***
Объятия длились слишком долго. Слишком долго для дружеских, но бесконечно коротко для меня. Хотелось вечно вдыхать этот сладкий аромат, чувствовать бьющиеся сердце и тяжелое дыхание. Не хотелось только отстраняться, но пришлось. Я отлип от Уилла, но тот не спешил повторить за мной. Так я и остановился в кольце его рук, смотря на его лицо. Если бы я был посторонним человеком, я бы назвал это странное выражение влюбленным, но эту мысль я поспешил отправить подальше. Глаза блестели, счастливая улыбка излучала тепло в этот прохладный вечер. Ни одна улыбка не могла греть, это против законов физики, против всех законов вселенной, которые я только мог вспомнить. Но если Уилл настолько невероятный, что может нарушать правила этого мира, была ли вероятность не влюбиться в него? Мог ли я не подчиниться зову этой аномалии? Только мне стоило вспомнить о насущном. Нельзя забывать, что у него точно не все в порядке, не просто так же он пропал. — Уилл, — почему-то странно сейчас было обращаться к нему по имени, — что у тебя случилось? Солас стушевался, убрал руки, распихал по карманам. На удивление, он не выглядел слишком удручённым этим напоминанием, он скорее был смущен. И это было странно. Я был в полной уверенности, что произошло что-то непоправимое, если он пропал на такой срок, но, кажется, все не так страшно. — Главное, все в порядке сейчас, — глядел ровно в глаза, что не могло не смущать, — я расскажу тебе немного позже, хорошо? — Ты не обязан рассказывать, — я понял, что поставил вопрос не совсем корректно, — главное, все хорошо. Уилл сверкнул улыбкой и вдруг резко подхватил меня под локоть. — Уже поздно, ты чего разгуливаешь? — невинно спросил он. Я постарался сделать вид, что меня совсем не беспокоит происходящее и в особенности тот факт, что мы идем под руку как самая настоящая парочка. С одной стороны, это неловко, но с другой, идти так близко к нему, прижавшись плечом, мне неожиданно понравилось. Или не совсем неожиданно. — Я просто вышел прогуляться, пока нет солнца. Лето, в конце концов, днем на улице жарковато. А выдавать истинную причину, почему сестра отправляет взрослого парня гулять на улицу, я точно не мог сказать. Ну, потому что причина — это он сам. — Так ты у нас солнца боишься? Вампир? — засмеялся блондин. — Нет! Просто жарко и… — я ненадолго застыл, любуясь профилем Соласа, — да иди ты, буду вампиром. Только тогда мне стоит напасть на одного блондина, разгуливающего поздней ночью, и укусить его — буркнул я, всем видом показывая, что обижен данным прозвищем. — О нет! — наигранно воскликнул Уилл, пытаясь сдержать смех, — сюда? Уилл оттянул толстовку, обнажая кожу шеи. Он медленно приблизился ко мне, будто мы и в самом деле в фильме про вампиров. Уилл больше не смеялся и выглядел так, будто всерьез предлагает его укусить. Я вконец стушевался от этого вида и действий Уилла, и в панике старался придумать, что сейчас сделать, чтобы не выдать желания поцеловать его прямо сейчас в эту же шею. — Не могу. Ты слишком солнечный и я сгорю, я же вампир, — выдал я первое, что пришло на ум. Похоже мне стоит перестать говорить то, что первое придет на ум. — Так я слишком солнечный? — довольно промурчал Солас. Именно промурчал, потому что его голос был сладок как мед. — Да, — мысленно молился, чтобы он в темноте не заметил того, что я красный, как будто правда сгорел на солнце. — Странная парочка выходит: вампир и солнце, — беззаботно продолжал блондин. Парочка? — Это кстати нечестно, — мысленно я был уже на пути к этому солнцу на небесах, — вампира солнце может сжечь дотла, а вот солнцу до вампира нет никакого дела. Формулировка выходила совсем не такой, как я хотел. Сердце забилось еще быстрее, хотя я был уверен, что быстрее уже некуда. Наверняка и Уилл почувствовал этот ненормальный разгон обычной бесчувственной мышцы. — У тебя странные установки. А если солнце вообще не хочет сжигать вампиров? Разве оно виновато? Может, оно вообще хотело быть ближе к вампиру. Все мое существо хотело верить в то, что вампир — это никакой не вампир, а я. Разговор шел в странном направлении. Но ведь я начал развивать эту безумную тему. Только поверить в то, что Уилл продолжал ее в том же направлении, было трудно. — И что же тогда делать этому вампиру, — с опаской спросил я, — если он тоже хочет познакомиться с солнцем, а оно его сжигает? — Не знаю, может, купить зонтик? Или солнцезащитный крем, — задумчиво произнёс Уилл, — кстати, мы пришли. Я оглянулся. Перед нами и вправду стояла моя многоэтажка. В темноте она казалась печальной, а тот факт, что придется расставаться с Уиллом, делал ее в моих глазам настоящей тюрьмой. — Постой, — я замешкался, — а откуда ты знаешь, что я здесь живу? — Ну, просто видел, как ты выходишь отсюда. Я сам живу неподалёку. Я подозрительно сощурил глаза, но Уилл или не хотел выдавать правды, или вправду видел меня. Хоть это и выглядело немного странно. — Тогда… — я неловко поправил одежду, не зная что делать теперь. Прощаться не хотелось, но и говорить об этом тоже. — Не хочешь встретиться завтра? — неожиданно предложил Уилл. Его лицо опять приняло то выражение, с которым он встретил меня. Тогда я никак не мог разобрать смысл блестящих странным чувством глаз, но сейчас мысль, чистая и заполняющая все пространство в моей голове, выбила все сознание. Потому что я видел надежду. — Да, — с странным упованием нового открытия почти, как мне казалось, кричал я, — да, я с радостью. — Я зайду в семь? Или может попозже, вампир? Не хочу, чтобы солнце тебя сожгло. Ты и сам прекрасно справляешься с этим. — В семь будет отлично, — зачарованно смотрел я в глаза самому солнцу. Даже если этот парень и будет сжигать вампира, вампир с радостью будет гореть, лишь бы смотреть на его солнце. — Тогда, до завтра, — на короткий миг притянул меня Уиил, заключив в прощальных объятиях. — До завтра, Уилл, — протянул я, с тяжестью отрываясь от него.***
