***
Дирижабль «Белая Лента» величаво отошёл от деревянного причала в прямом смысле витающего в облаках города, соединённого бесчисленными мостами, на своеобразных улицах которого расположено множество красочных зданий — казино, отели, клубы (ночные и не очень), да даже простые жилые здания и магазины разделяют роль украшений Лас-Пегасуса, будучи увешанными флагами, лентами, гирляндами, в общем, здесь гигантское буйство красок целый год. Сейчас, в мае, когда в родном мире людей появляются майские жуки, а здесь — активизируются параспрайты (которых также усиленно отлавливают, однако из-за того, что они вредители похлеще саранчи), особенно приятно лететь в море — шторма и шквалы уже маловероятны, а удушающей жары ещё нет. Бело-коричневый дирижабль летит со скоростью примерно 130 километров в час, что делает этот вид путешествия намного более быстрым, чем на поезде, тем более паровозы не ездят по водной глади, и более комфортным, чем на пароходе, так как нет никакой качки, лишь иногда, при резких манёврах, по корпусу гондолы идут вибрации, однако сейчас таких поворотов закладывать не надо — штурман сразу проложил курс на предполагаемое местонахождение Москвы, выявленное принцессой Луной. Всего три четверти часа — и воздушное судно будет над этим бывшим мегаполисом, обращённым в руины оружием двуногих, после чего пони придётся работать с локализацией места высадки, куда нужно будет спуститься. Сказали капитану лишь то, что находится это место рядом с громадным скоплением перекрученных деревьев, похожим на кусок Вечнозелёного леса, только ещё более жуткого и опасного, и обозначено флагами. Помня о том, как выглядит и что обитает в эквестрийском лесу, то этот «сад», должно быть, самая ужасная штука в мире людей, после того оружия, конечно же. Имея немного времени, чтобы ознакомиться с рекомендациями для проведения переговоров, посол по имени Лайт Квилл и Шайнинг Армор решили заняться этим немедленно и сразу же стали обсуждать спорные, по их мнению, моменты. — Госпожа посол, я конечно всё понимаю, но нельзя сразу принять за основу то, что эти люди примут нас хорошо. Может быть нам придётся защищаться даже от жителей самой «станции», на которую мы и направляемся, так как они никогда не видели пони, не говоря уже о других обитателях этой подземной системы! Хоть посол уже и заключил пакт о ненападении, кто знает, что может сделать неподготовленный человек при виде появления пони! — Я понимаю ваши опасения, Шайнинг Армор, но всё же считаю, что раз эти люди сами прислали нам радиосообщение и отдали в распоряжение принцесс своих послов, то с нами они тоже не сделают ничего! Хотя бы из опасения за своих по… Существ, — уверенно настаивала Квилл, ненадолго запнувшись лишь на определении видовой принадлежности. — Ну и что? Ты не принимаешь мысль, что те двое могут быть просто жертвами этих, может быть, жестоких существ? Они же могут быть как грифоны! Такими же жадными, эгоистичными и заносчивыми! Мы не можем быть уверены в их природе, так что сначала явно нужно провести разведку при помощи моих стражников и доверить нам первичное обсуждение, тогда как специалистов высаживать лишь тогда, когда уверимся в безопасности! На твоё счастье, находящийся с нами контингент стражи состоит исключительно из весьма сильных единорогов, которые могут как обезопасить нас, так и сделать так, чтобы нам не угрожали оружием! — Думаю, всё же ты прав насчёт обычных врачей и бытовых магов, — вздохнув, ответила земная пони, но тут же встрепенулась, — ты считаешь, что у них может быть оружие по типу ваших самострелов-арбалетов? Надеюсь, наше снаряжение зачаровывали лучшие, просто на всякий случай, а то, знаешь ли, мне немного не по себе от рекомендаций Фенси Пентса. Даже эти, с «ВДНХ», которые по случайным обстоятельствам прислали нам радиосообщение, написали, что люди в основном жадные до чужих богатств и воинственные. То есть почти такие же, как грифоны. А ты ведь знаешь, что я исколесила половину Грифонии и видела все те ужасы, вызванные их довольно частыми войнами, которые случаются минимум раз в 4-6 лет и идут до года в лучшем случае, и жадностью банкиров и знати. У нас конечно тоже не так уж хорошо, но мы все счастливы, и Принцесса нам всем помогает… — на одном дыхании поделилась своими мыслями посол, провожая взглядом довольно быстро удаляющееся побережье Эквестрии, которое скоро станет лишь дымкой на горизонте, что возможно на таком большом расстоянии только благодаря высоте гор, подходящих к берегу в некоторых местах. — Я лично