***
С Ником он встретился в квартире Фазмы - тот уже поселился у нее. Хакс был искренне рад за подругу. - Значит, письма? - Ник, предварительно надев перчатки, осмотрел письма. - Есть варианты. Я исследую бумагу и чернила. Это не самая простая бумага, которая продается в сетевых супермаркетах. Хоть где-то твой сталкер прокололся. У тебя есть подозрения? Хакс замялся. - Не так давно объявился старый приятель моего покойного папаши. Когда я был подростком, он часто смеривал меня сальными взглядами. Если говорить прямо, хотел меня трахнуть. Чувствую, хочет по сей день. Его зовут Энрик Прайд, бывший военный, сейчас руководит крупной охранной конторой «Прайд Секьюрити». У него куча связей и ресурсов. Я понятия не имею, почему он объявился только сейчас и пытается подбивать ко мне клинья. Фазма резко подняла голову от писем. - Так вот кто это был. Я еще тогда подумала, что за странная навязчивость у этого типа. А тут вот как. Ник задумался. - Это может быть похоже на правду. Однако предстоит также понять, о ком аноним писал в записках. В том случае, если это не дурная штука. - Есть одна теория. Как я выяснил, «Болото» на аукционе Эли Вэнто приобрел по поручению своего работодателя. А его работодатель - это Рудольф Траун. Фазма и Ник шокировано уставились на него. - На личной встрече Траун предложил мне выполнить персональный заказ на украшения. Для него. - Ты с ним поаккуратней. Есть версия, что он стоит за покушением на прокурора Александра Каллуса.***
Хакс не стал вводить сывортку при Нике с Фазмой. Хватит и того, что он им уже рассказал довольно много. Но проблема со сталкером оставалась нерешенной. Галлиус Ракс держал его за руку. Врач цокал языком. - Мне нужно лекарство. Такое, которое заставит его все забыть. Деньги - любые. Абсолютно. Просто сотрите эти эпизоды из его памяти. Он этого не переживет, - с едва сдерживаемым гневом отчеканил Ракс. - Конечно. Есть кое-что. Врач показал Раксу набор из нескольких десятков ампул. Хакс очнулся и тяжело задышал. Так Ракс попросил ввести ему какой-то препарат, чтобы он что-то забыл? Это имело смысл, с его паническими атаками и всплывающими эпизодами прошлого. Он отчетливо помнил свои эмоции в момент разговора опекуна с доктором. Подавленность, дикий ужас, ощущение нереальности происходящего и стремительно растущее желание оказаться где-нибудь не здесь. Взяв волю в кулак и преодолевая рвотные позывы, Хакс вновь стянул руку жгутом и ввел себе в три раза большую дозу. Черт с ним, он уже начал, на переправе коней не меняют. Барбекю одного из приятелей папаши. Который в гавайской рубашке. Армитажу зверски не хотелось ехать туда, его точило нехорошее предчувствие. Рей Слоун была в командировке в Братиславе, Ракс вроде должен был приехать, но позже. А пока ему предстояли одинокие прогулки по участку Энрика Прайда и попытки не уснуть от дохлого юмора папашиных дружбанов. Брендол уже успел проканифолить ему все мозги по поводу того, что Армитаж должен быть «тише воды, ниже травы» и не выпендриваться. На вопрос о том, зачем вообще тащить отпрыска за город, когда тот мог и дома остаться, Брендол предпочел пропетлять, не забыв сказать что-то про мамашу Хакса. Мать Хакс помнил плохо - она умерла от рака легких, когда Армитажу было четыре года. Он не знал о том, кто его отец - мать частенько упоминала влиятельного женатого военного, с которым у нее был короткий роман. Когда мать умерла, служба опеки отыскала Брендола - как выяснилось, он периодически помогал финансово, но от встреч отказывался. Он с неохотой принял Армитажа в свой дом, по большей части по настоянию своей жены, Маратель. Маратель была меланхоличной дамой со склонностью к ипохондрии и не могла иметь детей. Она была готова воспитать Армитажа как своего родного сына. Брендол же потакал ее капризам. Маратель