали, что он подобрал бомжа.       Фактически, так оно и было. Он подобрал малолетнего, несовершеннолетнего бомжа. Пиздец. Докатился.       На ресепшене девушка даже не подняла взгляд на Питера. Вообще почти не отрывала взгляда от компьютера, где показывались забронированные номера.       — Есть двухместный номер с двумя кроватями. Они двухместные, конечно, но, — она подняла взгляд и медленно перевела его на Питера, который совершенно никакого интереса не проявлял к диалогу. Он находился уже в нескольких метрах от Тони, увлеченно разглядывая аквариум, наклонившись и уперевшись ладонями о свои колени. — Мило. Ваш сын?       — Да.       Она улыбнулась.       — Вы похожи, — на её слова Тони вскинул брови, потому что у них даже цвет глаз отличался. Хотя с этого ракурса лицо Питера вообще видно не было. Старк покосился на него, чтобы тот далеко не уполз, а он уже совершал поползновения в сторону какой-то арки. Тони шикнул на него, но тот проигнорировал. — Так вот, другой номер с одной двухместной кроватью.       — Да, давайте с двумя кроватями, конечно же. Апартаментов же у вас нет, как я понимаю? — Тони знал, что их конечно же нет, но он спросил просто для вида, что якобы он бы мог взять и их. Хотя, в теории он мог, но он не хотел тратить лишние деньги из-за этого пацана.       — Да, не имеется. Пятьдесят долларов с вас. Завтрак бесплатно, — она натянуто улыбнулась, вскинув голову.       Тони кивнул и достал кредитку, повернув голову в поиске Питера, который, блять, успешно потерялся из поля зрения. Он раздосадовано завертел головой, пытаясь найти это тощее недоразумение. Черт возьми, ему шестнадцать, а ведет себя так, будто лет пять и впервые увидел дешевый мотель!       Тони облегченно выдохнул, когда заметил того по левую сторону от себя в углу рядом с каким-то огромным комнатным растением.       — Прошу, ваши ключи, приятного отдыха.       — Да, большое спасибо, — Тони взял ключ и огляделся в поиске лестницы.       Он окликнул Питера, поманив к себе рукой. Тот резко подскочил и, задев какого-то мужчину плечом, даже не извинившись, подбежал к Тони. Тот устало выдохнул, схватив того под руку.       — Питер, когда ты кого-то задеваешь, ты должен извиниться.       — Я никого не задевал. Это он задел меня.       Тони закатил глаза. Трудный подросток. Очень трудный и активный подросток.       Он легонько толкнул его в сторону лестницы. Каким-то чудом, до номера Питер добрался ничего не сломав. Тони привалился бедром к двери, засовывая ключ в скважину. Он открыл дверь перед Питером и кивнул головой вперед.       Тот настороженно огляделся, но зашел внутрь. Тони пошел за ним, закрывая дверь.       — Вау, это наш номер?!       Тони повернулся к нему, скептично оглядывая номер.       — Питер, это не «вау». Это обычная кровать и обычная комната. Хотя я думал, что будет хуже.       Тони медленно обошел комнату, оглядывая стены на наличие пятен от крови или раздавленных насекомых. Либо их не было, либо он плохо искал.       — Я буду спать на двухместной кровати?!       — Ага, — буркнул Старк, раздвигая шторы и глядя в окно. Стекла были чистым. Ладно, может быть, он был слишком строг по отношению к дешевым местам. Хотя пятьдесят долларов не самая низкая цена.       Когда он подошел к кровати, чтобы проверить постельное белье, Питер грохнулся морской звездой на свою кровать.       — Ради всего святого, сначала помойся!       Питер надул губы и, сняв с себя очки, повернул голову к Тони.       — А что, если я скажу тебе нет?       — А что, если, — Тони, забыв про свою кровать, подошел к кровати Питер. Тот вскинул бровь. — Я сделаю так?!       Он схватил того под дых, едва не сгребая в охапку, боясь пораниться об эти кости, и потащил брыкающегося пацана к ванне. Питер, вообще-то, ерзал больше для вида.       Тони даже невольно заулыбался, потому что Питер съехал с его хватки, и Тони едва не подмышки его держал, пока тот тащился ногами по плитке. На самом деле, Тони просто давно ни с кем не общался. Ни как с клиентом или с дилером. Он ни с кем так не общался. Как простые люди. Тем более, Питер был ребенком, и, может, у Тони взвился нереализованный отцовский инстинкт, но он находил это даже милым.       