Эльфийская песнь

Битва за цитадель Ревин Мауса закончилась. Защитникам города почти полностью удалось исполнить свой план и, уйдя от мелких стычек на улицах, свести все к одной общей схватке, но вот добиться в ней победы они не смогли — в основном потому, что ни одна из боевых аббатис так и не добралась до крепости. В конце концов, подходившие небольшими группами подкрепления стражников иссякли, и вместо них начали прибывать отряды повстанцев. Ход битвы был переломлен и, после еще часа упорного махания оружием — ибо про одну из сторон было известно, что она не берет пленных, и, следовательно, сдаваться никто не пытался — все закончилось победой Синей Розы. Бойцы ходили по коридору и добивали раненых. Правитель Гарет был зарублен неудержимой Элки — после этого военачальнице оставалось лишь послать достаточно большой отряд солдат к воротам, чтобы сопроводить остававшихся там арбалетчиков и аббатису в крепость. Когда это предприятие беспрепятственно совершилось, штурм стало можно считать успешным. Тем не менее, положение повстанцев было все еще очень зыбким. Они контролировали цитадель посереди многотысячного города — если бы вспыхнуло восстание лоялистов, Синяя Роза могла бы оказаться осаждена в только что захваченной ею крепости. Оставался также караул внешней стены, который вовсе не принимал участия в сражении — с ним Элки надеялась вступить в переговоры. Ну а пока самым верным решением было укрепиться в цитадели — благодаря тому, что гарнизон изначально планировал защищать именно ее, здесь было запасено все необходимое для долгой осады. Первым делом командирша приказала солдатам отыскать и выгнать всех слуг, что находились в крепости — не хватало еще, чтобы кто-нибудь из них потом открыл ворота врагу или принялся партизанить... И тут случилось непредвиденное — под видом служанки цитадель попыталась покинуть супруга убитого правителя. Это запросто удалось бы ей, ведь никто из повстанцев не знал ее в лицо — но из-за глупости или жадности она попыталась прихватить с собой кое-какие ценности, и бдительные наемники их обнаружили. Будучи схвачена, женщина сразу же во всем созналась, и ее отвели к Элки. В отличие от своего мужа — возможно, не слишком благородного, но хотя бы весьма сообразительного человека — и его отважных дочерей, градоначальница сразу создавала впечатление глупой и очень трусливой бабы. К ее достоинствам можно было отнести лишь не утраченную еще привлекательность — вообще, она была довольно молода для супруги такого почтенного рыцаря — если те две воительницы, что бились с Элки, в самом деле приходились ей дочерьми, то родить одну из них она должна была лет в пятнадцать, а другую еще до четырнадцати... Что до суровой воительницы, пред очами которой предстала пленница, та и вовсе не относила женскую красоту к достоинствам. При виде искаженного истерикой лица женщины, Элки испытала невообразимое отвращение и сразу же захотела просто вышвырнуть ту из крепости, наплевав на потенциальную угрозу, которую та может представлять, оказавшись на свободе — в самом деле, что могло сделать это жалкое рыдающее ничтожество? Однако трусливая баба опередила презрительный, но милостивый приговор военачальницы: - Молю, сохраните мне жизнь! - прорыдала она, падая к ногам девушки. - Я всего лишь простая женщина! Возьмите меня, как рабыню! Как и в случае с Вероникой, жену рыцаря и императорского наместника не подобало просто так отдавать в рабство — для этого требовалось, чтобы она оказалась лишена дворянских привилегий. Но если юную дочь Иканна пришлось заковывать в колодки, публично позорить, клеймить и зачитывать приговор, то эта охотно опорочила себя сама — тут была как раз та самая «мольба о пощаде в особо униженной форме», которую требовала традиция в таких случаях. Несомненно, градоначальница знала этот обычай и сознательно апеллировала к нему — порядок требовал, чтобы ее слова были подкреплены бесчестящими ее действиями, и начала она с того, что поцеловала сапог Элки — точнее, поцеловать ей пришлось пол, ибо воительница ловко убрала носок от ее лица. Тогда пленница разогнула спину и, ослабив тесемки платья, вывалила наружу обнаженные груди... Вокруг уже начинали собираться заинтересованные солдаты, наблюдавшие за этой сценой с любопытством и возбуждением — у них на глазах аристократка превращала себя в рабыню — будущую подстилку одного из них или общественную шлюху. Высокая блондинка с большими сиськами — при таких данных тридцатилетний возраст не был помехой. Оставалось лишь узнать, какое решение примет безжалостная Элки... Ну а та смотрела на раздевающуюся пленницу с презрением, граничащим уже с ненавистью. Лишь минуту назад она собиралась отпустить ее — теперь же желала злосчастной градоначальнице самой позорной и мучительной смерти. Женщина, так запросто отказавшаяся от своей чести, была для нее отвратительней любого преступника, предателя и врага... Однако пленница неверно истолковала ее грозный взгляд и лишь поспешней продолжила раздеваться. Через полминуты она поднялась на ноги, оставив платье и обувь на полу — теперь на ней были лишь корсет, чулки и кружевные трусики. Две блондинки уставились друг на друга. Помимо цвета волос, они различались во всем — крепко сложенная Элки, натренированные мускулы которой посрамили бы любого мужика, и вытянутая, как игла, пленница, у которой единственными выдающимися частями тела являлись груди и зад, а руки были тонкими, словно ветви ивы... Взгляд одной был решительным и суровым — им, казалось, можно было дробить камни. Другая смотрела на победительницу со страхом и мольбой. - Прошу, позвольте мне обслуживать ваших солдат... - она завершила процедуру своего унижения этой фразой, кланяясь Элки и одновременно стягивая с себя трусы. Все затаили дыхание, ожидая решения начальницы... - Ладно, - буркнула та. В другое время она прикончила бы бесстыдницу, не дав той вымолвить и пары слов, но на этот раз оказалась застигнута врасплох этой трусливой и совершенно ненужной капитуляцией. Если эта баба так стремится стать солдатской шлюхой, просто убить ее будет слишком мягким наказанием — да и бойцы, пожалуй, заслуживали сегодня хоть какой-то награды. - Делайте с ней, что хотите. Мужики едва сдержались, чтобы не закричать «ура». Один из них — наемник, что уже несколько лет служил под началом Элки, и был известен ей, как последний скот — ее мнению о нем, как о мужчине, буквально некуда было падать, потому он уже ничего и не боялся — мигом оказался рядом, потирая руки: - Мэм, можем мы консумировать все это? Слова — это хорошо, но чтобы она не начала потом отнекиваться... - Я же сказала — делай все, что нужно! - рявкнула командирша и демонстративно отвернулась. Ну а отважный подонок, не теряя ни минуты, вытащил из штанов свой член и обратился к новоиспеченной рабыней с фразой, которую он любил говорить женщинам больше всего: - Сосать, сука! Экс-градоначальница взволнованно вздохнула — пусть она с готовностью отдала себя в рабство, публичным сексом ей предстояло заняться явно впервые — но деваться было уже некуда, и, согнув дрожащие колени, она открыла рот... - Чего разинула, как барыня? - заржал солдат. - Я ничего делать не собираюсь. Ты рабыня — ты трудись. Давай, лижи... вот, а теперь губами... ты у меня поймешь, что значит работать в поте лица! - Когда закончишь, выведи на площадь и запри в колодки, - бросила через плечо Элки. - Не хватало еще, чтобы она нам саботаж устроила. Воительница, конечно, слишком хорошо подумала об этой трусливой телке — сейчас та помышляла лишь о спасении своей шкуры, а никак не о помощи родной стране и армии — но Элки скорее рискнула бы тем, что противнику удастся освободить градоначальницу, чем оставила бы ее ночевать под одной крышей с собой... В этот момент к ней подвели еще двоих пленниц — тех самых девушек, с которыми она сражалась. Обе оказались довольно умелыми воительницами — хотя у одной была сломана рука, а у другой нога, они все-таки избежали смерти от рук Элки, а у той в пылу схватки не было времени на добивание, так что, обезвредив противниц, она просто продолжила драться дальше — и в итоге они попали в руки бойцов Синей Розы, которые не решились вот так запросто прикончить такую красоту... - Я же сказала всех добить, - мрачно зыркнула военачальница на солдат. Видимо, увидев, что она пощадила одну пленницу, те решили рискнуть и спросить, не желает ли она помиловать и этих тоже. Но с точки зрения Элки, то было не помилование, а наоборот — самая лютая казнь, которой только может подвергнуться женщина. Эти двое бились отважно и заслужили чистую смерть — так она считала. - Эльза, Хельга, раздевайтесь и молите о пощаде! - внезапно выкрикнула градоначальница, обращаясь к своим то ли дочерям, то ли просто товаркам по несчастью — все еще трудно было понять, кем они друг другу приходятся — уж слишком мала была разница в возрасте. - Молчать, рабыня! - рявкнул насильник-солдат, хватая бесстыдную пленницу за уши и натягивая глоткой на свой член, от чего та издала сдавленный звук, - Никто не позволял тебе разговаривать со свободными женщинами! Твое дело — сосать! - Вот именно, - Элки неожиданно обнаружила, что вполне способна согласиться с этим высказыванием. К счастью, на лицах у молодых пленниц она увидела ту же гримасу отвращения, что скривила ее собственное — и это возвращало ей веру в человечество. - Ну что? Хотите быть, как она?! В ответ та из воительниц, у которой была сломана