Я поведал сестре все произошее на прогулке. Ну, за исключением некоторых моментов. Не хватало только сестре про объятья рассказывать и визжать как в типичных подростковых фильмах. И мое новое прозвище я тоже не был готов открыть кому-то кроме Уилла. И думаю вряд ли буду готов когда-нибудь. — Вау, — Хейз громко поставила кружку на стол. Еще в начале разговора мы переместились на кухню, и я рассказывал под горячий чай и удивленно–умиленные возгласы Хейзел. — Он так и не сказал, где пропадал? — Нет, — я откинулся на спинку, — он не обязан рассказывать, у него наверняка были причины. — Просто я переживаю о тебе. Он ушел, не предупредив. Ни весточки, а теперь неожиданно возвращается. Ты ведь тоже тяжело переживал это расставание, — сестра нахмурилась. Хейзел старалась говорить спокойно, осторожно, пытаясь не влезть на территорию уже личных отношений. — Я знаю, Хейз. Но я ему верю, поэтому поверь и ты, хорошо? — Конечно, — Хейз почти расслабленно улыбнулась, — просто переживаю за своего мелкого братика. — Я выше тебя, какой еще мелкий? — словно маленький ребёнок, я обиженно надулся. — А я старше, — Хейз засмеялась и потрепала меня по голове, — не переживай, я всегда буду на твоей стороне. Даже если ты вычудишь что-нибудь. Я лишь крепко обнял сестру, пытаясь выразить всю свою любовь и благодарность. Я не знаю чем заслужил Хейзел. В прошлой жизни я должен был спасти планету минимум пять раз, чтобы стать достойным ее. Мы разошлись около полночи, проговорив о всякой ерунде. Заснул я быстро, ночь прошла будто секунда. Впервые за все это время я смог выспаться. Спокойная ночь без кошмаров, пробуждений в холодном поту и бессонницы. Я проснулся удивительно бодрым и полным сил. Даже появилось желание вставать с кровати. — Поднимайся уже, — кричала Хейз из соседней комнаты, — хватит валяться, я знаю, что ты не спишь. Скатившись с кровати, я двинулся на кухню. На столе парил чай, а по дому разносился божественный аромат, доносящийся от Хейзел у плиты, точнее от сковородки в руках сестры. — Как ты собираешься жить один? С голоду же помрёшь, — как обычно ворчала Хейз, выкладывая горячие оладушки. Обычно на ее веселые утренние лекции я только закатывал глаза, предпочитая не вступать в спор, но сегодня меня развеселило это замечание. Я попытался сдержать смех, чтобы не выходить за рамки приличия, но не смог. Сестра пару секунд посмотрела на меня как на больного, но и сама ухмыльнулась, присаживаясь рядом. — Спасибо за завтрак, сестричка, — сказал я, вгрызаясь в выпечку. — Без меня ты точно не выживешь. Надеюсь, хоть Уилл хорошо готовит. Определенно вкусный оладушек пошел не в то горло. Я закашлялся, чем вызвал небольшую боль в области ребер. Но она была незначительна в сравнении с тем, что творилось у меня в голове. Намеки Хейз стали слишком толстыми. — Хейзел! — возмущенно крикнул я, пытаясь справится с неконтролируемым приступом кашля. Сестра быстренько налила мне воды, при этом не прекращая хихикать, словно сотворила величайшую пакость в мире. А я просто был смущен. Я, конечно, знал про свои чувства к Уиллу и спокойно обсуждал все с сестрой, но рассматривать наши отношения в таком ключе, да вообще рассматривать наши отношения, это слишком. Я все еще сомневался в том, что нравлюсь Уиллу, хоть меня дружно пытались в этом переубедить все вокруг. — Ты жестока, — лишь заметил я. Горло садило и все еще порывалось вытащить из меня несчастные легкие, поэтому я склонился над столом и тихонько пил воду, вытирая набежавшие слезы. Звонок в дверь. Ну и кого нелегкая принесла в эту рань? Сейчас, когда я похож на полуумершего ленивца. — Привет, дружище, — вошел Джейсон, сверкая улыбкой. В последние дни он часто навещал меня, старался взбодрить, и выглядел при этом так счастливо, будто выиграл миллион в лотерею. Только вот я прекрасно знал, что и ему сейчас ужасно тяжело, и просто ненавидел этот цирк. Но все вокруг оказались убеждены, что мои проблемы важнее, поэтому никто, разумеется, меня не слушал. Вот и сейчас друг выглядел как чувак, сошедший с рекламы зубной пасты. — Я с пробежки, — шлепнулся он рядом, — решил зайти. — Ты уверен, что тебе можно бегать? — подозрительно спросил я. — Ага, хоть и недолго. И пристально следить за состоянием. Все в порядке, не переживай. Из нас двоих ты — единственный, у кого не все в порядке. Пережить такое потрясение трудно как для организма, так и для психики. А Джейсон спокоен и радостен. Я боялся, чтобы это не вылилось во что-то посерьёзнее. — Слушай, сегодня чудесная погода, — непринуждённо начал Джейс, как делал обычно, — прогуляться было бы хорошо. Хейзел отчего-то хитро улыбнулась, чем привела Джейса в замешательство. — Точно, — вторя другу непринужденным тоном, отвечал я, — прогуляться — отличная идея. Джейсон ничего не понимал. И выглядел также. Оглядывался на Хейз в попытках найти поддержку или объяснение моей неожиданной сговорчивости, но натыкался лишь на сдерживаемую улыбку. — Так ты хочешь прогуляться? — недоверчиво, понятное дело. Хейз не выдержала и прыснула. Сегодня у нее вообще настроение веселое, шуточки, правда, не смешные. Зато она ввела Джейсона в такое смущение, что он оглядывался как потерянный котенок, окончательно перестав понимать, что происходит. Сговорчивый я и непонятно отчего смеющаяся Хейз — определённо странная компания. — Да, я думал погулять, — продолжал я, чем