***
В больнице их еле, как приняли, но все же осмотрели. Сперва РР раздели для осмотра, пока не запуская СССР, но после все же впустили, чтобы расспросить и выдать, что же с ребенком. 《А ваш друг болеет чем-нибудь?》— совершенно спокойно и без капли волнения спрашивал достаточно молодой доктор лет таки 30. 《Да, ВСД, она болеет ВСД》, — Социалист все еще был растерян. Взгляд метался со стороны в сторону. Дыхание никак не могло нормально восстановиться. Это был страх, что возникал где-то в подсознании без причины за того, за дорогого человека. 《Ну, ясно, тогда все. Он упал в обморок, наверно, был в душной комнате или в стрессовой ситуации. Поспит и все》, — коммунист с облегчением вздохнул и повторно посмотрел на младшего. Что мирно спал, сопя, и даже было видно, что губы дрожат, жадно вдыхая воздух. 《Вы сказали Он?》— Союз удивленно посмотрев на доктора. Теперь, когда коммунист полностью успокоился, он может нормально размышлять. И то, что доктор мог ошибиться с полом не укладывалось в голове. 《Да, Он ваш друг. Я вроде не слепой и мальчика от девочки могу отличить》, — СССР стоял с круглыми глазами, в принципе не понимая, что твориться, — 《Молодой человек, прием оконченен, не задерживайте очередь》, — встряхнув головой, коммунист опомнился, взяв и подхватив русского на спину, как ребёнка, ведь так будет легче, да и не будет выглядеть так странно. По крайней мере, он так думал. Поэтому так пошел к себе домой, ведь на вряд ли в детдоме это примят спокойно и скажут: 《А у нас так каждый день дети падают, ничего необычного!》 Идя домой, СССР терзали мысли. 《Россия мальчик? Так почему он не сказал? Он мне не доверяет? А может доктор ошибся?》 И все его мысли сводились к тому, что нужно узнать настоящий пол. И самый простой способ это как говориться: «Заглянуть под юбку». Одна только мысль об этом вводила в смуту. Но другого варианта просто не было, ведь если спросить, Республика может запереживать, а он и так упал в обморок из-за волнения. Союз винил себя в этом. И вспоминая, что случилось относительно недавно диву даешься. Как?***
Прийдя домой, наш коммунист не услышал никого и ничего, одежды или даже обуви не было, следовательно, его отец куда-то ушел и наверняка надолго. Поэтому выдохнув, Союз потащил Российскую Республику к себе в комнату, где она могла спокойно поспать, да и Советы мог проверить. Ведь он не желал верить, что тот, кому он доверял, что-то от него скрывал. Подумав над этой назойливой мыслью, СССР все же решился. Ведь если он мальчик, то это не будет так странно, а если девчонка, то он же помогал, да и в любом случае он сможет выкрутиться. И вот он аккуратно снимает штаны, чтобы не разбудить русского. Хоть все же было смущение, но Совок приспустил штаны чуть ниже бедер и, как бы этого достаточно, чтобы понять. Союз испуганно одел обратно на него штаны и начал ходить из стороны в сторону. Поток мыслей не прекращался, и СССР даже винил себя в том, что РР молчал об этом. Мысли продолжились бы, но из-за топота шагов Россия проснулся. 《М? Союз, что случилось? 》— и хоть голосок был тихий и немного охрипший, Советы прекрасно его слышал. РР не успел даже опомниться как его заключили в объятия. В теплые и крепкие объятья. 《Рос, прости меня. Я виноват. Не стоило пугать и вести себя так вспыльчиво》, — коммунист извинялся за то, в чем он не виноват, но его это не волновало, он извинялся за все. 《Союз, ты не виноват, во всем виноват США. Я плакал не из-за тебя, а из-за того, что он сделал все в одном порядке. Это я должен извиняться, что заставил тебя так волноваться!》— они еще не один раз извинялись друг перед другом, обнимаясь, но это не было для них важно. Один чувствовал безопасность, а второй наслаждался ими. Как люди наслаждаются чашкой чая или новой книжкой. Это было необходимо! Так тепло и спокойно, нет тревоги, а глубоко внутри ты чувствуешь частичку свободы. Эти объятия его эстетика. Но жаль, наш мир так устроен, чем приятней, тем меньше дается времени, а когда ты понимаешь, что хочешь этого или даже большего, ты как на зло не можешь этого получить. Вот и сейчас, эти необходимые обоим объятья пришлось разорвать, ведь зазвонила Шайтан машина – телефон. Это был телефон алого. Взяв трубку, на том конце послышался голос всеми известной немки. 《Союз zu scheiße (блять), что произошло пока меня не было, partisanen (партизан)!》 — выругалась немка, знатно недоумевая. За один вечер столько проблем. 《Рейх, успокойся, я все объясню, но не сейчас, лучше когда встретимся все подробно расскажу》, — Рейх никак не желала потом все обсуждать, она хотела ответ прямо сейчас. И за это время сколько они ругались РР было неудобно, он чувствовал себя как не тем и не так. Поэтому встав, он посмотрел на СССР, что обратил на него внимание. 《СССР…》 — последовала не большая пауза, ведь он не знал, что и сказать, — 《Союз, спасибо за все, но я пойду домой, а то уже поздно и за меня, наверное, уже волнуются. Коммунист отложил телефон и как-то грустно, но понимающе смотрел на Республику. 《Рейх, я перезвоню》, — с этими словами Советы отменил вызов, — 《Я провожу тебя》, — настойчиво сказав это, наш товарищ встал с кровати, смотря на своего друга, что уже был готов уйти один. 《Союз, не стоит. Я и сам могу дойти》, — мальчишка хотел, чтобы его проводили, но то чувство не прошло и из-за этого русский чувствовал себя эгоистом. Он и так создал много проблем для него. Заставил нервничать, истерил, упал в обморок, заставил СССР чувствовать себя виноватым! 《Рос, я не предлагал, а сказал. Провожу, это значит, что провожу и не желаю слушать отказа》, — совершенно серьезно и четко ответил Совет, уже открывая дверь, — 《А теперь пошли》, — он ждал, когда первым пройдет Республика. Этот жест заставил нашего малыша смутиться и без разницы, что это не первый раз когда СССР так делал. Такой жест очень смущал нашего скромнягу, но все же. Глаза бояться, а руки делают. Русый проходит, и уже вместе с ним идет алый. Они шли по привычному пути. И шли бы спокойно, но наш Рос не стоял на ногах ровно и падал из-за льда. В конце концов, Союзу надоело и он приобнял младшего. Так он хотя бы не падал, а если и скользил, то ничего не случалось. И идти было так приятно! Они говорили о чем-то своем, непонятном для других. И от этого становилось немного лучше. Ведь после всего так охота поговорить по душам. Не затрагивать проблемы. И в такие моменты можно забыть. Что такое плохая погода? Страхи и слезы? Боль и печаль? С родной душой, ты забудешь себя, Но его никогда… И вот так тихо и спокойно они дошли до детдома. Прощание, последнии объятия за день и всем известная печаль. Человек после общения становится другим, ведь тот с кем он чувствовал себя хорошо, ушёл. И СССР идет домой немного поникший. Что-то все же внутри не даёт ему успокоиться. Желание и беспокойство. И к чему это, Совет не знал. Не знал, пока не увидел США.