Jar of Hearts

      Холодный воздух из приоткрытого окна такси неожиданно ударил меня по лицу, и я закуталась в дутую куртку сильнее. Немного прикрыв глаза, я прислонилась лбом к стеклу, из-под опущенных ресниц наблюдая, как за ним мелькает незнакомый урбанистический пейзаж. Наверное, странно прожить в Америке почти 23 года и так ни разу и не побывать в Нью-Йорке. Такой известный, такой красивый, такой огромный… Сейчас он был для меня маленьким островком надежды. Возможно, последним, потому что мне уже казалось, что, если и сейчас всё пойдёт не по плану, жить дальше просто не будет сил. Интересно, моя смерть станет проблемой? Он ведь всегда говорит, что от меня их много…       Я тяжело вздохнула и вывела на запотевшем окне сердечко. От его краев тут же вниз поползли тонкие струйки воды, портя мое и без того посредственное художество. От этого на душе стало ещё тоскливее. Пытаясь себя успокоить, я представила, как он привычно холодным тоном со снисходительной улыбкой на губах шепчет: «Тише, тише. Успокойся…» Ни черта это не помогло.       — Мы приехали, мисс, — учтиво произнёс таксист. — Хорошего вам дня и счастливого Нового года.       Я слабо улыбнулась, покидая салон.       — Спасибо. И Вам тоже.       Машина за моей спиной тронулась с места, а я так и осталась стоять на краю тротуара, потерянно хлопая глазами. Улицы Нью-Йорка обладали какой-то особой жизнерадостной энергетикой, и мне хотелось наполниться ей, чтобы дотянуть хотя бы до вечера. Я медленно двинулась вдоль пёстрых вывесок и витрин, гуляя глазами по бесконечному количеству предновогодних товаров, манивших к себе из-за стёкол. И я поддалась этому мимолетному наваждению. Проскользнув в одну из лавок, я немного озадаченно остановилась у огромных стеллажей с товарами. Захотелось всё и сразу. Наверное, так и работает рождественский маркетинг, заставляя тебя отдавать несметное количество денег за то, чем ты воспользуешься только раз в год.       Я взяла тележку и набрала разноцветной мишуры, гирлянд, ёлочных шариков и снежинок. Захватив на кассе клейкую ленту и ножницы, я расплатилась и поспешила в продуктовый. В конце концов, вряд ли в квартире, где мы не были почти год, найдется еда. Я ненадолго застыла возле полок с алкоголем, прижав пальцы к губам. Воспоминания нахлынули, как цунами, и накрыли меня с головой.       Всё началось полтора года назад, и та гробовая тишина, повисшая после моей фразы: «Мы больше не можем быть вместе, я тебя не люблю», кажется, до сих пор иногда звенит в моих ушах. Виктор ушёл, не проронив ни слова, нарушив безмолвие лишь тихим хлопком двери. Я помню, как чувствовала себя разбитой и необыкновенно счастливой одновременно, даже не подозревая, что весь ад начнётся именно тогда, когда станет известна причина моего решения. Было глупо полагать, что никто ни о чём не догадается, но порой мы так хотим верить в чудеса. И мы были неосторожны, как дети, наслаждаясь мигом свободы. Ноэль был в бешенстве. Мне Вик ничего не сказал, но после разговора с ним Дастин вернулся изрядно помятый. Тогда стало понятно, что счастье кончилось, так и не успев начаться.       Мы скрывались, как пятнадцатилетние подростки, встречаясь, будто бы случайно, раз в неделю, иногда раз в месяц, порой всего на пару минут, утопая в объятьях, сгорая в поцелуях, сходя с ума в любви. Умирая от несправедливости.       Я знала, как ему тяжело. Он метался между мной и семьёй, как загнанный в угол зверь. Срываясь от напряжения на пустяках, бессильно злясь то ли на себя, то ли на жестокую судьбу. Я никогда не давила на него, и ни за что бы не стала. Просто не имела морального права.       Чуть меньше года назад он купил квартиру в Нью-Йорке, чтобы хоть иногда сбегать от всего и ото всех. Мы были здесь всего однажды, и это были, пожалуй, самые счастливые два дня в моей жизни.       