заставлял Хейзел дрожать от беззвучного смеха еще больше, — в семь часов. — Точное время? Ты на какой-то сеанс в кино? Или это концерт? Джейсон старался не быть навязчивым и просто поддержать разговор, но его маска всегда веселого и счастливого оптимиста уже трещала по швам. — Друг, я благодарен за поддержку. Но я думаю, Уилл будет слишком удивлен, если ты пойдешь со мной. Джейсон сидел как обухом ударенный, а Хейз залилась счастливым смехом. Выглядело и правда забавно, я улыбнулся. Все были счастливы от того, что был счастлив я. Хоть это и звучит эгоистично, но именно так и было. Это может смущать, но видеть расплывающуюся улыбку Джейса и смеющуюся сестру было важнее. — Уилл появился? — все еще не верил друг. — Да, все хорошо. — Я рад, — Джейсон наконец спокойно улыбнулся. Хейз прекратила свои приступы смеха и налила чай гостю. К счастью, он ничего не расспрашивал. Мы просто спокойно сидели за завтраком, Джейсон рассказывал историю про какого-то старичка на велосипеде, который чуть не въехал в него, а Хейз незаметно подкладывала мне в тарелку еще углеводов. Спокойная семейная атмосфера. Все это грело сердце. Я не мог поверить, что пару дней назад не замечал этого, не ценил. Как же это было глупо. Хоть уход Уилла стал сильным потрясением, это дало много почвы для размышлений. Меня окружают замечательные люди, которые готовы жертвовать всем ради меня, и от этого становится невероятно тепло в груди. Может, это и называют счастьем? Я вызвался сопроводить друга до дома. Мы прогуливались по ясным улочкам, полным старичков и странно улыбчивых людей с собаками. В такую рань воскресенья больше никого на улице и быть не может. Солнце светило так, что глаза слезились. Уилл был совершенно прав, нарекая меня вампиром. — Не расскажешь? — очень тонко намекнул Джейсон. Возможно, обучился мастерству у Хейз. — Да нечего рассказывать, — у меня не было идей, как объяснить ситуацию, — мы поговорили с ним, он извинился. А я и не обижался. — Занятно, — пробормотал друг. — Ага. Солнце светило, прогревая свежий утренний воздух. Мы шли, не торопясь, иногда уворачиваясь от велосипедистов, которые так и стремились использовать нас как мишень. Ветерок легко обдувал лицо. Странно спокойно было, хоть шум машин и не создавал атмосферу уюта. В один момент сердце забилось чаще. Лишь через несколько секунд я понял причину. Именно здесь случилась авария. Так же вдвоем утром мы шли по этой улице и не подозревали, что скоро переживем такое. С опаской я взглянул на лицо друга. Он закусил щеку, пальцы теребили край футболки, но он старался так же держаться, улыбаясь. — Джейс, — я положил руку на плечо, останавливая, — ты как? — А как я могу быть? — грустно усмехнулся, — я в норме, ты не переживай… — Мне тоже, — перебил я, останавливая очередную ложь, — мне тоже страшно. И больно. И тоже слезы на глаза просятся от воспоминаний. Но ты не один, поэтому…поэтому не волнуйся. Ты можешь поговорить со мной об этом. — Я знаю, — Джейсон улыбнулся. Но не так как утром. Как-то по настоящему. Это радует, — но я справляюсь. И рад, что справляешься ты. Это нужно просто пережить. Не раскисай. Джейсон похлопал меня по плечу. И сейчас я наконец поверил в то, что он справляется. У меня очень сильный друг. Я горжусь им. —Ты изменился, — вдруг сказал он, как мы пошли. — И как же? — Ты стал человечней, что-ли. Кома определенно пошла тебе на пользу. — Человечней? — я запнулся от удивления, — то есть раньше я собакой был? — Нет, скорее озлобленной на весь мир закрытой мышкой. — Эй! Это уже слишком, — оскорбился я, показательно отвернувшись. — Ну, это же комплимент. Не помню, чтобы ты меня раньше поддерживал. Да и разговаривать с тобой порой невыносимо было. Ты ж на все аггресировал. А что-то про себя рассказать, так это табу., — друг разошелся, — даже мне. А я ведь никогда не давал причин сомневаться в себе. Я вообще отличный друг, если подумать, — я хмыкнул, — а разве не так? Ты вообще впервые мне про себя что-то рассказал. Не отнекивался. И про что? Про Уилла, будь он неладен… слушай, — хитро протянул он, — а может мне не кому, а его стоит благодарить? — Чт. — Точно! Принц в белом халате растопил твое темное сердечко, и теперь ты пышешь любовью. — Ты перегибаешь, —серьезно остановил я. — Ладно, прости. Свои шуточки друг быстро прекратил, но возникло неловкое молчание. Я был просто смущен, а Джейс наверняка переживал, не сильно ли он меня задел. — Но в общем, ты прав. — А? — шокировано обернулся друг. — Ты прав, — старался показать, что совсем не красный как рак, — прав насчет Уилла. Возможно, как ты выразился, он растопил мое сердце… К черту, звучит ужасно. Джейс ухмылялся. Бесстыдник. — Ну а что не так? — вдруг возмутился я, — да, мне нравится Уилл. И что? Вообще могу сказать, что люблю его, мне нельзя что-ли? — Воу, — примирительно поднял руки Грейс, — я же только рад. Он хороший парень. Я же вижу как ты улыбаешься при одном упоминании его имени, а главное, что ты счастлив. — Звучит как благословение родителя, — заметил я, перейдя отметку «алее крови, ярче помидора». — Именно это я и делаю. — Ладно-ладно, я понял. Прекрати. Этот разговор был еще хуже, чем с Хейзел. Говорить об этом с другом почему-то казалось странным. Но он не только принял, но поддержал меня, еще вот и шутит. Он прав, он замечательный друг. Лучший, который мне только мог быть дан. — Спасибо, — совершенно искренне прошептал я. — Да ладно. Вот мы уже почти пришли. Шагай обратно. Не убейся по дороге, хорошо? — Хорошо. Ты тоже будь в порядке. Обратно идти было непривычно. Если подумать, чаще всего Джейсон провожал меня, заходил за мной, я же никогда тут и не был по сути. Кажется, я отвратительный друг. Надо бы это исправить. Проходя мимо места аварии, я остановился. Все выглядело по-другому, хоть ничего и не изменилось. Люди проходили мимо и не подозревали что произошло здесь. Именно это место стало новым началом для меня. Нового меня. Сложно отрицать, что я изменился. Я и правда чувствовал себя иначе. И хоть с этим предстоит еще разобраться, мне это нравилось. И не важно, что повлияло на это: кома, травма или Уилл. Я улыбнулся. Теперь стоять было не так страшно. Теперь я был не один. У меня был Джейсон, Хейз, Френк. У меня был Уилл. И это хорошо.***