нога — она стояла, удерживаемая за плечи двумя солдатами — плюнула командирше в лицо. - Я рыцарская дочь! - девушка казалась младшей из двоих, но отваги ей было не занимать. - Обращайтесь со мной подобающе! Кто позволил вам трогать меня руками?! - она дернула плечами, пытаясь освободиться — хотя если бы ей это и удалось, стоять пришлось бы на одной ноге. - Отпустите ее, - распорядилась Элки. Солдаты разжали руки, но попутно толкнули пленницу в спину, так что та упала на четвереньки — то ли потому, что хотели наказать ее за заносчивость, то ли потому, что знали своего командира, и понимали, что сейчас произойдет. - Помолись, - обратилась военачальница к девушке, поднося к ее лицу двойное лезвие своего топора, все еще не очищенное от крови после схватки — те не менее, на нем можно было различить изображение архангела. Юная воительница тоже все поняла и, издав то, что можно было принять за вздох облегчения, поцеловала крыло Максимуса... Лишь самых достойных из своих врагов Элки казнила собственноручно — она не видела за этой девушкой ни одного преступления, за которое ее можно было бы передать палачу. Шагнув в сторону, командирша взмахнула топором и, прямо на глазах у двоих других пленниц, снесла юной воительнице голову. Старшая сестра казненной девушки взвизгнула, градоначальница же заревела в голос. Несмотря на запрет, она вновь высвободила свой рот и прорыдала: - Эльза, пожалуйста! Не глу... - резкий удар в челюсть заставил ее заткнуться. - Таак, похоже сосать молча мы не умеем... Придется сделать все по-другому, - зловеще произнес солдат, которого ни капельки не заинтересовала развернувшаяся у него за спиной сцена казни. Наклонившись, он подобрал с пола кружевные трусики пленницы и затолкал их ей в рот, наполнившийся кровью после его отлично поставленного удара — бедная женщина успела лишь жалобно заскулить, как насильник уже поднял ее с пола за волосы и развернул спиной к себе и Элки с Эльзой — так что рабыня не могла больше наблюдать, как свершится судьба последней. - Не захотела по-хорошему — теперь жопу тебе порву, сука! Нагибайся! Поскольку шокированная градоначальница не спешила исполнять его приказ, а просто стояла, беззвучно рыдая и возведя глаза к небу, он, даже не подумав повторить, вытащил из штанов ремень и со всей силой хлестнул ее по заднице. - Нагнулась! Ноги шире! Шире, я сказал! Руки уперла в колени! - избитой, заливающейся слезами пленнице оставалось лишь подчиниться. После этого мучитель повесил ремень ей же на плечи — так, чтобы концы свисали, напоминая жертве о возможности повторной экзекуции, и засунул палец ей в задницу. - Узковата... У лорда-правителя-то, видать, совсем маленький был. Ну, сейчас мы это исправим! Элки, между тем, всеми силами старалась игнорировать происходящее у нее за спиной. Честно говоря, она до сих пор не избавилась от этого негодяя лишь для того, чтобы посмотреть, когда чаша терпения Небес переполнится, и те пошлют ему подобающую кару. Вероятно, это и называлось «искушать Господа»... - Ну что, а ты? - обратилась воительница к пока еще живой пленнице. Она надеялась лишь, что та проявит такую же стойкость, как и первая, и она сможет казнить ее и покончить уже со всем этим... Однако та, кого назвали Эльзой, ее разочаровала. Конечно, перед ней стоял непростой выбор — только что у нее на глазах обезглавили ее младшую сестру, а на заднем плане насиловали жену ее лорда — и между этими-то двумя судьбами ей предстояло выбрать. И в итоге страх перед смертью оказался сильней. - Я... я буду рабыней... - прошептала девушка и обратилась к солдату, что держал ее здоровую руку заломленной за спину. - Прошу, разденьте меня... - Сука... - разгневанно выплюнула Элки. - Позор всего рыцарства! Это не на меня, а на вас двоих она должна была плевать! - она указала на мертвую голову Хельги, все еще лежавшую на полу. Пленница лишь стыдливо отвела взгляд, но своего решения не изменила. Тогда воительница взяла девушку за подбородок и «вернула» ей тот плевок, которым наградила ее казненная Хельга. - Сделайте с ней то же, что и с той! - объявила она обрадованным солдатам. - Потом обеих заклеймить и в колодки. Сказав это, она собиралась убраться отсюда куда подальше, но тут к ней подошел Артур. Помимо самой Элки, Ампутатор был единственным, кто сегодня справился с боевой задачей на отлично — защитники цитадели так и не получили никаких подкреплений со стороны борделя. И даже пресловутые ревинмаусовские проститутки были мирно оставлены захватчиками на своих рабочих местах — словом, Артур и его бойцы буквально превзошли себя. Тем не менее, паладин был чем-то обеспокоен. - Вам стоит кое-что увидеть, командир, - объявил он. - Выражайтесь конкретнее! - потребовала Элки, раздраженная не столько словами рыцаря, сколько всем, что случилось до этого. Прямо сейчас она не знала, как ей повернуться, чтобы не смотреть на шлюх — позади насиловали градоначальницу, а спереди стремительно избавляли от одежды молодую воительницу... - Пойдемте со мной, - попросил Артур, все еще не желая называть предмет разговора. Воительница сердито дернула плечами, но послушалась — она ведь все равно собиралась уходить... К сожалению, паладин отвел ее к месту, где концентрация падших женщин на квадратный метр была еще выше — а именно к стоявшим по ту сторону крепостного рва колодкам. Поскольку город был большим, преступниц для публичного наказания в нем тоже было предостаточно. Вдоль края площади тянулись семь колодок, из которых лишь одни были пусты — вероятно, именно в них покойный градоначальник угрожал заковать Элки. В остальных уже стояли обнаженные заклейменные женщины, повернутые лицом к крепостной стене и задницами «к народу». Все было почти так же, как и неделей раньше в замке Райен — вину преступниц любой желающий мог проверить по прибитым к столбикам приговорам. Если бы Элки хоть сколь-нибудь это интересовало, она могла бы узнать, что одна из шести женщин обвинялась в супружеской измене — за такое ее запросто могли бы лишить жизни, но существовал и другой вариант, более прибыльный для мужа, хоть прибегали к нему лишь самые бесстыдные мужики, которых не волновало, что их бывшая жена станет чьей-то подстилкой. Про таких ходили многочисленные анекдоты — якобы, порой тот самый мужчина, с которым неверная жена наставляла рога супругу, впоследствии приобретал ее, приговоренную к продаже в качестве рабыни, «ко взаимному удовлетворению» — один получал деньги, другой — желанную женщину... В данном же случае сама продажа пока еще не свершилась, и изменница стояла в колодках с заклейменной задницей. Следом за ней красовались две воровки — одна уже довольно почтенного возраста, из-за чего смотреть на нее было не слишком приятно, другая — юная и довольно привлекательная. Этих в рабство никто продавать не собирался — клеймение и осмеяние были в данном случае не прелюдией, а самим наказанием. А вот следующие узницы могли лишь позавидовать этим двоим, ибо их не только заковали, но и хорошенько оприходовали — даже сейчас, в полдень, их растраханные задницы и покрытые засохшим семенем бедра выглядели весьма пугающе, и страшно было подумать, что стало бы с ними к вечеру, не случись в городе война... Словом, то были рабыни, приговоренные не только к клеймению, но и к общественному использованию. Первой стояла хрупкая на вид девушка — на самом деле, то была полунека, и знающий человек сказал бы, что она с легкостью заборола бы остальных пятерых пленниц даже с закованными руками. Приговор гласил, что это — рабыня-проститутка, убившая клиента. Таких ничего хорошего не ждало, независимо от национальности — после многократного «использования» всеми желающими она должна была стать собственностью семьи убитого — и лишь от мстительности или испорченности этих людей зависело, каким образом они с ней поквитаются... В приговоре следующей заключенной значилось, что она — изменница, участвовавшая в вооруженном мятеже против императора. Ни Артуру, ни Элки эта женщина не была знакома, но они не могли знать всех повстанцев по всей стране, так что информация нуждалась в тщательной проверке — однако паладин вел командиршу не к закованной воительнице, а к последней пленнице, которую солдаты как раз освобождали из колодок. Формулировка приговора почти не отличалась от предыдущей — и все же для Артура, разница, очевидно, существовала. Элки внимательно посмотрела на эту женщину, ожидая, что увидит что-то необычное. Узница была в ужасном состоянии — любой, кто немного разбирался в рабынях, сказал бы, что эта находится в плену уже далеко не первый день. У нее было такое же выражение лица, как у одной из тех эльфиек после тяжелого рабочего дня в борделе — когда она уже с трудом понимает, кто к ней пришел, но в каждом видит очередного клиента, которого хочешь не хочешь, а придется обслуживать. Покрытое следами наказаний тело также говорило о длительном пребывании в руках у палачей. Если очень хорошо присмотреться, то можно было понять, что когда-то это была относительно молодая и привлекательная женщина с длинными каштановыми волосами и стройным телом. Теперь же перед Элки стояла затраханная рабыня в худшем смысле этого слова... и все же воительница хоть убей не понимала, что это должно значить. - Сэр Артур? - недоуменно повернулась она к рыцарю. - Это — мать Аполлинария, мэм, - гробовым голосом доложил тот. - Капеллан крепости Белой Цапли и сестра сэра Жерара — изначального командира нашей роты.

