Слепая зона

      Аанг сосредоточенно проводит рукой по ящику, из которого на днях вытащили обугленные трупы, закрывает глаза и застывает на несколько секунд. Его дыхание тяжелое и прерывистое, а напряжение такое, что вены выступают на лбу и с лица катится пот. Первая опергруппа в неполном составе замирает, завороженно глядя на него, после чего так же облегченно вздыхает, когда Аанг, наконец, опускает руку и открывает глаза.       — Ничего, — выдает он. — Всё те же образы, но ничего конкретного на ум не приходит.       Команда слегка раздосадована, но продолжает его поддерживать.       — Все хорошо, Аанг, — нежно дотрагивается до него Катара. — Ты не обязан так перетруждаться ради этого.       — Простите. — Аанг виновато опускает голову. — Кажется, я самый бесполезный в мире менталист.       — Ты единственный в мире, — подбадривает Сокка. — И поэтому особенный.       Зуко и раньше видел этого паренька в деле, но только сегодня осознал, каких трудов ему стоит вытащить хоть какую-то информацию из всех этих вещей. Аанг — единственный менталист в бюро и по всему городу. Он может видеть сквозь предметы или тела людей, стоит только прикоснуться к ним. В своих образах он часто улавивает картины прошлого или, немного реже, будущего. Возникает ощущение, словно Аанг — человек, которому не представятся преградой целые эпохи. Этот дар он получил еще в детстве от какой-то ужасной травмы. Кажется, в момент, когда чуть не погиб от рук насильников, вырезавших всю его семью. Пару недель он пролежал в коме, а когда очнулся, то обнаружил, что может чувствовать то, чего другие не в состоянии. Зуко на слово поверил Сокке, так как именно в его семью Аанга позже и приютили, и проверять эту информацию не стал. Позже необходимо взять это на вооружение и досконально проверить всю достоверную информацию об этом пареньке. Он определенно не так прост, как кажется, и это напрягает. Если бы только однажды Зуко мог использовать его как оружие против отца…       — Эти образы стали четче, — неожиданно загорается Аанг. — Мне показалось, что я смог разглядеть номер. Ноль, восемь, девять, три! Это были последние четыре цифры!       — Отлично! — тут же реагирует Тоф и передает сообщение в отдел. — Менг, раздобудь информацию.       — Принято! — раздается веселый женский голос из трубки.       — Я уезжаю в отдел. — Тоф смотрит на часы. — Нужно раздобыть ордер на обыск квартиры погибшего. Возможно, мы упустили какую-то важную деталь. Нужно все тщательнее осмотреть. Приступайте к следующему заданию.       Сегодня она обута в ботинки с мощной подошвой, хотя не преминет возможностью надеть что-то тряпочное. Многим кажется, будто Бейфонг страдает от мании хождения босиком, так как не всегда видят обувь под брюками. Сейчас же ей приходится идти на такие жертвы, чтобы не выдать свою поврежденную ногу и скрыть хромоту за неуклюжестью.       — Так и будете торчать у порога, господин прокурор? — спрашивает она с легкой издевкой. — Не пора ли вам в офис? Или же хотите продолжить осмотр трупов вместе с первым отделом?       — О, я с удовольствием проинструктирую многоуважаемого господина прокурора на эту тему, шеф, — счастливо выдает Катара, и в ее голосе чувствуется что-то нехорошее. — Прошу, оставьте его на меня.       Тоф ловит ее взгляд и, хмыкнув, уходит из комнаты. Зуко лениво смотрит ей вслед и пожимает плечами. Ну, трупы и трупы. Что в них такого? Впервые видит, что ли?       — Мне кажется, он просто не понимает, что это, Катара, — пытается уладить ситуацию Сокка. — Может, не стоит?       — Открывай шкаф, — величественно приказывает девушка, и тому ничего не остается, кроме как подчиниться.       — Ну, и? — Зуко подходит к черному мешку, в котором запакован труп. — Вы меня чем-то удивить захотели?       