Holidays are coming

— Да, тебе подойдет синий, — устало отвечает дева, приставив к уху небольшой смартфон. — Нет, он до сих пор на работе, — Сигюн наматывает на палец витую прядь, тяжко вздыхая. — Ёлку? Нет, не украшали. Я хотела с ним… но, кажется, не дождусь этого. На прозрачном столе чашка с кофе так и стоит нетронутой. Сигюн переворачивается на бок, поднимая голову к панорамным окнам, и наблюдает за сверкающими высотками. Она смотрит, как снежинки в медленном танце падают и начинают исчезать. Бесполезно! Уже девять, а он даже в свои выходные торчит на работе! Сигюн-то понимает, что дело со «Stark» важно для него, но не в Рождество же! Вот уже месяц Локи почти не появляется дома, все время заполняет документы. Сигюн даже не помнит, когда в последний раз ее мужчина ночевал в пентхаусе. Она пыталась дождаться его, но все заканчивалось тем, что она просто вырубалась к часу ночи прямо на этом треклятом диване, а на утро просыпалась в постели, а его не было! Их первое знакомство было более смешным, чем романтичным. Сигюн тогда работала официанткой в популярной кафешке. Но кто бы мог подумать, что та, кто выронил чашку кофе прямо на чистую рубашку посетителя, будет его девушкой, хотя «парень» слишком грубо сказано, особенно в адрес такого успешного мужчины. Часы тикают, и светловолосая разжимает белый конверт, рассматривает открытку приглашения, читает первые строчки: «Приходи хоть в этот раз, сынок…» Сигюн качает головой. Локи совсем невменяемый, в этом она убедилась. А прошло ведь пять лет с того времени, как он узнал правду о себе… Как он рассказывал, Локи сразу же поменял фамилию, узнав свое истинное происхождение. Они в отношениях уже год, но за это время этот упрямый ни разу не звонил родным. Вспоминая его ласки, ехидную улыбку и беззаботный смех, она не смогла сдержаться от наворачивающихся слез. Как он может работать в этот замечательный день, когда все уже дома и ждут наступления Нового Года. Ей же так не хватает его. Она так сильно скучает по нему… Ей просто невыносимо смотреть на вещи Локи: механические часы, серебряные часы, дорогущие галстуки, которых он почти не носит, пиджаки, фирменные рубашки и идеально отполированные туфли от Dior. Все эти вещи заставляют ее тосковать по нему, по его кисло-сладкому запаху, тонким губам, оставляющим мокрые дорожки по ее плечу поцелуям. Сигюн все еще лежит, смотря в пространство. Она ему звонит, но опять же занят! И в какой-то момент дева не выдерживает. Сигюн быстро натягивает светло-голубое пальто, обматывает вокруг шеи шарф. Девушка наконец выходит наружу. Холодный ветер дует в лицо, и она щурится, поправляя пальто. Снежинки в медленном танце опускаются на заполненные людьми улицы в самом центре района Мидтауна. Они живут в этом районе, впервые вступив в его современный двухуровневый пентхаус с двумя лифтами и панорамными видами в элитной комфортабельной резиденции с бассейном и спа. Ей тогда все казалось дорогим, что ей даже было страшно прикасаться к старинным винтажным вазам. А потом Сигюн как-то привыкла жить с ним, хотя ее многие отговаривали от этой затеи. Их можно было понять: людям сложно понять, что делает молодая девушка лет восемнадцати с мужчиной старше ее вдвое. А другие задавались вопросом: как она привлекла такого харизматичного, красивого мужчину. Никто не верил в искренность этих отношений. Одни считали, что она наивная дурочка, купившаяся на обещания, а другие, что он поиграет с ней и бросит. Дева цепенеет и, наконец дойдя до нужного этажа, резво распахивает дверь и громко говорит: — Локи, ты сегодня свободен, и мы с тобой идем в развлекательный центр! Скоро Новый Год! И это не обсуждается. Локи вопросительно вздергивает брови. Он даже сегодня поужинать