***

Тот же вечер, что принес парочку неприятных потрясений Элки и ее воинам, не говоря уже о жителях захваченного ими города, выдался весьма неудачным и для принца Серки. Сначала он обнаружил, что на закате маскировочный туман лучше вообще не использовать — номинально «невидимые» зомби начинали сверкать и переливаться всеми цветами радуги, привлекая к себе больше внимания, чем если бы маскировки вовсе не было. Впрочем, это не стало большой проблемой в данном случае — с двумя батальонами мертвых воинов у Серки было более чем достаточно сил для захвата замка... Однако принц был слишком творческой личностью, чтобы просто задавить сопротивление горой гнилого мяса — пока он пытался подвести свои войска к воротам крепости незамеченными, это было хотя бы интересно. Затем же зомби в самый неподходящий момент принялись рассеивать свет, часовые их заметили и начали палить со стен — что было в меру бессмысленно, ибо хотя сверкание и демаскировало отряд, оно же мешало стрелкам нормально прицелиться — люди стреляли «куда-то в ту сторону», а учитывая небольшое количество арбалетов у защитников крепости, урон для осаждающих был сведен к минимуму. Тем не менее, Серке очень быстро стало скучно от такой войны, и, чтобы спасти день, он решил сразиться с кем-нибудь сильным. Об отсутствии Стилфиста он знал — вся его операция была построена на том, что грозного храмовника нет на месте — но все еще надеялся застать хотя бы печально знаменитую леди Винтерхилз. Если же беглая рабыня сказала правду, и Элки также отсутствовала, там должен был быть хотя бы тот престарелый рыцарь из имперской Десятки — сэр Амрод. Хотя бы это уже было бы достойным поединком... но и этого не случилось. Вампир взлетел на стену, отметил мысленно ничтожное количество защитников — теперь он уже был готов поверить словам той эльфийки — и принялся искать кого-то, похожего на командира гарнизона... Приказы солдатам раздавала темноволосая девушка с нагинатой — слишком хиленькая и по-простецки одетая, чтобы быть Элки... Тем не менее, Серка решил, что для начала сойдет и такая добыча, и набросился на воительницу. Это было позорно — она показала два неплохих удара нагинатой, не способных, однако, поспеть за скоростью принца-вампира, ну а в ее собственной защите было неимоверное число дыр... Поняв, что здесь достойного шоу ждать не следует, вампир одной рукой схватил ее за горло, оторвав от земли, а другой обезоружил. Что ж, по крайней мере трепыхалась она знатно — Серке на ум пришла забавная идея, и он взмыл воздух прямо с отчаянно и бесплодно пытающейся вырваться девушкой. Взлетев на одну из крепостных башен, он встал на мерлон, одной рукой держа пленницу над пустотой. - Сдавайся, девочка, - предложил он. Солдат-арбалетчик, на присутствие которого принц не обратил внимания, неожиданно быстро опомнился и попытался выстрелить ему в спину — однако вампир, не глядя, перехватил свободной рукой болт и метнул обратно, пробив своему несостоявшемуся убийце горло. Единственная зрительница, для которой было устроено это представление, его, однако, не оценила — она была слишком сильно напугана, чтобы осознать, что происходит вокруг, и просто продолжала вырываться. Тогда вампир разжал хватку, и горе-воительница с воплем полетела вниз. Ну, теперь-то она должна была понять, что происходит... Серка поймал ее уже у самой и земли и, схватив на этот раз уже за ногу, снова поднял на башню. - Еще одна попытка, - объявил он девушке, сердце которой колотилось так громко, что вампир мог слышать его даже сквозь шум битвы. В другой день он завладел бы ее телом и ее горячей кровью прямо здесь, на башне — но, к сожалению, все это сражение было таким убогим, что не могло даже заставить его проголодаться... - Я сдаюсь, пощадите меня... - по счастью, имперские наемницы не страдали излишним упорством, точно так же, как и эльфийские шлюшки — они могли сколько угодно ломать из себя гордых и неприступных, пока их жизням ничего не угрожало, но стоило как следует припугнуть — сразу сдавались на милость победителя. Глупые создания, которые думали, что в этой жизни им есть, что терять, и потому боялись смерти... В данном же случае покладистость пленницы была весьма кстати — если бы она продолжила раздражать Серку, третьего шанса он бы ей не дал. - Так, ну и где у вас тут командир? - осведомился вампир, опуская свою добычу на крышу башни. Воительница посмотрела на него снизу вверх взглядом, полным паники и возмущения жизненной несправедливостью — она бы точно не смогла лгать в таком состоянии. - В комнате у себя... - выдавила из себя девушка, и по голосу Серке показалось, что сейчас она ненавидит своего командира даже больше, чем его. Принц и сам был в легком недоумении — что за командир сидит у себя в комнате, когда его замок штурмуют? Тем не менее, он решил просто пойти и разобраться во всем сам. - И как же мне туда пройти? - Вон в той башне, вверх по винтовой лестнице, третий этаж, - пленница без лишних проволочек указала путь — ей, вероятно, хотелось как можно скорее узнать, какая участь ее ждет... быть может, она надеялась, что он побежит сражаться с капитаном и «забудет» ее здесь? Серка усмехнулся. - Пока меня нет, разденься и умойся. Будешь грязная — отдам тебя зомби, - с этими словами он оставил ошеломленную пленницу в одиночестве и устремился к комендантской башне... И там его ждало самое большое разочарование сегодняшнего дня. Проклятая девчонка не потрудилась упомянуть — и он сразу решил, что простым сексом с зомби она у него за это не отделается — что ее командир мертв. Седой рыцарь лежал на столе, уже практически готовый к погребению. Рядом на табуретке сидела молодая блондинка с короткими волосами и острыми эльфийскими ушами... черт, и почему все женщины, что попадались ему сегодня, имели такой скучный типаж? На их фоне та сисястая красотка, которую он отдал Офейгуру, казалась уже почти богиней... - Что с ним случилось? - поскольку никого, кроме эльфийки, в комнате не было, Серка обратился за разъяснениями к ней. - Умер, - девушка, похоже, ничего не знала о происходящем снаружи и нападении на замок — потому появление вампира застало ее врасплох. Скованная ужасом, она даже дышала очень осторожно — но все-таки выдавила из себя ответ на вопрос. - Сам собой? - раздраженно уточнил принц. - Он... он уже почти не ходил... - попыталась оправдаться напуганная эльфийка, словно в смерти капитана была ее вина. - И когда это произошло? - Сегодня утром. - Уууу... - Серка едва удержался от того, чтобы неаристократично почесать у себя в затылке. Что он имел по итогам операции? Испытываемое оружие оказалось неудобным в использовании и сильно замедляющим армию. Принцесса Сарья, за которой он и пришел, упорхнула не пойми куда. Углубляться во владения Империи, имея при себе лишь два батальона, будет подлинным безумством — может, у них в стране и бардак, но как только имперцы прознают о вторжении нежити, то мигом объединятся против него... И, чтобы сделать эту тщательно спланированную операцию полностью провальной, единственный достойный противник, поединок с которым мог бы возместить принцу моральный ущерб, умудрился помереть от старости буквально в день его прибытия! Могла ли это быть кара судьбы за то, что он попытался избежать встречи со Стилфистом и завладеть призом в его отсутствие? Серка не верил в судьбу — но в некоторые дни оставаться скептиком было уж очень сложно... Что тут можно было сделать? Еще не поздно оживить мертвого рыцаря и получить для своей армии неплохого зомби-капитана, но другие аристократы подняли бы его на смех — мол, принц похищает для своей армии мертвые тела стариков, словно побирающийся нищий... Серка быстро отказался от этой идеи. - Девственница? - спросил он, вновь переведя взгляд на юную эльфийку. - А? Да... - выдохнула та с самым искренним ужасом в глазах. Впрочем, вампир и так уже узнал ответ по запаху. Ни слова больше не сказав напуганной девушке, он направился к выходу. Хоть аристократам и простолюдинам было не понять проблем друг друга, решали они их очень схожими способами. На данный момент недовольство принца достигло наивысшей отметки — но кровь, вино и женщины все еще могли это исправить. - Офелию мне! - потребовал Серка, выйдя из башни на двор. Пока он отсутствовал, зомби уже выломали ворота и ворвались в замок — вот-вот они должны были подавить последние попытки сопротивления. Разумеется, рабыни дожидались принца в лагере — но как только он отдал приказ, несколько воинов отправились за ними и через какое-то время вернулись с двумя эльфийками. Либра, одетая в кружевное белье кроваво-красного цвета, придававшее ее худенькому телу аппетитность, и в туфлях на высоком каблуке, в которых ей наверняка адски неудобно было топать сюда по ухабам, вела на поводке Офелию, что кое-как ползла следом за ней, в голос воя от боли. Причиной страданий пепельноволосой эльфийки был ее диковинный наряд. Железный бюстгальтер настолько тугой, что сводил лопатки за спиной, имел отверстия для сосков, снабженные винтами, позволявшими делать их сколь угодно уже — и сейчас эти винты были затянуты до такой степени, что по «бронелифчику» сочилась кровь из грудей рабыни... Но это была еще детская игра по сравнению с массивными металлическими трусами — в тех были два отверстия с резьбой, куда закручивались винты с навершиями в форме головки члена — очень большого члена. Это было орудие казни — и хотя убивать Офелию никто не собирался, она уже в полной мере должна была оценить возможности его использования... А Либра в своей потрясающе чистой и справедливой мстительности не потрудилась даже заткнуть рот бывшей начальницы кляпом, наслаждаясь ее стонами и даже редкими мольбами о милосердии. И вот в таком виде эльфийки предстали перед своим повелителем. Либра поставила свой каблук на спину Офелии, заставляя ту прижать голову к земле — как будто та сама бы этого не сделала. - Освободи ее, - распорядился Серка. Он сам назначил своей рабыне такое наказание, но сейчас ему были нужны таланты истинной садистки — и Либра для такого была, честно говоря, слабовата. С заметным сожалением русоволосая эльфийка ослабила винты и сняла со своей боевой подруги пыточные устройства. Ну а та, даже не дожидаясь, пока ее освободят, уже припала к ногам господина, слезно — и, несомненно, искренне — благодаря его за милосердие. - Офелия, - окликнул ее вампир. - Мой принц? - эльфийка задрала голову под невозможным углом, чтобы посмотреть ему в глаза, не отрывая притом рук от его сапог. - Найди всех баб в этом замке и организуй мне культурное мероприятие, - распорядился Серка. - И учти — меня уже достаточно разочаровали сегодня. Я не расположен слушать визги, протесты и оправдания. Местная темница и все наши игрушки в твоем распоряжении. Постарайся. - Слушаюсь, господин! - выдохнула рабыня, напуганная и счастливая одновременно. Либра, стоявшая позади, сглотнула. Никогда за все время их совместной службы она не видела командира в такой ярости, как сейчас... Можно было лишь посочувствовать местным бабам — и молиться, чтобы их оказалось достаточно много, и руки Офелии не дошли сегодня до нее.

