Один год на осознание

С утра на работе Мария атаковала полки с иностранной литературой и самоучителями. Все книги для изучения английского для японоговорящих отправились в сумку, а сама девушка в свободное время занялась японским. Постоянно пялиться в переводчик, который порой выдавал неграмотные сочетания, было очень некультурно. Ей хотелось научиться строить хотя бы самые простые предложения и не позориться перед Хиджикатой. К обеду девушку ждал сюрприз. Приехала ее любимая кузина Лилиан. Та самая, что работала врачом. Приехала - и сразу к делу. На обеденном перерыве они сели за столик в кафе, и начался допрос. - Так, кто у тебя там с туберкулезом? Как зовут, сколько лет? - Зовут... - если она назовет настоящее имя, то или ее, или кузину на работе неправильно поймут. - Соджиро. Фамилия - Фудживара. Вроде как 21 год. - Для туберкулеза обычный возраст... Кровь выходит, когда он кашляет? Какие симптомы? - Да, но немного и не каждый раз. Он очень бледный и слабый, ест мало. Температуры вроде как нет. Кашляет не очень часто, но видно, что сдерживается. - Ладно. Пришли мне сканы его документов, я направлю его в больницу. - Дело в том, что... - Мария замялась. - Документов у него нет... - Да... Ты, сестренка, молодец. Привела домой смертельно больного, неизвестно откуда, а у тебя живет маленькая сестра. Девочку необходимо изолировать. А тебя к врачу. К твоему японцу я приду завтра, осмотрю его. А ты с работы на больничный уходи, прямо из отпуска. Даже если вдруг заразилась, неделю примерно ничего не будет. Пока прописываю хорошее питание и полный покой. Лечение назначу потом, когда посмотрю на его состояние. Мало ли, чем он еще болеет. Перед моим визитом его не корми. Обычно больные без аппетита лежат, но все равно. После визита сестры Мария еле отработала. Слова Лилиан ее очень напугали. То и дело перед глазами появлялась кашляющая кровью младшая сестренка. Домой она прибежала, даже не заходя в магазин за вкусностями. А дома почти все было в порядке. Все сидели около постели Окиты. Больной спал, на его лбу красовалась мокрая повязка. - Что с ним? - Мария пощупала его лоб и достала градусник из аптечки. - Снова кашлял кровью. Потом потерял сознание, - сухо сказал Кондо. - Завтра придет врач и назначит лечение. Вы все ужинали? - Какой ужин, когда наш друг в опасности? - сквозь зубы проговорил Хиджиката. Он сжимал кулаки, и девушка подумала, что он сейчас ее ударит. Она поняла, что ляпнула глупость, отошла от Хиджикаты и забрала у Окиты градусник. На нем значилось 38.4. - Ему надо дать лекарство, - она нашла жаропонижающее. - Сейчас приготовлю. После таблетки температура немного спала, и Окита всю ночь проспал нормально. А уже утром пришла Лилиан. Уже в прихожей она надела маску. - Где больной Фудживара? - поинтересовалась она. Мария провела ее в гостиную. При виде остальных самураев доктор покачала головой, растолкала их и пробралась к Оките. - Давно он спит? - После умывания сразу уснул. От еды отказался сразу, когда я предупредила об отсрочке завтрака. То ли нет аппетита, то ли не захотел хлопья с молоком. - Ладно... Твои гаврики по-английски понимают? - Нет... - Я, пожалуй, промолчу... Так, поверни его. Лучше на бок. Лилиан довольно долго проводила осмотр. Окита к середине проснулся, и его тут же заставили покашлять и взяли кровь на анализ. - Ну, что я скажу... Полный покой, хорошее питание, солнечные ванны. Рецепт на лекарства выпишу. Буду приходить и делать ему уколы каждый день. Таблетки пусть самостоятельно пьет. От остальных изолировать, в комнату к нему заходить только в маске, одежду после визита сразу стирать. И помоги ему сделать документы. На домашнем лечении он долго не протянет, необходимо в больницу класть. Или хотя бы обследовать его. Сестра, у тебя прививка от туберкулеза поставлена? - Да. - Тогда ладно, из всех находящихся здесь тебе безопаснее всего за ним ухаживать. Не уверена, что все эти мужчины когда либо приходили на прививки. Их к нему не пускать. А пока скажи им, что я сейчас возьму у каждого кровь на анализ. Какой