Слабое место - любовь.

      Микаса вновь сжимает руку брата, и видит как его зрачки расширились, показывая страх, так же как и дыхание через раз. Не хватало ещё от него получить паническую атаку. — Эрен, посмотри на меня, — она взяла лицо альфы в свои руки и посмотрела серьезно. — Мы спасем его.       Разрез для кесарево начали шить. Медлить больше нельзя, потому что ножевая рана продолжала кровоточить и судя по всему были задеты и жизненно важные органы. Шов был сделан быстро, но аккуратно, сразу видно, рука набита.       Хирурги приступили следом, скальпель прошёлся по правой части, куда вошёл нож. Там действительно было кровотечение, расширитель помог увидеть, что задета печень и часть легкого, а это значит, что операция затянется минимум ещё на четыре часа, однако если лёгкое можно было просто подлатать, то печень была повреждена очень сильно, так что часть органа придется удалить, но лёгкое требовало срочного вмешательства. С такой раной даже на аппарате ИВЛ, будет все бестолку. — Коагулятор, будем прижигать, иначе не сделаем. Йегер, будешь ассистировать. — Так точно.       На всю операционную раздалось шипение и запах горелого, звук аппарата, что прижигал задетую ножом часть легкого. Прижимая, и одновременно соединяя повреждённые ткани. Аккермана собирали словно по частям. Заново. Коагулятор работал недолго, Йегер смог выдохнуть со спокойствием, когда его попросили о последнем. — Зеркало и изогнутый пинцет.       Йегер подал сразу же, ожидая ответа хирурга. Эрен, что до этого момента обеспокоенно сжимал свои кулаки смог расслабиться, когда с пинцетом, который был больших размеров, врач начал работу. — Лёгкое впорядке, на вас печень.       Хирург, что оперировал лёгкое Аккермана подошёл к Эрену и облегчённо хлопнул того по плечу. Парень будто вышел из транса, продолжая смотреть на омегу, и именно стук по плечу заставил его посмотреть на врача и благодарно кивнуть за помощь. — Парень, ты молодец, все в этой комнате поняли, на сколько этот омега дорог тебе, он будет жить и ребенок у него здоровый, поздравляю, теперь ты отец. — Отец? Не думаю. — Йегер, ты не хотел отдавать ребенка в чужие руки, потому что дороже этих двух людей, в этой комнате для тебя больше никого нет. Это поняли все, и все будут стараться, для тебя и твоего омеги. — Спасибо.       Разговор был минутный, а после пришлось вновь вернуться к операции. Второй хирург действовал очень аккуратно. Удаление повреждённого участка печени, работа сложная, особенно когда на кону жизнь пациента. Но все же он смог сделать это с минимальными затратами, чтобы небыло ничего лишнего. Аккуратно. Но повреждённый участок был удален только спустя час и дальше шла очень кропотливая работа.       Восстановление вен и сосудов, собственно говоря вот, зачем здесь были хирурги узкой области. Их работа продлилась около двух часов и когда все сосуды и вены были восстановлены, в дело вновь вступил коагулятор. Нужно было прижечь участок печени, относительно не большой. Вновь раздался звук шипения и запах горелого, звук аппарата, что практически завершал всю операцию. Теперь угрозы для жизни омеги нет. — Зашиваем и операция будет окончена.       Швы очень аккуратно легли вдоль ножевой раны, словно говоря, что переживать больше не стоит, нечему. На входе в операционную потухла лампочка, а значит операция завершена. — Эрен будешь сидеть с ним в послеоперационной палате? Хотя даже спрашивать не стоит, конечно же будешь. Ну что, поздравляю юный отец, твой сын будет с вами в палате, смесь для кормления медсестра принесет позже.       