***

Принц очень сильно преувеличил размеры местной темницы в своем воображении — прежде всего, из-за своего статуса он довольно редко посещал учреждения такого рода и судил в первую очередь по подвалу своего фамильного поместья — ну а тот свободно вместил бы (и, по сути, вмещал) целый батальон пленниц. Тюремные же камеры старой имперской крепости предназначались для содержания всего нескольких заключенных — Офелия никак не смогла бы впихнуть в одну из них всех женщин, которых ей удалось отыскать и захватить при помощи хозяйских зомби — а если бы и впихнула, места на показательную экзекуцию уже точно не хватило бы. В самом деле, у нее здесь были две воительницы из гарнизона, пяток крестьянок, которым не повезло оказаться в замке во время штурма, пара человеческих проституток и шесть эльфиек — словом, целая толпа баб, из которых следовало отобрать нескольких для «культурного мероприятия». Честно говоря, Офелия была несказанно рада тому, что может иметь дело со своими соотечественницами — это значительно повышало ее шансы на успех. Но даже в самом-самом крайнем случае, если все местные рабыни окажутся круглыми идиотками, они с Либрой все еще могли рискнуть и вытянуть все мероприятие на себе — всего-то одной нужно будет угодить принцу, а другой — взять на себя гостей... им обеим было не впервой. Словом, любимая рабыня принца чувствовала себя вполне уверенно — она скорее радовалась этой возможности выплеснуть на кого-то злобу после сегодняшнего наказания... Поскольку, как уже было сказано, места на серьезный разговор с пятнадцатью пленницами в камере не хватило бы, Офелия построила четырнадцать из них вдоль стенки прямо в тюремном коридоре — лицами к стенке и задницами к себе. Проходя вдоль цепочки, она ударяла каждую из рабынь розгой по спине, а затем просовывала пальцы им в дырочки — во-первых, чтобы получше изучить «товар», а во-вторых — посмотреть, как они будут дергаться и сопротивляться. Разумеется, руки пленниц были закованы в кандалы и оказать настоящего сопротивления они не могли — хотя некоторые все же пытались. Офелия смогла наметить несколько жертв для показательной экзекуции — и первой из них стала юная эльфийка, которая вовсе не сопротивлялась, но весьма заметно дрожала от страха. Поднаторевшая в пытках вампирская прислужница знала, что продемонстрировав жестокость по отношению к самой слабой, вызовет смятение и гнев у остальных — это было ее первой задачей. - Ты, - она развернула жертву лицом к себе. Юная эльфийка лет пятидесяти на вид, которую Офелии было ни капельки не жалко, зажмурилась от страха. Конечно, с вампирами она была знакома лишь понаслышке и даже не представляла, что ее ждет... - Назовись. - Я Мме...Мелони Ввы...высокопламенная, госпожа... - заикаясь произнесла девочка. В ее маленькой головке явно не укладывалось, почему в роли палача перед ней стоит другая эльфийка. Тем не менее, она, очевидно, была достаточно хорошо воспитана — как в качестве эльфийки, так и в качестве рабыни. - Ра...рабыня господина Лукания... В другое время Офелия похвалила бы соплячку за такой ответ, но сейчас ей была нужна жертва для показательной казни, потому юная рабыня получила шлепок по промежности, заставивший ее завизжать. - Чья ты рабыня — решать не тебе, - сурово отчеканила Офелия. - И никаких слез быть не должно — ты должна быть счастлива служить своим новым господам. - Я...Ааай! - девочка открыла было рот, но получила еще один удар по срамному месту, которое даже прикрыть толком не могла, поскольку ее руки были скованы за спиной. - Я разрешала говорить? - задала риторический вопрос мучительница. - Твой рот — не для болтовни. Сейчас ты это поймешь... Либра, намордник. Вторая экс-воительница, ассистировавшая Офелии, передала ей один из нескольких «намордников» — то была железная полумаска, закрывавшая нижнюю часть лица. При этом она фиксировала рот в разинутом положении, а через резьбу в него закручивался винт — точно так же, как и в те «трусики», что Офелия носила на себе совсем недавно... - Рот открыла, сучка! - преодолев жалкие попытки сопротивления, старшая эльфийка застегнула на младшей пыточное устройство. Той оставалось лишь жалобно замычать, когда ее губы оказались раздвинуты настолько широко, что уже вот-вот должны были порваться. - Остальные — повернулись и посмотрели сюда! Рабыни исполнили этот приказ — в большинстве своем добровольно, ну а самым упрямым «помогли» стражники-зомби. - Все смотрим, - объявила Офелия. - Эта полезная штуковина учит сучек, как правильно открывать рот... - Ты! - взяв Мелони за плечи, она поставила ее перед взлохмаченной русоволосой эльфийкой, рядом с которой та стояла до этого. Их схватили, когда они вместе прятались в чулане со швабрами. - Видишь, как надо? Открывай! Ту явно так и подмывало что-то сказать, но все-таки она сдержалась и послушно разинула ротик. Конечно, у нее ни за что не получилось бы сделать это так же широко, как у бедной девочки в маске, но все-таки Офелия сразу поняла — эта рабыня умеет открывать рот. Она насмешливо фыркнула и перешла к следующей — высокой эльфийке с пепельными волосами, почти столь же прекрасными как у нее самой — разве что она куда хуже за ними ухаживала и носила простецкую прическу. - Теперь ты. Открывай рот! И так она шла вдоль цепочки рабынь, ставила перед ними свою заложницу и приказывала разинуть рот. Уже по тому, как они это делали, она могла кое-что сказать об их навыках и «стаже»... Все подчинялись ей, даже уродливые человеческие старухи, которые, видимо, еще на что-то надеялись — те же, кто, казалось, готовы были воспротивиться, унимались, взглянув вблизи на жуткую маску и преисполненное страдания лицо несчастной Мелони. Последними в ряду стояли две пленные воительницы — и тут Офелия наконец столкнулась с долгожданным сопротивлением. - Иди к черту, спермоволосая! - дерзко ответила на ее приказ одна из человеческих телок — пышногрудая короткостриженая баба, по лицу которой буквально читалось «я — блядь». Офелия усмехнулась. Она ожидала такого от одной из своих соотечественниц, но похоже, что те давно уже утратили гордость... впрочем, ей подошла бы сейчас любая жертва. - Либра, еще намордник, - взяв в руки маску, эльфийка повалила человеческую воительницу на пол. Та изо всех сил сопротивлялась — и с другой эльфийкой это, возможно, даже прокатило бы, однако у Офелии за спиной были сотни сражений, и борьбой она владела на отлично. Когда пленница поняла, что сбросить с себя нападающую не выйдет, она крепко сжала зубы, не позволяя вставить распорки намордника ей в рот — но и это жалкое упрямство ничего ей не принесло. Эльфийка зажала ей нос, и когда воительнице пришлось открыть рот, чтобы вдохнуть, запустила туда руки и широко разинула «пасть» пленницы... - Господин, не соблаговолите ли отодрать эту упрямую суку в рот? - неожиданно обратилась она к одному из зомби. - Похоже, по-другому она не поймет... Такое наказание было достойной заменой пыточной маске — в глотку непокорной рабыне немедленно затолкали половой орган, отвратительный даже на вид, не говоря уже о запахе, вкусе и всем остальном. Между прочим, среди смертных ходили слухи, что от зомби можно заразиться чумой и кучей других смертельных болезней — оттого их боялись еще сильнее. Хоть Офелия и знала, что не все из этих слухов полностью оправданы, наказанная воительница явно принимала их за чистую монету... Она яростно билась, мычала и пыталась кусаться — но это было совершенно бессмысленно, ведь зомби не чувствовал боли и продолжал безжалостно трахать свою жертву в горло. Если она считала это невыносимым, то ей еще только предстояло узнать, что ходячие мертвецы не кончают — и, следовательно, он будет забавляться с ее ртом, столько, сколько сам захочет или сколько ему позволят — ну а Офелия уж точно не была той, кому захотелось бы спасать эту тупую сучку. - Ну а ты чего стоишь? - она повернулась к замершей в ужасе Мелони. Впрочем, не только юная эльфийка, но и все остальные рабыни с трепетом наблюдали за развернувшейся перед ними сценой. - Ты тоже наказана за то, что открыла рот без разрешения... Вот твой «господин», - она указала на еще одного мертвого стражника, - становись на колени и соси. Несчастная девочка промычала что-то, что могло быть извинениями и мольбой о пощаде — впрочем, Офелии было все равно. Она просто схватила пленницу за ее рыжие волосы и швырнула на пол. - Ты не поняла, за что наказана, маленькая сучка? - строго осведомилась она. - Либра, давай приведем ее в чувство — можешь засунуть каблук ей в задницу? Последняя просьба была связана с тем, что сама Офелия так и не успела обуться и была босой — впрочем, ее помощницу не требовалось просить дважды — она всегда с радостью проделывала этот трюк, в том числе и с задницей самой Офелии... Длинный и острый каблук проник в попку юной эльфийки, заставив ту жалобно заскулить. - Я же сказала — тебе не позволено выть, плакать или издавать еще какие-то звуки, - холодно объявила Офелия, приподняв голову юной эльфийки от пола. - Взгляд должен быть приветливым. Пока не увижу такой, маску с тебя не сниму. Давай за работу! И с этими словами она отдала девочку стражнику, который начал трахать ее прямо через отверстие в маске — для него, не ощущающего боли, резьба не была помехой. - Следующая... - произнесла безжалостная эльфийка, и ее взгляд остановился на Рин. По правде, мало что доставляло ей столько удовольствия, как видеть другую знаменитую соотечественницу в положении столь же жалком и позорном, как и ее собственное. - Громовая Бестия, это ты? - Командир Офелия... - сердито буркнула волшебница. Пусть она и сама прошла через многое, предательство знаменитой командующей возмутило ее до глубины души — как та могла так просто стать вампирской сучкой и пытать собственных соотечественниц... а даже если и могла, то к чему так мучить бедную Мелони? - Я не командир, а рабыня, - просто сказала Офелия, будто бы отвечая на ее незаданный вопрос — она просто исполняла волю своего господина. Рин хорошо понимала что это значит — в конце концов, ей и самой приходилось пороть