Рагнарёк любви

      Не хотелось никуда выходить из своего номера. Не хотелось идти по улицам, над которыми сгущались тучи и дул холодный ветер обволакивающих со всех сторон. Не хотелось быть там, где будет он. Видеть снова эти глаза, слышать этот голос… тогда точно поедет крыша! И это всё относится не только к Тому, и не только к Крису. Это их общая проблема, созданная из-за страха и любви.       Но разве можно оставлять весь пройденный путь, перекрыв его большим булыжником посредине? Нет. Поэтому Том с привычной улыбкой расправляет плечи, выпрямляется и идёт на работу. Поэтому Крис выгоняет из головы мысли о последних двух днях и идёт на работу. И уже на студии, видя друг друга, они мысленно кричат, но на людях подходят и дружески обнимаются.       — Сегодня устраиваем побег, братец! — весело прикрикнул Хемсворт.       — Чур, я тебя обманываю.       — Это мы ещё посмотрим.       И под сопровождение скептических взглядов актрис, они удалились со сцены. Видимо, женщины действительно являются более проницательным родом человечества, ибо не заметить такие простые вещи, по их мнению, просто невозможно было! Неужели, эти два остолопа не посмотрят друг другу в глаза и не скажут всю правду, чтобы никто больше не мучался глядя на них.       — Если они сегодня же не потрахаются, я сама запру их в кладовке, — произнесла Тесс, нервно отхлёбывая кофе.       — Нет, в кладовке неудобно, лучше снять им отдельный номер.       — А камеры там будут?       — Джефф, а ну брысь из женских разговоров!       Бланшетт схватила свой парик и кинула его в Голдблюма, который схватил его и пообещал продать за несколько тысяч долларов. Хорошо, что Тайка не услышал этот разговор, иначе бы требовал свои 70% на основании… на основании владения всем этим зверинцем. Режиссёр он, в конце концов, или нет?       Том в гримёрке перечитывал в который раз написанные им стихи. Интересно, если зачитать их Крису, как он отреагирует на это? Всё же, там ни разу не упоминалось его имя, а значит, он вряд-ли поймёт, что эти строки о нём. Он же такой… нет, Крис далеко не глупый, таковым является сам Хиддлстон, который разрывает собственную душу на мелкие кусочки, тянущиеся как резина в разные стороны. Его же чувства пожирают изнутри, съедая одну артерию за другой, кусая за вены и вырывая их с корнем, принося нескончаемую жгучую боль.       — На сцене ты — Локи, — шептал себе под нос британец, поднимая голову и глядя в своё отражение. — Я Локи Лафейсон. Бог Лжи и Обмана. Актёр, скрывающий свои чувства.       Он поправил свой парик с длинными волосами и смело вышел из гримёрки, направляясь на зов Вайтити.       Сцена была простой: побег с Сакаар, душераздирающий разговор братьев, которые решают пойти каждый своей стезёй. Победа над воинами и удачный улёт старшего. Крис и Том встали на место «лифта» и улыбнулись друг другу. Будто и не было позавчерашнего вечера; не было касаний и тревоги; были лишь они. Лучшие друзья. Актёры. Коллеги.       Их разум чист, он не забит какой-либо лишней информацией, и слова выливаются ровной дорожкой. Без перерывов и долгих неположенных пауз. На лицах нужные эмоции, никаких улыбок или слёз. И вот, двери лифта открываются. Перед ними четыре стражника…       — Твою мать! — выкрикнул Хиддлстон, почувствовав, как его нагло отрывают с пола и кидают. Просто. Кидают. Как тряпичную куклу.       Смех съёмочной площадки привёл его в чувство. Он поднял лохматую голову и оглянулся на замершего на месте, в неком испуге, Хемсворта. Кажется, тот сам не понял своих действий, поэтому пытался перезагрузиться. Но, увы, он человек, и этого не получалось.       — Какого чёрта это было?! — выкрикнул Томас, поднимаясь на ноги и отряхивая себя от пыли.       — Я… я думал, так будет эффектнее, — оправдывался Крис, виновато щурясь.       — Эффектнее меня бросить в стражей?! Хемсворт, я тебя сейчас…       — Отставить резню! — вытирая слёзы от смеха, Вайтити поднялся со стула. — Хемс, идея неплохая.       — Что?! — Хиддлстон крякнул и ошарашенно взглянул на режиссёра.       — Только надо будет переснять этот дубль… Придумайте что-нибудь… о! Назовем это «На помощь»!       — Никаких «На помощь» и точка! --возмутился британец.       — Именно, так и скажешь! — Тайка похлопал актёра по плечу и подтолкнул его к Крису, улыбка которого выражала простую эмоцию «ой».       Видимо, спорить с Вайтити было себе дороже, поэтому Том устало вздохнул и поплёлся обратно на своё место. Крис, конечно, и раньше отличался своим умением импровизировать, но обычно он… предупреждал о внезапных планах, а тут нагло взяли и кинули. Причём как взяли… за зад взяли! А может, Тому просто показалось. Он размышлял над этим в течение второго дубля, пока его снова не оторвали от земли.       Нет, не показалось.       Чужая ладонь точно лапала его за зад эти несколько секунд перед полётом. И ведь можно же было ухватиться выше, но вот именно так, по всей видимости, решила рука.       — Том, ты в порядке? — над лежащим на полу британцем склонилась Бланшетт, она подала ему руку, которую тот тут же обхватил и поднялся.       — Он. меня. лапал, — произнёс с расстановкой Хиддлстон и поднял взгляд на женщину. Та лишь издала тихий смешок и усмехнулась: тоже мне, удивил. — Хемсворт! — Том обернулся к Крису, который подпрыгнул на месте от этого пронзительного окрика. — Какого чёрта?!       — Да что опять не так?! — возмутился мужчина. — Дубль отснят, всё в порядке, летать тебе больше не придётся!       — Ты меня за зад трогал!       На это заявление повернулась всё съёмочная труппа. Несколько десятков пар глаз вылупились на противостояние австралийских и британских берегов. Крис, явно растерявшийся от такого утверждения, шумно сглотнул и гордо задрал подбородок.       — Не было такого! Ложь и провокация! Я просто тебя швырял, — с большей уверенностью произнёс Хемсворт.       — В этом и дело, Хемсворт, что легче бы тебе было меня швырять держа за спину, а ты… ты… ты лапал меня!       — Да тебя не полапаешь нормально в этом костюме! Задницу себе накачал, а виноват я! — Крис тут же замолк, вжав голову в плечи и кусая себя за язык. Нашёл что сказать, конечно.       — То есть, ты признаёшь, что трогал меня за зад?       — Да пошёл ты, Хиддлстон! — Крис зарычал и отбросил от себя полотенце, которое держал всё это время.       Он скрылся за сценой, а через десять минут по затихшему месту послышался звук захлопнутой двери. Тайка, наблюдавший эту драму с трубочкой из-под сока во рту, медленно повернул голову к озадаченному Тому, который также медленно оглядел всех вокруг. Он покраснел от злости и ненависти, и самое главное, он не знал откуда возникли эти чувства. Ему просто хотелось кричать, и чего он вообще доколебался до Криса? Может, это действительно было так удобнее, а Том просто параноик, который ни себе, ни людям жить не даёт.       Всё же коротко закричав, Хиддлстон скрылся следом за австралийцем, быстрым шагом дойдя до своей гримёрки и закрываясь там на ключ. Он упал на небольшой диван, спрятал лицо в ладонях и издал стон мученика, желая поскорее это всё закончить. Дело было не в самих съёмках, а в том, как теперь они будут дальше идти. Зная Хемсворта, он ещё долго может обижаться и злиться за такое глупое и дурацкое обвинение. Это могло повлиять не только на их отношения, а на работу в целом. А что скажет Эльза, узнав об этом инциденте?       Снова ураган мыслей нахлынул с такой мощностью, что своим кручением вызвал пульсирующую головную боль. По вискам заколотили молоточки, а новые ненужные мысли всё приходили и приходили, занимая любое свободное место в хранилище.       Крис счёсывал костяшки об стену. Он пытался унять гнев внутри, вызванный… к самому себе. Нужно было сказать правду. Нужно было сказать ещё раньше о своих чувствах, о том, что он ощущает при виде Тома. Нужно было сказать сейчас, что да, он специально трогал Тома за зад, потому что ему надо было хоть как-то утолить животный голод, ежедневно растущий с невероятной силой. Самоконтроль — вот о чём мужчина любил так часто говорить, а сам… а сам не может контролировать свои чувства, свои действия, порождая за собой новые проблемы.       Боль с рук перешла на живот и спину. Хемсворт обессиленно коснулся лбом прохладной стены и шумно, тяжело задышал. Кровь внутри него бурлила от всего, что настигло тело и душу в один чёртов момент.       — Так больше продолжаться не может, — говорят они одновременно, но не слышно друг для друга.       