— Нико, еще один вопль и я выброшу все твои вещи в окно! Или выброшусь сама, — тихонько добавила. — Не выбросишься, ты мне нужна. У меня сплошные черные футболки, что мне надеть? — Нико, ты не блондинка из фильмов нулевых, что происходит? Хейз была возмущена. Последние два часа я лишь ныл о своем скудном гардеробе и сокрушался над очередной черной футболкой со скелетом. — Ты же не на показ мод идёшь! Просто надень, что нравится. — А если он подумает, что я панк какой-нибудь! — Не ори на меня! — сестра громко вздохнула, пытаясь успокоиться, — присядь. Пришло мое время бояться. Просто так она не просит присесть. — Во что был одет Уилл в последнюю встречу? Я честно попытался вспомнить. — Без понятия. — А в хоть один день в больнице? — Не помню. — А если бы он пришел в черном? Даже если бы он был одет в черную дыру, поглощающую весь свет, его глаза сияли бы настолько ярко, что затмили бы всю черноту. — Если бы Уилл пришел в чёрном, я бы не заметил, думаю. — Вот именно. Он ждет встречи с тобой. Тобой, а не твоей одеждой. Если ты ему правда нравишься, значит плевать, в какой одежде ты придешь. Понимаешь? — Абсолютно. Ей хотелось верить. Возможно потому что я чувствовал тоже самое. — Вот эта черная выглядит отлично, — Хейз как обычно потрепала меня по голове. И вправду выглядит отлично. Это ведь я. Я и черные футболки – одно целое. И менять себя я не должен ради кого-то. К тому же, Уилл назвал меня вампиром. Я должен соответствовать. Уилл обещал зайти в семь. Все выглядело как свидание. Но об этом ни слова не было сказано. От волнения я уже обошел третий круг вокруг дома. 18:30. Черт, вот и зачем я так рано вышел? Обернув очередной круг около дома, я присел на скамейку. Именно здесь и началась вся история, если подумать. Когда я увидел странного паренька, улыбающегося хмурому небу. В том, что это был Уилл, почему-то не было сомнений. Тот день, когда я впервые увидел его, казался таким далеким, что появлялись сомнения, был ли он на самом деле. Я запрокинул голову, так, как это сделал Уилл, или не Уилл,тогда. Я покрутил головой, но вид оставался неизменным: перед глазами простиралось обилие окон моего дома. И зачем ему сидеть и просто смотреть на дом, еще и улыбаться? Может, тут живет его друг, та девушка с зелеными волосами, например. — Что ты там высматриваешь? Я дернулся от знакомого голоса над ухом. Уилл плюхнулся рядом, обворожительно улыбаясь. — Нельзя так пугать людей, может, у меня сердце слабое. Вот хватит сердечный приступ и все, — возмущался я в попытках скрыть смущение. — Сердце у тебя очень даже сильное, поверь, я знаю, — парировал блондин, — а пугать я тебя не собирался. Просто ты слишком увлеченно смотрел в окно. Следишь за кем-то? Солас весело ухмылялся, а я пытался соотнести то, о чем думал до его прихода, с этими словами. Если подумать хорошенько, то именно отсюда и именно в таком положении в центре было окно. Так, пятый этаж, раз, два, три, четвертое по счету. Это же… мое окно. Быть того не может. — Ты чего? — Уилл выглядел обеспокоенным. — Нет, нет, я в порядке. Просто вспомнил кое-что, — я не до конца доверял собственным предположениям, — знаешь, за день до аварии я видел, как здесь сидит один паренек. Блондинистый такой, в ветровке тёмно-зелёной – все, что помню. Вот и решил сесть так же. А тут, представляешь, вид на мое окно. Уилл не подавал признаков смущения. В его лице ничего не изменилось. Глупо. Глупо было предполагать, что это был Уилл. Глупо предполагать, что он смотрел в мое окно. Глупо. Идиот. — Может, он твой поклонник? —улыбнувшись, предположил Уилл. Я лишь посмеялся. На душе остался небольшой осадок, хотя с чего бы? Сам выдумал, а потом страдает — фактически девиз моей жизни в последнее время. Это все глупое совпадение. — Мы будем сидеть на скамейке? — неловко спросил Уилл. — А, нет. Пора выныривать из своих мыслей. Хотя бы сейчас. — И есть идеи? — Конечно, — Солас воодушевился, — идем. — И ты даже не скажешь куда? — Конечно нет! Так же будет скучно. Пришлось повиноваться, хоть я и знал, что пойду хоть на другую планету пешком, если он скажет. Не торопясь, мы шли рядом. Солнце опустилось за многоэтажки и совсем не виднелось. Дневная жара спала и наступило лучшее время дня. Рядом шагал Уилл. Такой прекрасный, что сердце трепетало. Все было прекрасно. За исключением одного. Я не имел ни малейшего понятия, о чем с ним разговаривать. Раньше общение ладилось само собой, все выходило так естественно. А сейчас я чувствовал себя мальчишкой на первом свидании. Обиднее всего, что это даже не оно. Мы молчали. Тишина с ним была комфортной, и я был бы совсем не против продолжать, но обычно разговорчивый Уилл пугал своей молчаливостью. — Как себя чувствуешь? — тихо спросил он. — Неплохо, — я судорожно пытался придумать, чем дополнить ответ, — в последнее время много гуляю на свежем воздухе и теперь слежу за тем, что происходит вокруг меня. Я усмехнулся. — Ты не виноват, — Уилл был серьезен, — это тот водитель не справился с управлением. — Нет-нет, я себя не виню. Это я