бывших подчиненных по приказу Стилфиста. Пожалуй, они недалеко друг от друга ушли... - И я теперь простая проститутка, - в конечном счете, Рин так и не посмела заступиться за юную волшебницу. Это и в прошлый раз не закончилось ничем хорошим, а уж от вампиров ждать милосердия и вовсе не приходилось. Да и Мелони не была уже невинной девочкой... Быть может, до нее самой это пока еще не дошло, но фактически все они тут шлюхи, и при любом исходе иметь их будут все подряд. Вампиры, зомби... ну и что? Член есть член, а дырка есть дырка. Своим ответом она хотела сказать, что подчинится власти новых хозяев, и заодно подать знак остальным, чтобы те не вздумали артачиться — быть может, так им удастся избежать участи Мелони... однако Офелия осталась недовольна. - Со лгуньей говорить не о чем, - сердито бросила она и, взяв из рук помощницы третий намордник, принялась натягивать его на Рин. Ошеломленная волшебница и оглянуться не успела, как ее губы оказались растянуты железными распорками, а следом воительница принялась вкручивать ей в рот невероятно огромный винт... Она и мычать-то толком не могла, а навершие железного члена проникало все глубже и глубже. Такого с ротиком Рин еще не делали, хоть он и повидал многое. В попытке спасти свою жизнь она даже посмела вырываться, но это ни к чему не привело — прижатая к стене и закованная в кандалы волшебница была беспомощной жертвы для жестокой мучительницы. Сначала она едва не захлебнулась слюной, а потом и вовсе поняла, что не может сделать вдох... - Стой, - помощь пришла откуда не ждали — вторая вампирская рабыня неожиданно схватила Офелию за руку. - Ты ее задушишь. Беловолосая эльфийка в ярости воззрилась на бывшую подчиненную, казалось бы, готовая прибить ее на месте... Однако ей пришлось сдержаться — потрясающе точный глазомер был уникальной особенностью Зодиакального Героя Весов — раз Либра сказала, что грозовая волшебница вот-вот задохнется, значит, так и есть. - Возьми себя в руки, - в моменты крайней нужды хрупкая эльфийка умела быть и суровой, и властной — она решительно отодвинула Офелию в сторону. - Я с ней разберусь. Затем, подойдя к Рин, Либра слегка ослабила винт и ударила пленницу между грудей, чтобы выбить из легких воздух. - Носом дыши! - потребовала она. Горло волшебницы по-прежнему было перекрыто железным членом, но теперь она в самом деле смогла вдохнуть через нос. Затем жестокая «спасительница» снизошла до объяснений. - Нам отлично известно, что никакая ты не «простая проститутка». Ты была любовницей самого Стилфиста, да и принцессе Сарье прислуживала. Наш господин наверняка захочет поговорить с тобой, а скорее всего и отыметь. Нам нужно, чтобы ты была послушной сучкой и полностью удовлетворила его — иначе наши задницы пострадают. Рин, все еще сходившая с ума от болезненной пытки, поспешно закивала, чтобы показать, что она на все согласна... - Нет, так не пойдет, - объявила Офелия, вновь вернувшаяся к роли начальницы. - Ты на своей шкуре почувствуешь то же, что и мы — так ты лучше поймешь, что злить господина — не лучшая идея... А вы смотрите и запоминайте — с вами то же будет! Она выдернула грозовую волшебницу из строя рабынь и поставила у противоположной стены, перед глазами тех, кому было адресовано это предупреждение. - Ноги расставила! - потребовала она, награждая Рин своим фирменным шлепком по промежности. - Шире! Вот, теперь садись! В итоге, как будто чудовищного пыточного устройства во рту было мало, волшебница оказалась поставлена в жутко неудобную позу, в которой ее широко раздвинутые колени были согнуты под прямым углом — плюс ко всему, Офелия заставила ее держать спину прямо. И сразу же Либра застегнула на ней тяжелые железные трусы — Рин, которая и так была не самой выдающейся гимнасткой, задрожала от напряжения. И тут началось самое страшное — в руках у Офелии оказался еще один винт, аналогичный тому, что она уже затолкала ей в рот. - Угадай, где это сейчас побывает? - насмешливо осведомилась она, стукнув волшебницу членом по лбу. - Правильно — в твоей рабской пизде... надеюсь, ты уже намокла, как подобает хорошей сучке — потому что иначе будет очень больно. Рин в самом деле уже намокла, не в силах преодолеть свои рабские привычки — но это все равно оказалось очень больно... Из-за перекрытого горла она не могла ни кричать, ни мычать, при том боль от чудовищного члена, проникавшего все глубже в ее лоно, была просто невыносима. Но одним этим делом не ограничилось — следом за трусами на волшебницу нацепили не менее тяжелый бюстгальтер, и ее соски оказались закручены железными зажимами. После этого она уже не могла сказать, какое из пыточных устройств делает ей больнее всего... - А теперь сережки, - с точки же зрения Офелии все еще только начиналось. Какой бы стервой она ни казалась, даже ей становилось не по себе, когда приходилось мучить ребенка, вроде Мелони — так что теперь, когда ей в лапы попала взрослая ветеранша — вполне законная военная цель — она решила поскорее сделать из нее наглядный пример для остальных и припугнуть их посильнее. Что до Рин, воительница была уверена, что та не помрет от такой «мелочи» — потому что считала ее равной себе. «Сережки», которые она выбрала для пытки, были одним из самых дьявольских вампирских изобретений. Куда более тяжелые, чем те, которые Рин заставили надеть на фестиваль, они даже не претендовали на то, чтобы называться украшением — просто кольцо и гиря, ничего лишнего. Масса гирек была тщательно рассчитана таким образом, чтобы серьги не порвали эльфийские уши, но при этом причинили жертве максимальные страдания. Когда в ушах у волшебницы оказались эти штуки, она на миг потеряла сознание, и Либре пришлось ее ловить. А когда она пришла в себя, то поняла, что только что кончила прямо на железный член... - Ну вот, теперь другое дело, - одобрила Офелия. - Только взгляд опять неправильный... Ты должна смотреть на меня так, чтобы я захотела тебя трахнуть — тогда, может быть, тебя помилуют. К этому моменту бедная Рин была уже готова на все — к тому же ей совсем не трудно было изобразить взгляд полуобезумевшей суки. Мучительница удовлетворенно усмехнулась. - Либра, глянь, какая шлюшка... Она и правда это сделала. - Она у нас принца не соблазнит? - недовольно буркнула помощница. - Пусть соблазняет — в этом ее блядская работа и состоит, - неожиданно равнодушно отозвалась Офелия. Она не верила, что Серка решит оставить у себя сучку Стилфиста — трахнет разок, как трофей, и избавится поскорее. После того как ее господин понял, что происходит нечто невероятное, он приказал провести расследование — а Офелия волей-неволей услышала большую часть докладов, и знала теперь о жутком храмовнике и его деяниях почти так же много, как и сам Серка. Присваивать собственность этого человека было слишком опасно, даже если ты вампирский принц... Ну а ревновать своего господина к девушкам на одну ночь Офелия не собиралась. - Щадить тебя мы, конечно, не собираемся, - объявила она Рин. - Но в качестве поблажки второй член будет смазанным... С этими словами она принялась выкручивать тот винт, что был вставлен волшебнице в рот. Рин наконец-то получила возможность выть, мычать и скулить — но ей уже как-то не очень хотелось, и она ограничилась тем, что несколько раз глубоко вдохнула... Ну а после этого завыть все равно пришлось, потому что Либра, взяв винт из рук Офелии, принялась закручивать его бедной эльфийке в задницу. - Ну, расскажи народу о своих впечатлениях... Как ты себя чувствуешь? - неожиданно предложила Офелия, расстегивая маску-намордник. Даже не считая того, что волшебнице было теперь трудно пошевелить губами, у нее не нашлось подходящих слов... Во всех смыслах над ней только что учинили немыслимое зверство — и хотят еще, чтобы она это комментировала? Будь это Сарья или Артур, Рин знала бы, что нужно молить о пощаде — но не похоже было, что Офелия способна на милосердие. Скорее она посмеется над ее мольбами и снова заткнет рот какой-нибудь жуткой штуковиной... - Как рабыня, - просто ответила волшебница — в конечном счете, лишь это она и смогла придумать. Неожиданно, ответ оказался правильным. - Верно, - подтвердила Офелия. - Вот такой ты и должна быть. Все поняли? - она повернулась к остальным пленницам, которые все еще стояли с широко разинутыми ртами — потому что боялись закрыть их без разрешения. - С вами всеми то же будет. Не надо думать, что это наказание. Унижение и боль — это ваши естественные чувства, которые вы должны ощущать постоянно, если хотите выжить. Думаете, если вести себя хорошо и делать все, что говорят, не окажетесь на ее месте? Окажетесь, - в этот момент пепельноволосая эльфийка стащила с себя лифчик и показала рабыням израненные соски. - Я вам серьезно говорю — с вами всеми будет то же самое и еще много чего похуже. Но есть три вещи, которые вы должны навсегда запомнить. Первое — всегда может быть еще хуже. Второе — все, что с вами было, повторится еще — и не раз. И третье — запомните это чувство хорошенько, а когда все закончится, ведите себя так, будто вы все еще под пытками — это поможет вам понять, как лучше угодить вашим господам... Вот Ринонса, например, будет сегодня стриптизершей на пиру у Его Высочества принца — и она будет плясать так, будто эти штуковины все еще в ней. Если сделает все правильно, господин возьмет ее в постель — а если нет, то ночь с ней проведу я — и хорошенько объясню, где она ошиблась. И это ко всем относится. Все ясно? Рабыни активно закивали, одна лишь Рин замерла, обалдело уставившись на мучительницу — неужели та в самом деле ожидает. что после такого она сможет еще и танцевать? - Чего уставилась? - холодно осведомилась Офелия, заметив этот взгляд. - Ты у нас, что ли, из тех, кому нужно по два раза объяснять? - Нет, госпожа... - в ужасе пролепетала волшебница. - Не госпожа я тебе, - отмахнулась предательница. - Вон твой господин... Кажется, малышки Мелони ему не хватило, - речь вновь шла о стражнике-зомби, у ног которого валялась без чувств юная волшебница. - Думаешь, я тебе для болтовни рот освободила? Давай за работу.