подходила к вопросам воспитания специфически - пичкала Армитажа таблетками и оберегала от любых проявлений опасности. Армитаж иррационально боялся ее расстраивать. И даже начал называть ее мамой. Не из любви - из жалости. Тревогу забили Ракс и Слоун, которые убедили отправить Маратель в лечебницу и взяться наконец за воспитание сына самому. Хакс-старший взялся за дело с заметными перегибами и запихнул сына в военную академию, где работал сам. Впрочем, Хакс ощетинился. У него выбора не было. Отец, казалось, даже вздохнул с облегчением, когда Армитаж ушел в школу с углубленным изучением естественных наук. Дом Энрика Прайда был не слишком большим, но навевал мрачные мысли. Во дворе уже крутились дружки отца во главе с хозяином дома. Судя по их состоянию, они уже успели набраться. Пивей травил пошлые анекдоты крупному мужчине по фамилии Кенеди. Компания каких-то мужчин что-то шумно обсуждала. Армитажу было дурно. Что он тут вообще забыл? - Брендол! - Прайд подошел к нему. - Рад, что вы приехали. Армитаж, ты можешь осмотреть дом, посидеть где-нибудь. Не думаю, что тебе будет интересно слушать наши армейские байки, - Прайд усмехнулся и потрепал Хакса по голове. - Могу ходить куда угодно? Прайд задумался на секунду. - В общем, да. Мой кабинет заперт, но там ничего интересного для тебя нет. Пыльный рабочий беспорядок. Хакс кивнул и зашел в дом. Его не сильно интересовали дела Прайда, он просто хотел тихо где-нибудь отсидеться и избежать «приятной» компании папани и его приятелей. Можно подождать Ракса, его присутствие немного успокаивало. Спальня и гостевая его не интересовали, а вот в гостиной нашелся довольно любопытный шкаф с фигурками из полудрагоценных металлов. Нэцкэ, статуэтки рептилий и животных. Не помня себя, Хакс осторожно открыл стеклянную витрину. На глаза ему бросился увесистый альбом, больше похожий на ящик. Раскрыв его, юноша обомлел. - Армитаж! Вот ты где, - в дверях стоял хозяин дома. - А я подумал, что ты, наверное, проголодался. В руках у него был поднос. На тарелке было несколько видов мяса, картофель, стакан с чем-то горячительным и бутылка газировки. - Я… я… извините, я открыл ваш шкаф. Прайд поставил поднос на стол и махнул рукой. - Все в порядке. Я даже рад, что ты проявил интерес к моей скромной коллекции. Признаться, я не слишком искушен в делах коллекционирования драгоценных и полудрагоценных металлов. Рад, что хоть кто-то заинтересовался. - Они не подписаны. - О, давай расскажу, - Энрик сел на диван и похлопал рядом с собой. Армитажа разрывали противоречивые эмоции. С одной стороны - Прайда он опасался, с другой - можно и послушать что-нибудь про камни. - Ты выпей и поешь. За альбом не беспокойся. Это, в конце концов просто альбом, - Прайд придвинул журнальный столик ближе к Хаксу, а сам взял альбом и принялся рассказывать про камни. Хакс глотнул виски с колой и принялся есть и слушать. Голод - разного рода, как умственный, так и приземленно-телесный, брал свое. - Вот это - верделит, А это - нефрит. Его я привез в качестве сувенира из Африки. А вот это - лазурит. Здесь оттенок насыщенно-синий, впрочем существуют и другие оттенки. Хакс завороженно всматривался в камешек цвета океанов из детских книжек. В реальности океаны не настолько синие. - Армитаж, этот камень - обсидиан. Он прекрасен и совершенен в своей тьме. А это - хризолит. Обманчиво блестящий. Рука, лежавшая на плече, спустилась на талию, но для Хакса в тот момент существовали только эти камни. Голова кружилась, взгляд становился мутным, его начало тошнить. - А это - гелиотроп. Цвет напоминает болотную топь. Как и твои глаза. У тебя глаза цвета болота, Армитаж. С этими словами Прайд прижался губами к его шее. - Что… Что вы делаете? - Хакс попробовал оттолкнуть от себя мужчину, но руки его не слушались. - Надо же, как быстро