Бонус
28 декабря 2019 г. в 01:42
Почему-то Крис и Том удивились, когда после часа наконец вернулись из своих гримёрок, а там никого не оказалось. Свет был потушен, камеры выключены, а на режиссёрском стульчике была записка: «Инцест снимать не будем». Посмеявшись, актёры только переглянулись и решили прогуляться до отеля.
Наконец Том мог сделать то, о чём желал: коснуться австралийца, обнять его, взять за руку и неспешно идти рядом с ним, вдыхая приятный аромат. А Крис мог целовать британца в щёку, гладить его мягкие кудряшки, бесстыдно заглядывать ему в самую душу. Они могут теперь спокойно выдохнуть, ведь для них больше нет преград, только мир, созданный ими друг для друга. Конечно, первым встал вопрос об Эльзе и детях, и Хемсворт заявил, что это уже его проблемы, и чтобы Том об этом не волновался. За разговорами они и не заметили, как дошли к отелю Криса, остановились рядом со входом и неловко переступали с ноги на ногу, совсем как подростки.
— Не сочти меня за извращенца, но первого раза мне не хватило, — Хемсворт прикусил губу и отвёл взгляд.
— Тогда почему мы ещё здесь и ещё одеты? — Хиддлстон усмехнулся, а австралиец с горящими глазами схватил его за руку и потащил внутрь.
Том чувствовал себя в каком-то в дешёвом романтическом фильме, потому что целоваться в лифте — было их частью. Хотя, Хемсворт, скорее, не целовал его, а трахал рот языком, безжалостно искусывая губы и всё время за это извиняясь. Нет, самоконтроль это точно не его фишка. Кое-как они добрались до номера, в который буквально ввалились в несколько секунд.
— Стой, — Хиддлстон пересилил самого себя и отошёл от блондина. — Душ. Крис, душ.
Крис разочарованно выдохнул и поправил вставший вдоль бедра член. Коротким кивком головы он указал на дверь ванны, а Том, сволочь британская, на ходу начал раздеваться, скидывая с себя изящными и плавными движениями кофту, рубашку, даже джинсы он умудрился снять слишком красиво! Щёлканье замка двери подсказало австралийцу, что ворваться туда не получится, а значит стоит подготовить кровать. Он быстро расправил одеяло, взбил подушки, хотя… зачем они? Скинул подушки на пол. Скинул одеяло. Благо, Том не видел этого копошения.
Через пятнадцать минут Хиддлстон вышел в полотенце, но позволил только взглянуть на себя, при этом нагло покрутив бёдрами, а после толкнул самого Хемсворта в ванну. И уже только после этого, когда Крис вышел мокрый (не хватило ему сил вытираться), Том разрешил подойти к нему, а точнее лечь рядом на кровать.
— За этот день произошло больше интересного, чем за всю мою жизнь, — британец коротко улыбнулся и мягко поцеловал в губы мужчину.
— Не могу поспорить, — шёпотом ответил Крис, пальцами зарываясь в волосы Тома и мягко массажируя его затылок. Тот тихо заурчал и перетащил блондина на себя, обхватив ногами его торс.
Поцелуй был развязным и неспешным, каждый смаковал вкус чужих губ, и если были укусы, то только до одной капли крови, а после нежное слизывание и тихое урчание. Хиддлстон полностью разнежился под ласками горячих ладоней, разминавших его бока, он и пропустил тот момент, когда его и без того покацанные руки оказались сжаты ремнём от брюк.
— Хемсворт, что за фетиши?! — лёгко возмутился британец, дёрнув связанными руками.
— А что? — с довольной улыбкой спросил мужчина и вновь приник к губам, кончиком языка скользя по контуру губ.
— Нет… ничего, — только и мог ответить Хиддлстон.
Его тело вновь атаковали поцелуи, особенно досталось чувствительным соскам, и это заметил не только Том, но и Крис нагло этим воспользовался, лаская напряжённые горошинки шершавым языком. Собственные руки скользнули по бёдрам, в следующее мгновение Хиддлстон оказался перевёрнутым на живот, а его зад нагло задрали кверху. Впрочем, против он не был. Поцелуи прошлись вдоль позвоночника, пока ладони разминали упругие ягодицы и разводили их в сторону. Язык скользнул по ямочкам над ягодицами, а после коснулся мягких краёв дырочки.
— Осторож-жней, — выдохнул Том, сжимая свои пальцы и утыкаясь носом в простыни. — Это стало слишком… чувствительным.
— Слишком? — в голосе послышалась насмешка, Хемсворт ещё раз обвёл языком края и толкнулся сразу двумя пальцами. Томас протяжно и громко застонал, ещё больше подставляя зад и прижимаясь к горячим губам.
Так как пространство внутри уже было растянуто, Крис использовал пальцы только из-за вредности, толкаясь ими то быстро и резко, то сбавляя темп на плавные движения, при этом его язык продолжал интенсивно обласкивать края. Такой контраст вызывал у Хиддлстона противоречивые ощущения: наслаждение нарастало у него внутри, и выливалось в стонах, но ему было мало, поэтому он требовательно начал сжиматься внутри, задерживая пальцы в себе. Вдоволь наигравшись, Крис оставил британский зад в покое и приподнялся на колени, склоняясь над подрагивающим телом. Он приставил головку ко входу и размашистым движением заполнил своим размером всё пространство. Том пискнул и попытался подняться на локтях, но сил не было и они просто-напросто плюхнулся обратно лицом в постель.
Кожа ремня натирала нежную кожу от любого движения, но это доставляло особое удовольствие, от чего Хиддлстон только интенсивнее начал возить руками туда-сюда. Каждый новый глубокий толчок сопровождался дрожью по телу и судорожным сжатием мышц вокруг члена, из-за чего Хемсворт рычал и крепче сжимал ягодицы. Он склонился к красному уху любовника и прикусил хрящик, мелко и часто задвигав бёдрами. Схватившись за кудри, Крис развернул чужую голову в бок и впился жадным поцелуем в губы, перехватывая каждый новый звук.
— Сильнее! Ещё! — выкрикивал Том, прогибаясь в спине и сам насаживаясь на член. Он получил звонкий шлепок по заднице, от чего на секунду замер, а после растянул губы в усмешке и снова завилял задом.
Стоны мешались со звоном редких шлепков и хлюпаньем смазки, жаркие звуки заполонили весь разум и вскоре британец затрясся в новой волне оргазма. За ним поспешил и Хемсворт, вжимаясь плотно в ягодицы.
— Если я… не смогу полапать тебя… во время секса, — Хиддлстон поднял раскрасневшееся лицо, — то хрен тебе, Хемсворт, а не мои британские острова!
— Не волнуйся, — усмехнулся Крис, — у меня ещё много других фетишей.
Том фыркнул и поджал под свою грудь связанные руки, попытавшись развязать ремень, но его подняли на руки и понесли в душ, после которого их наконец ждал долгий и безмятежный сон и такая же жизнь.