***

Рин очень смутно помнила то, что произошло дальше — помимо того, что ее знатно поимели в рот. Кажется, Офелия продолжала втирать остальным рабыням что-то про предстоящий праздник и то, что они должны знать свое место... Несколько крестьянок, недостаточно молодых и красивых, чтобы пройти у мучительницы отбор на пригодность были отданы зомби — тем не было особой разницы, молодую или старуху трахать. Эльфийкам-то, к счастью, такой приговор не грозил... казалось бы — но затем им показали Лессен. Этот момент волшебница запомнила, хоть в голове у нее после орального секса с мертвым стражником воцарилась зияющая пустота. Но жрице пришлось намного хуже — ее явно поимели не только в рот. Не жива и не мертва, она стояла в колодках посреди тюремной камеры, разинув рот и расставив ноги, и смотрела прямо перед собой остекленевшим взглядом. Офелия не преминула сообщить, что с ними всеми будет то же самое — и даже поделилась собственным опытом, для убедительности расписав в деталях самые отвратительные подробности. Теперь уже пленницы не сомневались, что оказались во власти сумасшедшей — нормальная женщина ни за что не захотела бы о таком вспоминать, да и возможно ли было остаться нормальной, пройдя через это? Так или иначе, мучительница добилась своей цели — ее жертвы были готовы уже броситься в объятия к кому угодно, лишь бы не быть преданными в руки Офелии. Даже зомби казался более предпочтительным вариантом... Затем злая эльфийка «знакомилась» с каждой из пленниц — хоть и не каждой она занялась так же плотно, как и Рин, в той или иной степени досталось всем. Эльфийки все без исключения получили сережки с гирьками и превратились в стадо млеющих от боли животных — Офелия их так и назвала, после чего вставила в задницы анальные затычки и заставила ползать по коридору на четвереньках. Человеческим женщинам пришлось того хуже — им нужно было доказать мучительнице, что они достаточно хороши, чтобы прислуживать вампирам, а не стать секс-игрушками для их отвратительных слуг... Лейтенант Неа, как старшая по званию, была облачена в такой же пыточный «наряд», что и Рин, и визжала от боли на все подземелье. Сильвии и Дуриане пришлось на скорость дрочить члены мертвых охранников грудями, пока Либра подгоняла их раскаленным прутом. В другой день грозовая волшебница порадовалась бы такому зрелищу, но сейчас была не в том состоянии, чтобы ощущать какие-то эмоции — ее мозг просто отметил, что это происходит. В каком-то смысле повезло лишь Кее — а с другой стороны, ее, вероятно, ждала самая незавидная участь — Офелия прямо объявила девушке, что бережет ее девственные дырки для принца, а узнав, чьей ученицей является молодая волшебница, приказала Рин преподать ей урок по отсосу — в итоге бедной «наставнице» пришлось обслуживать зомби еще раз... Ну а в итоге она очутилась в Главном Зале пляшущей на столе... Что ж, этот день с самого начала не задался — утром обнаружился сначала побег Лессен, за который Рин, между прочим, грозила казнь, а затем еще и смерть капитана Амрода. Но даже в самом страшном сне волшебница не могла представить, что к ночи станет вампирской стриптизершей. Былая Ринонса скорее откусила бы себе язык и умерла, захлебнувшись кровью, чем пошла бы на такое... Но теперь она была уже неспособна на самоубийство — само понятие позора было неприменимо к падшей женщине, в которую она превратилась — и просто делала, что велят. Непрекращающаяся боль от вставленных в уши «сережек» очищала голову от ненужных мыслей и позволяла сосредоточиться на том, чтобы тщательно исполнять танец. Рядом с волшебницей плясала Неа, прошедшая через те же мучения, что и она, и полностью лишившаяся воли к сопротивлению. Как и Рин, она старалась изо всех сил, чтобы быть выбранной в наложницы к принцу и избежать повторной «воспитательной беседы» с Офелией. Все представления о морали и даже чувство ответственности за подчиненных, коим прямо сейчас приходилось служить игрушками для ужасных зомби, канули в Лету... Они были окружены врагами со всех сторон и стали соперницами даже друг другу, ибо, по словам Офелии, выбрана могла быть лишь одна из них. Во всей этой ситуации был лишь один положительный момент, которого измученные пытками танцовщицы даже не заметили. Поскольку у извращенности вкусов вампирского принца все-таки был предел, Офелия не рискнула представить ему кандидаток без единого живого места на теле — и потому втерла рабыням лечебную вампирскую мазь, ингредиенты которой включали, помимо прочего, сперму огров и кровь девственниц... Узнай Рин о составе этого «средства», предпочла бы остаться уродиной — но ее ни о чем не спрашивали и даже не извещали. В итоге, сама того не понимая, она стала краше. До этого ее спина походила на сто раз заштопанное платье какой-то нищенки — теперь же зажили даже самые свежие рубцы, и кожа эльфийки стала почти такой же гладкой, как была до плена. Вдобавок, ее умыли и причесали — если не смотреть на ее раздолбленные дырки и не придавать значения отсутствующему выражению лица, волшебница теперь выглядела просто замечательно. Танцевальный наряд, который выбирала для нее Офелия, состоял из обтягивающего двухцветного белья и легких туфель — похоже, это были те из вещей Сарьи, которые та решила не брать с собой в путешествие. Разумеется, был еще и ошейник, с которого свисала ни к чему не прикрепленная цепь — танцуя, Рин должна была играть с ней. - Вы знаете, мой принц, наряд на стриптизерше-эльфийке принадлежал принцессе Сарье, - не преминула сообщить своему господину Офелия. Сама устроительница праздника оказалась в весьма неожиданной ситуации — пока она готовила сюрприз для Серки, тот подготовил свой собственный. Он отсадил всех своих офицеров за отдельный стол, а сам сел один — на место Стилфиста, разумеется — пригласив к себе лишь Офелию и Либру, причем надеть им пришлось те самые пыточные «наряды», которые они с таким удовольствием примеряли на пленниц. В задницы обеим эльфийкам были закручены винты, при этом им приходилось сидеть на стульях по правую и левую руку от принца в качестве как бы почетных гостей. Но железный член не завинчивался в пыточный инструмент полностью — в противном случае это была бы уже не пытка, а казнь — большая часть его оставалась снаружи, из-за чего сидеть на попе, как полагается приличным людям, было невозможно — приходилось, дико изогнувшись, выставлять задницу вперед, при том, что из-за железного штыря в заднем проходе любое движение становилось пыткой... Словом, мучительницы оказались замучены — что лишь подтвердило слова Офелии о том, что все они рано или поздно окажутся на месте друг друга. При всем этом, бесконечно преданная своему господину эльфийка все еще считала своим долгом развлекать его беседой. - Как я слышала, она прямо в таком виде появлялась на людях. - Ты не знаешь, - непринужденно улыбнулся Серка, отпивая из чашки чай. Это была еще одна идея Офелии — она предложила господину попробовать местные блюда и напитки, тем более, что юная Кея клялась, что умеет «правильно» наливать чай. Именно этим она теперь и занималась, одетая в фартук горничной на голое тело. Цепь от ее ошейника была прикована к господскому креслу — словом, сегодня ночью она исполняла роль застольной рабыни. Сложно представить, как должна была чувствовать себя эта девушка, сначала по счастливой случайности угодившая к доброму господину, благодаря которому она толком и не была все это время рабыней — по крайней мере, не в том же смысле, что остальные — а теперь попавшая к наизлейшему из всех возможных. Каждый глоток, что делал вампир из чашки, отмерял последние минуты перед тем, как должно было случиться самое страшное... Молодая волшебница держалась еле-еле, а вместе с ней дрожали от страха и Офелия с Либрой — отлично видевшие, что Кея того и гляди грохнется в обморок — и несложно догадаться, кто тогда окажется с краю. Один лишь принц, казалось бы, ничего не замечал, и искренне наслаждался праздником. - Это белье подарил принцессе я. Уверен, она ни разу его не надела. - Простите, мой принц... - выдохнула Офелия. Как «гостье» ей тоже полагалась застольная рабыня — и эту роль выпало играть Гвеннет. Сейчас огненная волшебница стояла на четвереньках под столом, просунув язык в отверстие на железных трусах, и осторожно ласкала «госпоже» киску, а попутно терлась животом о конец винта, вставленного ей в задницу. Беззвучно переносить эту пытку становилось все труднее. - Я не знала... - Нет — я понял, что ты пыталась сказать, - отозвался Серка. - Когда доберемся до Сарьи, обязательно заставим ее надеть это и поставим плясать на стол... Тем не менее, я не нуждаюсь в утешительных призах. Эта женщина — служанка Сарьи или вроде того? Было бы весело взять их в постель вместе, если бы сама Сарья была здесь... а так — ни то ни се. - Она не только служанка Сарьи, но и наставница вашей застольной рабыни, мой принц... Учительница и ученица — разве не интересная пара? - Офелия сделала еще одну попытку «продать» Рин. - К тому же, она еще и весьма знаменитая волшебница... - Да, я помню — Громовая Бестия... Если честно, я ожидал, что ее внешность окажется более оригинальной, - пока Рин в полузабытьи плясала, даже толком не осознавая, что речь идет о ней, принц продолжал ее обсуждать. - Вот ты впечатлила меня куда больше. - Благодарю, мой принц, - Офелия всегда гордилась своими чудесными волосами и старательно ухаживала за ними даже на службе, теперь же она и вовсе не переставала благодарить за них всех возможных богов — ведь это благодаря ним она смогла привлечь внимание принца и избежала участи подохнуть в каком-нибудь хлеву под десятым или двадцатым по счету зомби. - Впрочем, возможно, она обладает какими-то невероятными навыками в постели... - по крайней мере Серка дал грозовой волшебнице преимущество сомнения. - Ну а что насчет второй? - О, это лейтенант Неа — заместительница умершего командира гарнизона, - с готовностью пояснила Офелия. - Честно говоря, я не могла выбрать между ней и местной старшей рабыней — обе клялись, что отлично танцуют и просили о чести выступать перед вами... Я подумала, что свободная женщина в этой роли будет интересней, чем профессионалка. - Танцует она и впрямь неплохо, - задумчиво кивнул принц, но не стал комментировать внешность танцовщицы — та была молода и по человеческим меркам очень даже неплоха, но проигрывала в сравнении с Рин — а ведь и та была далеко не сказочной красавицей. Чтобы подчеркнуть ее фигуру, эльфийки заставили Неа надеть сетчатое белье, которое еще и было ей мало, так что сетка буквально впивалась в груди и попу, из-за чего наемница выглядела и ощущала себя куском колбасы.... - Простите, у