Солнечное восхождение

Метро, станция Сухаревская       Жалкие людишки, бандиты, бродяги и просто путешественники, находящиеся в это время на Сухаревской, пытались вжаться в стены, провалиться сквозь землю или просто исчезнуть, видя гигантскую для подземки армию, марширующую сквозь их временное пристанище на этой транзитной станции. Более пятисот человек, с тяжёлым вооружением, с поддержкой кое-какой техники и даже целого бронепоезда, хоть его конструирование явно не было закончено, так как отсутствовало множество бронепластин в задней его части, но в туннелях это не особо важно — здесь он встретит врагов только спереди… — Шевелитесь! Не дадим отродьям укрепиться! Сомнём их, пока они не ждут нас! — подбадривал рейховец своих солдат, тогда как комиссар с Красной линии просто вещал многие минуты о «предстоящей победе над феодализмом и мистической дребеденью». Сотни впитывали эти речи, и некоторые обычные люди даже стали подумывать над тем, чтобы присоединиться к «священному походу против инопланетных захватчиков и их шавок», как вдруг своды станции вздрогнули, когда одна из дрезин с боеприпасами внезапно взорвалась. Те, кто уже никогда ничего не расскажет, услышали безумный крик одного из людей, взявшего да запалившего невесть откуда появившийся рядом с целыми ящиками крупнокалиберных патронов фитиль. — Смерть ревизионистам!!! — воскликнул, что очевидно по его словам, местный троцкист, который увидел прекрасную возможность уйти «с огоньком» во время этого самого похода. Взрыв, не очень сильный, в замкнутом пространстве породил огромную взрывную волну, которая раскидала около трёх десятков солдат в разные стороны, ранив и покалечив ещё около пятидесяти, расшатав трубы на потолке и погасив костры по половине Серпуховской. Одна труба всё-таки не выдержала и упала, прямо на головы ринувшимся вызволять раненых «братьев» по оружию, прибив ещё пару здоровых и отдавив конечности и внутренности уже лежавших на полу раненых людей. Через десяток минут завал из тел всё же растащили, но виновника так и не установили — его разорвало в кровавую пыль, как и ещё пару особенно неудачливых соседей подрывника. Пожав плечами, «генералы» приказали продолжить поход, быстро найдя того, кто взял на себя ответственность за взрыв под дулами пистолетов агентов Корбута, и пристрелив его. Несмотря на продолжение «Великого Похода Против Инопланетян», боевой дух и так не особо сплочённого войска немного упал, а к снайперским винтовкам крупного калибра, взятым в поход в качестве одного из видов тяжёлого вооружения, остался только носимый боеприпас — максимум пара десятков патронов на одну такую бандуру. Конечно же, люди, пошедшие на войну против новоявленного Содружества, считали, что им и так хватит огневой мощи, чтобы нужно было волноваться о «незначительных» потерях в людях и снаряжении… Спустя 11 часов, подходы к станции Рижской       Приложив ухо к полу туннеля и прислушавшись к вибрациям, Шайнинг подтвердил то, что недавно им передали ганзейцы — «идут». Такие подземные коммуникации являются прекрасным местом для того, чтобы поставить щит, стрелять по врагу, пока тот не кончится, и потом собрать трофеи. Прям как на узких улочках, но ещё лучше — никто не вылетит сверху и вообще никак не сможет обойти буквально единственный путь к нужным вторженцам станциям, не считая нежизнеспособного варианта со штурмом с поверхности. Пока люди спешно занимали свои позиции, в основном заключавшиеся в гигантской баррикаде из металлолома, в том числе острого, и нескольких возвышенных платформах, пони проверяли всё вокруг — воздух, магию, снаряжение, запасы продовольствия, воды, медикаментов и свитков с заклинаниями, в основном лечащего толка, которые нужно будет просто активировать, а не занимать голову расчётом магической конструкции. Несколько экземпляров человеческого оружия было на пробу расписано рунами, предназначенных для арбалетов пони, и, что удивительно, знаки прочности и самопочинки на самом оружии и дополненные рунами самонаведения на пулях символы прочности, отлично работали, хоть и предназначались для арбалета и болтов, а не автомата с пулями. Пули так вообще вышли бронебойными просто за счёт повышенной магией плотности свинца… — Тарщ капитан, взвод к обороне готов! — доложил капитану гвардии его помощник среди людей, один из наиболее опытных местных бойцов. Два отделения были под завязку, до 12 человек, забиты такими, в основном с самой ВДНХ, солдатами, тогда как третье состояло из 2 пони и 10 людей, которых перевели сюда фактически случайно — именно их оружие ещё полдня назад подверглось магической обработке и было испытано на несчастных упырях, шнырявших по местным закоулкам.       