так, глупость сказал. Если бы не этот водитель, я бы в больницу не попал, и… Договорить сил на хватило. И куда пропала вся моя уверенность? — Мы бы не встретились, да? Сердце пропустило удар. В этой фразе не было ничего особенного, но почему-то сердце заходило в два раза быстрее. — Верно. Летом темнеет непозволительно поздно. При свете можно легко заметить, как краснеют мои щеки. Конечно, были и плюсы. Я видел, как краснеет Уилл, а к такому повороту сюжета я готов не был. — Черный тебе идет. — Что? — переспросил я, не веря своим ушам. — В черном ты смотришься гораздо лучше, чем в больничной одежде. Ну, непривычно, конечно, но лучше. — Спасибо, — не мог я не улыбнуться. — Это наверное потому что ты вампир. Всем вампирам идет чёрный, верно? — То есть ты не думаешь, что какой-нибудь гот или вроде этого? — на волне своих сомнений спросил я. — Нет, — странно протянул блондин, — а даже если и так, то что в этом плохого? Ты мне… Я хочу с тобой общаться не в строгих рамках. В смысле, мне интересно с тобой, значит мне интересно с тобой любым, будь ты готом или… еще кем-нибудь. Неужели он правда это сказал? Он фактически сказал, что я нравлюсь ему любым. Со всеми особенностями. И моими интересами. Невероятно. — Это странно, — я был поражен. — Вовсе нет. Если бы прямо сейчас я сказал, что стану готом, ты бы перестал со мной общаться? — спросил Уилл. — Разумеется, нет. Как бы я смог? — Вот, совсем не странно, — кажется, уилл остался довольным, — Кстати, мы пришли. — Но это просто вход. На станцию метро, — я начал предчувствовать что-то нехорошее. — Именно. Пешком мы только к утру дойдем, так что в метро! — И ты не скажешь куда? — Неа. — А подсказку? — Не надейся. Так же будет скучно, — Солас ненадолго призадумался, — это важное место. Поездка в метро прошла спокойно. Я сидел, прижавшись к Уиллу, так что впервые в жизни понял, что эта толпа людей не так уж и мешает, если заставляет нас сидеть ближе. С периодом в пару минут я выспрашивал про это место, но Уилл терпеливо объяснял, что я все увижу, как только мы придем. Обстановка не располагала к разговорам, да и проехали мы не так много, как я ожидал. Вышли вы в незнакомом мне районе. Он был немного жутковатым. Кто знает, что это вообще на место. — Надеюсь, ты хотел показать не это место? Тут как-то жутко. — Нет, нам нужно еще пройти, — возможно, у блондина сдавали нервы. — А долго? — не задумываясь спросил я. —Нико, ты осел, — очень зло, но спокойно и размеренно ответил Солас. Я удивленно поморгал. — Почему это я осел? — Ты Шрека смотрел? — спросил в обратную, что и не совсем вежливо. Но не мне говорить о вежливости. — Смотрел, — осознал я причину обзывательств, — понял. Прости, мне просто чертовски интересно ради чего мы так далеко тащимся. — Любопытный, — Уилл улыбнулся, — пойдем уже. Одновременно с последней фразой, блондин взял меня за руку и, как так и надо, пошел в неизвестном направлении. Я шел рядом, сжимая ладонь Соласа в своей руке. Понятно было одно: мне нравится так ходить с ним за руку. Наши руки будто были созданы, чтобы держаться друг за друга. Стоит запомнить: держать Уилла за руку под любыми предлогами. — Мне нравится, когда ты молчишь, — неожиданно выдал блондин. Но пока я не успел расстроится, продолжил, — в том смысле, мне комфортно. Нет этого ужасной неловкости. Я про это. — Мне тоже. Тоже нравится молчать с тобой, — смущённо ответил я. Меня немного пугала эта откровенность Уилла. В последнее наше «свидание» я гадал, почему он не смотрит мне в глаза, потом мы чуть не поцеловались, а он исчез. Возможно, тут была связь, но, видимо, мне еще слишком рано ее знать. Мне пока было достаточно того, что он не избегает моего взгляда. — Мы почти пришли, — произнес он. Мы брели по узкой улочке, я и представить не мог, куда он нас заведёт. От этого было только интереснее. Дома сменялись друг другом, солнце уже не освещало их. Только розоватый свет отражался на облаках. Мы остановились в странном месте. У подворотни, по другому и не назовешь. — Пришли, — глаза Уилла светились восторгом. — Ух-ты, это немного не то, что я ожидал, — я до последнего надеялся, что это шутка. — Обещай, что не упадешь от восторга, — сам Уилл был наполнен этим восторгом. Это точно не шутка. — О, это я могу. За руку меня потащили в эту самую подворотню. Доверия это не вызывало. Пройдя по темному переулку, мы вышли туда, где я совсем не ожидал оказаться. Набережная. Я не смог сдержать обещания и споткнулся, засмотревшись на панораму. Прямо передо мной простиралось открытое море, над которым лежало заходящее солнце. Все небо и вода окрашены в розовые оттенки. Чувство, что солнце смотрит прямо на тебя. В стороне виднелся Статен Айленд, мост пересекал водный покров, но это было так далеко, будто совсем в другой вселенной. Здесь были только я и Уилл на странной полянке, огороженной маленькими домиками, взирающие на солнце, слишком близкое солнце. Я оторвался немного времени спустя и поднял взгляд на Уилла. Он смотрел на меня с выражением «ну я же предупреждал». — Здесь невероятно, — выдохнул я, — что это за место? — Маяк, — блондин указал пальцем на небольшое здание, — так что ночью тут тоже красиво. Я огляделся еще. — Спасибо, что привел меня сюда, — я благодарил искренне, смотря в сияющие счастьем глаза Уилла. — Здесь почти никогда не бывает людей, что странно. Может, им просто лень добираться сюда? — Может. Это самый прекрасный закат, который я только видел в своей жизни. Как такое можно упускать? — Главное, что мы не упустили. Подойдем поближе? Мы подошли совсем близко к берегу, уселись на краю. Море билось о прибрежные камни, изредка брызги попадали