нас не было времени учить ее настоящему стриптизу, - на всякий случай извинилась Офелия. Танец, который исполняли Неа и Рин — каждая сама по себе — был невероятно небрежным по вампирским меркам. - Ничего, человеческие танцы вполне соответствуют этой пище и этому замку, - по тону Серки невозможно было понять, выражает ли он похвалу или презрение убогому антуражу. - Вот только вокруг одни эльфийки... Неужели человечество не способно породить красавиц, достойных нашего взора? Или же человеческие красавицы просто так хороши, что редко попадают в плен? На самом деле, разумеется, дома у Серки было полно рабынь самых разных национальностей, и почти все они обладали выдающимися внешними данными — своей шутливой жалобой он хотел всего лишь подколоть эльфийских воительниц. Те поняли намек и стыдливо уставились в стол... - Просто мы достаточно мудры, чтобы осознать ваше величие и предложить себя вам... - осмелилась вставить Либра. Ей приходилось немногим легче, чем ее бывшей начальнице — разве что ее застольной рабыней была Мелони. Предусмотрительная Офелия сознательно разыграла карту «наставницы и ученицы» дважды, выбрав для обслуживания пира две пары эльфийских волшебниц. Ну а если учесть еще и двоих воительниц — в каком-то смысле Либра тоже была ученицей Офелии — пары получалось даже три. Иными словами, устроительница праздника изначально предполагала, что ее господин не удовлетворится в эту ночь одной-единственной женщиной и предоставила ему богатейший выбор комбинаций... Обратной стороной стало то, что эльфийки-«ученицы» были слишком неопытны — Мелони так даже и подумать не могла, что можно заниматься чем-то «таким». Она подчинилась приказу из страха, но шевелила язычком еле-еле — ну а Либра, которой вовсе не улыбалось обкончаться прямо за столом, не имела ничего против. - Хочешь предложить себя мне? - рассмеялся вампир. - Ну тогда прошу на стол... Освободите-ка для нее место. Ринонса, залезай под стол и покажи, на что способна. А ты, лейтенант, присядь на место Либры и расскажи мне побольше о моих новых рабынях. Офелия издала довольно громкий вздох разочарования — она восприняла приказ Серки как знак того, что он неудовлетворен ее выбором танцовщиц. Принц же просто-напросто забавлялся. Так или иначе, никто не посмел оспаривать его распоряжения и каждая из рабынь направилась, куда было сказано... Либра очень осторожно поднялась на ноги и взобралась на стол — в ее положении любое неосторожное движение могло очень плохо закончится, а ей ведь еще предстояло в этом танцевать! Между тем, Рин было предложено «показать, на что способна». Казалось, даже полная дурочка должна была понять, что требуется — однако волшебница все-таки побаивалась лезть к грозному принцу в штаны. А ну как она что-то сделает не так, и ее сразу казнят? Если же просто встать на четвереньки и разинуть ротик, можно получить по шее за бездействие. Тут-то ей и пришла эта безумная мысль — ставшая, несомненно, плодом ее слишком долгого общения кое с кем... Вместо того, чтобы начать сосать, как нормальная шлюха, она склонилась к ногам Серки и принялась лобызать его сапоги. Принц недоуменно посмотрел вниз. - О, так ты у нас из таких... - Принцесса Сарья научила меня! - очень быстро ответила волшебница, в дурную головушку которой только сейчас пришло, что ее действия можно было истолковать как отказ. - Что ж, есть некоторые озабоченные, которым такое нравится, - понимающе покивал Серка. - И все-таки нормального мужчину ты так не удовлетворишь... Ну что ж, раз наставница не захотела делать работу, придется ученице... Кея, верно? Вперед. Все-таки, как и ожидалось, принц не стал принуждать Рин после того, как она уже коснулась его обуви — и быстро нашел другой способ наказать ее, переложив ее обязанности на Кею... Лежащая ничком волшебница не могла видеть лица своей ученицы, но догадывалась, что та смотрит на нее с ненавистью. Впрочем, она не то чтобы считала себя виноватой — Кея уже получила от нее сегодня урок, и если она не справится даже после такого, значит совсем безнадежна. В глубине души Рин ненавидела ее — как и все остальные эльфийки в замке. Хоть бедная девушка совершенно не была в этом виновата, она жила почти нормальной жизнью, пока все они страдали — так что теперь, когда ее стоило бы по-человечески пожалеть, у них уже не находилось для нее жалости... Усевшись прямо на затылок своей бывшей наставницы, юная волшебница принялась делать свой первый, но вынужденно усердный минет. Для Рин же это означало, что все время, пока та будет сосать, ей придется лежать ничком и вылизывать Серке сапоги. Что ж, она сама навлекла на себя это... А тут еще и Офелия умудрилась дотянуться и засунуть каблук ей в задницу — на этот раз она была в обуви — несомненно, то была еще одна кара за ее дерзкую выходку, и не приходилось сомневаться, что после конца пира одним только каблуком Рин не отделается... Серка усмехнулся, как будто мог видеть все, что происходит под столом, однако никак не прокомментировал, и вместо этого принялся расспрашивать Неа. Он задавал ей очень странные вопросы о рабынях, а она мало чего могла ему ответить — в самом деле, откуда ей знать, что «умеет» Мелони? Это одному Луканию известно! В итоге лейтенантша отвечала робко и невпопад. Офелия пыталась ей помогать, но и она не слишком много успела узнать о местных обитательницах за те несколько часов, что они были знакомы. Впрочем, там, где они не знали ответов, ничто не мешало врать — ведь запуганные рабыни все равно не посмели бы опровергать их слова... Рин довольно быстро перестала следить за их нудной беседой, и отметила лишь, что она продолжалась очень долго. Внезапно она услышала, как Серка позвал ее по имени. - Да, мой господин? - севшим голосом переспросила она, надеясь, что не прослушала какой-нибудь приказ. - Мы тут поспорили, - сообщил принц. Видеть его она не могла, потому как на голове у нее все еще елозила Кея. - Сколько мужчин у тебя было? Неа говорит, что человек тридцать, а Офелия — что не меньше сорока. - Больше, - вздохнула Рин. Она совсем не гордилась этим, но все-таки времена, когда она онемела бы от стыда, не в силах ответить на этот вопрос, были давно позади. - Больше? - переспросил вампир. - Гораздо больше сорока, господин, - подтвердила волшебница. Наверху за столом кто-то засмеялся — должно быть, Офелия, и больше Рин ни о чем не спрашивали — на этом ее участие в беседе закончилось. Наконец произошло хоть что-то интересное — Либра закончила танцевать. Точнее, это, видимо, было не слишком-то интересно, потому как принц остался недоволен. Все дело было в том, что поначалу эльфийка двигала бедрами слишком осторожно — потом, когда она наконец избавилась от железных трусов, ей удалось наверстать упущенное, но Серке этого показалось недостаточно. - Твое «предложение» оказалось не слишком убедительным, - объявил он танцовщице. Разумеется, кара также последовала немедленно. - Офелия, одень ее обратно. - Господин, прошу... - взмолилась Либра, но принц уже не смотрел в ее сторону. В итоге Офелия не только нацепила на свою горе-помощницу все пыточные устройства, но еще и закрутила дополнительный винт ей во влагалище. В таком положении бедная эльфийка даже со стола слезть не могла. - Что ж Неа, тебе пора возвращаться к работе, - распорядился вампир. Наемница, отлично понимавшая, что в роли собеседницы она полностью провалилась, поспешила исполнить этот приказ, и на этот раз принялась за дело с куда большим усердием, чем при первом заходе. Даже сидевшие под столом рабыни смогли ощутить, как она старается. - О-па, - восхитился Серка. - Офелия, а ты говорила, что она не умеет танцевать правильный стриптиз. Ты посмотри, какая техника! Словом, под конец праздника Неа удалось удивить своего нового господина скрытыми талантами... Но тут наконец подошел к концу отсос Кеи — несмотря на то, что она была очень неумелой, и ей потребовалось гораздо больше часа, чтобы довести вампира до оргазма — да и тут присутствовала, скорее всего, большая заслуга горячего танца лейтенантши — он терпеливо ждал, и в итоге все-таки кончил юной эльфийке в рот. - Можешь поделиться со своей наставницей, - объявил он. - Давай-ка ее сюда! Молодая волшебница быстренько слезла с Рин и, взяв ее за ошейник, подняла с пола, после чего, надавив на щеки, рот в рот напоила ее горьким вампирским семенем... И откуда только взялись эти решительные движения — неужто она успела стать сукой за то время, что сосала? Ну а затея Рин полностью провалилась — в итоге она не только вызвала неудовольствие принца, но и была использована куда более унизительным образом, чем если бы просто сделала минет. - Очень хорошо, - одобрил Серка, глядя на перепачканные лица двоих грозовых волшебниц, смотревших на него из-под стола. - Знаешь, Офелия, ты была права. Учительница и ученица — это классика. Их и возьму. - Да, господин, - простонала Офелия. К этому времени Гвеннет довела ее до оргазма уже несколько раз — они обе с удовольствием прекратили бы этим заниматься, вот только им никто не позволял. - Ваша раба ляжет спать у вас под дверью и будет готова к услугам... - Нет-нет, - покачал головой принц. - Я знаю — ты обещала Неа, что проведешь с нею разъяснительную работу — вот этим и займись. Офелия и Неа обе сердито воззрились на доносчицу-Либру, в ответ на что та показала им язык. - А вы уже отлично уживаетесь, - рассмеялся Серка. - Те, что под столом — вылезайте, я хоть посмотрю на вас. Гвеннет и Мелони стремительно, хотя и не слишком охотно выбрались на поверхность и встали возле своих стульев. Кея же буквально тряслась от ужаса перед тем, что ей предстояло, и не смогла вылезти — Рин пришлось взять инициативу на себя и вытащить ее силой, пока этого не сделал кто-то куда более жестокий... К счастью, Серка был слишком занят, рассматривая огненных волшебниц, а Офелия уже не могла подняться со стула. - Хм, еще наставница и ученица? - предположил проницательный вампир по итогам своего осмотра. Эльфийки испуганно закивали головами. - Что ж, вас в следующий раз... Сейчас Кея уже не может дождаться. Он перевел взгляд на юную грозовую волшебницу, состояние которой можно было описать как угодно, но только не словами «не может дождаться». Все это время, она, как и любая рабыня, столкнувшаяся с перспективой насильно лишиться девственности, убеждала себя, что если будет хорошо наливать чай и правильно сделает минет, то ее еще могут «помиловать»... Глупая девочка не понимала, что ее старания лишь увеличивают ее шансы оказаться в хозяйской постели. Рин предусмотрительно зажала ей рот, чтобы она с перепугу чего не ляпнула. - Мы к вашим услугам, господин... - объявила она за них двоих.