не успел, что уж там говорить об отдыхе. Мало того что он не успевает, так надо приготовить отчет. У него слишком много работы, и с каждым днем она увеличивается. Лафейсон поднимает голову, сложив в папку документы. — Что? — Что слышал! — пыхтя, отвечает Сигюн и садится на край его стола. Ну, сегодня она добьется своего! Лафейсон вновь возвращается к бумагам и безапелляционно хрипло произносит: — Сигюн, возвращайся домой. У меня много дел. Ты прекрасно это знаешь. Сигюн ошарашенно поглядывает на его несколько уставший и вымотанный вид. Она просто не понимает… как он может так говорить. У него вид такой замученный, и он смеет говорить, что еще работа не закончилась?! В его-то выходной? — Шутишь? Локи чуть раздраженно поднимает на нее глаза. Он бегло пробегает взглядом по юной деве: его малышка смотрит на него удивленно, хлопая густыми ресницами. Щедрый румянец на щеках призывает его так и прижаться к ним губами. Мужчина сглатывает, незаметно облизывает сухие губы и отводит взгляд. Даже сейчас в таком растрепанном полудетском виде она прекрасна. Ее бледно-розовые губы так и соблазняют его… что Лафейсон на автомате выдыхает носом раскаленный воздух, одной рукой ослабляя галстук. Черт… И почему именно сейчас? — Нет, не шучу. Все! Она просто не выдержит этого! Светловолосая отбирает стопки бумаг и, краснея от злости, тыкает на него пальчиком. — Знаешь что? А я устала! Тебя вечно нет дома! Даже сейчас, когда скоро наступит Новый Год, ты снова находишься в этом проклятом месте! — упрекает его она, выпустив пар. Локи резко поднимается с кресла и одним движением сажает разгневавшуюся девушку на свободное сиденье и наклоняется над ней, агрессивно выплевывая в лицо: — А что ты хочешь от меня? А для кого я пашу на этом «проклятом» месте, как сама выразилась?! — он дергает левой бровью от накатившей ярости. — Я работаю, чтобы, черт побери, моя компания процветала! Ты прекрасно знаешь, что для меня это очень важно. Сигюн, я же просил тебя подождать, набраться терпения! Закончил бы со всеми делами и все! Все! Сигюн всхлипывает, и глаза наполняются слезами. Нижняя губа подрагивает, и она, смахнув ее, дрожащим голосом отвечает, понуро опуская голову. — Я просто хотела провести праздник с тобой, только и всего. Сигюн правда все понимает! Ему тяжело, но… она ни о чем не просила. Ей не нужны его деньги, не нужны дорогие вещи, просто был нужен он. Светловолосая прикусывает губу до боли, сжимая кулачки. Просто было невозможно описать то, что сейчас она чувствует. Поднимаясь, не в силах сдерживать бушующие чувства, переполняющие изнутри мерзким одиночеством, она отталкивает мужчину от себя. Локи в мрачном настроении небрежно кладет бумаги, доставая пачку, нервно сжимает фильтр сигареты, бегло скользит взглядом по ее утонченному профилю, по хрупким ногам, облаченным в черные колготки. Он шумно выдыхает, найдя в кармане черных брюк серебристую зажигалку. Нервы просто трещат по швам! Отлично! Просто прекрасно! И это того стоило?! Он ведь хочет как лучше для нее и для него в принципе. Работает без выходных, еще и приходится терпеть всяких выскочек. Ну, она просто хочет довести его до белого каления! — Тебе не понять, как это тяжело. Я устаю и работаю не только ради себя, но ради нас. Неожиданно, когда он только кидает в карман зажигалку, Сигюн разворачивается к нему. — Ты ждешь, чтоб я праздновала Новый Год с кем-то другим? Если да, так тому и быть, — она пытается усмехнуться сквозь боль, только получается немного фальшиво. — А ты наконец-то останешься со своей любимой и ненаглядной работой. Локи тупо морщит лицо, быстро пробегается по памяти, а потом до него доходит смысл фразы. — Что? — он резко вскакивает с места. Это невозможно! Эта маленькая