Костюмы и парики летят на пол, потому что они должны быть настоящими, чтобы рассказать всю правду. В футболках и шортах холодно, но это не имеет никакого чёртового смысла. Хлопок двух дверей и они замирают в нескольких метрах друг от друга, глядя в глаза.       В глаза, у которых нет защиты, нет стен, перекрывающих все искренние эмоции и переживания. Взгляд которых заставляет дрожать, но не отступать. Сколько шагов они сделали? Сколько раз за эту минуту выдохнули? Наверное, мало, но разве это играет роль, когда горячие губы австралийца прижимаются в глубоком, грубом поцелуе. Когда тёплый язык скользит внутрь рта и сплетается с чужим. Том отстраняется на мгновение, смотрит на губы, а затем в глаза. Его щёки пылают, он собирается что-то сказать, но вместо этого дарит Крису обыкновенную пощёчину.       — Я ненавижу тебя, Хемсворт! — шепчет он, хмуря лоб. — Ненавижу до такой степени, что люблю! — его ладони хватают бородатое лицо и поцелуй возобновляется.       Тихий стон срывается с губ обоих актёров, Крис разворачивает Тома спиной к стене и зажимает между ею и своим телом. Да, именно об этом он мечтал в последнее время: прижать, поцеловать, овладеть. Ощутить каждый вздох как можно ближе, услышать шёпот, увидеть радужку глаз так близко, как никогда.       — Том, ради бога, — выпаливает Хемсворт, сжимая в крепких объятиях выгибающееся тело.       — Сейчас или никогда, Крис, — шепчет в ответ британец и в мгновение оказывается завлечён в гримёрку.       Чья она — Хиддлстон понимает не сразу, он слишком увлёкся крепким телом, так страстно его обнимающим. Не было времени, чтобы услышать не запах чая, а горького одеколона. И теперь понимание происходящего до него доходит слишком быстро: он у Криса. Они у Криса. Сейчас к чёрту потрахаются на неудобном диване!       Хемсворт роняет любовника на кожаное покрытие, нависает сверху в новом зверском поцелуе, сжимая пальцами ткань футболки и в следующее мгновение снимая её с податливого тела. Поцелуи горячим дождём скользят по длинной шее, кусают кожу возле ключиц, оставляя едва видный след от укуса. На это Том реагирует сорванным коротким стоном, вплетая свои длинные пальцы в волосы Криса и сжимая их на затылке.       — Я слишком долго этого ждал, — говорит он, раскрывая рот от нового стона, когда шершавый язык проскальзывает по соскам. — Терпел… боже, Крис, я писал тебе стихи! Я думал, я думал…       — Тише, — Хемсворт поднимается к лицу и смотрит в любимые глаза. — Я знаю, что ты чувствовал, и что чувствуешь сейчас. Том, если бы ты только сказал… если бы хотя бы намекнул…       — Ты сильнее меня, Крис, во всех смыслах, почему же ты не сделал первый шаг?       — Потому что я не такой сильный, как тебе кажется, — Хемсворт мягко целует тонкие влажные губы и шумно вздыхает. Он ощущает, как пальцы британца забираются под его футболку, оглаживают пресс и едва царапают смуглую кожу. — Мы так долго откладывали начало, что теперь, кажется… немного перевыполняем план.       — Нет, всё идёт так, как надо, Крис, поцелуй меня и, если ты действительно отдаёшь себя мне, овладей.       Мужчина коротко улыбается и углубляет поцелуй. Позволяет снять с себя футболку и прижимается своим горячим телом к чужому, чувствуя стадо мурашек от долгожданного прикосновения. Они сжимают друг друга в крепких объятиях, царапают бока и спину, оставляя друг на друге свои следы. Шорты с нижним бельём падают на пол с тихим шелестом, и он не оставляет отпечатка в памяти. Там занимают место стоны и тяжелые вздохи, пробуждающие внутри то самое тепло, которого не хватало всё это время каждому из них.       Крис поднимается на дрожащих руках, скользит жадным взглядом по распростёртому телу, останавливается на прямом длинном члене и не стесняется коснуться его шершавыми подушечками пальцев, вызывая у любовника дрожь по животу и короткий выдох.       — Чёрт, подожди, — австралиец нехотя слезает с дивана и рывком оказывается возле ящика, судорожно там что-то выискивая. Том заинтересованно приподнимается на локте и внимательно изучает задний вид Криса. Это замечает и сам Хемсворт в отражении зеркала, на что усмехается и демонстративно выпячивает зад.       — Так нечестно! — ворчит Хиддлстон, обиженно поджимая губы.       — Уже иду тебя задобрить.       