подействовало. Не волнуйся, мальчик мой, теперь я о тебе позабочусь. Прайд впечатлся в его губы поцелуем, настойчиво проталкивая язык ему в рот. Хакс хотел вырваться, хотел закричать, но ничего не выходило. Какой же он придурок, глупец и долбозвон. Как он мог вообще что-то пить и есть в доме этого человека?! Армитаж проклинал себя, стараясь не концентрироваться на ощущениях. Он как будто в полудреме видел как Прайд аккуратно, почти с нежностью снимал с него одежду, Как переворачивал на живот, не забыв для верности заткнуть Хаксу рот его же носками. Несмотря на резкие движения мужчины, сам Армитаж почти не мог пошевелиться. Его как будто парализовало. - Тебе не нравится? Вижу, ты не возбужден… Это все действие той настойки, оно притупляет буквально все чувства. Но Боги, я не мог больше ждать. Армитаж, ты даже не имеешь представления, насколько соблазнителен. Господи, как давно я хотел тебя. Я мечтал о тебе, в своих объятьях, в своей постели. Брендол нам не помешает. Тебе лучше меня известно, что ему на тебя плевать. Маратель бы это не одобрила - она всегда так оберегала тебя. Но ничего. Маратель тут нет, тут только я, только мы с тобой, Армитаж. У тебя глаза цвета болота, они так прекрасны, ммм… Во время монолога, преисполненного низкой сопливой пошлости, Прайд продолжал вбиваться в его тело, заботясь только о своем удовольствии. Казалось, он любовался исключительно собой. Из забытья Хакса вытолкнули чьи-то шаги. Он перевел взгляд с альбома с камнями на стоящего в дверях человека. Сердце Армитажа обрушилось с грохотом. Перед глазами была лишь хищническая усмешка Прайда и полный презрения взгляд отца, который вскоре отвернулся и зашагал прочь. Бесконечная боль, предательство и ощущение использованности. Первый поцелуй и первый секс обернулись для него бесконечным кошмаром. На заднем дворе ревел магнитофон. And you my love, my sweet, sweet love Are what it's all, because of You my love, my sweet, sweet love Are what it's all because of - Ты мой. Ты только мой. Я тебя никому не отдам, Армитаж. Хакс беспомощно и беззвучно зарыдал. Картина резко поменялась. Он как будто видел себя со стороны - опустошенным, переполненным злостью и ненавистью. Энрик только усмехался. Усмешка не покидала его лица ни когда он насиловал Хакса, ни когда помогал ему одеться, ни когда вез домой. - Явился. Энрик тебя подвез? - Подвез, - коротко отрезал двойник Армитажа. Лицо двойника было перекошено злостью и ненавистью. - Ну и отлично. Армитаж, я всегда знал, что ты полное разочарование, но сегодня ты только укрепил мои подозрения. Ты еще и шлюшка, продающаяся за камушки. Хакс как в замедленной съемке наблюдал за тем как в руках двойника оказалась бутылка. В одночасье разбив ее о комод, двойник схватил импровизированную «розочку» и принялся с остервенением вбивать ее в горло Брендола. Мир окрасился алым. Отец даже не кричал - настолько ситуация застала его врасплох. Алый цвет. Алый смех. А на полу - книга Орхана Памука «Меня зовут красный». Армитажа вывернуло наизнанку прямо в гостиной. Хакс в ужасе бросился в коридор. Он вспомнил. Воспоминания нахлынули на него девятым валом. В ужасе и отчаянии он сел на пол и закричал. В дверь позвонили. - Надо рассказать Антиллесу. Надо рассказать Антиллесу, - зарывшись в волосы руками запричитал Хакс. В дверь настойчиво звонили. Хакс поднялся на ватных ногах и нерешительно открыл дверь. Человек вошел. Не тот человек, ненужный. Или нужный? Хакс прижался к груди человека, чувствуя успокаивающие руки, гладящие его. И в эту секунду этого было достаточно. Просто человек. Просто тело. Просто тело, обнимающее другое тело. Просто два безликих персонажа в этом маскараде безумия. - Армитаж, все хорошо. Все в порядке. Я здесь. Армитаж всхлипнул, зная, что ничего хорошего в его жизни уже никогда не будет.