Осмотрев туннель от Алексеевской до Рижской, пони пришли к выводу, что его опасность заключается в неслышимом человеком, но влияющем на него свисте воздуха, пролетающего через прохудившиеся трубы на потолке. Пони же прекрасно слышали этот ужасный звук, который звучал ненамного лучше скрипа камня о стекло, и чуть сами не сошли с ума, пока не смогли запечатать трубы так, чтобы они больше никогда не могли свистеть, ни ультразвуком, ни слышимо, никак. Конечно, это немного понижало оборонительные свойства туннеля, но пони относительно справедливо считали, что эти адские звуки не должны существовать, даже если бы только от них одних и зависела бы оборона. В конце концов, принять сотни четыре пассажиров их дирижабль смог бы, пусть и с огромным трудом, заключающемся в размещении всей этой толпы людей на рассчитанном на сотню пони воздушном корабле, но эвакуироваться они могли практически в любой момент, тем более что мирные жители станций были уже почти полностью собраны на ВДНХ, заняв все возможные места для обитания, даже открыв несколько боковых ответвлений ветки, ранее не использовавшихся. И уже было послано сообщение о необходимости посылки ещё одного дирижабля сюда, чтобы вывезти не только людей и оружие, но и их памятные вещи и некоторые припасы и безделушки, которые могли бы понадобиться учёным Эквестрии.       Шайнинг медленно бродил вдоль баррикады, раздумывая о том, как сильно изменилась его жизнь с того момента, как его родители внезапно стали влиятельными пони при дворе принцессы Селестии. Стоит хотя бы вспомнить то, что его сестру до 6 лет нянчила целая принцесса, пусть и «младшая», но всё же — аликорн, да занимающийся мелкой единорожкой… Нет, конечно, Каденс могла и сама предложить, но просто так принцессы ничего не делают, даже если они посвящены любви. Чем-то Твайлайт привлекла внимание правителей Эквестрии, и это случилось сразу после того, как родители Шайнинга переехали в Кантерлот, как выражался отец, «на родину предков»… «Может быть, мы — потомки какого-то великого мага прошлого? Надо будет спросить, когда вернёмся домой…» — подумал единорог, после чего его размышления были прерваны постовым, который подул в тихий свисток два раза, чем обозначил обнаружение противника по звукам — низкому рокоту, доносящемуся из глубины подземелья, и гулким хлопкам взрывных рун, которые захватчики явно посчитали просто надписями на стенах, за что и поплатились. Возможно. Ведь могли и что-то понять.       Настало самое время для поднятия щита, и потому Шайнинг Армор, как самый способный к этому из единорогов, занялся сложным плетением — он не собирался недооценивать противника, и потому вместо обычного полупрозрачного щита, просто не пропускающего внутрь ничего, он создал хитрую и невидимую систему полущитов и сенсоров, которая будет отслеживать поток свинца с той стороны и искажаться и искривляться так, чтобы каждая пуля была отражена обратно. Конечно, точность такой конструкции в отражении будет намного хуже, чем если бы он поставил «упругий щит», прогибающийся под давлением и потом резко распрямляющийся, но последний никогда не рассчитывался на противостояние даже весьма обыденной сотне стрел, не то что многим тысячам быстрых и убойных пуль, потому пришлось городить целое магическое сооружение, в котором кучка мелких щитов прикрывает другие такие же, вращаясь с бешеной скоростью, тогда как именно второй ряд и является основным, отражая пробравшиеся сквозь ряд «вертушек» пули. Гипотетически. Именно потому всем обороняющимся всё равно пришлось оборудовать укрытия по всем правилам, ведь, во-первых, «наши» люди всё ещё магии не доверяют, и, во-вторых, «колдунство сёж сложнае», как сказал один из тех, кто помогал создавать это заклинание. Шайнинг был склонен с ними согласиться, так как раньше никогда не пробовал создавать такое, но в случае чего второй слой щита можно сделать монолитной магической стеной в считанные секунды… — Отключить всю иллюминацию! — приказали сержанты, командующие отделениями, после чего туннель погрузился во тьму. Хотя и не весь — в южном направлении, откуда и должны были появиться враги, стало видно смутное белое свечение, нараставшее с каждой секундой. Внезапно с той стороны свет тоже погас, однако люди лишь усмехнулись — координация