Зуко поджимает губы в то время, как судмедэксперт расстегивает замок, раскрывая мертвое тело… точнее, то, что от него осталось. Кишки, судя по всему разлетелись по всей земле в радиусе нескольких метров, и их собирали в спешке. Глазные яблоки висят на тонкой мышечной веревке зрительного нерва. Половины рта так вообще нет, а кое-какие органы и конечности раздроблены до состояния кашицы. Зуко смотрит на все это великолепие всего пару секунд и чувствует, как с его желудка поднимается вся съеденная с утра похлебка. Пикантности сему произведению искусства добавляет тошнотворный, едкий запах, смешанный с фекалиями и органическими тканями на стадии брожения.       — С момента транспортировки тела прошло несколько часов, — начинает свой доклад судмедэксперт. — Официальная версия смерти — крупное ДТП с участием грузовой машины «Самосвал Н48», в результате чего были повреждены внешние отделы коры головного мозга…       Зуко больше не в состоянии это терпеть. Чувствуя, что вот-вот потеряет сознание, он судорожно шагает к выходу и закрывает за собой дверь. Да, к такому точно жизнь не готовила. Эти сумасшедшие извращенцы собираются осмотреть каждого из десяти погибших, но Зуко уже одного хватило для того, чтобы понять, что работа следователя-криминалиста не для него. Обычно он не участвует в подобных мероприятиях, только временами курирует весь процесс расследования в качестве надзирателя. Но в этот раз Тоф решила взять его на слабо, упрекнув в том, что он сам взялся быть сокомандником и вместе с первым отделом раскрыть преступление. ***       — Ха-ха-ха! — в истерическом хохоте загибается Тоф. — Ну-ка, повтори это выражение!       Катара легонько пинает Сокку, и тот снова корчит из себя гримасу, словно ему срочно захотелось в туалет. Бейфонг хватается за живот и уже не может дышать от смеха. Первый отдел решил обсудить провал прокурора на осмотре трупов. Шумят так, словно не в кабинете работают, а на улице.        — У меня совсем не такое лицо было, — бубнит себе под нос Зуко. — Он же тут на сваренный пельмень похож.       Все на мгновение замолкают, а затем начинают орать с удвоенной силой. Именно орать, потому что их смех уже преодолел все границы возможного.       — Видел бы ты этот пельмень у себя на лице, — вытирая слезы, с горем пополам выдавливает из себя Сокка. — Чувак, я, конечно, знал, что ты впечатлительный, но чтобы в таких масштабах!       — Заткнись! — цедит Зуко сквозь зубы.       — Так! — Тоф хлопает в ладоши, приводя всех в чувства, и резко меняет свой тон. — На повестке дня у нас кое-что очень веселое и интересное, поэтому прошу принять активное участие в обсуждении.       Весь отдел тут же поникает. Зуко, поджав губы, с интересом наблюдает за тем, как их лица приобретают все более мрачнеющий вид. Тоф разминает свои пальцы, поднимается с кресла и рисует на доске каракули. Черт разберет ее сумасшедшие рисунки, которые иероглифами стыдно назвать.       — Дежурство! — торжественно заявляет она.       — Все так хорошо начиналось, — сокрушенно выдает Сокка, плюхаясь в кресло.       — Хватит двух добровольцев, которым небезразличны его работа и справедливость, что он может найти за каких-то… — Тоф сверяется по времени. — Двенадцать часов! Это же пустяки!       — У меня больная бабушка, — тянет руку Аанг. — За ней некому ухаживать.       — Пра-пра сейчас на горных источниках! — возмущается Катара, отодвигая его назад. — Я не могу оставаться! У меня сегодня свидание.       — У тебя парня не было уже лет так пять, — обиженно хмурится Аанг.       Оба начинают спорить о том, какое количество лет было потеряно у Катары, и почему она все еще старая дева (виноваты занудство и ее должность). За это время Сокка тихо подкрадывается к выходу с явным желанием свалить по-тихому, но замирает в испуге от пролетевшего мимо его лица степлера.       — Место! — грозно выдает Тоф.       — Да, мэм, — быстро проговаривает Сокка и послушно садится в кресло.       — Ты! Ты! И ты! — указывает она пальцем на Менг, Тео и Зуко. — Остаетесь в ночную смену вместе со мной. Все остальные свободны!       