проследил за наложением заклятий на оружие и броню, а также на ваш гардероб, Квилл. Будьте уверены, первый эшелон высадки сможет за себя постоять в случае обмана со стороны человеков и защитить вас! Королевская Стража состоит из самых опытных и сильных стражников, так что беспокоиться не о чем, пока специалисты останутся на борту нашего воздушного корабля! — выпятив грудь колесом, ответил на словоизвержение Шайнинг, после чего сощурился и пригляделся к западной кромке моря. Лайт Квилл также посмотрела туда, пытаясь понять, откуда там столько неестественно высоко расположенных облаков, тогда как пегас-матрос, летавший в дозор, воскликнул: — Земля! Земля на горизонте! Вижу множество вершин от 10 до 40 метров! Скорее всего они искусственные! Но… Давно заброшенные и поломанные… А ещё там слышны крики каких-то гигантских летающих тварей! — с испугом закончил тот. — Молодец! Недаром пегасы славятся своим вниманием к деталям в полёте! Значит, нам уже пора облачаться. Капитан, поднимайте щиты дирижабля, входим в опасную зону! — обращаясь уже к наполовину седому пони, приказал Шайнинг Армор. Тот лишь кивнул, уже и сам видя плотную пелену облаков и гигантский остров, которого здесь раньше не было. Величественное и одновременно печальное зрелище открылось глазам пони — множество высоток, намного больше и сами по себе выше, чем в Мейнхеттене, были разрушены, частично подтоплены, а также на них откуда-то было много льда, однако тот всё же таял уже, так как через пелену начинали пробиваться первые солнечные лучи. Дороги были проломлены, а огромные колонны железных повозок заканчивались лишь там, где их поглощала океанская гладь… — Жуткое зрелище, — передёрнула плечами земная пони, после чего продолжила, — если у них так везде, то я им не завидую… Ещё и сказали, что какое-то опасное излучение исходит от воды внутри города, а воздухом без фильтров дышать нельзя. Действительно какое-то воплощение Тартара. Хоть с магией здесь всё должно быть нормально… — Надеть магическую защиту! Гвардия, боевая тревога! Всем остальным — чрезвычайное положение, границу зоны опасности прошли! — перебил главный единорог посла, после чего с сарказмом воскликнул, — О, наконец-то щит соизволил начать работать! Не расслабляться! Мы находимся на условно враждебной территории! — после всех возгласов нужные пони уже полностью облачились в защитные костюмы, а остальные члены делегации спрятались в каютах, тогда как команда дирижабля надела лишь защитные маски, закрывающие половину мордочки. Полностью готовые к высадке при помощи лифта на лебёдке, десять пони проверяли своё снаряжение, тогда как Шайнинг и Квилл совместно со штурманом определяли то место, где они смогут поставить причальную мачту и будет это место не так далеко от их цели. Ради того, чтобы не пропустить какое-либо хорошее место, скорость была снижена до воистину тихоходной — 25-30 км в час, повышая её до 60-70, когда им нужно было поворачивать на другую улицу. Внимательно осматривая центр мегаполиса, через пару минут они нашли то, что искали. К счастью для их психики, они решили остановиться до того, как полностью выглянуть из-за гигантской длинной многоэтажки, удовлетворившись видом на обозначенные в инструкциях свежие синие полосы, нарисованные под большой буквой «М», и большие стволы деревьев, уродливо перекрученные между собой… В общем, двенадцать пони загрузились в лифт, который начал спускаться на укреплённом тросе прямиком вниз от дирижабля, при этом единороги держали магией секции мачты, которую они будут устанавливать уже внизу. Пока же воздушное судно зависло в воздухе, ожидая сборки. Через 10 минут сборки длинная мачта была установлена в центре Москвы около ВДНХ, став первым новым сооружением разумных на территории города-призрака. После этого команда стала привязывать швартовы к своей новой стоянке, медленно подводя дирижабль всё ближе к ней, тогда как дюжина пони направилась в сторону помеченных дверей, большей частью закрытых, пусть и с выбитыми стёклами. Буква же наверху облезла, но было видно, что раньше она была красной, а вокруг ни души… Как это диссонировало с улицами Кантерлота и Мейнхеттена, привычными для пони! «Да даже улицы упадочных городов в Грифонии более оживлённые», — подумала посол, пока гвардейцы проверяли окружающую местность на предмет чего-то интересного. Они нашли маску, в которую можно вставлять фильтры и с разбитым стеклом, и взяли её с собой, предварительно окончательно выковыряв осколки телекинезом. Также нашли и кучку фильтров, а также