авангарда у этих противничков явно не на высоте, раз они не удосужились отключить фонари там, где это было нужно. Хотя учитывая то, что скорее всего они никогда и не видели переднего поста на этой станции и просто предположили, что он может быть примерно на этом месте, то весьма неплохо. Если бы эта первая линия обороны была на десяток метров дальше — ничего бы не увидели. Надо было взять с собой одного фестрала, они же видят в темноте, тогда можно было бы сидеть почти в полном мраке и не беспокоиться о том, что кто-то под его покровом скрытно проникнет к баррикаде. Теперь остаётся только ждать, слушая нарастающие по громкости звуки сапог и перестука колёс на рельсах… Это же время, на другой стороне — Мы всё проверили — эти инопланетянские подстилки вообще в ус не дуют! На их аванпосте никого нет, в тоннеле никаких подходящих к нему сил нет, а значит, можно брать их тёпленькими прямо на станции! — доложился командир авангарда, даже не подозревавший, как и остальные «новые крестоносцы», как же он не прав, командующим объединённым войском. Переглянувшись с предвкушающими улыбками, те отдали приказ как можно скорее занять Рижскую, раз уж их противники и пришельцы оказались столь беспечны, пусть и понаставили каких-то невидимых мин. И выступили бравые колонны солдат и прочих добровольцев в атаку, поддержанные пока что только парой дрезин. Через сто метров гулкие звуки стука сапог об камень и металл кончились — одному из командиров авангарда показалось что-то не таким, как оно должно быть… Вроде бы всё выглядело нормально, но интуиция прямо-таки вопила об опасности. «Рассредоточиться! К стенам не прижиматься!» — последовал его приказ, заставивший уже предвкушавших грабёж вояк поворчать и разбить свою плотную формацию, превратив её в редкие цепи. Как только это было сделано, стали слышны лишь дыхание и тихие шаги людей, а все перешёптывания кончились. И тут они услышали тихий треньк тетивы, и один из вторженцев молча упал лицом на рельсы, а из-под тела, в районе горла, стало что-то мерцать, высвечивая силуэты четвёрки людей. Сначала они замерли, а потом их командир шёпотом крикнул «Ложись!», в принципе угадав, что такое мерцание явно не к добру. И спас остальных своих подчинённых от смерти, ведь тело погибшего взорвалось и высвободило столб огня, опаливший своды туннеля и бушевавший в диаметре метра от того места, куда упал труп. Люди смотрели с ужасом и непониманием на буйство пламени, жар от которого ими не ощущался вовсе, несмотря на то, что один из них был всего в полуметре от ужасающей огненной колонны. Пламя присмирело всего за пару секунд, но солдаты подземки успели натерпеться страху, а теперь они услышали ещё один странный треньк, как перед гибелью своего товарища, и порскнули назад по туннелю, крича и с седыми прядями в волосах, будучи чуть позже встречены недоумевающими собратьями по походу. Тогда же, с другой стороны баррикад — Ха, так их! — прошептал один из бойцов отряда пони, который и носил болты с такой не очень смертоносной для групп врагов, но устрашающей начинкой, обеспеченной магами-артефакторами. Люди вокруг него лишь переглянулись, после чего продолжили вглядываться в темноту, расцвеченную всполохами пламени от горящего тела, которое, к счастью для несколько впечатлительных, по сравнению с повидавшими всякое людьми, пони, было видно весьма плохо.       Но всё хорошее когда-то заканчивается, так закончилась и передышка у обороняющихся — как только магический факел перестал освещать тоннель, по нему быстро побежала толпа людей, и стал слышен звук приближающейся дрезины, откуда начал палить на подавление ручной пулемёт, впрочем, его заткнул первый же треньк тетивы — спустя секунду арбалетный болт вошёл в металл пулевого щита на треть — однако ему хватило и этого, чтобы прошить метр пространства вокруг себя каскадом молний, прошедшим сквозь пять человек, теперь безвольно содрогавшихся всем телом, уже мёртвым, у которого была выжжена практически вся нервная система, а волосы встали дыбом. Впрочем, даже если бы пулемёт продолжал гнать ветер свинца на форпост, это не помогло бы — пули останавливались как будто бы плотным воздухом и иногда рикошетили от него, продолжая отскакивать от железобетонных грязно-серых стен и иногда впиваясь в плоть, вызывая краткие вскрики или стоны, либо просто молча падая на пол. Усмехнувшись своим мыслям о небольшом обмане, арбалетчик впустую спустил тетиву, услышав кучу шорохов и приглушённых ругательств, когда его оппоненты поняли, что сейчас их надули и они прятались зря. Уже хотевшие кричать «Ура!» в самоубийственной атаке на блокпост солдаты Красной линии наткнулись на шквал пуль, исходящий от солдат Содружества и свободно пропускаемый невидимым рикошетным щитом.       