на нас. Свежий ветер пах солью, что было непривычно, хоть я и вырос в Нью-Йорке. Но было приятно. Дело даже не в том, что прекрасный вид сочетался с теплым вечером, создавая идеальную атмосферу. Я будто снова вернулся на крышу больницы, любовался солнцем и мог просто сидеть рядом с Уиллом, наслаждаться видами. Всего остального мира просто не существовало, сейчас и не хотелось, чтобы он существовал. Солнце заходило, а никто так и не издал и звука. Возможно, кто посчитал бы это странным, но мне нравилось. Я не болтливый, ценю тишину и людей, ценящих ее. А Уилл был таким. Хоть он и любил поговорить или даже вести монологи, никогда не надоедал этим. Возможно потому, что он идеальный. А может, слово «возможно» и лишнее. — Ты не замерз? — тихо спросил Уилл, когда солнце почти скрылось за горизонтом. — Нет, все в порядке, — попытался успокоить его. Но Уилл по натуре врач. Как оказалось, вытащить врача из больницы просто, но не больницу из врача. А может, блондин просто беспокоился о моем здоровье. Он притронулся к щекам, а после к носу. — Тебе бы в снежной королеве играть, — сердито начал доктор Солас, — ледышкой. — У меня просто кровообращение плохое, — я безбожно оправдывался, стараясь не показывать смущения. — Да-да. Уилл беспардонно взял обе мои руки, вынуждая развернуться. Он дул на них горячим воздухом в попытке согреть. — Скажи, как закончишь докторантуру. Уеду из страны, а то еще жить в больнице заставишь. — Больница не самое безопасное место, так что не переживай. Как бы все не было стерильно, концентрация вирусов там куда выше чем в других местах, — утешил Уилл. — Успокоил, спасибо. Так и быть, никуда не уеду. — Я рад, — почти шептал Солас, продолжая греть руки. Уилл был заботливым. И я был готов забыть даже то, что на улице точно выше двадцати и мне совсем не холодно. Врачу же виднее. Бессмысленный обдув рук был закончен, Уилл просто продолжал держать руки, перебирая пальцы. Это было неловко, но почему-то так естественно, что я и не собирался смущаться таким личным прикосновениям. Сидеть, держась за руки с одним прекрасным блондином в тепле заходящего солнца было лучшим, что случалось в моей жизни. Так что… Эй, ты, безмозглый водитель, спасибо. Глупо. Я улыбнулся бессмысленности своих мыслей. — Можешь спеть? Что? — Что? — Уилл был удивлен не меньше моего. Я? Я только что предложил ему спеть? Более идиотской фразы я еще не выдавал. — Прости, — я пытался оправдаться, — просто у тебя такой замечательный голос и я подумал, что ты хорошо поешь, вот и… Не бери в голову. Идиот. Уилл продолжал сидеть с лицом ударенного по голове. Предположительно, так и было. Глядеть на это лицо был ещё более стыдно, чем не смотреть. Выбор был невелик. Только дальше случилось то, чего я ожидал меньше всего. Я услышал божественные звуки, не похожие ни на один инструмент. Уникальные, невероятные. Голос Уилла был прекрасен и всегда звучал как хрустальные колокольчики, но сейчас нельзя было представить сколько нужно колокольчиков, чтобы они смогли переливаться как этот неземной голос."Сегодняшний день из тех, что тебе могут вернуть, так что тебе пора было бы уже понять что делать…"
Был ли какой-то смысл в том, что он выбрал эту песню? Я о нем и не задумывался. Как можно думать о каком-то смысле, когда Уилл поет, заворожённо глядя тебе в глаза. Он пел не так, как оригинал. Рястягивал ноты, придавая мягкости. И именно так песня обрела свои краски, хотя... мне стоит прекратить себя обманывать. Я очарован не песней, а Уиллом. Полностью и бесповоротно."И я не верю, что кто-то чувствовал к тебе то же, что и я сейчас."
Я старался вслушаться в то, что он поет, но у меня не выходило. Увлеченный его голосом, я не вникал в слова. Он заставлял меня чувствовать слишком много, понимать все слишком чисто и ясно.Хочу его поцеловать.
"Наши общие дороги извилисты и запутаны…"
Глупости лезут в голову, надо забыть про это, забыть... Я пытался справился с собой, а Уилл пел и смотрел так открыто, будто сейчас звучал не его голос, а душа. Он хотел сказать важную вещь, я уверен, только мой мозг был занят тем, как прекрасно двигаются его губы, когда он вытягивает очередную ноту.Не смогу, как же я хочу его поцеловать.
" Путеводный свет неверен и ослепляет."
Нет, это только мои мысли, только я хочу этого, мне нельзя переносить все на Уилла. Опять. Но что если..."Мне бы хотелось сказать тебе очень многое…"
... если он хочет сказать мне что-то, то может быть такое..."Но я понятия не имею как"
... что именно это Уилл и хотел сказать? Уилл закончил куплет, но это было тем, чего я бессознательно ждал. Никогда я бы не смог объяснить причину моей внезапной смелости, но тогда я просто подался вперед, легко прикоснувшись к губам Уилла. Они и вправду были сладкие. Как шоколад. Я отстранился спустя пару секунд. Вглядывался в лицо блондина, пытаясь уловить хоть какую-то эмоцию. Мне было страшно. Глупый, бездумный поступок. Уилл так и сидел, смотря мне в глаза с безэмоциональным лицом. Еще секунда и его брови нахмурились. Я пропал. Мне нельзя было это делать. Он недоволен. Какой же я идиот. — Я хотел поцеловать тебя первым. Уилл сказал это обиженным тоном, после чего притянул меня, уже готового прыгать в воду отчаяния, и прижался к губам.Уилл целовал нежно, как воздушный зефир. Мои сомнения испарились и теперь этот глупый поступок оказался лучшим, что я делал. Сейчас я чувствовал себя на самой вершине этого мира, хоть и был на уровне моря. Не было феерических салютов или громко заигравшей музыки, как в фильмах, но я чувствовал как плавлюсь внутри. Я обрел то, чего мне недоставало все это время. Кажется, я обрел Уилла.Солнце зашло.