странные вытянутые латунные или стальные цилиндры, заостряющиеся к одному концу. Пожав плечами, взяли также и два из них, один явно заводской, с точно выверенной формой, а вот второй — более кустарный. — Как же они тут выживают, если у них не осталось практически ничего? — пробормотала себе под нос Лайт Квилл, на что не обратили никакого внимания единороги, продолжавшие осмотр окрестностей, пусть и смотреть было практически не на что. — Они живут под землёй. Смотрите, — показал на гигантскую металлическую лестницу, ведущую вниз, Шайнинг, из-за чего все обернулись туда, — Я думаю, мы можем туда спуститься, раз уж там снова появляется пометка синей краской, — обратил он внимание на свежую полосу краски, ярко выделяющуюся среди других местных цветов — серого и чёрного. Не заметив её первой, Квилл немного смутилась, однако тотчас же пошла дальше. Впереди неё шёл Шайнинг Армор, как самый опытный и магически могучий единорог, которым и являлся , тогда как остальные сгрудились сзади, держа наготове свои волшебные самострелы и проверяя углы при помощи магического освещения. Пройдя ещё немного, они заметили рельсы и два туннеля, оба закрытые гигантскими дверьми. Дверь справа явно не открывалась очень долго, да и сам механизм явно повреждён, а вот вторая была дополнительно укреплена листами жести и была освещена оранжевой лампочкой. Пони решили отправить одного из них постучать в дверь, тогда как остальные будут стоять на середине путей. Спустя десять секунд по заброшенной площадке разнеслись гулкие звуки ударов копыта по металлу, тогда как остальные, разделившись на две группы, следили за обеими дверьми. Через минуту гвардеец захотел было повторить свой стук, но дверь вздрогнула и медленно начала отворяться. Семь из двенадцати пони повернулись в её сторону, тогда как другие пять всё ещё держали на прицеле подозрительные места с другой стороны. Как только дверь открылась достаточно, чтобы в неё протиснуться, там появился человек. Пони поняли это только по тому, что тот ходил на двух ногах, так как всё остальное было закрыто одеждой и почти такой же маской, какую они нашли снаружи, но целой. Вышедший из пределов станции человек, уже стянувший автомат, остолбенел, увидев шесть маленьких лошадок, наставивших на него гибрид арбалета и пистолета, и седьмую, которая уверенно вышла вперёд. Нервно усмехнувшись, что было отлично видно даже сквозь маску противогаза, он опустил своё оружие и повесил его обратно на живот. Ещё немного полюбовавшись достаточно милыми существами, он вспомнил, что ему говорили и, кашлянув, проговорил: — Я так понимаю, вы и есть те самые «пони», которые должны были прибыть к нам в качестве послов? К сожалению, объявление о встрече с новым разумным видом ещё не было сделано, и потому пока вы сможете пройти только за этот затвор и никуда больше. Я или мои сменщики скажут вам, когда будет полностью безопасно выйти на основную территорию станции. Меня могут Василий Журчаев, мне 37 лет, если вам что-то интересно — можете спрашивать, отвечу в меру своих знаний. — Мы, — Квилл переглянулась с Шайнингом, — весьма признательны вам за то, что говорите честно. Мы также понимаем, что у ваших жителей и так не самое лучшее состояние, так что подготовить их к встрече с нами весьма разумно. И раз уж вы разрешаете нам задавать вопросы, то вот первый — сколько времени займёт объявление? — спросила она, пока вся процессия заходила внутрь и снимала маски, которые создавали защитный пузырь вокруг их голов. Хоть человеку явно было интересно, как это так получается, но он не стал допытываться до этого, так как были более важные вопросы. — О, не так уж и долго будет толкать речь наш начальник станции, да и населяет её не так уж много людей, всего около 200, может больше, считая челно… Э-э, торговцев, да, ходящих по другим станциям, — быстро ответил постовой, после чего открыл рот уже капитан гвардии. — А вы не можете подсказать, зачем нужны вот эти цилиндрики? Мы ещё заметили, что одну из этих штук явно делали заводским способом, тогда как вторую — нет. Это весьма странно, не находите? — вздохнув, человек ответил: — Это два… снаряда вот к этому оружию, — показал на свой автомат часовой, — и да, вы правы — один из этих патронов, как они и называются на самом деле, «армейский», выпущенный ещё до того, как мы законопатились здесь, а второй сделан в мастерской и наполнен самодельным порохом. Сами понимаете, кустарный патрон хуже, а так как общего правительства всех людей не существует, то довоенные патроны также являются