Крис поворачивается с тюбиком какого-то крема в руках. Кажется, он стырил его когда-то давно у гримёров, потому что крем был с запахом вишни. Так что… почему бы и нет? Пару секунд, и он снова нависает над телом, скользит мокрыми пальцами по животу, оставляя холодящий след за собой. Не забывает коснуться члена и уже потом спускается между ягодиц, касаясь сжатого колечка мышц. Том закусывает губу и разводит ноги шире. Что делать? Понятия он не имеет, поэтому просто поддаётся инстинктам, которые замечательно контролируют его тело и разум в данный момент. Крис выдавливает ещё крема, пытается расслабить тело под собой короткими поцелуями и ласками к соскам, и когда наконец чувствуется расслабление, он толкает один палец внутрь горячего нутра.       Непонятные ощущения заставляют вздрогнуть Хиддлстона, он выгибается в спине и цепляется пальцами за широкие плечи, притягивая к своим губам. В поцелуе тонет задушенный стон и тихий всхлип, и эти звуки заставляют Криса двигаться медленно и плавно, касаясь подушечкой пальца мягких стенок и несильно их растягивая, чтобы совсем скоро протолкнуть и второй палец. Новый вздох, новый стон. Хемсворт сжимает свободной рукой запястья любовника и держит их над кучерявой головой, не давая двинуть ими. Странные чувства меняются на тягучее удовольствие внизу живота, а при касании к заветным точкам член британца жалобно вздрагивает и выделяет новую каплю смазки.       Рука Криса постепенно набирает ход, вталкиваясь в растянутое отверстие резкими и глубокими движениями. Его взгляд направлен только на красные щёки и влажные от слезинок глаза. Но он знает, он слышит, что не от боли или печали эти слёзы. Тому хорошо. Однозначно. Это видно, когда он прогибается от очередного толчка, когда быстро облизывает пересохшие от частого дыхания губы, когда раскрывает глаза и взглядом требует ещё.       И после очередного такого хищного взгляда у австралийца срывают тормоза. Он вытаскивает пальцы под недовольный стон, вжимает Тома в обивку дивана, крепче пережимает ему запястья и плавным, коротким движением толкается внутрь. Хиддлстон вскрикивает, но тут же затыкается поцелуем. Он пытается вытащить свои руки из широкой ладони, но добивается только смены положения: теперь его руки по бокам от головы и всё также беспощадно вдавливаются в диван. С губ Криса срывается рычание, когда горячие мышцы обхватывают его толстый член. Он напрягает каждую часть своего тела, чтобы не сорваться сразу на быстрый темп, потому двигается резко, но коротко, почти не сдвигаясь с места.       — Мгх, Крис, — Хиддлстон поднимает голову, приоткрывая губы. Его ноги изящно обхватывают широкие бёдра, и пятки давят на напряжённые ягодицы. — Ах, я… я чувствую тебя… в себе. Ты так глубоко!       — Я не смогу, — Крис шумно сглатывает и сжимает челюсть. — Долго держаться.       Британец прикрывает и коротко кивает головой, разрешая мужчине начать двигаться, что тот и поспешил. Член медленно скользит между пульсирующими стенками, вызывая у обоих любовников жаркие и протяжные стоны. Они пытаются прижаться друг к другу как можно плотнее, ощутить каждую возникшую каплю пота и создать тот баланс, о котором мечтали последнее время. Со временем протяжные и тихие стоны, которые можно было заглушить в поцелуе, меняются на короткие и звонкие, в такт быстрым, остервенелым толчкам. Хемсворт оставляет на руках следы от своих пальцев и рычит в губы, вколачиваясь в податливое тело в последние разы и изливаясь в сжавшиеся мышцы. Горячая сперма обжигает внутри, и собственное же семя ложится на живот. Том хватает ртом воздух и сжимает кулаки до следов ногтей на ладони.       — Крис… Крис, боже.       — Нет, Том, это ещё не «Боже»… У меня на тебя столько планов… переночуешь сегодня у меня? — спрашивает Крис, привычно задорно щурясь.       — С удовольствием, — с улыбкой выдыхает Хиддлстон.       Тесса была послана разобраться с этими драматургами полчаса назад. Однако, вернулась она почему-то без актёров, но со счастливой улыбкой.       — На диване? — просто спрашивает Кейт и получает положительный кивок головой.       — Я так понимаю, съёмки на сегодня откладываются? — Вайтити почесал затылок и раздасованно вздохнул. — Что ж… всем выпить за мой счёт!