***
Вода обожгла ледяными иглами, намочила одежду, коснулась холодом самого сердца, но он сделал это, Габриэль сделал это ради неё. Он спустился под мост и, скрытый его массивной тенью, перевоплотился, потому что Нууру не мог находиться под водой без специальной модификации, а об этом Бражник ещё не успел позаботиться. Сначала нырял наугад, в тёмной воде нельзя было увидеть абсолютно ничего, но после многих неудачных попыток Маюра на мгновение высветилась синим призрачным светом, созданным магией Дуусу. Габриэль нырнул в последний раз и чудом нащупал её руку, потянул наверх… оказалось не так-то просто выплыть из ледяной воды с потерявшей сознание женщиной… воздух стал заканчиваться, лёгкие отказывались функционировать, грохот сердца отдавался в ушах… Он сделал последний рывок, ещё один и, наконец, с третьей попытки вдохнул холодный зимний воздух. Вытащил Маюру на берег, перевоплотился обратно и взял её на руки. Бражник не вернулся в логово со своей верной напарницей, а сразу отправился в кабинет, уложил её в кресло, снова стал Габриэлем, переоделся и повторно проверил дверь. Он прислушался к звукам в коридоре, повернув ключ в замке ещё раз, на всякий случай. Она лежала без чувств и не шевелилась, такая холодная, такая бледная, но сердце её по-прежнему билось, а значит, надежда ещё оставалась. Габриэль опустился перед ней на пол, и вдруг поймал себя на мысли, что вообще не помнит, когда столько раз преклонял колени перед женщиной, чтобы помочь ей, тем более перед той, с которой не спал, но тут же отвлёкся и обхватил ладонями её замёрзшие руки. Она едва заметно пошевелилась и тихо произнесла. — Габриэль. И его имя сработало, как обратная трансформация, Маюра стала Натали. Её пушистые ресницы вздрогнули, бледные губы, слегка приоткрылись, а румянец засиял на щеках… Габриэль не знал, что делать дальше, болезненно предчувствуя момент, когда Натали откроет глаза… синие океаны глаз, в которых страшно тонуть, ибо их глубины не изведаны и непонятны… Но она их не открывала. Он гладил её руки, и постепенно понимал, что за чувства испытывает рядом с ней. — Натали, — тихо позвал Агрест, поднимая взгляд, и только сейчас заметил две глубокие раны на плече. Кровь засохла по краям разорванной части пиджака и почти не отличалась от него по цвету. Сердце пропустило один удар, он встал, но так и остался на месте в совершенном замешательстве. Чудесная Леди Баг должна была исправить всё, но почему рана от укуса змеи ещё была на теле Натали, и почему исправленный талисман ещё действовал на её здоровье? Ответов не было. Время шло. Габриэль спохватился, срочно откопал аптечку, которая лежала в ящике стола для особых случаев, достал всё необходимое и снова остановился в нерешительности — чтобы обработать рану, нужно было снять одежду с его ассистентки, и, как назло, этого больше никто не мог сделать в данной ситуации. Даже Амели пришлось бы объяснять слишком много. Он помялся ещё несколько секунд, а после приподнял её и аккуратно снял пиджак, кое-как стянул красную водолазку и тяжело выдохнул, отстраняясь. На Натали был довольно открытый изящный спортивный бюстгальтер, который, вероятно, не являлся коллекционным и был приобретён в каком-нибудь масс маркете среднего уровня, но он так идеально поддерживал её небольшую грудь, что Габриэль сглотнул и отвернулся. Он снял свой пиджак и накрыл её, оставляя лишь раненное плечо и руку, — собственная одежда Натали совершенно промокла… Ему с трудом удавалось контролировать себя, чтобы не касаться её при обработке раны, было страшно и трепетно от того, что она такая беззащитная сейчас перед ним, такая хрупкая и слабая… Ещё и этот образ в бюстгальтере