Скосив за минуту около десятка противников, с чем те и закончились, автоматы замолкли, и бойцы молча поменяли их магазины, хоть в прошлых и оставались ещё патроны, пока по тоннелю шло гулкое эхо стрельбы, слышимое далеко за пределами этой станции. Половина автоматчиков поводила стволами своих орудий убийства, выцеливая возможные цели, пока другая быстро достала цинк с патронами и стала набивать на половину или на две трети опустошённые магазины, не забывая поглядывать на почти невидимый в темноте поворот тоннеля вместе со своими товарищами, пока чуть ближе иногда начинало тлеть сгоревшее почти до костей тело первого павшего и иногда болт в пулевом щите дрезины выстреливал остаточной сине-белой молнией в ближайшего ещё не закончившего стонать и корчиться раненого, обрывая его существование после резкого и короткого крика агонии. — Так их! — воскликнул шёпотом один из рижских, оставшийся защищать свой отныне бывший дом от орды захватчиков. Гвардеец Селестии лишь хмыкнул на это, снова прислушиваясь к тишине коридоров, где он не слышал новых шевелений, кроме стонов раненых, на которых не стали тратить выстрелы и которые ещё не умерли от кровопотери или молнии. Пока остальные пони были в резерве на станции, кроме него и капитана, они иногда ёжились или передёргивали плечами от ещё одного стона или вопля умирающих. — Это лучше, чем если бы так было с нашей стороны… — положил на плечи гвардейцев свои руки один из опытных сержантов, уже начавший седеть, но всё ещё крепкий мужчина с пулевым шрамом на виске, — Уж поверьте — те, кто лежит там и те, кто ещё придут сюда, хотели бы убить всех здесь и потом уничтожить или поработить всех в Эквестрии, лишь бы вырваться отсюда, ради насыщения собственной жажды власти и хорошей жизни. Их не за что жалеть. В их руководстве и обществе есть адекватные люди, но здесь их не будет ни одного. Здесь лишь чудовища в обличии разумных. Их нечего жалеть, — жёстко закончил человек, вскользь сжав плечи единорогов и после уйдя к своей позиции, занимая её и водя жалом автомата, всматриваясь в темноту, лишь иногда расцвечиваемую всполохами магических молний и тлением плоти…       Спустя несколько часов ожесточённой битвы не менее ожесточённая дискуссия развернулась между заместителем Шайнинг Армора и командиром всех войск содружества о том, стоит или нет отходить на более дальние позиции для более успешной обороны или стоит держаться до полной усталости на нынешней позиции. В основном дискуссия шла в одностороннем порядке — о туннельной войне люди знали намного лучше никогда почти и не воевавших пони, и потому высокий седой человек нависал над единорогом гвардии, восклицая: — Скоро трупы некуда девать будет! Плюс, я, конечно, ценю помощь вашего командира, благодаря которому у нас не то что убитых, но и раненых ещё не было, но он уверен, что сможет сдержать ещё десяток штурмов только сегодня? Ведь их уже было четыре за три с половиной часа, и они только увеличиваются в интенсивности! — убеждал лейтенанта пони в своей правоте руководитель обороны — двуногий в потрёпанной около-военной форме, бывший приёмным отцом Артёма и начальником всех вооружённых сил ВДНХ, а теперь и Содружества, Александр Сухой. Разложив подробную схему путей, всё ещё открытых на подходах к Рижской, он указывал на то, что долго они на этом месте не продержатся, потому что здесь, здесь, тут, там, и даже вон в той стороне — он показал почти десяток мест — много не заваленных и по-простецки заваренных проходов, которые эта армия явно сможет открыть и наводнить малые туннели своими группами, которые в конце концов выйдут с боков станции и окружат её. Набрав воздуха в лёгкие, он продолжил: — Скорее всего, они уже начали выковыривать эти двери из стен тоннеля, тем более что на нескольких из них были ваши взрывные руны, и они наверняка посчитали, что там что-то может быть, раз их защитили «неизвестным видом взрывчатки». Потому уже к вечеру нужно будет уходить к Алексеевской, иначе нас здесь просто завалят просто объёмами свинца. — Хорошо, господин… — из-за этого обращения пожилой человек поморщился, после чего единорог быстро исправился, — …товарищ Сухой, мы скажем им сниматься с места, перед этим