***
Еле отвязавшись от директора и министра, пытавшихся пойти с ними вместе, чтобы контролировать беседу, ведьмы направились к Восточной башне, в которой находилась гостиная факультета Годрика Гриффиндора. — Мистер Лонгботтом, будьте так любезны, сообщите пятому, шестому и седьмому курсу, чтобы после ужина все поднялись в гостиную, — попросила Невилла декан. Невилл кивнул и побежал в Большой зал. Зал уже был заполнен голодными студентами, уютно стучали ложки и слышались тихие разговоры за столами. Невилл пошёл к столу гриффиндорцев. — Невилл, как там Гарри? — спросила голубоглазая девушка с длинными светлыми волосами с факультета Когтевран. — Всё нормально, Луна. Гарри уже вышел из комы. Но пока ещё очень слаб. — У него всё будет хорошо, — загадочно улыбаясь, томно проговорила странная девушка. Странная, потому что она была незаметна, на неё никто не обращал внимания, даже на факультете, когда она молчит, а когда что-то и произнесёт, то потом опять исчезает из вида, и все забывают про неё. — Так он будет принимать участие в турнире? — громко поинтересовался кто-то из пуффендуйцев. — Не знаю, но навряд ли. До турнира три дня осталось, а Гарри только два часа, как вышел из комы, в которой пролежал целую неделю, — быстро ответил Невилл, и не обращая внимания на начавшийся галдёж, направился к однофакультетникам. — Грейнджер, Уизли, — обратился он к старостам, — профессор Макгонагалл велела, чтобы все старшекурсники после ужина собрались в гостиной. И не задерживались нигде. — Зачем? — спросила самая умная студентка школы. — Я думаю, что раз Гарри очнулся, то, значит, уже знают, кто на него напал, — с надеждой в голосе сказал Колин Криви. Он и его младший брат Деннис, который учился на курс младше, вели собственное расследование нападения на своего кумира. Ну как расследование, подслушивали разговоры других учеников, вдруг кто проговорится, а они тут как тут! Криви, с помощью профессора Флитвика, смогли зачаровать портативный маггловский диктофон и записывали подозрительные, по их мнению, разговоры. У них уже были подозреваемые. — Даже если Поттер и очнулся, он всё равно ничего не может сказать, — проглатывая кусок пирожка, самодовольно произнёс Рон Уизли. — Это почему же? — спросил Колин. — Потому что у Гермионы всегда отлично выходит Обливейт, — ляпнул рыжий и даже не обратил внимания на установившуюся тишину в зале. Грейнджер тихо застонала и закрыла лицо руками. — Ну ты и идиот, Рон, — простонала она сквозь пальцы. — А что я такого сказал? — удивился Рон, — Это же правда. Вон Симус до сих пор ничего не помнит. Так что навряд ли Поттер может сказать, кто на него напал. Он ничего не помнит. Колин довольно улыбнулся и многозначительно посмотрел на преподавательский стол, за котором в этот раз не было ни директора, ни декана, а сидели только профессора Снейп, Спраут и Флитвик. Перед ужином Криви подлили всем гриффиндорцам зелье болтушки, которое сварил на зельеделии Деннис. — Так это вы? — взревел внук друида и сын мракоборца. Невилл протянул руки к старосте и сжал ладони так, как будто хотел его придушить. Уизли мгновенно покраснел и схватился за горло, он начал задыхаться, а Невилл всё сильнее сдавливал ладони, не прикасаясь к самому предателю. — Мистер Лонгботтом, в Азкабан захотели? — гаркнул ему под ухо Снейп, — отпустите его, быстро. Невилл расслабил кулаки, Рон закашлялся и свалился на лавку. — Вы видели? — отдышавшись заорал он, — вы все видели? Он хотел меня убить! Вызывайте авроров! — Нет, Уизел, я не убью тебя. Смерть - это самое малое, что ты заслуживаешь, — прорычал Невилл. — Ты, гад, гнить будешь в Азкабане, пока дементоры не сожрут твою гнилую душу. А ты, Грейнджер, как ты могла так поступить с Гарри? Он же всегда был твоим другом. Защищал тебя от нападок слизеринцев. Гордился, что дружит с такой умной девушкой. — А чего ещё можно было ожидать от предателя магии и грязнокровки? — к ним подошёл Малфой. — Я всегда Поттера предупреждал, что не