Каталку, с лежащим на ней Аккерманом вывезли из операционной, и Эрен пошел следом за ней, пока Ривая не завезли в палату и не начали подключать к различной медицинской аппаратуре, а том числе и к ИВЛ. Парень сел рядом с медицинским манежем и койкой где лежал бледный, что смерть, Аккерман.       Эрен стянул с себя маску, смотря неверящими глазами на Ривая. Он мог умереть. Умереть из-за него же. Парень посмотрел на рядом стоящего коллегу и кивнул ему, говоря что справится. То, что Леви протянет ещё пару часов, ему сказали точно. А дальше лишь сама борьба омеги вытянет того из лап смерти.       После операции прошло полтора часа. Ривай так и не открыл глаза, что заставляло Эрена нервно топать ногой. Микаса была раздражена из-за этого спустя час такого, поэтому последующие пол часа он это делал в одиночестве, сжимая кулаки у подбородка, и выдыхая раздражённо себе под нос. Эрен накрыл рукой маленькую бедную руку Ривая, и сжал её. Сколько он сейчас хочет сказать, но он молчит. — Я.. прекрасно знаю, кто его отец, Леви, — сжав губы прошептал Эрен. — Ты помнишь ведь, да? Гребанный младшеклассник, который не может держать свои чувства и альфу в узде.       Накрыв рукой маску Ривая, он наклонился, выдыхая горячий воздух в бледные и холодные губы. Касается еле ощутимо, пытаясь не задеть и не сделать омеге больно. — Ты будто оставил мое второе «Я», в прошлом. Черт. из-за тебя я не могу смотреть на кого-то другого и желать убить. ***       Первое, что увидел Ривай, разлепив глаза — больничные стены. Его слабый взгляд метнулся по всей палате. Привычный огромный живот исчез, что наводит Ривая на одну мысль — он родил. Либо выкидыш.       Глаза омеги широко открываются, и он поднимается, желая найти своего сына, хотя тысячи приборов заставили Аккермана упасть обратно, простонав от адской боли в области живота. Приоткрыв свое одеяло, он поджал губы. Низ его живота был будто распотрошен, а после ужасно зашит, оставив Аккермана с уродским шрамом на остаток жизни.       Эрен спал на диванчике, что был недалеко от кровати омеги. Сначала он сидел у кровати на стульчике, но врач сказал ему прилечь отдохнуть хотя бы на диване. Парень будто почувствовал, что пациент проснулся, и дернулся вперед, задевая капельницу. Успев схватить её, альфа выдохнул, поняв, что ничего не повредил, после чего позволил себе упасть на стульчик у омеги. — Во.. ‐ Аккерман был похож на труп. Бледная кожа, потресканные губы, он облизывал их, пытаясь хоть как-то почувствовать влажность на себе. —..Ды.       Схватив рядом стоящую воду, Эрен приоткрыл её, помогая омеге привстать и отпить воды, что сейчас ему нужна была ещё больше.       Тонкая рука схватилась за руку убийцы, брюнет был напуган и напряжён. Сначала потому что рядом был Эрен, а после, потому что не знал где его ребенок. Последнее, что помнил Аккерман, что его сын мертв. — Т-с-с.. — Эрен накрыл руку омеги, чьи плечи подрагивали от осознания того, что его сын мертв. — Сколько он..— но рука альфы, что накрыла губы омеги заставили замолчать последнего. — Не беспокойся, он жив, — Эрен отставил в сторону стакан, и стал изучать взглядом Ривая. — Я хочу увидеть его. — омега поднимает взгляд на альфу, явно чувствуя усталость. Его взгляд был разфокусирован, а низ живота горел, заставляя омегу кричать внутри от боли, но говорить было тяжело.       Альфа метнул взгляд в сторону Сэмми, что преспокойно спал обернутый в больничной кроватке, что была специально для новорождённых. Эрен минут десять пытался его укутать нормально, но ручка, что пыталась выбраться из пелёнок заставляла альфу заново перематывать новорождённого, и когда тот утихомирился, Йегер смог подвести его ближе к матери.       