же это был позор! Пока Мария объясняла, как и зачем у них будут брать кровь, Харада успел уйти играть с Анной, вернуться в отвратительном настроении и разбить чашку. К счастью, никто не возмущался. После отъезда доктора Харада начал жаловаться, что "вот эта малявка" его уделала. Анна хихикала в сторонке, пряча свой шрам после операции. Как только начался отпуск, Мария засела дома. Она немедленно купила все лекарства (благо старинные монеты можно было хорошо продать) и занялась лечением Окиты. Каждый самурай старался помочь, но не все понимали, как. Едва младшая сестра временно переехала в другой дом, в ее комнату немедленно переселили Сайто. Многим надоело, что он бродит по всему дому по ночам, чем пугает любого, кого встретит. Сонный Нагакура однажды в темноте наткнулся на него по пути в уборную, и оба рефлекторно потянулись за оружием. Как ни странно, болел один, а носиться пришлось за всеми. Самураи довольно быстро начали обрастать. Посмотрев на недельную щетину каждого, Мария вздохнула и вытащила свои запасы. Бритвы у нее не было, зато нашлись две упаковки восковых полосок. - Если кого-нибудь это устроит, пользуйтесь, - девушка оставила их на видном месте и ушла в магазин. Пока ее не было, полоски схватил Харада. Первые две тут же разместились на его лице. Третью он аккуратно приклеил на голову спящему после укола Оките. Четвертая удачно миновала вовремя уклонившегося Кондо и попала к Нагакуре. Хиджиката, поглядев на украшенного белыми кусками то ли ткани, то ли бумаги копейщика, благоразумно отказался. Сайто был с ним солидарен, помня современное оружие в баллончиках. - Судя по картинке, надо десять раз прогладить, а потом снять, и волос не будет, - торжественно объявил Харада обступившим его друзьям. - Не думаю, что это так легко, - Нагакура уже успел пожалеть, что согласился на такую авантюру. А Хиджиката с усмешкой схватил полоску и мгновенно отодрал ее с лица Санноске. Крик боли пронесся по всему дому, загнал кошек на шкаф и разбудил Окиту. Младший самурай, протирая глаза, вышел из комнаты. Его глазам открылась картина: Харада носится по комнате с чем-то белым на лице и словно срезанным остро заточенной катаной верхним слоем кожи и выкрикивает разнообразные ругательные эпитеты, опешивший Хиджиката держит двумя пальцами какой-то светлый материал, а Нагакура пытается отодрать с щеки такую же штуку. Рука рефлекторно потянулась к голове, чтобы почесать макушку и осознать происходящее, и тут же пальцы наткнулись на нечто постороннее. Не могли у него отросшие на полсантиметра волосы от долгого лежания сплестись в что-то подобное. Если только не начинали пробиваться грибы. Истина открылась, когда Окита пошел умываться и взглянул на себя в зеркало. Такая же причиняющая боль белая штука красовалась на голове. Трогать ее не хотелось. Уверенность в неприятных ощущениях при удалении неизвестного элемента на голове увеличилась, когда Харада самостоятельно отодрал вторую полоску и заорал еще громче, а Нагакура спешно начал смачивать щеку водой. - Соджи, только не плачь потом, - Хиджиката с каменным лицом подошел и сорвал последнее орудие пыток с головы. К возвращению Марии "лицевые" пострадавшие сидели щеками в холодильнике, Окита с красной головой хныкал в углу с куском льда на макушке, а двое руководителей изучали разбитый горшок с цветком. Осколки лежали отдельно, грунт отдельно, растение отдельно. *** Девушки не было каких-то полчаса, а дома уже творился бардак. В очередной раз надо пересаживать цветок, перед этим отвести больного самурая в постель и намазать его голову бальзамом после внеплановой атаки на волосы, потом оказать помощь еще двоим. Затем обучить всех пользоваться бритвами, приготовить обед из того, что было в холодильнике, накормить пятерых (к счастью, почти все научились не ронять еду с вилок), заставить шестого съесть хотя бы половину порции с ложечки. "Права была мама, когда говорила, что с мужчиной тяжело. У меня их шесть, и я уже готова совершить это их харакири" - писала Мария в своем дневнике, когда выдалась