никак не хотел уходить из головы. Габриэль настолько погрузился в собственные мысли, что случайно коснулся пальцами её кожи и тут же их отдёрнул, приходя в себя. Его словно ударило током, а для неё это сработало, как бодрящий разряд, потому что она очнулась, приоткрыла глаза и повернула голову. — Месье? — Натали забеспокоилась, попыталась встать, он, из лучших побуждений, стремительно наклонился, чтобы придержать пиджак от падения, но не рассчитал, и его рука оказалась у неё на груди. Габриэль бы пережил что угодно, только не этот взгляд, которым она наградила его, когда поняла, к чему он прикоснулся. — Прошу прощения, — Агрест отскочил и отвернулся, пиджак упал. Натали медленно опустила глаза, несколько секунд смотрела на собственные колени, а потом резко дёрнулась, охнула от боли в плече, и другой рукой кое-как прикрылась. Она смотрела ему в спину с недоумением и полыхающими щеками, которые полностью выдавали её чувства. — Что здесь… что вы… — Натали не могла найти слов — что вы себе позволяете, месье?! Он повернулся к ней, но взгляда не поднимал. — Я обрабатывал рану, Натали. Больше ничего. Я не мог сделать это через одежду… и вообще, — Габриэль решил, что лучшая защита - это нападение — зачем ты снова использовала талисман? Я же просил не рисковать собой понапрасну! — Затем, что… затем, что я должна помочь вам, чтобы поскорее всё закончить и оставить вас в покое, но чувствую, что не сдержу обещание. — Не понимаю. Ты собираешься уйти? — Вам-то что? Даже если собираюсь? — она потянулась здоровой рукой к красной кофте, на которой всё ещё был талисман, и сняла его, — Возьмите. Полагаю, что Амели будет прекрасной Маюрой и лучше меня сможет помочь, ведь Эмили её сестра. Он стоял в оцепенении, не понимая такой внезапной реакции. Возможно ли, что Натали сейчас ревновала, ревновала так сильно, что… да нет, это полная глупость. Габриэль без сомнений отмёл эту мысль. — Ты не можешь так со мной поступить, — вдруг произнёс он. Ему казалось, что это самые нужные и важные слова в данной ситуации. — Почему это? — дерзко заявила Натали — С чего вы взяли, что не могу? Вы же можете со мной, как угодно, и со своим… — она уставилась в противоположную стену невидящим взором, вспоминая такие яркие мгновения прошедшего боя — сыном. — Со своим сыном я поступаю, как считаю нужным, а с тобой… Я не понимаю, что ты имеешь в виду, — однако он лукавил, ибо уже прекрасно понимал, что к чему, и ждал подтверждения. — Вы, — Натали собрала все силы и встала, с трудом надевая пиджак и запахивая его так, чтобы ничего не было видно — хотели вернуть Эмили, вашу жену. Это я понимала и принимала. Поступки, совершённые во имя любви, были оправданы, но сейчас... сейчас я не понимаю ничего! — она окончательно расхрабрилась и продолжила — Вы спите с этой женщиной, которой хватает наглости называть себя сестрой Эмили, называть себя вдовой и тут же прыгать в постель к мужчине, едва сняв траурную шляпку. Она сводит вас с ума! — Натали на мгновение замолчала, но Габриэль и не думал её перебивать — И вы сами ещё смеете бросаться обещаниями, обращаясь к Эмили, когда так подло предали всё, что было важно, всё, что было между вами! — Я не… — Нет! Послушайте! — она горько усмехнулась — Хотя, чего вам слушать какую-то прислугу, ведь так? Мои слова гроша ломанного для вас не стоят, месье Агрест, — в её руке всё ещё был талисман павлина, который она попыталась отдать ему снова. Габриэль не брал. — Прошу, ты не можешь уйти… ты не понимаешь… — Не понимаю чего? — Бражнику нужна Маюра, без неё он… ничто. А мне нужна ты, Натали… я… чёрт! Я не могу это объяснить, но я не предаю Эмили, находясь с Амели, я предаю Эмили с