Лицо прокурора приобретает вытянутый вид. Тео, не отрываясь от своего монитора, вытягивает пальцы в знак победы (V), а Менг разочарованно вздыхает, рассказывая, что на месте «этой зануды» хотела видеть Аанга.       — С каких это пор глава отдела имеет право оставлять на дежурство сотрудника, старшего по званию? — возмущенно спрашивает Зуко.       — С тех самых, когда этот сотрудник решил временно присоединиться к моему отделу, — с ухмылкой проговаривает Тоф. — Будет вам известно, что здесь работают свои правила. Прошу ознакомиться.       Она тянется указкой в сторону Зуко, за его спину, и тот оборачивается. Свод правил и законов, по сути им не являющийся, состоит всего из одного предложения: «Внимать всем приказам Тоф Бейфонг».       — Не слишком ли коротко? — иронично подмечает он, чувствуя, как начинает дергаться его глаз. — Это самоуправство.       — Ой ли, — передразнивает Тоф. — Вам ли это говорить, господин прокурор? ***       Идет второй час ночи, а Зуко все еще не может разлепить свои веки. В кабинете тихо гудят вентиляторы, а мягкий стук пальцев по клавиатуре заставляет погрузиться в состояние сонливости еще больше. Тоф, разувшись и раскинув свои ноги на кресле, вертит ручку в руке и со всей тщательностью перебирает бумаги. Менг лениво просматривает фотографии и копошится в просторах городской базы. Тео отбивает четкий ритм по клавиатуре и дергает ногой. Из его наушников раздаются басы гитары, которые временами затихают и возобновляются с новой силой. На экране компьютера просвечивается черный фон с зеленой матрицей, которую он пытается взломать. Наконец, Тео поднимает руку и снимает наушники.       — Нашел.       Все мигом бросают свои дела и собираются у его стола. Тео демонстрирует видео, которое было снято перед посадкой погибшей девушкой. Она отправляла это сообщение своему парню со словами о том, что скоро вернется с командировки. В нем девушка указала время отправления, рейс и точное время посадки, и засняла все, что творилось вокруг. Если бы Менг не обнаружила в видеокамерах аэропорта пассажира, снимающего что-то на свой телефон, то дело дальше бы не продвинулось. Это вторая восстановленная запись. В первом команда как раз и обнаружила сидящего уже в салоне самолета поблизости мужчину с серебряной подвеской на шее. Эту же подвеску Сокка нашел на фотографии в доме погибшего при пожаре.       — Это он! — Менг указывает пальцем на мужчину, сдающего багаж на осмотр.       — Качество видео позволит увеличить изображение? — спрашивает Тоф.       — Сделаю все возможное, шеф, — отзывается Тео. — Телефон не самой последней модели, но новый. Что-то сделать с ним, может, и получится.       Спустя какое-то время он выдает мужчину у регистрации в полный рост, но с чуть замыленными контурами. Все внимательно приглядываются, пытаясь выискать на шее какую-нибудь блестяшку.       — Сопоставь с первым видео, — приказывает Тоф.       — Что у него в сумке? — Просматривая видео, Зуко уловил секундное изображение на тепловизорном табло сканера багажа, и ему показалось странным то, что датчик был наполовину темным. — Есть записи с камер аэропорта?       — В порядке очереди, — бурчит Тео. — Не разрываться же мне теперь между вами двумя.       Тоф на мгновение стреляет в Зуко укоризненным взглядом, на что он нагло отвечает, всем видом показывая, что это была ее идея — оставить его на ночное дежурство, и за последствия только ей отвечать.       Тео вытаскивает видео с сидящим в салоне мужчиной и приближает его лицо. Программа сканирует оба изображения и выдает девяносто пять процентов совпадения. Далее он воспроизводит взятые с пяти камер видеонаблюдения записи и поочередно крутит их несколько раз подряд. До тех пор, пока Менг не замечает, что мужчина взял сумку с собой после осмотра. Три камеры показывают в сером цвете, третья слишком далеко расположена, но на пятой видно, что багаж и вправду наполовину пустой.       — По очертаниям похожи на тряпки, — говорит Зуко.       — Не тряпки, а одежда, — поправляет Тоф. — Что-то вроде костюма, так как, судя по картине, является одним целым.       Зуко и Тоф задумчиво переглядываются, улавливая схожие мысли друг друга.       — Вингсьют?       — Возможно.       — Даже если этот костюм для полетов, все равно нужен парашют! — встревает Менг. — Не может же он его на спину надеть. Эта штука слишком большая!       — Но он мог знать, куда приземляться, поэтому нельзя отрицать это предположение, — заявляет Зуко.       — Черт, — нервно выдает Тоф. — Менг, мне нужна информация обо всех покупках вингсьютов за последний месяц в городе. Хватай Аанга и вместе с ним обойди все магазины, которые найдешь. С ним дело пойдет быстрее. Тео, узнай все данные этого пассажира, пробей по банковским картам и уличным камерам все его передвижения до катастрофы. Живо! У нас не так много времени!       Менг радостно поднимает руку с тихим возгласом «Да!» и с блаженной улыбкой возвращается к своему компьютеру. Зуко протирает глаза и заново принимается за копошение в досье всех погибших в авиакатастрофе и их семьях. Окружение, друзья, коллеги и знакомые тоже играют немаловажную роль, вплоть до того, с кем в последнее время они разговаривали по телефону до смерти. Нельзя пропускать ничего, даже самую малейшую деталь. ***       Зуко сбежал от Тоф. В прямом смысле этого слова. Под утро, когда первые птицы защебетали свои песни, а с гор едва начало подниматься солнце, он тихонько собрал свои вещи и слинял, пока не заметили. Не хватало еще, чтобы какой-то следователь помыкал самим прокурором, человеком, что стоит выше в иерархии правосудия. Зуко сейчас выгодно работать с ней. Так он лучше контролирует ситуацию, ведь случись непредвиденное, он тут же сможет все пресечь и вовремя забить тревогу. Если, конечно, это дело не связано со смертью его матери, что маловероятно. Он просто сходит с ума и уже во всем видит какие-то зацепки. Но ее авария не могла быть случайностью. Не для такой женщины, как она.       Урса развелась с Озаем, едва Зуко исполнилось десять, и после он еще долгое время ее не видел. Спустя несколько лет она встречала его у ворот школы после выпускной церемонии, но стоило Зуко подойти поближе, как Урса ретировалась, пряча свое лицо. Ровно пятнадцать лет назад его мать погибла в аварии. Шел снег. Поднимаясь по узкой и скользкой горной местности, Урса не справилась с управлением, и машину занесло в обрыв. С ней был еще один пассажир — мужчина по имени Икем. За день до аварии Зуко слышал телефонный разговор отца, в котором Озай угрожал убить сына, либо ее в случае, если та не выполнит обещание. Что же оно в себе таило, Зуко так и не узнал.       Перед его глазами все еще отчетливо видится образ матери в день окончания средней школы. Она все так же стоит за воротами в солнечных очках и платке, и ярко улыбается. Зуко узнает ее из тысячной толпы людей. Он все еще не верит, что больше никогда не увидит ее лица. Оно приходит ему только во снах, с каждым разом расплываясь в непонятное пятно.       Зуко разлепляет свои веки. Циферблат показывает полдень. Солнечные лучи проникают в комнату, больно бьют по глазам и нагревают холодный ламинатный пол. Он медленно поднимается с кровати и бредет в ванную, чтобы умыться. Глядя на свое отражение в зеркале, Зуко каждый раз невольно вздрагивает, осознавая, насколько оно уродливо. Он проводит пальцами по сморщенному шраму на левой стороне лица. Это напоминание от отца о том, насколько он слаб и беспомощен. Бесталанный, неспособный ни на что, неуверенный в себе мальчишка, который не может даже постоять за себя.       Зуко все еще помнит тот день, когда Озай со всей силы ударил его кулаком, и ему пришлось отлететь, потеряв равновесие, и упасть лицом на раскаленные угли. Все его подчиненные так и продолжили стоять, как и сам отец, даже когда Зуко заливался в отчаянном крике боли. В тот момент ему помог только дядя, возникший, словно из ниоткуда. Озай продолжал молча наблюдать за страданиями собственного сына, совершенно не реагируя, будто так и должно быть. Будто это было его наказанием за проявленную слабость.       