свободная минутка. Уроки английского, которым она планировала заняться хотя бы с Кондо, провалились, и она сама начала учиться у него японскому. Все-таки скептические взгляды Хиджикаты на каждое ее слово сильно смущали и злили. - Ничего, что мы зовем Вас по-имени, Мария-сан? - спросил Кондо на одном таком уроке. - Мне сложно выговорить Вашу фамилию. Вы не злитесь? - Зовите так, как удобно. Мне не принципиально, - улыбнулась Мария. Окита вообще коверкал ее имя, звал на "ты" и не использовал суффиксов, и даже это ее не обижало. К Лилиан этот мальчишка, каким она его считала, быстро прилепил прозвище "Рии-чан". Благо та не понимала и не всегда слышала, что он там трещит на японском, иначе бы за такое сделала укол побольнее. Или он был слишком наивен, либо невоспитан (непозволительно для самурая, кроме Харады), либо просто не видел возраста людей, которые не принадлежали к азиатам. Остальные уважительно звали девушек "Мария-сан" и "Ририан-сан". Авторитет Лилиан рос с каждым днем. Пусть она была женщиной и врачом в одном, что для японцев являлось довольно странным, зато управлялась с Окитой почти в одиночку. Как раз в день инквизиции восковыми полосками она пришла только вечером. Предчувствуя укол, Окита попытался потеряться в одеяле. - Соджиро, если не вылезешь, сделаю укол тебе в задницу, - угрожающе проговорила доктор, стоя с шприцем наготове. Мария перевела ее слова самураю, и из-под одеяла спустя пару секунд показался кусок синей в клеточку пижамы. Лилиан провела все привычные манипуляции с уколом и повернулась к сестре. - Насколько я поняла по анализам, твои... мужчины не больны. А Фудживару попробуй вытащить на пляж. Завтра обещали хорошую погоду, пусть он позагорает на пляже, искупается, если вода будет теплая. Ему полезно будет. Только холодное не давай. Ну, и чтобы он больше времени на солнце проводил. Только если выводишь куда-нибудь, пусть маску надевает. И чтобы народу рядом не очень много было... Конечно, на пляж Мария никого тащить не захотела. Ей хватало возвращения домой с работы в нервном ожидании. Нужно было вести всех - гиблое дело. Специально для Окиты она вытащила с чердака на задний двор раскладушку и отправила его лежать туда. Однако куда чаще туда укладывался пышущий здоровьем и энергией Харада. Так как два главных инициатора разрушений были в середине дня заняты (один на диване, другой на заднем дворе), девушка могла заняться уборкой, приготовлением еды и домашним хозяйством. То, что в комнате сестры устроили додзе, Мария узнала, когда зашла туда для со шваброй, на которую тут же пришелся удар катаны. Девушка так стремительно отшатнулась, что чуть было не упала с лестницы. Благо у Сайто была стремительная реакция, и он успел поймать ее за руку. Однако хозяйка дома быстро ретировалась вниз. - Предупреждай, пожалуйста, когда у тебя тренировки! - донесся ее голос с первого этажа. День мог бы закончиться спокойно, если бы Кондо не отказывался переодеться в современную одежду. А Хиджикате очень уж захотелось выйти на улицу. Два друга поссорились и весь вечер припоминали друг другу разные косяки, начиная от попытки украсть американский флаг и заканчивая пьяными концертами на различных крышах селения Хино. А закончили ссору тем, что отказались ночевать в одной комнате, и Марии пришлось уступить свою кровать Хиджикате. Точнее, она резво выскочила, когда вице-командир пришел туда со своей подушкой и начал устраиваться под одеялом. Выбор места для ночевки был скудным. Или делить диван с Окитой, что было опасно из-за его болезни, или идти к Сайто, который упрямо ночевал в импровизированном футоне, бойкотируя полностью застеленную кровать, или занимать место Хиджикаты на верхнем ярусе, что внушало страх, вдруг ему приспичит вернуться. Заснуть в одной комнате с Сайто не получилось. То он чем-то шуршал, то раздавался лязг катаны, то в полной тишине самурай вставал и начинал бродить по комнате и по всему дому, то стоял, не двигаясь, у окна. Уснула девушка только утром, после того, как перестелила после Хиджикаты свою постель.