стоит дружить с теми, кто не признает законов Магии. Ведь всем ясно было, что эта семейка рассчитывает через общение с Поттером добиться положения в обществе. А как только Мальчик-который-выжил показал зубки, и то место, которое они должны занимать, так тут же стал для них отверженным. И Грейнджер тоже хотела через Поттера пробиться поближе к власти. — Заткнись, хорёк! Ты-то сам чего можешь? Пожиратель Смерти, прихвостень Того-кого-нельзя называть! — заорал Уизли и кинулся кулаками на Малфоя, но рядом со слизеринцем встали парни не только со Слизерина, а и из других факультетов. — Вы чего это? Заступаетесь за этого Пожирателя? — крикнул он на парней. — Пожиратель он или нет, нам неизвестно, — сказал семикурсник из Когтеврана, — а то, что ты и твоя подружка не только предатели, но и убийцы, это я знаю точно. — Чего убийцы? Поттер жив! — Когда эльф притащил Поттера в медицинское крыло, Поттер был уже мёртв. Я в это время находился там, ногу подвернул на лестнице, — объяснил парень окружившим их студентам. — Лонгботтом рыдал как… Ладно, неважно, — махнул рукой когтевранец, — я сам чуть не разревелся, когда целитель из Святого Мунго констатировал смерть Избранного. Потом меня мадам Помфри выперла из больнички. Я даже думал, что они скрывают от всех смерть Поттера, отговариваясь тем, что он в коме. Грейнджер на миг стушевалась и опустила голову, закусив губу, но потом выпрямилась и, сверкнув глазами, надменно произнесла: — Не может этого быть. Я велела Симусу проверить пульс у Гарри, когда он его перевернул, и тот дышал и даже стонал. Так что мы не виноваты в его мнимой смерти. Мы просто хотели, чтобы он не смог принять участие в турнире, потому что это несправедливо. Он не самый лучший волшебник, — раздражённо тряхнула она своей шевелюрой. — Грейнджер, Уизли, Финниган, вышли из-за стола. Быстро! — рявкнул Снейп, — Остальные разошлись по своим местам. Профессор наколдовал на руки гриффиндорцам наручники и обратился к Невиллу. — Лонгботтом, позовите Леди Боунс и профессора Макгонагалл в кабинет директора… — Я там не был, — запричитал ирландец, — Я ничего не помню. Я бы никогда не поднял руку на Гарри. — А никто и не поднимал на него руку, его били ногами. — ядовито произнёс зельевар. — Вперёд! Разберёмся, кто из вас виноват…Часть 5
28 декабря 2019 г. в 16:31
После произнесённой Гарри фразы все изумлённо посмотрели на парня. Первым пришёл в себя Дамблдор:
— Гарри, мальчик мой, о чём ты говоришь? Какой суд на волшебников? За что? Что они тебе сделали? — возмущённо закудахтал старик, глядя на гриффиндорца, который с усмешкой следил за сменой выражения лица министра Магии Фаджа. Так как тот является представителем всех граждан магического сообщества Великобритании, то и ответчиком должен быть он.
— Вот хотя бы за то, что Вы, мистер Дамблдор, постоянно оскорбляете моё мужское достоинство, называя меня своим мальчиком. — Гарри перевёл взгляд на директора, — я же уже не раз Вам говорил, Я НЕ ВАШ МАЛЬЧИК! Мне что, Вас на дуэль вызвать? — неожиданно рявкнул Гарри и закашлялся от того, что запершило в горле. Невилл тут же подал ему стакан с водой и помог напиться, — и, да, Вы правы, Дамблдор. Они ничего не сделали! Совершенно ничего не сделали мне и для меня. Просто сначала убили моих родителей, оставив меня сиротой, выкинули из своего мира к магглам, которые ненавидят всё, что связано с ненормальностью в их понимании. Выбросили как лишнего безродного щенка и не побеспокоились, а выжил ли этот щенок вообще? Не прибили ли его «любящие» родственники? Не сдох ли он где от голода и холода под забором? А потом, когда узнали, что щенок всё ещё карабкается и цепляется за остатки надежды, что кто-то придёт и заберёт его в лучший мир, где царят добро, любовь и справедливость, то решили, что пора бросить сахарную косточку щеночку, чтобы он благодарно облизывал пальцы благодетелю и умиленно вертел хвостом перед первым встречным, который соблаговолит погладить его по загривку.