нашими деньгами. — Вам, должно быть, плохо находиться здесь, взаперти, всё время? — с сочувствием спросила Лайт Квилл. — Эх, что есть, то есть — тем, кто родился на поверхности, было трудно адаптироваться к местным реалиям, но смогли всё же. Теперь женимся, рождаем детишек и пытаемся выжить на грибах и… неважно, — ностальгически-мечтательно, явно вспоминая всё, о чём говорил, рассказал он, пока не запнулся на словах «мясе свиней». Его специально наставляли, что при обычных пони не следует говорить о всеядности людей. — Что же, потому мы и здесь, что можем вытащить вас на поверхность, если вы согласитесь, ну или по крайней мере улучшим вашу жизнь здесь. Расскажите о политике в этом вашем Метро — нам интересно, с кем ещё мы можем договориться о таком, — решительно заявила земная пони, на что солдат несколько растерялся, но быстро пришёл в себя. — Итак, есть множество отдельных станций по типу нашей, но также есть и своеобразные государства с собственной властью над множеством станций. Начну с самых агрессивных — людей из государства под названием «Рейх». В нашей истории уже было одно такое государство, и это его почти точная копия, разве что теперь население у него наше, русское, а не немцы, как у исторического. Рейх из нашего прошлого века напал на нашу страну и прошёл половину её, но наши предки удержались и погнали немцев обратно в их страну. А ещё они сжигали евреев — национальность, которую лидеры немцев объявили виновными в поражении в ещё более давней войне, а также считали грязью всех кроме себя, в том числе и нас, славян. Теперь же рейховцы убивают любых людей с отклонениями, то есть мутантов, которые появляются из-за жизни в насквозь радиоактивном окружении… — Василий спокойно всё это говорил, а почти все пони уже были сильно ошарашены, кроме посла, которая видела, как зреют ростки таких идей в восточной части Грифонии. Однако Журчаев продолжил: — Есть также Красная Линия, официально называемая «Союз Социалистических Станций Метро», однако красные они и есть красные — коммунисты всегда любили пафосные названия, — на что пони были склонны согласиться, вспомнив своих коммунистов, — эти получше, но также весьма агрессивны и хотят распространить свою идеологию на всё Метро, пусть и не собираются кого-то убивать за внешность. Они убивают за «государственную измену» и «шпионаж», а так, с ними даже можно договариваться. Следующие по списку — обычные бандиты, которых много расплодилось и которые занимают иногда целые станции. Однако они никогда не тронут тебя, если ты не станешь сорить патронами или задирать их, они уважают людей с оружием. В общем, неплохие ребята, когда они не грабят тебя, они скорее мафия, так как больше просто берут деньги за «защиту» торговцев. Есть наёмники, которые ходят со станции на станции и предлагают свои услуги в чём-либо, но и эти могут ограбить неосторожных путников. Дальше по убыванию агрессивности идут независимые станции, которые просто живут своей жизнью, изредка воюя между собой от безысходности, при нехватке пищи и ресурсов, или наоборот, когда хотят что-то ценное отобрать у соседей и стать ещё сильнее. Мы, ВДНХ, выгодно отличаемся в этом плане — у нас из близких соседей только 2 станции, которые намного слабее нас, и мы покровительствуем им. Недавно прошёл слушок, что товарищ Каляпин, наш начальник станции, хочет объединить их в новое государство — Содружество или как-то так. Третьим же нашим соседом является могучая Ганза, или Союз Кольцевых Станций. Самое богатое, самое сильное, самое независимое государство Метро, а также самое благополучное и счастливое. Люди там живут хорошо, не испытывая голода и притеснений, работа есть для всех, а баснословные доходы от торговли со всеми перекрывают все эти расходы. Также у них самая многочисленная качественная военная сила. Есть конечно ещё элита в квадрате, но про их состав и даже название почти никто не знает… — пони потрясённо внимали человеку, впрочем, улавливая некоторые параллели со своим миром, и потому Шайнинг спросил: — А как давно была последняя война между множеством людей? — на что Василий лишь поморщился. — Да давно уже, почти 10 лет прошло с заключения мира между красными и союзом Ганзы и Полиса. Последний, кстати, по уверению путешественников, «единственный город в Метро». Это объединение целых четырёх станций, которым повезло расположиться под гигантской библиотекой. Они — единственные, кто полностью сохраняют культуру и общество как в довоенное время, они изучают книги и хранят знания