установив рунные ловушки на оставляемые позиции и саму станцию. Они займут позицию там, где свет со станции не будет доставать их, если противник включит его… — Правильно… возможно, вы не так уж безнадёжны в военном деле, как мне показалось раньше, судя по вашим действиям — усмехнулся начальник обороны, после отвернувшись к рабочим, занимавшимся погрузкой того, что оставалось необходимым для передового штаба обороны на Рижской — штабного стола, пары стальных щитов против шальных пуль, если они всё же были бы когда-то пропущены магической защитой капитана Кантерлотской гвардии, и нескольких документов, которые были необходимы командиру здесь. Подойдя ближе к людям, собиравшим всё это добро на дрезину, Сухой объяснил им, что следующий штаб нужно будет устроить всё ещё на Алексеевской, а не на самом ВДНХ — чем больше будет оборонительных рубежей у Содружества, пока происходит эвакуация на присланный специально для этого дополнительный дирижабль, который только-только пришвартовался там же, где и первый, тем лучше. Повернувшись в сторону тоннеля, где сейчас всё ещё держали оборону 2 пони и почти 30 человек, он первым среди тех, кто был на станции, увидел ещё один шквал пороховых вспышек и услышал треск автоматов — должно быть, сейчас как раз началась очередная попытка штурма укреплений Содружества. Хмыкнув, Александр Сухой отвернулся, подойдя к грузчикам и помогая им закрепить всё на дрезине так, чтобы оно не свалилось при начале поездки на ней.       Тем временем на блокпосту половина обороняющихся уже зевала, тогда как единственными, кто оставался полностью боеспособными, оставались оба четвероногих гвардейца и их собственные товарищи по отделению, наделённые зачарованным оружием. Остальные же устали за столько штурмов, участвуя в их отражении уже столько-постольку, фактически лишь выстреливая пару патронов в сторону врагов, большая часть которых с визгом отскакивала от бетона тоннеля или впивалась в уже холодную плоть на полу. Впрочем, некоторые пули впивались во врагов, останавливая их или вообще убивая, привнося в копилку смерти ещё одну душу. Впрочем, большинство теперь убивалось всего двумя существами — Шайнинг Армором и Рэпид Болтом, практически безнаказанно расстреливавшим противника. Капитан гвардии поступил просто — он взял себе копытами стул и поставил его посередине тоннеля, демонстративно читая книгу, впрочем, перелистывая страницы не телекинезом, а прикосновениями — он на самом деле не мог выделить свою магию хоть на что-то ещё, кроме поддержания такого сложного и рикошетного магического щита. Рэпид, впрочем, уже азартно, а не опасливо, отстреливал болт за болтом, потом возвращая их телекинезом в перерывах между штурмами, самостоятельно зачаровывая их огненной магией, благодаря которой горели и частично превращались в пепел даже кости, после множественного применения в одном и том же месте. Каждая новая волна врагов преодолевала вал из сплавившегося праха и почерневших костей, и никак не могла достигнуть успеха даже применяя различные ухищрения, отлично работавшие против других противников. Однако теперь навстречу пони и ещё не уставшим людям вышла новая угроза — пара закованных в толстую матово-металлическую броню солдата с пулемётами в руках, с помощью которых стали поливать щит Шайнинга таким потоком свинца, что тот в некоторых местах прогнулся и более не мог создавать нужные для рикошета углы, а сам бело-синий единорог скривился, и на его лбу выступил пот от усилий по удержанию щита.       Люди быстро поняли, что к чему, и зарядили зачарованные патроны в свои автоматы, и стали отстреливать по три патрона в каждого из бронированных штурмовиков, и заметили новый эффект — при выстреле вместо обычного огненного взрыва у дул их оружия расцветали радужные всполохи, как будто гнущие реальность под себя. Летели пули намного быстрее обычных, оставляя за собой такой же радужный трассер, впрочем, и они тоже отскакивали от этой монструозной брони или останавливались ею, однако, создавая небольшие вмятинки на ней. Отдыхавшие люди, тоже включившиеся в интенсивный обстрел, вообще ничего не могли сделать этим фигурам в броне, и их пули также рикошетили от этих бронекостюмов или плющились, влетая в него. Капитан Кантерлотской гвардии как можно аккуратней отложил дрожащими копытами книгу, не особо грациозно встал со стула и повернулся точно к противнику, наклонив голову вперёд для облегчения концентрации на защите, благодаря чему щит стал постепенно