Дамблдор и Фадж не могли понять, в чём их обвиняет парень. Ведь они же всё сделали для того, чтобы сохранить ему жизнь. Спрятали от всех волшебников, которые могли неправильно воспитать мальчика и рассказать ему о мире магии. Они же не виноваты, что люди, которым они доверили жизнь маленького национального героя, оказались такими жестокими и бессердечными.
В отличие от директора и министра, Макгонагалл понимала, о чём говорит её львёнок. Ведь она предупреждала директора, что не надо оставлять ребёнка этим людям. Она целый день тогда просидела в своей анимагической форме, наблюдая за ними, и пришла в ужас от их поведения и обращения со своим собственным ребёнком. Она не знала всех подробностей о том, как жил этот мальчик со своими родственниками, но по его виду было видно, что не очень хорошо. Но ведь он никогда сам не жаловался и она не считала необходимым расспрашивать и вмешиваться в его отношения с родными. Да и Дамблдор всегда говорил, что у мальчика всё нормально. Минерва только сейчас начала осознавать свою вину перед этим ребёнком… И не знала, что с ней теперь делать.
— Гарри, ты не можешь никого обвинять в том, что твои родственники не смогли полюбить и принять тебя, — чуть ли не заискивающе проговорил Дамблдор, — я же уже объяснял тебе, почему было необходимо оставить тебя твоей тёти. Кровная защита твоей мамы…
— Хватит, мистер Дамблдор! — устало остановил словоблудие старого интригана гриффиндорец. — Достаточно! Я уже достаточно наслышан о кровной защите моей мамы. Раньше это я ещё мог это принять, но не сейчас, когда многое узнал о традициях и законах магии. После того, как меня…выбрали, вернее — назначили против моего желания, участником турнира, я прочитал много литературы о законах, традициях и контрактах магии. Да, да, мистер Дамблдор, я знаю, что Вы убрали все «неправильные» книги из школьной библиотеке, — насмешливо произнёс Гарри, заметив скептический взгляд директора, — но Вы забыли, что кроме Хогвартской библиотеки, есть ещё и другие, семейные и родовые архивы, в которых хранятся достоверные сведения о волшебниках и их жизни. Моя мама, если и поставила кровную защиту, отдав в жертву свою жизнь, то именно на МЕНЯ, а не на то МЕСТО, где я должен жить. Я мог жить где угодно, и она бы, эта защита, всегда была бы со мной. Поэтому я до сих пор и жив, несмотря на все Ваши потуги грохнуть меня и свалить это на других или же на несчастный случай, как это обычно Вы объясняете. И, кстати, мама даже не была в курсе, что её сестра проживает не в доме своих родителей, а в доме, который приобрел её муж, ещё перед их свадьбой. И этот дом я никогда не считал своим домом. Это дом Дурслей, а не Эвансов. И меня интересует вопрос, кто вообще дал Вам право распоряжаться моей жизнью? Вы кто? Мой родственник? Или же опекун? Или магический наставник? Почему Вы единолично решаете, как мне жить, с кем мне жить, с кем дружить, а кого ненавидеть? Молчите? Нечего ответить? С чего Вы решили, что имеете право управлять моей жизнью? Вы распланировали мою жизнь на многие годы вперёд. С самого детства я играю ту роль, которую Вы мне определили. Вы отправили меня к родственникам, зная наперёд, что они будут меня презирать и стараться, чтобы я чувствовал себя ущербным. Да, я знаю о тех инструкциях, которые Вы им давали, начиная с того времени, как подкинули меня ещё младенцем к ним на порог, и отправляя меня к ним каждый год на каникулы. Вам нужно было воспитать во мне маленького, неуклюжего мальчика, который будет безоговорочно доверять Вам, заглядывая Вам в рот, и исполнять Ваши указания. Но знаете, я уже не тот слабохарактерный маленький мальчик, Вам всё же удалось воспитать из меня сильного человека, способного постоять за себя, а мои так называемые верные друзья смогли снять с меня розовые очки, и уничтожить все иллюзии, и показать мне свои реальные гнилые души. Какое Вы имели на это право, Дамблдор?!