В последний раз мы виделись с Дастином месяц назад. Я помню это так, словно это было вчера. Шёл снег, небо было затянуто тоскливыми серыми тучами, по земле гулял холодный порывистый ветер. Дастин кутался в длинный чёрный шарф и выглядел абсолютно раздавленным. Видеть его таким было невыносимо. Я изо всех сил старалась не плакать. Наша встреча заняла меньше минуты. Он лишь прикоснулся губами к моему лбу и произнёс:       — В нашей квартире в Нью-Йорке, в Новый год. Если никто из нас не передумает, встретимся там. И уедем навсегда.       Как будто я могла передумать. А он мог?..       Я вздрогнула, когда возле меня раздался приветливый женский голос:       — Вы так давно стоите, может, вам что-то подсказать?       Я как-то испуганно обернулась к ней, смаргивая наваждение, и ответила:       — Нет, спасибо. Я уже определилась.       На город уже опускались сумерки. Идти было недалеко, и через 10 минут я услышала, как щёлкает ключ, проворачиваясь в замочной скважине. Я затаила дыхание, надеясь, что сейчас за дверью покажется он. Но квартира встретила меня умиротворённой пустотой. Вздохнув, я опустила пакеты на диван и, не давая безрадостным мыслям и томным воспоминаниям захватить своё сознание, начала доставать свои покупки. Отправив две бутылки шампанского в холодильник, я окинула взглядом просторную открытую гостиную. Дастин явно не пожалел денег. Помимо того, что сама квартира была большой и дорого обставленной, её расположение было невероятно удачным: из огромного, шириной практически во всю стену окна открывался вид на Новогодний шар на Таймс-сквер. Я недолго разглядывала его, а затем принялась цеплять недавно приобретённые украшения по комнате. Я делала это невероятно старательно, просто не оставляя себе времени думать ни о чём другом.       Обессиленно опустившись на диван, я бросила взгляд на часы и почувствовала щемящую тоску в груди. 23:45. Шар за окном переливался разноцветными огнями, приковывая к себе взгляды многотысячной толпы на площади. Я запрокинула голову, утопая в отчаянии и хватаясь за последние 15 минут уходящего года, как за тростинку. Почувствовав, как на глаза наворачиваются слёзы, я вскочила на ноги. Не сдаться. Пусть всё так. Я справлюсь. Я справлюсь?..       Я подошла к шкафу и вытащила оттуда длинное переливающееся платье с разрезом на ноге. Переодевшись, я привела в порядок спутанные волосы и встретилась взглядом с собственными глазами в зеркале. Они практически излучали страх. Не справлюсь. Без него никак не справлюсь.       Я включила стереосистему. Из колонок полилась приятная мелодия группы Kaleo, обдавая меня новой волной воспоминаний. На несколько секунд поддавшись им, я шумно выдохнула и отправилась к холодильнику. Достав из шкафчика для посуды два бокала, я открыла бутылку шампанского и наполнила оба. Говорят, надежда умирает последней. Взяв один из них в руку, а другой оставив на столе, я поспешила к окну.       Шар уже начал медленно и величественно опускаться. Я чувствовала, как сердце отбивает набат внутри грудной клетки. Толпа внизу радостно бесновалась. Я ощутила, как огромные горячие капли слёз градом потекли по моим щекам. Я отчаянно пыталась их проглатывать, неотрывно наблюдая за огромной переливающейся всеми цветами радуги движущейся вниз конструкцией, но они упрямо бежали к подбородку и падали в мой бокал.       На мои трясущиеся плечи опустились прохладные ладони, и всё напряжение исчезло за одно мгновение. Я оказалась настолько опустошена, что мне почудилось, что я просто рухну на пол без сил. Дастин взглянул на моё лицо и так привычно снисходительно улыбнулся.       — Ну и чего ты раскисла?       Я попыталась что-то ответить, но вместо этого просто зарыдала, осознавая, что всё уже позади. Он обнял меня, крепко прижимая к груди. Я почувствовала, как сильно бьётся его сердце.       — Тише, тише, — шептал он, путаясь пальцами в моих волосах. — Успокойся… Вот ещё придумала, заплаканной встречать Новый год…