человечества. Только вдумайтесь — тысячи, десятки тысяч книг! И ещё огромное количество в Библиотеке. Правда, теперь, когда всё вокруг тает, мы не можем ручаться за сохранность книг в ней, да и живут там такие твари, что их почти невозможно убить нашим обычным оружием. Хотя если вы действительно хорошие маги, то, наверное, сможете справиться, — сказал он напоследок, из-за чего единороги вскинули головы, хотя и понимали, что человек не может знать много об их магии, однако постовой быстро поправился, — Я, конечно, не сомневаюсь в ваших возможностях, но всё же — у нас волшебство всегда было сказкой. У нас даже предположений нет о том, что оно из себя представляет у вас. Вдруг вы только цветочки выращивать да предметы переносить умеете, м? Без обид, но мы, простые люди, узнаем об этом уже после всех этих переговоров. И раз уж я рассказал вам о нашей политике почти всё, то позвольте поинтересоваться — как вы сюда прибыли? — Очень просто — быстрее остальных сориентировалась Квилл, — на дирижабле. На них летают почти все. Ну, кроме пегасов, грифонов и чейнджлингов — они и сами летать могут… Хотя всё равно не так уж далеко. Так что дирижабли у нас являются основой грузовых и пассажирских полётов. Хотя повозки с запряжёнными пегасами всё равно остаются много где, но это неважно. — Неплохо, неплохо. Правда мы отказались от дирижаблей ещё в первой половине прошлого века, тогда как Судный День произошёл в 2013-м году… У нас сейчас 2033-й год, если что. Мы перешли на самолёты полностью. — Ничего себе у вас история длинная! У нас только 1000-й год! А до этого известна история только лет на 100-200 в прошлое. Что же вы все эти годы делали? — Ха, — грустно усмехнулся человек, — у нас исторический период начинается примерно за три с половиной тысячи лет до точки отсчёта, которой стал день рождения Сына Божьего, Иисуса Христа, — перекрестился двуногий, на что пони лишь удивлённо посмотрели. У них-то богов нет, хотя принцессы и могут считаться за таких. Потому и поинтересовались пони — «как у людей с религией?» — К счастью, религия у нас просто источник веры и некоторых непреходящих ценностей, больше ничего. Хотя иногда могут попадаться фанатики… Но не в Метро. Тут или ты уважаешь всех людей в зависимости от их положения прямо сейчас и вне такой зависимости от чего-либо другого, или отправляешься в мир иной. А так — у нас основные религии сами по себе добрые, хоть и была куча войн во имя веры и всякая другая дребедень. Верой было удобно оправдывать завоевания и грабежи, к сожалению. Но сейчас у нас никакого мракобесия, по крайней мере, на цивилизованных станциях… Мало ли кто там чему поклоняется во мраке… Но это нас не касается. Мы, оставшиеся люди, не радикальные верующие, мы просто верим, ибо частенько вера остаётся единственным, что поддерживает нас в этом царстве тьмы и отчаяния, дарует надежду. Да и самая обычная вера во что-то часто помогает… Например, я верю в вас — раз уж вы смогли прилететь к нам, у вас явно есть какой-то план, есть возможности для его исполнения и есть хорошее чувство выгоды. Или я не прав? — Ну, отчасти, но всё же да, — проговорил Шайнинг, — для нас также определяющей является возможность найти новых друзей и помочь нуждающимся. Мы всегда так делали, пусть и не всегда получалось, но, несмотря ни на что, находили выход, и Магия Дружбы всегда побеждала! — Это отлично. Так, подождите… — сначала человек, нахмурившись, посмотрел на часы, после чего прислушался к звукам с другой стороны двери, ведущей на станцию. Он услышал радостное ликование, из-за чего и сам расплылся в улыбке. Увидев недоумевающие взгляды пони, переговаривавшихся между собой, он пояснил то, что услышали они все (а пони так и лучше Василия расслышал): — Это наш начальник закончил свою речь. Думаю, всем понятно, почему они так радуются? — спросил он с мягкой улыбкой, намекая на виновников этой речи, на что те лишь кивнули, — Думаю, теперь можно и нам выйти на свет, так сказать. Хотя у нас на станции работают лишь аварийные лампы, но мы их стараемся поддерживать в хорошем состоянии, потому мы и являемся одной из процветающих станций — к сожалению, на других одиночных станциях всё не так радужно… — Очень интересно то, что, несмотря на видовые различия, у нас очень похожие идиомы, — обратила внимание на последнюю фразу Квилл. — Ага, это поразительно! Но знаете, давайте всё же пойдём, а то там явно уже ждут вашего появления. — Хорошо! — нестройно ответили пони, после чего направились вслед за охранником к деревянной двери, и отделявшей