— Гарри, ты многого не знаешь и не понимаешь…
— ЛОРД ПОТТЕР! — рыкнул Гарри так, что все непроизвольно вздрогнули, — С этого момента только так, Мистер Дамблдор!
— И когда же ты успел стать Лордом? — ехидно поинтересовался Фадж.
— Сразу же, как остановилось сердце предыдущего Лорда Поттер. Моего отца. Джеймса Игнатиуса Поттера.
— Но Джеймс Поттер не был Лордом.
— Корнелиус, не позорься. Титул Лорда, как и звание главы Рода, передается по наследству сразу же после смерти предыдущего Лорда и главы Рода, невзирая на возраст, когда в роду остаётся единственный живой наследник, — рявкнула, укоризненно качая головой, мадам Боунс.
— Но Джеймс не пользовался привилегиями титула. Я бы об этом знал, — не унимался министр. Понимая, что за травлю не просто надоедливого мальчишки, а Лорда, может отхватить не только от сограждан, но и от Магии.
— Он не успел ими воспользоваться — тихо сказал Гарри, устало потирая глаза. — Дедушка умер всего за четыре месяца до гибели папы. Или же ему не дали возможности ими воспользоваться. Как и мне. …Так вот что я хочу сказать. Как единственный живой представитель Рода Поттеров, я не могу участвовать в соревнованиях, в которых моя жизнь может подвергнуться опасности. Я не имею права рисковать своей жизнью, пока у меня не появится наследник, способный продолжить Род. И никакие магические контракты мне не помешают, если я сам добровольно не соглашусь на это. А я не соглашаюсь. И в уничтожении Волдеморта тоже не буду принимать участие, по той же причине. Мадам Помфри, — произнёс юноша слабым голосом, — я устал и хочу спать.
— Но, Гарри! Лорд Поттер, — исправился директор, увидев злой взгляд юноши, — это невозможно! В пророчестве говорится…
— А мне плевать на пророчество, которое произнесла шарлатанка Трелони в какой-то замшелой забегаловке. Для меня заветы предков важнее,чем дурацкие пророчества, — Гарри устало закрыл глаза и, откинувшись головой на подушку, замолчал.
Медиведьма тут же подскочила с кровати Гарри, на которой сидела всё это время, и стала всех выпроваживать из палаты.
Взрослые волшебники и ведьмы безропотно направились к выходу.
— Леди Боунс, — окликнул Гарри главу департамента правопорядка, — Вы знаете, что такое ИСТОЧНИК ЧИСТОЙ МАГИИ? — та молча кивнула. — Так вот, в Англии он скоро иссякнет, если волшебники не возьмутся за ум и не вернутся к традициям магии, и не начнут жить по её законам.
— Я Вас услышала, Гарри, — ответила женщина. — Спасибо за информацию. Мистер Лонгботтом, пойдёмте с нами. Мы с вашим деканом сейчас отправимся к гриффиндорцам. Вы нам будете нужны. — позвала она тормознувшего около Гарри Невилла.
— Гарри, я к тебе утром забегу, хорошо?
— Хорошо, иди, Невилл. Я всё равно не в состоянии сейчас что-то соображать и говорить. Правда, устал очень и спать хочу. — он протянул руку другу, и тот легко и нежно пожал её, стараясь не сделать больно, ведь его ладонь только-только зажила.