дрянь хочет окончательно вывести его из себя! Как это с другим? Она вконец выжила из ума! Локи наклоняется над ней, и Сигюн испуганно сглатывает ком, но смело поднимает подбородок, впадая в ловушку зеленых глаз. — Ты это сейчас серьезно?! — предостерегающе, как змея, прошептывает он и сильно надавливает на девичье плечо. — Да, вполне серьезно! — О, боги! Она вся кипит от злости и обиды! Ну, почему Локи просто не может выслушать ее? Локи скрипит зубами так, что подступают желавки. Он, играясь со скулами, с ироничной ревностью отвечает: — Может, у тебя уже он появился, милочка? — А если это так, тебе-то что?! — убирая его ладонь, фырчит дева. И правда! Сигюн просто скучает по нему, а он даже этот день отпраздновать с ней не может. — Тебе все равно на меня плевать! Локи немного отходит от нее, делает затяжку и выпускает серый дым. В последнее время курение стало привычкой, стоило его вывести из себя. Он приглаживает волосы назад и злобно кривит губы. — Ах, то есть вот так? То есть я из-за работы белого света не вижу, лишь бы мы жили в роскоши, а ты к другим ходишь!!! — кричит он. — Мне не плевать, не смей этого говорить! Сигюн начинает кашлять от сигаретного дыма и зажимает нос. Ну и вонь, от этого сейчас ее стошнит. — Во-первых, не кури возле меня. Это отвратительно! — попрекает та.— Во-вторых, значит, ты настолько плохого мнения обо мне? Локи тушит сигарету, бросая окурок в урну. Он наклоняется над разгневанной, как тысяча фурий, девушкой. — Уж коль завела тему, значит, не на пустом месте. Значит, у тебя есть такие мысли, — делает вердикт Лафейсон. Светловолосая возмущенно открывает рот, не зная даже, что и ответить. Поразительно, у нее нет слов! Теперь виновата она после всего случившегося? — Тогда, может, мне действительно найти кого-то?! — язвит Сигюн наконец. Мужчина скалит зубы и с издевкой отвечает. — Ах, то есть ты уже и не отрицаешь, что делаешь. Ну это вообще выходит за рамки, дорогуша. — А ты бы хотел этого, да? А почему ты удивляешься, когда относишься ко мне как к интерьеру мебели или дорогой игрушке, которую удобно держать при себе! — Сигюн все это говорит с такой обидой, что слезы начинают застилать глаза. Невыносимо!.. Ну почему он такой? Упрямый до жути. Дева, подрагивая всем телом, обнимает себя руками. Его слова заставляют ее всхлипывать. Как же все ужасно. — Почему за рамки? — неожиданно она смело поднимает голову, встречаясь с испепеляющими зелеными глазами Локи. Они демонически сверкают, чернеют как в бездне. — Может, тебе плевать, что я страдаю? Ты же думаешь только о своей работе! А я, черт побери, хочу внимания и любви! Они встречаются взглядами, и он замечает решительность в ее очах. Он хитро улыбается уголками губ, чуть покачивая головой. Ах, сколько же решимости и воли в этой маленькой девчушке. Сколько же силы кроется в них! Ему так не хочется демонстрировать свое превосходство. — Ты все время каверкаешь мои фразы, — его магнетический взор мигом превращается в надменный прищур. — И не смей поднимать на меня голос! Я бы растерзал любого, кто бы положил глаз на тебя, и ты это прекрасно знаешь. Хребет бы сломал. — А что ты сделаешь? — она нагло скалится, стрельнув на него глазами, и встречается с угрожающим взглядом, полной лютой ненависти. — Ударишь меня?! Сигюн вскрикивает, когда мужчина буквально берет ее за шиворот, как котенка, и резко прижимает к стене, окидывая ее свирепым взглядом. Она пугливо опускает голову, нахмурившись. Лопатки и спина болят от резкого удара. — Нет, выгоню к чёртовой матери, чтоб пришла в себя и разговаривала со мной в нормальном тоне! Она смаргивает влагу, хлюпает носом, понимая, что сейчас просто разрыдается. Сигюн со всей силы отталкивает его, плачет, как маленькая