основной зал станции от её «предбанника» с гермозатвором. Выйдя в большое помещение, когда-то бывшее очень просторным, но теперь заставленное палатками и различными деревянными конструкциями, процессия обнаружила огромную толпу людей и импровизированную трибуну из пары ящиков, на которой стояли главные среди здешних людей, как подсказал сопровождающий. С множеством шрамов на лице — Александр Каляпин, «дежурный по станции», тогда как второй — Александр Сухой, начальник всех вооружённых сил станции, который выглядит недовольным таким поворотом дел. Первыми заметив новых действующих лиц (или вернее мордочек) с небольшой возвышенности, эти двое отреагировали по-разному — Сухой прищурился и что-то быстро пробормотал так, что это слышал только другой Александр, тогда как начальник станции, улыбавшийся, так как это вообще была его идея что-то послать пони, лишь поморщился на слова своего соседа по самодельной кафедре, после чего снова стал улыбаться. Так как оба они смотрели куда-то позади толпы, многие люди стали оборачиваться, после чего впадать в ступор — они не ожидали увидеть «новых друзей из нового мира» так быстро после произнесения этих слов. Смутившись таким вниманием, пришельцы вышли вперёд, а посол, осматривая всё вокруг, в основном таких разных и одновременно похожих друг на друга (по сравнению с пони) людей, пробормотала «Ну что ж, вот он, момент, которого я ждала всю жизнь», после чего прочистила горло и довольно громко воскликнула: — Приветствую людей… эм, «ВДНХ» от имени Эквестрии! Мы прибыли с миром! — люди удивились тому, что пони говорит на русском языке, однако не слишком, больше они удивлялись и восхищались внешним видом маленьких лошадок. Большие глаза, короткая разноцветная шёрстка, такие же разноцветные грива и хвост, а так же какие-то знаки на… основании задних ног. Назвать это место по-простому язык не поворачивался, а привычное пони название знали разве что самые эрудированные, и хотя на станции было что почитать, всё-таки слово «круп» там если и встречается, то лишь пару раз. Двуногие зашептали, заволновались, пока Каляпин и Сухой шли к делегации, раздвигая серо-коричневое людское море. Представ перед дюжиной пони, главные люди станции представились: — Александр Каляпин, начальник всей станции ВДНХ. Также попрошу любить и жаловать моего заместителя по военным делам и одновременно главнокомандующего нашими силами — Александра Сухого. Мы готовы выслушать вас. — Я, посол Эквестрии по имени Лайт Квилл, рада поприветствовать людей, решившихся на контакт с пони! Позвольте представить Шайнинг Армора, представителя Королевской Гвардии, а также нашу охрану, — обвела копытом своих спутников кобыла. — Что же, мы также рады видеть тех, от кого зависит судьба переговоров со стороны Эквестрии. Давайте же пройдём в мою скромную каморку, чтобы мы наконец могли начать серьёзный разговор. — Согласна с вами, Александр Каляпин. Там нам будет намного легче всё согласовать, — на тон ниже сказала пони, почувствовав, что мощные фигуры главных двуногих снова раздвигают толпу, но уже с делегацией позади них. Обычные люди же жадно рассматривают маленьких пони вблизи, из-за чего тем стало даже немного неуютно от таких взглядов. Через пару минут поход сквозь огромное скопление людей наконец закончился, из-за чего вторая кобыла в процессии, также являясь одним из самых несдержанных членов посольства, несмотря на принадлежность к Гвардии, тихонько вздохнула от облегчения. Главный военный в этом «государстве» понимающе покивал в ответ на этот вздох, из-за чего на своего товарища зашикали уже остальные стражники Кантерлотского дворца. Люди лишь переглянулись, как будто проведя гигантский мысленный диалог в долю секунды, так как оба они кивнули друг другу. Пони были в замешательстве, так как им только что говорили, что люди магией не владеют. Но кто знает, вдруг это скрывают… Но не успели разноцветные лошадки как следует подумать над этим, как перед ними предстала ещё одна дверь, на этот раз, вместо обычных для них деревянных и виденного сегодня жуткого гермозатвора, более-менее чистая от ржавчины железная. Лайт Квилл и Шайнинг Армор независимо друг от друга начали её рассматривать, увидев следы надписи, но так и не поняли, что она означала, так как остались лишь бледные очертания букв, затёртые так же, как и ржавчина. Дав рассмотреть детали «оформления» двери, выражавшиеся в более ярких или тёмных пятнах её поверхности, люди пригласили пришедших к ним в кабинет. Зайдя первыми, начальник станции и командующий