Целая вечность прошла, пока я не оторвался, силясь справится с дыханием и воронкой из чувств. —Ты в порядке? — обеспокоился блондин. — Нет, мое сердце трепещет, а еще трудно дышать, — чистая правда. — Первому я даже рад, а вот с дыханием лучше не шутить. Особенно тебе. — Ты даже сейчас включаешь врача, серьёзно? — А что не так? — обиженно сказал Уилл, — я же о тебе переживаю. — Если бы переживал, не стал бы мучать меня своей недодружбой так долго, — парировал я. Смелости прибавилось, я даже не постеснялся обхватить его шею руками. Так я находился настолько близко, что мог рассматривать черты его лица, даже в такой темноте. — Я и не собирался. Но я же был врачом, а ты пациентом. Так не делается, — Уилл замялся. — Все в порядке? — Да, просто… То время, когда я пропал,— настрой Уилла падал. И с чего он решил вспомнить это сейчас, в такой важный момент? Я же уверил его, что совсем не обижаюсь. — Ты не должен рассказывать, — я поспешил его успокоить, — если не хочется, я не стремлюсь узнавать все о твоей жизни. Что меня не касается, то не касается. — В том то и дело, что касается. И поэтому я должен все рассказать. Мы сидели близко, я чувствовал дыхание Уилла и видел каждую крапинку в его глазах. Прекрасных глазах. Мне не хотелось, чтобы они были такими грустными как сейчас. — Что ты имеешь ввиду? — я силился понять, как могу быть причастен к его проблемам. Уилл смущённо опустил глаза, отодвинувшись. Теперь стало холодно. Только не от морского ветерка. Так и не сказав ни слова, Уилл залез в рюкзак. И достал он оттуда странно знакомую зеленую ветровку. — Подожди, — начал я понимать, — ты тот самый блондин с лавочки? — Верно. Да, с одной стороны я был рад, что мое предчувствие меня не обмануло и я не сумасшедший. Но с другой, вопросов стало куда больше. — Но… И ты смотрел в мое окно? — Ты прав, — в голосе промелькнул тот холодок, который был в последние дни в больнице. — Давай я расскажу все по порядку? — Уилл наконец посмотрел мне в глаза. — Если готов… — я только не был уверен в том, что я готов. — Все началось предельно просто. Я встретил тебя на улице. Тогда ты шел с Джейсоном. Не знаю почему, но тогда я обратил внимание, в какой подъезд ты зашёл. И я определенно точно не понимал, почему потащился туда на следующий день. Тогда я и увидел тебя в окне. Мне стало так стыдно, что я притворился, что я просто смотрю в небо, — Уилл смущенно улыбнулся и поправил волосы, — а на следующий день на моих глазах тебя сбили. Вот черт. Неужели Уилл был в моей жизни куда больше, чем я мог подумать? — Я вызвал скорую, — Уилл продолжал, не давая мне и шанса пережить все новости, — вас доставили в больницу. Ты был в коме, Джейсон тоже. Дальше, думаю ты знаешь, что было. — Подожди, ты и вправду знал меня так долго? — я пытался сложить пазл. — Не перебивай. Да, знал, но ровно столько, сколько рассказал. В больнице я часто заходил, навещал тебя. Доктор Браннер видимо понял, что я неровно дышу к тебе и назначил присматривать за тобой. Неровно дышит? И что бы это значило? Хотя какая к черту разница, мы только что поцеловались. — А потом ты очнулся. И я был так рад! — но сейчас лицо Уилла твердило только о том, что он готов заплакать, — не знаю почему, но как только мы увиделись ты смотрел на меня с таким восхищением, будто я восставший из мертвых Фредди Меркьюри. Мне это правда немного польстило, но все. Я не думал о чем то другом. Но дальше… Первым делом после того, как представился, ты сразу начал рваться к Джейсону. И хотя сейчас я все понимаю, — он нервно перебирал края футболки, глаза метались, так и не смотря на меня, — это было глупо, знаю, но тогда это меня расстроило. И я не понимал чем. Меня тянуло к тебе, нравилось проводить с тобой время, а когда ты плакал на крыше, я осознал, что мне нравится заботиться о тебе. Только после нашей последней встречи на крыше, когда мы чуть не поцеловались, я понял, что хотел этого. Я понял, что ты мне нравишься, — слеза скатилась по щеке, — и испугался. Я не знал, собирается ли он еще сказать хоть что-то, но это и не нужно было. Океаны слез, которые вот-вот были готовы вылиться из его глаз приводили меня в ужас. Мне было страшно от мысли, что эти чудесные глаза могут плакать. Из-за меня. Не зная, что делаю, я обнял Уила, прижимая так крепко как мог. Не замечал, что плачу сам, шептал какие-то глупости, вроде «все хорошо», «я с тобой». Море дало сильную волну, обрызгав нас сотней маленьких капель, которые смешались со слезами, но это было не важно. Столько времени я страдал от своих сомнений: выдумал ли я эти чувства или нет, но ни разу я не подумал, что происходит у Уилла. Я ужасный эгоист. Поверить не могу, что Уиллу мог понравится такой придурок как я. Самое большое безумие. Почти стемнело, ветер становился холоднее, море начинало бушевать. Я больше не слышал всхлипов, блондин спокойно дышал, уткнувшись в плечо. И сейчас совсем не хотелось что-то менять. Так было идеально. Но Уилл всё-таки отстранился. Он вытер покрасневшие глаза, и улыбнулся. Так тепло и ясно, что на секунду показалось, что солнце нарушило законы природы, вновь взойдя на западе. — Прости, — он как-то грустно шмыгнул. — За что ты извиняешься? — За то, что испугался. Ты не виноват, просто… — Так, стоп, — некрасиво перебил я, — я ни на секунду не