обиженная девочка. Сигюн просто не может поверить, что он действительно это сказал. Как он только может? Разве все его слова о любви были ложью и чепухой?! Куда же подевалась вся та нежность?! Локи сам пребывает в шоке от собственных слов. Его настолько заволокла злоба, что он наговорил любимой столько обидных слов. Он пытается что-то вымолвить, но рот открывается и захлопывается в попытке извиниться. — Сигюн, я… — начинает он, виновато смотря на нее. Ему становится стыдно за свой эгоцентризм. Глупец! Но Сигюн одним взмахом руки останавливает его. — Не нужно оправданий… — хрипит Сигюн. — Ты уже все сказал. Я поняла тебя. Мне не нужно ничего… соберу вещи и покину твой дом, раз я уже надоела. Локи не успевает остановить ее. — Идиот, — говорит он вслух. И в этот момент Локи понимает, что думал только о своих желаниях и не пытался ее выслушать. Но хуже того — он сильно ее обидел. От мысли, что его Сигюн уйдет, ему стало плохо. Он опускается на кресло, хватаясь за голову, а потом откидывается на спинку кресла. Дурак. Точно. Хотя она тоже виновата! Нечего было поднимать на него голос. Знает же, что он такой — не любит все это. С тяжким вздохом он спешно надевает черное пальто и поправляет высокий ворот рубашки. Мужчина покидает здание и прищуривается, замечая светлую макушку у стоянки. Он вздыхает, переводя неровное дыхание. Вот она! Сигюн вздрагивает, когда на плечо опускается большая ладонь. Она поднимает голову, встречаясь с виноватым взглядом, но отворачивается. — Прости меня. Его слова звучат искренне, и девушка волей-неволей поворачивается к нему. — Я был не прав, — признается он с сожалением. — Думал только о себе и не пытался тебя выслушать. Мне действительно жаль. Давай сделаем все, что ты хочешь. Сигюн вытирает мокрые следы ладонью, поднимаясь со скамьи и обиженно надувает губу. — Прям все? — недоверчиво переспрашивает она. Локи ехидно подмигивает: — Я когда-нибудь тебе врал? — Постоянно, — усмехается она, смеясь. — А сегодня? Сигюн смягченно улыбается и утыкается носом в его грудь, вдыхает его кисло-сладкий запах. — Посмотрим. Локи заводит машину, рассматривая ее через лобовое стекло. Он просто не понимает одного. Какого черта она разгуливает на улице без шапки и без перчаток? Сигюн, явно не замечая или делая вид, что не замечает его недовольного прищура, спокойно достает косметичку, и проходится по сухим губам розовым блеском. Локи закатывает глаза, возвращаясь к вождению. — Из-за тебя я даже должным образом не накрасилась, — недовольно произносит она. Локи скептично глядит на нее. — Я вообще не люблю, когда ты красишься. И вообще, милочка, где ваша шапка?! Сигюн ойкает и неловко улыбается. Вот же… он ее теперь точно убъет. — Забыла… — Отлично! Теперь не хватало, чтобы ты лежала с простудой. Сигюн передергивает плечами. Вот же настырный. — Да все будет хорошо! Что ты начинаешь? Локи устало потирает переносицу. Ну почему она такая упрямая?! Было так сложно прихватить с собой шапку? Еще и перчатки не взяла. А потом, выходит, он виноват в ее простуде. Сигюн изумленно поднимает на него взгляд, когда ей протягивают кожаные перчатки. — Это что? — Перчатки. — Я поняла, — закатывает глаза дева. — Но зачем мне они? — Надень, это мои, — он заботливо накрывает ее ладонь. — Я не хочу, чтобы ты заболела. По дороге Сигюн рассказывает, как украсила все, но только осталась елка. Ее голос становится для него какой-то колыбельной, и мужчина громко зевает. — Я решил, что будет лучше каток. Когда они наконец прибывают к месту, Сигюн удивленно выходит из машины. Множество людей скользят по ледяной дорожке. Издалека она видит, как ветер колыхает их зеленые, красные шарфы. В детстве родители постоянно говорили писать пожелания Санте. Сигюн