Ривай потянулся слабой рукой к малышу и улыбнулся, когда из-под пелёнок появилась маленькая ручка и тут же схватилась за палец. Он почувствовал собственного сына, а тот — впервые прикосновения омеги, которые раньше лишь ощущал через живот. — Ну вот опять. — Эрен дуется на такие попытки ребёнка вытянуть руки из баррикады. — А я так пытался его укутать. — Зачем.. тебе это? — шепчет Ривай облизывая сухие и потресканные губы, переводя уставший взгляд на альфу. — Потому что ты меняешь меня, — рука Эрена залезает под одеяло и ищет руку омеги, чувствуя отторжение со стороны того. — Я. почувствовал твой запах среди толпы. Примчался как мог. Твой блондин меня заметил, но пообещал пока не трогать. Позволил. Побыть с вами ещё месяц. — Месяц? Похоже на этого.. старпера.. — шепчет Аккерман и усмехается.       Эрен лишь кивает и улыбается. Теперь он видит, что с Риваем все хорошо, даже если не смотреть на все эти трубки. ***       Реабилитация заняла у Ривая долгое время. Эрен постоянно был рядом и пытался помочь, таким же и оставаясь наедине с омегой. Спустя неделю Аккерман понял, что подпускать альфу к сыну можно, тот не навредит ему, пока сам Ривай отдыхает или спит.       Молоко Аккерман не имел. Он был истощен и ел сугубо таблетки и диету, специально прописанную для него. В некоторые из ночей омега бился в страхе, и засыпал лишь когда Эрен усаживался рядом и распускает свой запах.       Он боялся альфу. Но не так как раньше, эта гребанная омега перестала трястись от страха при виде Эрена, наоборот, тянулась к нему, пока сам Леви не противоречил себе, пытаясь утихомирить первобытные инстинкты.       С такими успехами Эрен медленно, с каждой ночью, забирался ближе к омеге, пока не оказался максимально близко — позволил прижаться к себе и укутал теплее, смотря на то, как подрагивают от пережитого веки. — И до сих пор я не понимаю зачем ты здесь,— лежа в одну из таких ночей, Ривай вновь был упрятан в крепкие руки альфы, смотря на тень, что появлялась из окон. — Я уже говорил тебе, что меня влечёт, — Йегер потянулся к выключателю и потушил свет полностью. — Не считаешь это странным? — Ривай слегка приподнялся, морщась от боли и смотря в изумрудные глаза. — Да и странно то, что я не отношусь к тебе как раньше. — Разве это плохо? — облакотившись наруку, Эрен посмотрел в глаза омеги, что лег обратно и наблюдал за действиями альфы. — Ты отвечаешь вопросом на вопрос? — Ривай усмехнулся, ощущая как крепкая рука, тыльной стороной, накрывает его щеку, начиная водить по ней, и ощущать гладкую кожу. — Тебе ведь это нравится, — Эрен смотрит внимательно в глаза омеги и медленно наклоняется, смотря на пухлые и красные губы, что успели восстановиться и оказаться покусанными.       Это их первый поцелуй? Эрен прикрывает глаза, чувствуя как тельце под ним напряглось, и усмехается, желая накрыть его губы своими. Палату оглушает детский крик, что дает Риваю возможность избежать поцелуя и посмотреть в сторону сына. — Принеси мне его, — мужчина поднимается, морщась от боли внизу живота. Присев на кровати и опершись на подушки, он берет на руки Сэмми, начиная укачивать и смотреть в голубые глаза.       После подобной ночи Аккерман чувствовал неловкость. Он не испытывает к Эрену ровным счётом ничего, кроме как презрения и благодарности за спасение, и за нянчество. Мужчина смог сидеть уже за столом ближе к концу месяца, и так же смотреть в окошко, держа на руках сопящего сына, и выслушивая истории Эрена из детства.       Но в палату стучатся, а после входит Эрвин. В его руках пистолет, а следом и группа поддержки, которая направляет оружие на Йегера. — Эрен Йегер, вы обвиняетесь в убийствах 36 омег и бет.