выправляться, и его ранее невидимые пластины, теперь прекрасно обозреваемые глазами людей из-за вмятин, стали снова гладкими, впрочем, так и не вернув себе невидимость. Капли пота текли по мордочке гвардейца, и тот прошипел своему собрату: — Сделай уже что-нибудь с ними! Иначе я не продержусь ещё минуту, а ещё через одну они уже будут здесь!.. — после чего тряхнул головой и, сцепив зубы, усилил подачу магии, чтобы не пропустить вражеский свинец раньше времени. Сержант Болт же, кивнув не видящему это начальнику, стал быстро перебирать свой запас боеприпасов к арбалету. — Огненный, молнии… нет, не то, у них явно толстенный поддоспешник… взрыв их только раскидает в стороны, судя по тому, что показывают эти пули, значит, пришла пора вот этого… — аж вздрогнул единорог от того, на что он посмотрел — фиолетовый болт с клеймом солнца с протуберанцами. — А я надеялся, что мне не придётся их использовать… Но здесь командование, похоже, допустило просчёт… — посетовал он на ситуацию, после чего зарядил этот болт в свой арбалет («нужно будет обязательно почистить его после боя, а то мало ли что этот… это может сделать!») и, прикрыв глаза на секунду, раскрыл их, приняв устойчивую позу, его мордочка окаменела, и он послал болт в полёт.       Чёрный шлейф сопровождал медленный, медленнее, чем у остальных болтов, полёт боеприпаса в сторону солдат в броне, и пули летели мимо него ещё секунду, прежде чем обе стороны уставились на летящий болт. Он медленно воткнулся прямо в пулемёт левого бойца, из-за чего тот недоумённо посмотрел на фиолетовое оперение, торчащее из коробки с патронами, после чего не успел даже изумиться ужасающей и непостижимой красоте тьмы, поглотившей его и его товарища, а также часть трупов внизу, оставив как будто разрезанные на части костяки сгоревших людей, заключив пространство в ровную сферу.       Эта потусторонняя магия бушевала и выстреливала щупальцами ещё несколько секунд, забрав с собой ещё немного плоти и костей, и после этого исчезла. Рэпид Болту послышался довольный удаляющийся чавк, и он содрогнулся от мысли о том, что если бы она не была ограничена, она бы не ограничилась только врагами… Мертвенно побледневшие люди переглянулись и стали смотреть с опаской и ожиданием на Шайнинга, который сбросил нагрузку поддержания щита с себя, из-за чего тот пропал, и рухнул на колени, однако быстро выправился обратно, держась за стул одним копытом. — Уф-ф… уж не думал, что придётся использовать это так рано… на будущее, сержант — не используйте эту штуку кроме как оружие последнего шанса… Если бы вы сказали, что у вас больше ничего нет, я бы приказал всем найти укрытие и преобразовал бы щит в копья… Но что сделано, то сделано, — посуровел он. — Но, сэр… вы не сказали мне про то, что нельзя использовать это… — одновременно виновато и с вопросом проговорил единорог, уставившись себе под передние ноги. — А своей головой думать уже разучился? Тартар побери, да я чуть сам не свалился в обморок от осознания, когда увидел чёрный шлейф!.. Ладно, в любом случае нам нужно уже уходить отсюда к Дискорду, сержант — на тебе руны, первое отделение — остаётесь прикрывать рунирование, все остальные… соберите оставшиеся трофеи и помогите мне добраться до станции, надо сваливать отсюда, пока новые не пришли…       Спустя пять минут основная часть обороняющихся, никак не пострадавших, кроме как морально, отпаивалась вкуснейшим и невозможным для подземных жителей и весьма обыденным для Кантерлотской Гвардии напитком — горячим какао. Если кому-то из людей и не понравилось, то он не подал вида, понимая, что его свои же не поймут, к тому же чувствуя облегчение, постепенно растапливающее потусторонний ужас, который сковал всех, кто видел чёрную сферу с хищными протуберанцами тьмы, вызванную страшным боеприпасом пони. Теперь уже никто на этой стороне баррикад даже не заикнётся о том, что пони якобы беззащитные. Хоть бойцам и объяснили, что это фактически штучное производство в секретных мастерских самой принцессы Селестии, но страх однажды попробовать на себе потустороннюю пожирающую тьму укрепился в их подсознании крепко, после эвакуации заставив яро изучать все методы противодействия магии тьмы и теней и адаптировать их к своему снаряжению и оружию, готовясь к возможному повторению с чьей-либо стороны, став особым, Теневым Отрядом…       А на другой стороне тем временем проходил разбор полётов — командиру авангарда (назначенному после того, как предыдущий сгинул в первом