тобой. С тобой! — Прошу прощения? Со мной? — Натали была поражена его словами — Но мы… вы же не… о, месье, — она прижала ладонь ко рту, её гнев мгновенно исчез, когда он сделал шаг к ней. — Да, вот, где кроется моё истинное предательство. Я полюбил вас, полюбил в тот момент… не знаю, когда это случилось и как, чёрт возьми, но я люблю вас. Натали смотрела на него, и где-то в синей понимающей глубине её глаз зародилась насмешка, недоверие. — Скажите? Почему я не верю вам? Вы же просто пытаетесь меня остановить. Боитесь за свою репутацию. Что я предам и раскрою вашу тайну? — Нет, нет, Натали. Это не так, — Габриэль протянул руку, хотел коснуться её лица, но встретившись с ней взглядом, опустился на колени и обнял её стройные ноги — Не уходи. Можешь мне не верить… от того даже легче принять твою иронию, легче пережить отказ. Я каждый день проклинаю себя за то, что чувствую, я пытался отрицать, игнорировать, лгать, и успешно делал это до тех пор, пока не нырнул за тобой в Сену. Моё сердце не может молчать. Я боюсь потерять тебя... теперь это единственное, чего я боюсь. Натали дрожала, не чувствуя никакой боли. Как долго она мечтала об этом мужчине и его признании в любви, никогда не надеялась, но мечтала, а теперь он сам говорит это… — Вы… любите меня?.. А Эмили? Как же она? Неужели все эти попытки её вернуть были напрасны? Агрест поднял голову. — Я люблю Эмили и продолжу её любить, но и ты касаешься моего сердца, проникаешь в душу… Знаешь, я не говорил тебе, почему так и не решился тогда сказать Адриану правду. — Адриану? Правду? — Натали побледнела — Я была не права, правда не нужна ему, ему нужен отец, который разделит с ним его одиночество. Хорошо, что он ничего не знает. Габриэль пару секунд смотрел на неё снизу вверх с приоткрытым ртом, а потом продолжил. — Он был уверен, что мы вместе, и он считает тебя частью нашей семьи. Понимаешь, не только меня, но и его ты не можешь оставить. Мой сын любит тебя. Натали неуверенно улыбнулась и собралась выйти из круга его рук, только он не планировал её отпускать. Она попыталась сделать шаг назад, но не смогла справиться с равновесием, Габриэль хотел удержать её, привстал, в результате чего они оба упали на пол. Их взгляды встретились, он замер в сантиметре от её губ, Натали даже не заметила боли, их дыхания переплелись… и мир остановился, наполнившись неведомой магией слияния душ. Они были вдвоём, только она и он. Но Натали пришла в себя и здоровой рукой попыталась его оттолкнуть. — Встаньте с меня, месье. Агрест моргнул, удивившись странным непередаваемым ощущениям близости с ней, и действительно встал. — Прошу меня простить… Натали, — он произнёс её имя, словно пробуя на вкус, смакуя приятные звуки. Ему и самому казалась невозможной эта любовь, но она существовала. Существовала, и не было смысла дальше отрицать это, тем более, если Санкёр собиралась его покинуть. — Я могла бы поверить, — она приняла его руку помощи и встала, на время отпустив пиджак — но остаётся один не закрытый вопрос. Как же Амели? Сложно верить признанию в любви мужчины, который любит одну, спит с другой, а признаётся третьей. — Так это она тебе про прислугу сказала? — Это не важно, — Натали пожала плечами — Какая разница, если это ваши слова? — Мои. Но я имел в виду абсолютно весь персонал особняка, а не тебя конкретно, тем более, что к персоналу ты относишься едва ли. Слово было вырвано из контекста… — И использовано против вас. Амели что-то задумала, запомните мои слова, Габриэль, когда в следующий раз откроете ей объятья. Следите в оба, и пусть в вашей спальне ничего тайного не хранится, ваша одежда может ей многое рассказать. Он отошёл к столу и