её вооружёнными силами быстро и по-хозяйски заняли кресла по ту сторону довольно большого деревянного стола, хотя его структура больше напоминала склеенные опилки. Осмотрев окружающее пространство, пони увидели множество важных, полезных и неотъемлемых атрибутов любого работящего важного лица, будь то в Эквестрии или у людей. Множество полок с потёртыми книгами, часть из которых красовалась множеством закладок, а другими явно зачитывались так, что не замечали ночи и рассвета, и так много раз. Хоть практически все авторы и были незнакомы, а те, что показались таковыми, на самом деле были всего лишь аналогами существующих в мире пони, но названия на корешках часто говорили сами за себя, особенно в случае книг с закладками, но было достаточно и художественной литературы, изредка названиями перекликающейся с эквусской. На одной из стен висела грифельная доска, на которой записывались и потом стирались напоминания о том, что нужно сделать. «Весьма полезная штука для планирования своих действий, особенно для земных пони, которым весьма сложно писать что-либо», — подумала Лайт, глядя на эту доску, тогда как Шайнинг заинтересовался висящим на стене «автоматом», явно имеющим больше деталей, чем тот, который они видели у часового на входе. Остальные гвардейцы расселись полукругом и не мешали своим лидерам, хотя тоже вертели головами, любопытно рассматривая одновременно такую обычную, но точно не здешнюю для них комнату. На столе же было множество бланков, стакан с карандашами и ручками, а также настольная книга, которой на данный момент оказалась первая часть «Учебника для углублённого изучения истории России и мира, в двух частях», с подзаголовком «История России». Подняв глаза, наконец, на Каляпина, пони разглядывала его. Шрамы, седина, яркие, блестящие умом и пониманием глаза, потрёпанная одежда, стираная бесчисленное количество раз… Всё это создавало образ прожжёного политика, который давно отошёл от воинских дел и донашивает свою одежду, почитая скромность за высшую добродетель. Добро усмехнувшись, он же и начал разговор: — В представлении никто из здесь присутствующих не нуждается, потому мы можем начать наши переговоры. Сначала мы выскажем свои условия, а потом мы посмотрим на то, что вы можете нам предложить. Мы здесь, конечно, гниём, но весть о новом мире станет искрой для слишком многих. — Итак, — подхватил разговор Сухой, — нам нужно следующее. Первое, гарантия невмешательства в наши внутренние дела. Где бы мы ни были, нам нужны собственные законы и возможности для интенсивного развития, без особенной оглядки на вашу страну. Второе, нам нужны такие территории, которые были бы недалеко от основных транспортных маршрутов, имели богатые энергетические и минеральные ресурсы и одновременно их можно было бы достаточно легко защитить. Скорее всего это какое-нибудь предгорье близ крупных городов. Третье, при переселении следует учитывать то, что не все люди достаточно хорошие, да и сами мы побиты жизнью в этих подземельях так что придётся проявлять много снисхождения, но и одновременно не давать пощады преступникам, выдавая их нашему правосудию, — жёстко, но размеренно обозначил позиции людей военный. Не успели его оппоненты ответить, как на последнюю фразу ответил другой присутствующий человек: — Верно. Людям часто необходим контроль, чтобы они не пошли в разнос, однако дисциплину, хотя бы как покорность своим лидерам, в Метро ставят весьма чётко. Также верно то, что в нашу внутреннюю политику нельзя будет вмешиваться силой. Убедить нас будет всё ещё можно, особенно если использовать связи друзей и тяжёлые аргументы, — подсластил пилюлю один из Александров, являющийся начальником станции. «Наконец-то они замолчали, чтобы я могла хоть что-то обдумать», — размышляла Лайт Квилл, тогда как Шайнинг Армор за словом в карман не лез и сразу же озвучил встречные требования: — Хорошо, пусть будет так. Но вы не будете отрицать, что вы сами хотели нас защищать, м? Мы хоть и мирная страна, и войн у нас не было тысячу лет, но выставить небольшую армию, тысяч в 200 различных пони, мы сможем. Вам останется обучить и оснастить её своим снаряжением. Мы конечно поможем адаптировать его под пони, но ничто не бывает бесконечно. Также вы упоминали помощь с технологиями. Наши заводы весьма устарели даже по сравнению с нашими заморскими соседями, у которых идёт тридцатилетняя междоусобица, а это что-то да значит. Недавно была предложена программа реформ всего общества, однако те отрывчатые сведения, что нам уже успели передать