же продвижении к Рижской) грозили всеми возможными карами, если он не найдёт, как обойти эту мясорубку для их бойцов, внезапно устроенную для них противником. Тот клятвенно заверил, что часть его людей уже занимается вскрытием боковых дверей в туннелях, ища второстепенные проходы на станцию, которые точно есть, и смогут перевернуть ситуацию со штурмами этой буквально проклятой позиции… — Не надо нам тут сказки рассказывать! Вам показали какие-то спецэффекты от взрыва, а вы и поверили! Идите работайте, а не распространяйте слухи о колдунствах! А то судьба прошлого начальника авангарда вам покажется сказкой! — пообещал человек с малиновой фуражкой быстро получившему повышение офицеру, из-за чего тот, отдав честь дрожащей рукой, бегом отправился к авангарду. Усмехнувшись, одна из шестерёнок государственной машины Красной Линии вернулась в механизм, просматривая и раскладывая по одному ей известному порядку бумаги учёта, накопившиеся в связи со смертями и реорганизацией войска, начавшейся как раз после первого штурма, в связи с чем руководство подразделениями часто менялось, а такие тихие, но опасные для нижестоящих работники, как он, оставались. С усмешкой на лице один из людей Корбута продолжал свою работу по контролю «красной» части армии с помощью устрашения и учёта, перекладывая бумажки и лишь иногда вызывая к себе очередную жертву… на беседу за чашкой грибного чая об их работе на благо Красной Линии в общем и этой кампании в частности… Эквестрия, Кантерлот, Кантерлотский дворец, скрытая радиорубка       И снова принцесса и посол со своим другом и телохранителям сидят в тесной комнатке с радио, доставленным сюда со странных, иномирных обломков корабля и усовершенствованным самой Селестией. Сейчас пришло время первого доклада о ходе выполнения договорённостей, и три существа и, пожалуй, друга устроились на стульях с улыбкой, предвещая получение известий об успехах. — Ох, жду не дождусь, когда я снова услышу голос отца, он наконец-то увидит поверхность, какой она была тогда, и не просто увидит, а останется тут, в здешней благодати… — мечтал вслух Артём, не беспокоясь о периодическом хихиканьи принцессы солнца, прерываемом иногда внезапными проблесками помех от настраиваемого ей радио, хоть и выглядящего как новенькое и вообще блестящее золотом магии, всё же проболтавшегося неизвестно сколько в междумирье и пережившего крушение корабля, на котором оно было установлено. Также посол человечества не видел и закатывающего глаза Женьку, сидящего чуть поближе ко входу в комнату, в отличие от своего сородича по расе, прислушиваясь к помехам на радио, среди которых иногда также проскакивала и музыка, и какие-то слова от дикторов на разных радиопрограммах Эквестрии. Внезапно для Артёма и Жени из радио полился громкий звук, который был ни чем иным, как голосом радиста ВДНХ, знакомого им с детства, а принцессе — с прошлого сеанса. Здесь этот голос также вертелся в записи, как и в прошлый раз, и нёс он весьма неприятные для не узнавших их ещё новости… — …ованы, текущий статус — номинальный, оставлен блокпост перед Рижской, отступили к блокпосту после Рижской; повторяю: атакованы, текущий статус… — несколько секунд присутствующие в комнате переглядывались друг с другом, как бы спрашивая, не послышалось ли им, после чего принцесса переключила тумблер с «только приёма» на «двойной режим», и почти что прокричала в свой светящийся микрофон так, что даже выходцы с ВДНХ, сидевшие прямо рядом с ней и ожидавшие того, что она начнёт разговор, вздрогнули и уставились на принцессу дня с немым изумлением, следующие слова: — Какого Дискорда у вас там происходит?! Требую объяснений! — а уж какой переполох вызвал на той стороне радиоканала выкрик Селестии, объяснять никому не надо — все сразу же забегали и стали выяснять отношения, пока принцесса не прочистила горло с раздражением, прямо в микрофон, высказывая своё недовольство. На ВДНХ оставались лишь немногие — резерв бойцов, если вдруг их станет не хватать на передовой, мирная часть эквестрийского посольства да начальник станции, а ныне и руководитель Содружества, Александр Каляпин. Последний-то и посмотрел с укоризной на посла Эквестрии, земную пони Лайт Квилл, которой и должно было отвечать своей принцессе, и сел за стол с радиостанцией, быстро натянув наушники. — Слышу вас хорошо, приём! — решил действовать по протоколу пожилой руководитель, подумав, что, возможно, так принцесса будет менее остро воспринимать новости, которые