всегда верила в новогоднее чудо. В этот счастливый день все наполняются радостью. На лицах всех этих людей играет такая улыбка, что на душе становится тепло. Перчатки Локи для нее большие, но ничего не поделаешь. Дева втягивает носом воздух, на секунду прикрывает глаза и стоит не шевелясь. Ее резко притягивают назад, прижимают к мужскому телу, и на девичьем лице играет нежная улыбка. Локи утыкается носом в ее плечо, крепче обнимает ее и зарывается в дивные волосы. Его ладони блуждают по телу Сигюн, заставляя чувствовать ее желанной и любимой. Она откидывает голову, утыкаясь затылком в его грудь. Локи смешно улыбается, приподнимая голову, и прижимается губами к ее. На них смотрят с осуждением и непониманием. Действительно, всех приводит в шок то, как они беззаботно целуются невзирая на других. Сигюн отвечает с такой же пылкостью, сплетаясь с его языком. Локи откровенно усмехается сквозь поцелуй, когда в его губы бесстыдно простанывают. Он все пуще заводится, когда шаловливые ручки любимой очерчивают его ладони от локтей. Мужчина вздрагивает всем телом, словно по вибрации от плеч до позвоночника проходится лихорадочное возбуждение. Между ног пульсирует, и он сильнее прижимает ее к своему телу, углубляя поцелуй. — Локи, — простанывает она сквозь поцелуй. Шея определенно затекла. Напоследок Лафейсон смакует ее припухлые губы в поцелуе, пытаясь попробовать на вкус, и отстраняется с тихим свистом. Он рвано дышит, восстанавливая дыхание, сипло выдыхает сквозь сжатые губы. И переводит взгляд на раскрасневшуюся девчушку. Спелый румянец всплывает на ее висках. Она все так же смотрит на него. И Локи, не желая больше ее мучить, переворачивает деву к себе. Сигюн смущенно опускает голову, а глаза то и дело поднимает вверх. — Так… мы идем на каток? — с усмешкой спрашивает он, быстро придя в себя. Сигюн коротко кивает, и стоит ей только надеть коньки, как она начинает скользить по катку. — Я сейчас упаду! Локи закатывает глаза и прижимает испуганную Сигюн к боку, целуя в макушку. — Не бойся. Если даже упадешь, то ничего не случится. Постепенно проходит час, и влюбленные наконец доходят до лифта пентхауса. Сигюн поднимает на него глаза. — Я так устала. — Я тоже, — он смотрит на время и говорит, целуя уставшую деву в губы. — Уже десять часов. Мы должны успеть украсить елку. Она сбрасывает короткие сапожки и бежит в гостиную. Дева достает с высокой полки коробку новогодних игрушек. Вся яркая мишура создает мечтательную картину. Локи цепляет красный шарик к колючей ветке и хитро глядит. — Что? — ласково улыбается Сигюн, кладя гирлянду на полки. — Ты слишком сексуальная в этой короткой юбочке, — усмехается Лафейсон. Сигюн вспыхивает румянцем, стараясь припустить юбку. Блин, почему он придирается к ее одежде? — Тебе не нравится моя юбка? —обиженно бурчит Сигюн. — Что ты, мне очень нравится, — ослепительно улыбается Лафейсон, демонстрируя ровные белые зубы. — Я очень рад, что ты надела настолько короткую юбку для меня. Сигюн вопросительно вздергивает брови, и он продолжает вновь с ослепительной улыбкой: — Теперь мне не будет сложно задрать твою юбку и залесть под нее. Сигюн со страдальческим стоном возводит взгляд к потолку. — О, боги… ты опять за свое. — Сама надела короткую юбку. Я тут не причем. Сигюн разворачивается к мужчине и качает головой. Ну почему у него всегда пошлые мысли?! Она же просто надевает темно-зеленую юбку с красным джемпером для праздничного настроения. — Мы все украсили, — наконец произносит дева, рассматривая гостиную. Локи ухмыляется, кладя на дубовый стол два начищенных до блеска бокала и вино из погреба. — Теперь счастлива? — Да, — Сигюн сидит рядом с елкой и пальчиком проводит по игрушке. — Тебе нужно потом