стал непроизвольно перебирать бумаги. — Не думаю, что ей что-то нужно от моей одежды, тем более талисман, если ты это имеешь в виду. Полагаю, её цель - компания и бренд Gabriel. Её семья помогла мне в какой-то степени, свела с нужными людьми, в том числе и с Одри. Уверен, Амели считает, что это всё принадлежит ей по праву, так же, как и обручальные кольца. — Значит… Габриэль взглянул на неё, и она не смогла продолжить, замирая от его взгляда. Он сменил тему. — Вам очень идёт. Что это? CALVIN KLEIN? Victoris's Secret? Moschino? — Что? А, — Натали поняла, что забыла про свой внешний вид, покраснела и снова запахнула пиджак — Я не… — Ты так мило смущаешься, — Агрест ободряюще улыбнулся — Скажи, я не стану осуждать. Ты не обязана носить бельё по цене исключительно свыше тысячи евро. — Это, я… нет, знаете, я взяла его на распродаже и… Это не важно. Мне нужно как-то попасть в свою комнату, но в таком виде… и… — Ты не уйдёшь? Ты нас не оставишь? — он вернулся к предыдущему вопросу. Её мысли путались, она действительно потеряла нить разговора, грань между мечтой и явью. — Я не знаю ответа, месье. Я должна всё обдумать. Давайте забудем ваши слова, отойдём на шаг от того, что произошло, а после… когда всё утихнет, и мы достанем талисманы, вы скажете это снова. Если захотите. И тогда я поверю вам. А сейчас... я не могу пройти в таком виде через особняк, — Натали склонила голову на бок — может ли Бражник помочь мне? В спальне открыто окно, и это не станет проблемой. — Но ты ранена! — Габриэль, — Натали едва заметно улыбнулась. — И всё же… — ему хотелось найти причины побыть с ней подольше, но их не было — ну, хорошо, ладно, — Габриэль коснулся камня мотылька и произнёс — Нууру, расправь тёмные крылья!***
Амели проснулась от шороха открывающейся двери и повернулась, чтобы встретиться взглядом с Габриэлем, который устало опустился на кровать. Он был потерян и замкнут, находился в собственных мыслях, потому и не услышал первые два раза, когда она его позвала. — Габриэль! Я с кем разговариваю?! — А… ты не спишь? — Странно, что ты вообще заметил. Что случилось? — она села и пододвинулась к нему, собираясь обнять, но внезапно отстранилась — Где ты был? От тебя так пахнет, словно ты ходил купаться в Сене. — Амели, — он обернулся и взглянул на неё — Иди, пожалуйста, к себе. Я хочу побыть один. — Ты серьёзно? — Амели обиженно надула губки. — Абсолютно. Думаю, нам стоит спать раздельно… хотя бы иногда. — Но, Габриэль? — Пожалуйста, уйди, — Габриэль начинал раздражаться. Она просверлила его взглядом, помедлила, но, в конце концов, покорно собралась и удалилась. Амели Грэм де Ванили шла по коридору в свою комнату и зло тыкала кнопками на телефоне, отправляя сыну смс. Он перезвонил без промедлений. — Что случилось, мама? — Приезжай. Твой острый ум просто необходим. Нужно убрать с пути эту крашеную ассистентку-подстилку, и так, чтобы на нас не подумали. — Мама, я только сдал экзамены и планировал поиграть в теннис на выходных... Она печально вздохнула. — И тебе совсем не хочется помочь мамочке? Ты же такой умный, любимый мой сыночек. Помоги мне, а в следующем месяце я оплачу тебе места на Уимблдоне рядом с королевской семьей. В трубке повисло молчание, Феликс думал, а Амели уже торжествовала, зная, что он только делает вид, что принимает решение. — Хорошо, мам. Завтра возьму билет, попроси у дяди водителя, чтобы он встретил меня в аэропорту, как прилечу. — Конечно, мой родной. Я всё сделаю, — она, дрожа от восторга, оборвала связь и улыбнулась, потом воровато огляделась, юркнула в свою комнату и произнесла, — Эта сучка его не получит. Ни его, ни то, что к нему прилагается. Я этого не допущу.