Открыв дверь в ванную, он затолкнул его туда и захлопнул дверь. Он был уверен, что Питер попытается вырваться, но внезапно стало тихо. Тони прислушался, а потом аккуратно открыл дверь, глядя на Питер, который с истинным восторгом оглядывал ванную. Ладно, ванная была неплоха, но не до такой степени.       — Вау!       Тони усмехнулся, шире открыв дверь, оперевшись согнутой в локте рукой о косяк.       — Потом покажу тебе реально хороший отель, у тебя челюсть отвиснет.       — То есть, это плохой отель? — уточнил недоверчиво Питер.       Тони пожал плечами и огляделся, прищурившись. Он сказал:       — Такое себе. Ладно, мойся, я пока поищу какой магазин, куплю зубных щеток. Тут, как я вижу, их нет. Тебе еще что нужно?       Питер отвлекся от своего восторга и рассматривания душевой кабинки, повернувшись к Тони, вскинув бровь. Он недоверчиво на него посмотрел и спросил:       — Ты мне купишь, что я попрошу?       — В пределах обычного магазина — да. Кстати, постирай шмотки, там вряд ли будет верхняя одежда, — Тони кивнул сам себе. Вообще-то, он заметил рядом прачечную с самообслуживанием, но тащить туда Питера он хотел меньше всего. Он слишком устал. — Ну, тебе нужно что-то?       Питер задумался, видно, активно желая что-то попросить у него, но, кажется, абсолютно не знал, что. Тони спросил:       — Что-нибудь сладкое? Соленое? Чипсы?       — Мне можно чипсы?       — Если у тебя нет язвы, — пожал он плечами.       — Хочу чипсы.       Тони кивнул. Питер выглядел самым счастливым ребенком во вселенной.       Он закрыл номер, дабы избежать неприятностей, и вышел из мотеля. Буквально в минуте ходьбы была какая-то закусочная и KFC. Чуть дальше — продуктовый и хозяйственный магазины.       Он походил ещё где-то с полчаса, пока смог купить все, что нужно. Он захватил зубные щетки, потому что свою он давно хотел обновить, и прихватил для Питера нижнее белье с носками. Он не был уверен, что те он сможет отстирать. Потом он прогулялся до аптеки, купив спрей от заложенности в носу. В продуктовом — две пачки чипсов. Кукурузные и картофельные. Зашел в закусочную, за кофе и сандвичами.       Питеру было шестнадцать, но каждый раз, когда он смотрел ему в глаза или наблюдал за его поведением, ему казалось, что тому и того меньше. Да и щуплым был чересчур. Хотя, может, для этого возраста это нормально. Тони не знал — сам он никогда щуплым не был, с конституцией тела ему повезло.       Тони казалось, что, возможно, он соврал о своем возрасте, но ему не был принципиален этот вопрос. Старку было все равно.       Вернулся он уже когда солнце село и на улице было приятно находиться. Воздух и солнце перестали душить, кожу не жгло, глаза не слепило.       По возвращении в номер, Питер до сих пор был в ванне. Тони прислушался к звукам и кивнул, сбросив обувь в углу, кинув пакет на свою кровать. Холодильника тут, как водится, не было. Зато был телевизор, чайник и микроволновка. Никакого алкоголя или мини-бара.       Он хмыкнул и расправил свою постель, проверяя простынь и одеяло. Без пятен. И пахло очень даже прилично. Матрас тоже был чистым, что вообще Тони в шок повергло. Может, ему просто повезло, и он урвал один из самых приличных номеров?       — Слушай, а куда ве... ты что делаешь?       Тони повернулся от разворошенной кровати к Питеру. Он стоял в полотенце на плечах и одном — на бедрах. Волосы были мокрые, вода капала на пол. Тони опять испугался его худобы. Без одежды это смотрелось ещё более пугающе.       — Проверял на наличие вшей. Кинь одежду просушиться на балкон, там стул, вроде, был.       Питер кивнул.       Тони порылся в шкафу, найдя там ещё пару полотенец и целый один халат. Поношенный и застиранный, но чистый. Второй, наверное, украли. Он кинул его на кровать Питера и свою попытался вернуть в нормальный вид. Он поднял голову, смотря через стеклянную дверь на Питера. Он, небрежно кинув одежду на стул, оперся ладонями о парапет балкона, чуть перегибаясь и рассматривая вид. Вид был не самым плохим. Мотель находился в малонаселенной местности и кругом было довольно тихо.       Питер пожал плечами, видимо, своим мыслям и убрал мокрые волосы со лба.       — Накинь халат, — Тони кивнул в сторону его кровати, а потом достал пакет. — Сандвичи ешь? Там больше ничего более внушающего доверия не было.       — А чипсы?       Тони кинул ему на кровать две пачки и колу. Питер наспех запахнул большой ему халат, полы которого подметали собой пол, и уставился на чипсы. Потом на Тони. Он стоял и хлопал глазами в этом комично-большом халате. Тони снова ощутил себя отцом. Детей он, кстати, иметь не мог. Нет, чисто в теории мог, но у его отца были проблемы с психическим здоровьем (как, по крайне мере, значилось в документах, с которыми ему повезло ознакомиться), и он не хотел бы, чтобы она передалась ребенку. Шансы пятьдесят на пятьдесят, не тот риск, на которой готов был идти Тони.       — Это мне?       — Ага. Может, я пару штук стырю, но, слушай, сначала нормальная еда, если ты не хочешь гастрит себе заработать.       Питер снова повернулся к чипсам. Он выглядел ошарашенным. А потом и вовсе каким-то... замешкавшимся. Будто не был в чем-то уверен.       — Так ты ешь сандвичи? — снова спросил Тони и достал из пакета аккуратно стоящие на подставке два станичника кофе, ставя их на прикроватную тумбу.       — И это мне?       — Блять, Питер, я не настолько большой, чтобы все это сожрать. Ты сандвич будешь или как?!       — Буду.       — Слава Богу, ответил, — Тони устало закатил глаза. Он примерно понимал, что с этим парнем что-то совсем, абсолютно точно не так. Он был наглым, но, видно, эта наглость не распространялась на те случаи, когда кто-то был с ним по-человечески нормальным. В том смысле, что, кажется, с ним никто таким не был. Тони снова ощутил жалость. — Я зря, наверное, спрашиваю, но с ветчиной или салями? Не уверен, что это вообще будет напоминать мясо, но... — Тони пожал плечами и достал из пакета ещё небольшой бумажный пакет, положив на стол.       — Мне все равно, — раздосадованно сказал Питер, поведя плечом, с которого халат слетел окончательно, но Питер его даже не поправил.       — Бери что хочешь, я пойду пока помоюсь.       Питер лишь кивнул и внезапно посмотрел на Тони таким взглядом, что ему даже не по себе стало. Снова в груди все что можно защемилось и Тони поспешил удалиться.       Понимаете, он не из тех, кому нравится быть героем хоть в чьи-то глазах. А тем более героем из-за такой мелочи. Господи, да они стоили шесть долларов, он не был уверен, что они туда крыс не положили!       Тони ощутил себя отвратительно.       В ванне каким-то образом оставался ещё один мини-шампунь и гель. Мыло.       Тони осмотрелся. Он был уверен, что Питер израсходует на себя все моющие средства, но он как-то умудрился оставить все поровну. Тони и об этом попытался не думать.       Бритвы тут, конечно, не было, а свою Тони оставил отелем раннее по забытью. Он потер недельную щетину и махнул рукой. Нет так нет.       Хотя надо бы обремениться. Ещё двадцать минут он провел в телефоне, предупреждая, что опоздает из-за непредвиденных обстоятельств. Он был проверенным лицом, так что это не та вещь, которую он не мог себе позволить. Ему доверяли.       В комнате Питера не было. Тони огляделся и, натянув на себя свои брюки, заметил того на балконе с пачкой чипсов. Он облокотился локтями о перила, куда-то смотря.       Тони проверил пакет с сандвичами, и кивнул, поняв, что тот поел. Самому еда не особо в глотку лезла. Вообще после того, как он подсел на наркотики, есть заставлял он себя силой.       Он почесал щеку и снова посмотрел на балкон. Питер смотрел на него и внезапно улыбнулся. Он зашел в номер, закрыв за собой дверь.       — Иди зубы теперь почисти, — Тони криво усмехнулся, доставая из пакета забытые зубные щетки. Он сам об этом вспомнил только сейчас.       — Мг.       Питер выхватил черную зубную щетку с пастой, и снова закрылся в ванной.       Телефон завибрировал. Тони достал свой сандвич, взяв телефон, читая сообщения.       Уточняли время и место. Тони снова открыл карту, проверяя дорогу. Он посмотрел через плечо на лежащие шмотки Питера и выдохнул. Пришлось уточнить, сколько они могут подождать, потому что он не был уверен, что они там вообще жили и, может, тоже были проездом. Тони не знал.       