о вашем бывшем уровне технологий, весьма обнадёживают наших самых высоких начальников, пусть и не дают полной гарантии скачка в «будущее». Вы можете нам дать такие гарантии? — на весьма эмоциональную, пусть и разумную, речь Шайнинга люди отреагировали по-разному — Каляпин поощряюще улыбнулся, тогда как Сухой кивком показал, что он всё понял. Ещё одним кивком он показал на всё ещё молчавшую Лайт, отчего та встрепенулась и начала говорить: — Ваши условия весьма мягки по сравнению с тем, что мы ожидали. Мы думали, что вы захотите в управление один из наших промышленных городов, чтобы сразу начать работу, а не строиться с нуля… — Интересная мысль, — хмыкнул главный человек на ВДНХ, — но мы сами решим, что мы можем, а что — нет. И да, управлять городом это не то. Нам нужно что-то своё, чтобы мы могли стать центром кристаллизации и столпом новой эпохи, а не бесследно раствориться на ваших просторах. Насчёт уже ваших условий — они также терпимы. Обучить солдат для нас не составит труда, пусть это и будет весьма грубо для них, если вы хотите это сделать быстро, а делиться технологиями мы можем начать хоть сейчас, ведь есть множество барахла, которое по разным причинам было выкинуто или сломалось, но может быть полезно для ваших учёных, — глотнув из термоса грибного чая, уже тише Каляпин проговорил: — Кто бы мне сказал про техномагию — не поверил бы. Но вскоре это станет объективной реальностью. — Мы рады, что вы понимаете важность вашего «барахла», как вы сказали. Что же, раз с основой мы разобрались, то можно заняться деталями, — достав различные карты и книги, пони и люди, оказавшихся по двое с каждой стороны, не считая охраны эквестрийцев, начали яро спорить, договариваться, отступать с заранее заготовленных «рубежей» и торговаться. Много часов длилось это действо, тогда как охранников вывели из кабинета, провели по холлу станции и направили к оставшимся наверху сородичам, доложить о том, что специалисты наконец могут приступать к работе. Врачи и маги-технари отправились вглубь земли, чтобы встретить тех, кто пережил собственное падение, и всё ещё пытающихся сохранить своё наследие существ. Починив пару безделушек и вылечив магией небольшое недомогание, пони получили доступ к более серьёзным вещам. Гвардейцы стали готовить щиты для защиты станции и обеспечивать безопасность гражданских пони, а последние в свою очередь серьёзно разошлись и сделали очень многое для маленького населения подземного поселения. В конце концов, переговоры успешно завершились, Шайнинг, удостоившийся за достаточно неплохие познания и умения как в военном деле, так и в других областях, звания «товарищ», отправился укреплять щиты, а с Лайт Квилл начальник станции всё больше и больше беседовал, выясняя подробности жизни в Эквестрии у уже подуставшей пони, впрочем, сама она весьма рада этой беседе, ведь ей тоже перепадают крупинки информации. Сухой тем временем хитро и довольно поглаживал подбородок, подсчитывая выгоды обретения такого союзника, с одновременно огромным и зажатым между жерновами различных проблем потенциалом развития во всех сферах государства.***
— Что ж, я довольна вами, храбрые пони. Прекрасный рассказ, капитан. Теперь я могу быть спокойна за дружбу между людьми и пони, раз уж вы справились ещё до договора, то и остальные пони тоже не оробеют. Товарищ Каляпин, никаких проблем не возникало? — О, что вы, ваше высочество. Какие могут быть проблемы с такими замечательными существами? Милые, другое слово даже подобрать сложно, умные и очень дружелюбные. Половина наших детей уже играет с ними, а взрослые начали уважать. Конечно, до какого-либо единения далеко, но сами понимаете, насилу люб не будешь. — Да, это точно. Что же, тогда удачи вам всем там в Метро! — Спасибо! Конец связи. — Конец связи, — ответила в микрофон принцесса Селестия, после чего сняла наушники со своих ушек. Спохватившись, заворожённо слушавшие люди в радиорубке потрясли головами и также сняли ободки с динамиками со своих макушек. Они красноречиво уставились на принцессу дня, как бы спрашивая, что же им делать. Усмехнувшись, Селестия отправила их к себе: — Уже довольно поздно. Идите в свои комнаты в башне Луны, поспите немного. Как раз проснётесь к тому моменту, как Лу неистово захочет с вами поговорить, — посмотрев на вытянувшихся как истуканов Артёма и Евгения, она со смехом поторопила их выходить из данного помещения, помогла им пройти обратно в тронный зал, где троица, обменявшись официальными прощаниями, и рассталась, как минимум до вечера.