Зуко и вправду слишком слаб, хоть со временем ему и стало казаться, что это не так. Он все еще не может ничего противопоставить отцу, все еще ждет его одобрения и одновременно хочет его уничтожить. Отстоять свою честь. Занять свое истинное, по праву ему принадлежащее место. ***       — Ну, — Мэй присаживается за столик и снимает очки, — у меня не так много времени, чтобы тратить его на разговоры с тобой. Так что можешь покороче изложить всю суть своего вопроса.       Холодная и жесткая, как и всегда. Зуко знает ее именно такой: безэмоциональной, вечно занятой, расчетливой и скупой на проявление заботы. Он смотрит на нее и не понимает, чем именно думал, когда был влюблен в этого робота. Мэй популярная актриса, которая раскрывается только в каких-либо амплуа, переживая чужие жизни, но никогда — свою. Такой жизнью она не живет.       На ней темная повседневная одежда, объемная кофта с капюшоном, бейсболка и маска. Не хочет, чтобы СМИ лезли в личную жизнь, шифруется. Впрочем, как и все остальные звезды ее уровня.       — Мне стоит поблагодарить тебя за оказанное внимание? — иронично подмечает Зуко. — Королева мыльных сериалов снизошла до меня, простого смертного.       — Что ж, думаю, этот разговор не принесет никакой пользы, — сухо бросает Мэй и намеревается встать со стола.       — Где то черное ожерелье, что я тебе подарил? — спрашивает Зуко.       Это заставляет ее остановиться. Мэй не выражает никаких эмоций, но в ее взгляде чувствуется немой вопрос.       — В дебрях остальных подарков, — отвечает она. — Могу прислать тебе по почте.       — Оставь. — Зуко всматривается в ее лицо, пытаясь уловить какие-либо изменения. — Я думаю, что оно тебе все еще дорого.       — С чего ты это взял? — фыркает Мэй. — Все еще тешишь свое самолюбие? Или голову на солнце припекло? Сейчас вроде не лето.       Зуко наклоняется к ней и мягким голосом произносит:       — Прошу, надень его еще раз. Оно очень тебе идет, и мне бы хотелось увидеть это снова. В последний раз.       Мэй поначалу кажется удивленной от поставленной просьбы. Ей как будто бы кажется, что он тронулся умом, но не подает виду.       — Хорошо, — вздохнув, произносит она. — Так уж и быть. Если это все, о чем ты хотел спросить, то я, пожалуй, пойду.       — Это ведь ты была в том подпольном клубе? — резко выдает Зуко. — Женщина в красном платье в вип-отсеке. Не так ли?       Мэй останавливается и вздрагивает. На ее лице проскальзывает удивление и легкий испуг.       — Дело в том, дорогая Мэй, — ухмыляясь, поясняет Зуко, — что ты никогда не надевала это ожерелье при мне. Я ни разу не видел тебя в нем, кроме того дня в клубе «Шинзо», и полагаю, что это был единственный раз. Вероятно, ты не заметила меня в толпе, но я там был и наблюдал, как ты глаз не сводила со Слепого бандита.       Мэй резко встает с места, но он ее осаждает, схватив за руку. Она слегка взвинчена, что не оставляет сомнений — он ее подловил.       — Что ты задумала? — Зуко понижает свой голос до того уровня, что его тон начинается казаться ей угрозой. — Точнее, что задумала моя сестра в этот раз? Учти, если это что-то противозаконное, я пресеку любую вашу деятельность на корню.       — Я не пересекалась с Азулой уже несколько лет, — одергивает свою руку Мэй. — Не впутывай меня в свои семейные разборки.       Она поправляет рукав, надевает маску и очки, и быстрым шагом удаляется к выходу. Зуко откидывается на спинку стула и с усмешкой вздыхает. Судя по ее реакции, его предположения оказались верными. Вип-персоной в подпольном клубе «Шинзо» была Мэй, и она явно пришла туда ради турнира со Слепым бандитом. Просто других претендентов на ее внимание у него нет. Мэй никогда не делает что-то просто так, и уж тем более не станет увлекаться боями без правил. Эта заледенелая артистка явно пляшет под дудку своей подружки. Остается только выведать, зачем.