упрекнул тебя в этом. Ни на секунду я не задумывался обвинить тебя в чем-то. Ни секунды своей жизни я не обижался. Тебе не за что просить прощения. Тебе нужно было время, я понимаю. Но все это уже в прошлом. — Не правда. — Что? — я не понимал. — Я ведь не закончил рассказ, — и Солас продолжал, — я исчез. Меня не было долго. И вот пришел доктор Браннер. Мне стало ужасно стыдно, что я бросил работу, но я не мог встречаться с тобой. Я думал, что вернусь после того, как ты выпишешься, так и сказал доктору. И вот он пришел сказать мне о твоей выписке. Только вместе с тем рассказал и все остальное, — он опять заплакал, — ты не ел, не спал, почти ни с кем не разговаривал, только читал книги. Ты был больше похож на неживого, чем когда лежал в коме. И я… Не смогу словами объяснить, насколько виноватым я себя чувствовал. Мне правда жаль, — он стал говорить очень быстро, словно боялся упустить мысль, — я и подумать не мог, что значу что-то для тебя, не знал… не хотел причинять столько боли. Тогда доктор сказал мне много чего… И я наконец понял чего хочу. Я понял, что несмотря ни на что, хочу быть рядом с тобой. Я хочу разговаривать с тобой, заботиться о тебе, есть вместе с тобой и да, я хочу целовать тебя. И больше я не боюсь. Он застыл, часто дыша от напряженной речи, и смотрел. Смотрел наконец прямо мне в глаза, ища там ответ. Но теперь и я ничего не боялся, поэтому больше ему не придется его искать. — Я до смерти хочу быть рядом с тобой, — говорить было легко, как если бы я говорил о простых вещах, — хочу видеть твои сверкающие глаза каждый день, хочу обнимать тебя, держать тебя за руку, слушать тебя. И да, я хочу целовать тебя. Признаваться было так радостно, что я засмеялся. Я смеялся сквозь слезы и Уилл смеялся тоже. Свободно. — Мы наверняка выглядим как идиоты, — произнёс Уилл, — сидим на берегу ночью, смеемся и плачем. — Пусть так, — я был безмерно счастлив. Без сил, вымотанные морально,мы свалились на каменистый склон. Уилл переплел наши пальцы, и это больше не казалось смущающим. Будто так и должно было быть, с самого начала и до конца. Вечность я был готов лежать так, слушая море, за руку с Уиллом. Сердце наконец спокойно билось в своем ритме. Все вокруг стало удивительно спокойным, только мы вдвоем существовали здесь. — Ты будешь смеяться, — вообще без причины сказал блондин. — С чего вдруг? Солас поднялся, а я следом, заинтересованный этой неожиданной фразы. Уилл смотрел на меня несколько секунд и создавалось впечатление, что рассмеется сейчас именно он. — Не томи, что случилось? — интригующе. — Ладно, — блондин выдохнул. Он полез в рюкзак, вывалил сначала термос, потом контейнер, кофту, упаковку салфеток, но все никак не унимался. Кажется, он взял все и на все случаи жизни. Какой же он замечательный. После того как он вытащил зарядку, сложив ее к куче остальных вещей, его глаза загорелись смехом и предвкушением. Интересное комбо. — Итак? — предвкушал уже я. — Я купил зонтик, — с радостными глазами он вытащил черный складной зонтик. — Зонт. Подожди, ты серьёзно? «Не знаю, может, купить зонтик? Или солнцезащитный крем...» Странное ощущение. Кажется, это слезы. Точно. — Ты плачешь? Нет, я просто подумал, это будет забавно. Я не хотел, — Солас переживал. — Ты лучший человек на этом свете, — выпалил я без сожалений. Настроение было удивительное, все что угодно могло заставить плакать, особенно Уилл. Блондин сидел смущенный, не находя места этому несчастному зонтику. Я сидел и плакал. Правда, странная парочка. Я взял зонтик и повертел в руках. Самый обычный, если честно. Но почему-то тот факт, что он от Уилла, делал его невероятно особенным. Я раскрыл его. Прекрасный. — А почему черный? — Ну, просто тебе подходит, — Уилл ухмыльнулся,– а на самом деле, я подумал, что чёрный цвет лучше всего притягивает солнечное тепло. Так что этот зонт может одновременно укрывать от солнца и притягивать его лучи. — Звучит чертовски глупо. Мне подходит. Уилл рассмеялся. — И про глупость сейчас говорит парень, сидящий ночью под зонтом, когда на небе ни тучки. — Могу себе позволить! — я наигранно возмутился.— Теперь я вампир, который может больше не боятся солнца. Все благодаря тебе. — Благодаря мне? Что ж, приятно, — Уилл уселся совсем близко под зонт, — раз солнце больше не причиняет боли вампиру, может ли солнце спросить его кое о чем? Я начал переживать. Солас сидел волнительно близко, что пресловутое сердце опять ускорилось. — Конечно может, — я почти шептал. — Ты, — Уилл запнулся, — будешь моим парнем? Ну вот, щеки опять краснеют. — Я? Еще спрашиваешь, — хорошо, что темно, — а ты будешь моим? — Еще спрашиваешь, — блондин ухмыльнулся. Счастливо хихикая, он уткнулся в плечо. Сейчас я был голов краснеть хоть всю жизнь, если он продолжит так делать. Он поднял голову и улыбнулся, глядя прямо в глаза. Еще секунда и не сговариваясь мы потянулись друг к другу. Губы Уилла, мягкие и нежные как и он сам. Кажется, я готов целовать их целую вечность. И кажется, теперь имею на это полное право. Так, два парня сидели на берегу, у маяка, пустившего свои лучи на водную гладь. Два парня сидели ночью под зонтиком, когда ни одной капли не падало с неба. Два парня сидели и целовались, и я гарантирую, что это был лучший поцелуй на берегу под зонтиком всех времен и народов.