поздравить родителей. — Да, — вздыхает он и нагло кладет голову на ее колени. — Твой отец не скрывает, что ненавидит меня. — А я не про моих, — Сигюн ласково запускает пальцы в его смольные волосы. — А про твоих. В этот день мы должны забыть все обиды. Его ехидная улыбка моментально стирается с лица. Она замечает, как лиловые губы превращаются в тонкую линию, а челюсти сжимаются. Локи болезненно морщится, словно съев лимон, и отвечает безэмоциональным голосом. — Я не собираюсь это обсуждать. — Локи… Он резко поднимается и впивается в нее поедающим взглядом, заставляя сглотнуть. Сердце пропускает удар, и Сигюн испуганно прикусывает губу. — Закрыли тему! Его брови гневно сводятся на переносице, и Лафейсон подходит к панорамным окнам, разглядывая ночной Нью-Йорк. Сигюн боится, когда он такой… строгий. Но она бы не была собой, если бы так просто отступилась. Дева мелкой поступью подходит к нему. — Пожалуйста… — мелодично шелестит дева и обнимает взвинченного мужчину со спины, утыкаясь носом между лопаток. Она чувствует, что он на взводе. — Ради меня. Это ведь не так сложно. — Только если ради тебя. Сигюн пытается что-то сказать, как звон тикающих часов заставляет взглянуть на часы. Полночь. Новый Год. Она сияет и обнимает его за шею так, что он чуть не роняет бокал. — С Новым Годом, любимый! Локи коротко чмокает ее в губы и остраняется. — И тебя, милая. Сигюн хихикает, достает с полки небольшую коробку и протягивает мужчине. — Это тебе. Лафейсон с мягкой улыбкой распаковывает коробку и вытаскивает из нее красивый кинжал. Он вопросительно вздергивает одну бровь и вновь возвращается к изучению кинжала. Рукоять инкрустирована изумрудными камнями, а золотые узоры рун переходят на острое лезвие. Да, вещь дорогая. — Деньги-то откуда на такую вещь? — усмехается он с улыбкой. — Одолжила, — краснея, отвечает она. — Мне даже страшно спрашивать у кого, — подшучивает он и ласково трепает ее волосы. — Ладно. Светловолосая удивленно хлопает ресницами, когда на раскрытую ладонь кладется елочная игрушка. Она недоуменно поглядывает на мужчину, который прям хитро стреляет глазами в шар. Еще несколько минут затоптавшись на месте, переминаясь с ноги на ногу, ей удается раскрыть «крышку». Шар бесшумно катится к ее ногам и Сигюн застывает, округлив глаза. — Это… — вырывается из ее рта, — кольцо. Локи самодовольно кивает, мысленно ликуя. — Именно. Сигюн внимательно рассматривает его, а ладони потеют. — Я знаю, что в последнее время обижал тебя, — он виновато смотрит на нее, заведя руки за спину. — Даже сегодня довел. Но я обещаю, что буду заботиться о тебе, ласкать… — У меня было много женщин. Даже слишком много. С возрастом я захотел серьезных отношений. Уставал от однотипных, уставал от женщин на одну ночь. Мне впервые захотелось быта, какого-то спокойствия. И, встретив тебя, я полюбил тебя за твою нежность, за детскую невинность. Поэтому решил, что ты достойна всего лучшего и в том числе быть моей женой, — он с опаской глядит на нее. — Ты согласна? Сигюн игриво дергает бровь и хитро интересуется: — А как ты думаешь? Локи чересчур довольно скалится и широко улыбается, как чеширский кот. — Значит, это «да»? — Да. Сигюн в жадном поцелуе впивается в мужские губы, очерчивая ладони от локтей рук, и сплетается ими в крепкий замок. Они оба прижимаются друг к другу, углубляя поцелуй. Тоненькие пальчики девы зарываются в кучерявые волосы, жадные большие ладони скользят по юному телу… Сигюн бесстыдно стонет прямо в его губы, отстраняясь с цепочкой слюны. Локи понимает одно: они созданы друг для друга. Он — непостоянство. Она — постоянство. Полные противоположности друг друга. Но все же они сошлись и стали единым целым. А Сигюн понимает одно: о да! Это любовь.