Он поднял голову, когда Питер вернулся. Тони, пережевывая кусок сандвича, спросил:       — Куда ты бежал, Питер? У тебя была цель? — на самом деле Тони хотел спросить, откуда он бежал, но он видел, что Питер бы не сказал. По крайней мере, не сейчас.       — Никуда. Просто путешествовал автостопом, — он пожал плечами, садясь на кровать напротив.       — Путешествовал, — передразнил Тони его, криво усмехнувшись. Он поднял на него взгляд. Волосы уже почти высохли и чистыми казались куда более яркими. Да и вообще тот выглядеть стал очень даже неплохо по сравнению с тем, что было. — И что ты ел? Где мылся? Чистил зубы, в конце концов?       — Где попадется, — пожал он плечами, — есть приют для бездомных.       — И... тебя не подали в розыск или типа того?       Питер закатил глаза, будто ему все казалось таким очевидным, что даже спрашивать некрасиво.       — Всем все равно, и я слишком далеко от того места.       — Ладно, Питер, — Тони зачем-то хлопнул его по плечу, будто хотел поддержать. Возможно, и вправду хотел. Слишком активный и всюду лезущий Питер сейчас показался вообще безжизненным. — А телефон мобильный?       — Я его отдал.       — Зачем?       — За что. За еду и воду.       Тони тяжело выдохнул и потер переносицу. На самом деле, ему просто стало не по себе от мысли о том, что Питер бежал от чего-то страшнее. Что-то было многим хуже. Что-то, из-за чего подобное скитание казалось ему чем-то хорошим. Страшнее всего было Тони от мысли, что подобные заведения, типа этого мотеля, вызывали у него восторг. То есть он был в ещё более худших условиях.       — Ладно. Хорошо. Звучит дерьмово. Отвратительно, — он посмотрел на свои наручные часы, вскинув бровь. Десять вечера, а он-то не спал с позапрошлой ночи. — Давай спать? Если ты хочешь спать.       — Хочу.       Тони кивнул и встал, зашторив шторы. Те были достаточно плотными, чтобы не пропускать вообще никакого света. Он посмотрел на Питера, который сидел и смотрел куда-то вперед. Таким серьезным и взрослым взглядом, что Тони снова было не по себе. От Питера ходили мурашки по коже.       Но тот резко опомнился, расправил постель и, откинув халат в свои ноги, видимо, решив не доносить его обратно до шкафа, грохнулся на нее, накрываясь.       — Кровать удобная? — зачем-то спросил Тони.       — Ага. Спокойной ночи.       Внезапно Тони глупо заулыбался. Слава Богу, Питер этого не увидел. Тони никто не говорил «спокойной ночи» последние лет пять. И он сказал:       — Ага, сладких.       Отложил телефон, убрав с него будильник, решив, что выспится, и вырубился через пару моментов после того, как его голова коснулась подушки.       Когда он проснулся, в комнате было абсолютно темно, и он сначала подумал, что проспал до раннего утра. Он даже успел испугаться, что теперь наркотики ему ещё и сон убили к чертовой матери, но, нащупав телефон, он увидел, что времени было аж час дня. Он потер глаза и сощурился, посмотрев вперед перед собой. Оказывается, шторы были действительно плотными. Слишком плотными.       Он зевнул и потер глаза. Рука, которую он подложил под подушку, затекла. На щеке остался залом. Он кое-как перевернулся на спину с живота и повернул голову. Кровать рядом была пустая. Смятая, будто на ней кто-то ворочался без сна всю ночь, и пустая. Тони медленно моргнул. Он встал с кровати, отвесил шторы, посмотрел на балкон. Одежды не было. Его кед тоже.       Тони уже почти без надежды посмотрел в ванную, но и та пустая.       Он ощутил какую-то грусть и тяжесть. Он вчера так себе и не признался, но Питер ему понравился. Потому что он ребенок, достаточно активный и веселый. А ещё Тони, по вполне ясным обстоятельствам, никогда не мог завести себе не то что друга, а даже собаку. Довольно убого было увидеть друга в бомже-подростке, но это было лучше, чем ничего.       Он тяжело выдохнул и натянул на себя штаны с рубашкой, закатав рукава до локтя.       Дверь была открыта, а ключи лежали рядом на полке открытого шкафа.       Тони быстро спустился в холл, все оглядываясь, в надежде выцепить его спину. Он не должен был грустить по какому-то подростку, которого знал несколько часов, но он это делал. Спустившись к ресепшену, Тони, не здороваясь, спросил:       — Вы не видели пацана такого? Русого, худого, в джинсо...       — Оу, — девушка внезапно умилилась. Видимо, вспомнив их. — Дети бывают такими несносными, — она понимающе кивнула. — Ваш где-то во дворе был, насколько я помню. Он периодически мелькал, вряд ли куда-то далеко убежал.       — Спасибо.       Тони кивнул и быстрым шагом, едва не задев кого-то, вышел во двор. Его не было. Он прошелся вдоль, оглядываясь.       Наконец, он выцепил знакомую худую спину и облегченно выдохнул. Питер сидел на корточках перед какой-то собакой на поводке, который держала девушка. Она о чем-то говорила, а Питер отвечал будто собаке. Собака была ласковая, и Питер вовсе не брезговал тормошить её двумя руками. Видимо, он любил животных. А самого Питера любили все девушки. Да и то неудивительно. Он выглядел многим младше, слишком быстрый и веселый.       Тем более, после отеля и сна он выглядел довольно располагающим к себе. Питер в первую очередь был вполне безобидным ребенком. Тони улыбнулся, рассматривая это все.       Собака лизнула Питера в щеку, и тот поморщился, широко улыбнувшись, попытавшийся отвернуться. Девушка засмеялась, и, наконец, Питер повернул голову направо и резко подскочил.       — Эй! — он помахал ему рукой. Нет, никуда Питер не собирался сбегать. Да и зачем это ему? Он бедный и одинокий пацан без дома. Кто ещё его готов приютить?       Тони подошел к ним, и девушка тут же спросила:       — О, вы его отец? Выглядите молодо!       — Да, вроде того, — Тони улыбнулся, кинув косой взгляд на Питера. Он невольно положил руку на его плечо, будто хотел убедиться в его реальности. Что он есть на самом деле и он его не выдумал. Ни вчера, ни сегодня. Сам Питер все ещё увлеченно смотрел на собаку, а потом внезапно привалился плечом к Тони. Старк едва не вздрогнул от неожиданности. Это нормально для отца и ребенка, но проблема в том, что он не его отец, и подобное проявление привязанности, хоть и показушное, на секунду выбило Тони из себя.       — Похвально, — она улыбнулась, повернувшись всем корпусом к Тони. Собака встала на задние лапы, уперевшись передними о Питера, и тот снова его погладил. Вообще, казалось, к собаке у него интереса было больше, чем к чему бы то ни было. — Обычно молодые отцы сбегают от ответственности.       — К сожалению, сбежала мать, — Тони пожал плечами, улыбнувшись. На удивление, острые плечи Питер совсем ничего ему не порезали. Он был теплым. А ещё он был ребенком, и Тони, казалось, мог ощутить, что в нем действительно был отцовский инстинкт, иначе это никак не объяснять.       — Путешествуете? И куда едете?       — Да, путешествуем. Вообще, мне кажется, что для подростка нет ничего лучше, чем путешествия. Это развивает кругозор и, знаете, положительные эмоции очень важны. Сейчас надо бы до Лос-Анджелеса.       — Лос-Анджелес?! — Питер удивленно вскинул голову, впервые обращая хоть какое-то внимание на этот диалог, однако собаку тормошить не перестал. — Ты мне не говорил!       — Это должен был быть сюрприз на твой День рождения. На твой прошедший День Рождения, — Тони усмехнулся, потрепав Питер по чистым волосам. Как оказалось, они у него мягкие и густые.       — Оу, как мило, — она широко улыбнулась, посмотрев на Питера, который во все глаза смотрел на Тони, все еще приваливаясь к нему, и он даже каким-то образом позабыл о собаке.— Сколько исполнилось? Четырнадцать? — это она уже спросила у Питера и, пока тот не успел открыть рот, Тони перебил ее.       — Да. Четырнадцать. Ладно, нам надо идти, а то и так пришлось остановиться в мотеле, потому что кто-то грохнулся и запачкался в пыли, — Тони еще сильнее растрепал волосы у Питера, и тот чуть поморщился от ощущений. По волосам его ещё никто не трепал.       — Конечно, идите. Ребенок у вас очаровательный. Хотя, наверное, пошел в мать.       — Ага, только его я люблю больше матери.       Девушка сочувственно улыбнулась, а Тони дернул Питера за плечо и тот нехотя попрощался с собакой. Тони прошел метр или два, как Питер повис на его руке, сказав:       — Мы правда едем в Лос-Анджелес? И ты меня возьмешь с собой?       — Ну а куда мне ещё тебя деть? Хватит виснуть на моей руке, тебе не двенадцать.       — Ага, мне четырнадцать, — Питер усмехнулся, все-таки отпустив руку и рассматривая все по сторонам. Для человека, который вчера ложился спать никаким, сейчас он выглядел неплохо. Даже хорошо. Даже прекрасно. Как счастливый ребенок. Девушка с ресепшена снова им улыбнулась, хотя Питер это даже не заметил. — Почему ты сказал, что мне столько?       — Потому что у тебя слишком болезненная худоба для шестнадцати. Дети в это время более развиты.       — Я не ребенок, — шмыгнув носом, сказал Питер, обгоняя Тони на несколько ступенек вперед.       — Ага, поэтому прохожие дают тебе четырнадцать.       Питер закатил глаза и быстро шмыгнул по коридору к их номеру.       — Ты ел? — спросил Старк, открывая дверь.       — Ага, я рано проснулся, и мне девушка со стойки регистрации сказала о завтраках.       — И как тебе?       — Вкусно.       — Звучит неправдоподобно, но ладно, — он пропустил Питера в номер.       — А куда ты едешь после Лос-Анджелеса?       — Не знаю. Посмотрим. Все зависит от... заказчиков.       Питер кивнул, снова запрыгнув в одежде на незаправленную кровать. Тони покачал головой, но ничего не сказал. В конце концов, они сейчас отсюда уедут.       Он только подошел и стащил с него свои солнцезащитные очки, и Питер недовольно эйкнул, вытянув руки вперед, чтобы забрать их.       — Они не очень тебе идут и большие. Купим тебе новые.       — Новые?       — Ага, какие захочешь. И одежду новую. А то эта прости-Господи. Их даже твоя ручная стирка не спасла.       Питер закатил глаза и потянулся, раскинув ноги и руки как морская звезда. Тони на секунду или две на него засмотрелся. Почему-то сейчас он не видел в нем ни озлобленности, ни напряженности. Ничего из того, что он видел там, у дороги. И это было так странно. Для человека, который сбежал из ада, который таскался месяц хрен знает где и выживал непонятно как, он слишком легко доверился.       Тони хмыкнул. Все же, он был ребенком и какая-то детская наивность, видимо, не до конца в нем вымерла. Но Тони был рад, что он смог ему довериться. Это было приятно. В этот миг Тони показалось, что ему это было необходимо.       Он невольно убрал со лба отросшие русые пряди и Питер открыл глаза. Сейчас Тони смог разглядеть цвет его глаз. Карие. А в солнечном свету отливают медью. Тони думал, что таких глаза нет, но прямо сейчас они смотрели на него, и Старку казалось, что это чуть больше, чем красиво.       — И в парикмахерскую надо.       Пару секунд Питер смотрел ему в глаза. Валялся на почти что белых простынях с чистыми волосами и чистым лицом. Обычный ребенок. Самый обычный. Тони хотел бы в это верить, но он знал, что обычные дети не переживают то, что пережил Питер.       Наконец, Питер спросил:       — Почему ты все это делаешь?       — Делаю что?       — Таскаешься со мной, тратишь на меня деньги. Ты искал меня утром. Зачем?       Тони вскинул брови. Вот же проницательный!       — Возможно, у меня просто вылез нереализованный отцовский инстинкт.       — Но я не ребенок.       — А таскаться приходиться как с ребенком, — Тони улыбнулся. — Не задавай глупых вопросов, — он в шутку накинул на него кусок легкого одеяла, закрывая глаза.       — Эй!       Он стащил с себя одеяло и подул на пряди, упавшие на лоб.       Может, бешеная доля всего в нем была от взрослого уставшего человека. Но пока Тони смотрел на него, ему казалось, что это самый обычный ребенок. По крайней мере в те моменты, когда Тони давал ему это. Ощутить себя обычным ребенком, который не нес за себя никакую ответственность и ему не надо красть, чтоб попить воды или выжить.       А сам Тони просто слишком долго ощущал себя одиноким.       И ребенка, на самом деле, он давно хотел. Хоть ни долгих отношений, ни, тем более, жены у него не было.       Так почему бы не разбавить свое путешествие хоть чем-то более-менее веселым, неугомонным и слишком активным?       Солнце Висконсина палило даже через окно и лучи падали на белые простыни и лицо Питера. В таком свете его глаза казались золотыми. Нечеловеческими.       Тони улыбнулся.       Их ждала долгая дорога.