никто, почему-то, не удосужился передать её величеству… — Какие ещё «приёмы», Александр! Скажите мне, что у вас там происходит?! Какое «атакованы»?! Что за отступление?! Вы что же, проигрываете?! — чуть ли не рявкала каждое предложение разозлённая Селестия, из-за чего Каляпину пришлось как можно дальше отодвинуть амбюшюры наушников от своих ушей, чтобы не оглохнуть, а Артём с Женькой вообще их сняли и помотали головами, чуть отодвинувшись от принцессы. Та, поняв, что переборщила, поморщилась и уже более спокойно, но всё ещё громко повторила свои вопросы в микрофон. Ответ с другой стороны последовал сию же секунду: — Война, ваше величество. На нас напали две другие фракции Метро — Рейх и Красная Линия, а также куча сброда, стёкшаяся под их знамёна под обещания грабежа и убийств. У нас потерь никаких, кроме того, что защитники блокпоста устали стрелять, вражеские потери сосчитать не получилось, но мы предполагаем, что это около 65 человек в целом, а также двое штурмовиков в тяжёлых бронекостюмах. Оборону держать можем, припасов достаточно, эвакуация населения и материального имущества идут с опережением благодаря вызванному капитаном Шайнингом дополнительному дирижаблю, на котором уместятся наши люди, пока основной дирижабль будет занят их пожитками и прочими ценностями со станций, — таков был развёрнутый ответ бывшего начальника станции, заставивший белую аликорну задуматься. Потерев копытом свой подбородок, она задала каверзный вопрос: — Что, вот прямо совсем нет потерь? Как вы это обеспечили? — она и правда заинтересовалась этим, что прослеживалось из её голоса, но Каляпину было всё нипочём — казалось, у него на каждый её вопрос заготовлен ответ, даже на самый неожиданный. — О, это не «мы» обеспечили, это всё товарищ Армор — он, согласно свидетельствам других пони, придумал новый вид магического защитного щита, который помогал выпущенным в него пулям рикошетить в сторону стен, а не просто останавливать их, в связи с чем такой щит стал требовать намного меньше энергии в целом, но для противодействия пулям пришлось сделать его мощнее, чем нужно для ваших реалий, как мне объяснила товарищ Квилл. Впрочем, именно из-за него у наших бойцов не было ни единого ранения, кроме небольшого морального истощения от боя. Однако сам Шайнинг Армор выложился почти на полную и утомился, или, как нам сказали другие маги — «получил небольшое магическое истощение». Это же не так страшно, наверное, нам сказали что он восстановится в течение нескольких часов. Блокпост же мы оставили в основном из-за того, что там уже было неудобно встречать врагов, когда они карабкались по куче обугленных трупов, из-за чего больше половины успевало убежать… — у принцессы на мордочке заиграли эмоции — она явно была одновременно несколько выбита из колеи настолько спокойным упоминанием кучи скелетов, из-за которой было неудобно стрелять по противнику, и довольна тем, что всё пока что обошлось. — Что же, товарищ Каляпин… продолжайте оборону. Я не стану наказывать моих подданных за то, что они не передали эту новость мне сразу, в конце концов, у них была причина — помощь в сборах населению станций и помощь в защите от этого неоправданного нападения. Однако я жду дирижабли с вашими людьми не позднее чем через месяц, иначе им уже будет некогда обустраиваться — если они прибудут позже, чем 1 августа, они могут не успеть выстроить себе дома и наладить торговые и дружественные отношения с соседями до наступления осенней прохлады. Ждём вас и верим в вас! — закончила Селестия, раздав указания и воодушевив своих подданных, находившихся в Метро, как нынешних, так и будущих, на свершение трудовых и боевых подвигов. Посол и его друг немного зависли от этой словесной баталии, из-за чего услышали из слов принцессы, обращённых к ним, лишь конец: — …возвращайтесь к себе, я пришлю к вам портных, а сейчас — идите! — друзья непонимающе переглянулись между собой, но решили не перечить принцессе, и быстро откланялись, направившись из Солнечной башни в Астрономическую и поднявшись на свой этаж, по пути слыша фразы о некоем грядущем гала-концерте. «Что бы это всё значило?» — думали они в своих покоях, размышляя о начавшейся в подземной Москве войне и о загадочном концерте, который начнётся завтра с утра, решив поваляться на кроватях до обеда, отдыхая от установления новых пунктов в договоре между Эквестрией и человечеством в лице Артёма и Содружества и от экспрессивной манеры узнавать новости принцессы солнца…