***

Расстраивать Серку было не лучшей идеей — хоть для большинства нормальных людей это казалось очевидным, Рин довелось убедиться в этом на собственном опыте. Вампирский принц смог достойно отомстить ей за ее низкопробные уловки — и одним только питьем семени изо рта Кеи дело не закончилось... При этом, он и пальцем ее не тронул, но весьма постарался доставить как можно большие душевные страдания — это ей-то, которая была уверена, что ей уже все равно, и падать дальше уже некуда. Как оказалось, все было не так просто... Для того, чтобы провести ночь — а точнее ее остаток, ибо пир закончился всего за пару часов до рассвета — Серка выбрал комнату Стилфиста. Он привел Рин в ту комнату, где она провела свою первую ночь с мужчиной, приказал раздеться и лечь на ту кровать и, когда у нее защемило сердце от горькой ностальгии... ничего не стал с ней делать. Зато он уложил сверху трепещущую Кею и, даже не снимая с нее фартука, перешел к делу. Бедная девушка издала не стон, а самый настоящий вопль, ведь он решил начать с ее попки... Делать это с девственницей без какой-либо подготовки должно было быть невероятно трудно даже для мужчины — не говоря уже о самой жертве — но вампир продолжал упорно запихивать свое достоинство все глубже в задницу молодой эльфийки, полностью игнорируя ее крики, а затем, когда решил, что проник уже достаточно глубоко, еще и принялся пить кровь из ее шеи. Юная волшебница лежала на животе, уткнувшись носом в грудь своей наставницы, которая неожиданно обнаружила себя в роли бордельного матраса — и, честное слово, она предпочла бы занять место проститутки! Кея инстинктивно вцепилась руками ей в плечи и, по тому, как глубоко ее ногти вошли в кожу Рин, можно было судить, насколько ей больно... Впрочем, старшая волшебница и без каких либо подсказок могла догадываться. Она вспомнила и свой первый анальный секс, и тот раз, когда Сарья впервые кормилась ею — а ведь рядом с Серкой даже вампирша казалась ангелом милосердия, не говоря уже о Стилфисте. Словом, по сравнению с тем, через что сейчас проходила Кея, Рин, можно сказать, легко отделалась. Ну а теперь другая эльфийка переживала куда худший опыт, буквально лежа на ней — и, что еще хуже, это была не какая-то эльфийка, а ее собственная ученица, которую ее родители доверили ее попечению. Рин постигло запоздалое осознание — это она привела Кею сюда, как в переносном, так и в прямом смысле. Ее решение сдаться в плен, ее пример послушной рабыни, полностью покорной воле хозяев... ну и в конце концов, это ведь она заткнула сегодня бедной девочке рот, когда та, возможно, надеялась выпросить себе хотя бы отсрочку. Кея ничего могла ей не говорить — на самом деле, они и словом-то не обмолвились на протяжении последних месяцев — но Рин и так знала, что эта девочка ее не простит — она не простила бы на ее месте... Серка, между тем, наращивал темп, и Рин ощущала его яростные толчки каждой косточкой своего тела. И она не могла даже сжать зубы и терпеть, как сделала бы, если бы трахали ее саму — ну а юная волшебница вместо этого, напротив, рыдала и молила о пощаде, призывая имена всех богов — лишь для того, чтобы ее мольбы были полностью проигнорированы... Это было так горько и жалко, как только возможно, и старшая эльфийка ощущала ее позор, как свой собственный — подумать только, она оказывается до сих пор ничего не знала ни об ответственности командира, ни о рабстве... Она понимала — в теории — что ее подчиненных тоже насилуют, но наивно полагала, что все они находятся в примерно равных условиях. Теперь же Серка показал ей истинное рабство — видеть, как другую девушку превращают из разумного существа в куклу для секса, чувствовать на себе ее боль, чувствовать ее беспомощность и отчаяние, но быть бессильной что-либо с этим поделать... - Терпи, терпи, - шептала девушке Рин, хотя не была уверена, что та ее слышит. Когда наконец это безжалостное изнасилование, измотавшее старшую волшебницу чуть ли не больше, чем ее ученицу, завершилось, Рин попыталась перевести внимание принца на себя — в конце концов, она уже поняла, что бедная девушка расплачивается за ее грехи. - Могу я предложить вам свои услуги, господин? - произнесла она самым соблазнительным голосом, на который была способна. - Не можешь, - даже не взглянув на нее отозвался Серка и разорвал на младшей волшебнице фартук. - Молю вас! - первое правило хорошей проститутки — не напрашивайся, если тебя отвергли. И все же Рин предпочла рискнуть, чтобы только не терпеть второй раунд этой дьявольской пытки. Она раздвинула ноги и прижала колени к животу, надеясь, что вампир отодвинет в сторону лежащую на ней девушку, чтобы взглянуть на ее прелести. - Позвольте мне загладить мою ошибку, господин! В ход пошли все рабские хитрости — она даже упомянула свою «ошибку», надеясь, что мучитель заставит ее объяснять, в чем она провинилась, как сделал бы на его месте Артур... Однако Серка был в другой лиге. - О! Вот так и лежи, - буднично распорядился он, а затем взял с тумбочки кляп и заткнул ей рот. Это был специальный вампирский кляп в виде надевавшегося на губы кольца с желобом — говорить в нем было невозможно, зато можно было просовывать язык и принимать в рот всевозможные жидкости. То, что случилось дальше, уже нетрудно было предугадать — ничего толком не понимающую Кею усадили на лицо ее бывшей наставницы, и той пришлось глотать вытекающее из ее попки семя, пока сама юная рабыня «поднимала» достоинство принца минетом... Ну а затем все повторилось еще раз — на этот раз молодая волшебница лежала на спине меж раздвинутых ног Рин, и ее позвоночник упирался прямо в половые губы старшей эльфийки. И снова Серка имел ее под звуки ее рыданий — ей, в отличие от Рин, он не стал вставлять кляпа — а закончилось все лишь после того, как кончили обе эльфийки. Но Рин сломалась задолго до этого — она смиренно лежала пластом, словно самый настоящий матрас, и тихо плакала... - Что ж, я вижу, ты тоже получила удовольствие, - несомненно, именно такого исхода вампир-мучитель и добивался. Он снова пересадил Кею на лицо старшей волшебницы, а сам изучил опозоренную киску последней. В каждом его слове крылась насмешка, что резала острее ножа. - Солнце встает... Мне нужно возвращаться к делам — а вот тебе, наставница Ринонса, явно нечем сегодня заняться, так что можешь лежать, где лежишь. Составь свой ученице компанию, пока ее будут иметь, как проститутку, все мои офицеры... Рин протестующе замычала сквозь кляп, но не могла ни подняться, ни заговорить. Зато Кея проявила неожиданную прыть, соскочив с кровати и обняв руками колени принца. - П...прошу, пощадите меня! - взмолилась она. Это была не десятая ее мольба за сегодня и даже не сотая, и все же она не прекращала просить... - Р...разве я что-то сделала не так, господин?! - Ты все сделала так, - безразлично ответил Серка. - Ты — секс-рабыня, твоя работа в том, чтобы отдавать свое тело мужчинам. Неужели ты думаешь, что это может длится всего по два часа в день? Бедная девочка ответила на этот риторический вопрос громкими рыданиями. - Возвращайся на место и дай своей наставнице докушать ее завтрак... - начал вампир, но в этот момент Рин тоже сползла на пол и рухнула к его ногам — она испугалась, что если Кея так и продолжит лежать там одна, то навлечет на себя какое-нибудь жуткое наказание. - Ты что, совсем без мозгов? - с почти слышимым отвращением осведомился Серка. - Ладно тупая девчонка, но ты-то должна уже что-то понимать. На место. Рин дрожа поднялась на ноги. Все ее тело кричало ей, что приказу нужно подчиниться — а иначе не миновать ей участи затраханной зомби Лессен. Материнские же инстинкты призывали волшебницу прижать к себе Кею и не отпускать, что бы с ними ни делали. Но принц сурово смотрел на нее, и Рин со стыдом осознала, что проигрывает своему страху... все-таки, она провалилась, как командир и женщина — зато вполне состоялась, как рабыня. И в этот миг дверь распахнулась, и в комнату влетела взмыленная и изрядно помятая Офелия. Она с ходу упала ничком и заголосила: - Прошу прощения, мой принц! Там во дворе... Серка понимал, что ни одна разумная рабыня не станет так нагло вламываться к нему — тем более, этого не сделала бы Офелия, если бы только не случилось что-то совершенно невероятное. Потому, даже не дослушав, он бросился к окну. - Черт, как ярко... - солнце, которому полагалось еще только-только подняться над горизонтом, оказалось как-то слишком высоко — оно светило уже над верхушкой одной из замковых башен. Прошло мгновение, прежде чем принц понял. Это было не солнце. - Черт, доигрались... - самопровозглашенная «звезда» стояла на вершине башни и поражала своими «лучами» столпившихся во дворе зомби. Те честно пытались перейти в наступление, однако у них не получалось даже приблизится к дверям башни — стремительные удары пронзали их, и ходячие мертвецы падали на землю, словно обычные смертные солдаты, получившие стрелу в сердце... Знаменитое «бессмертие» неживых воинов не действовало... - Он пришел, - прокомментировал Серка. И в следующий миг что-то очень стремительно промчалось мимо него, так что даже вампирские инстинкты позволили принцу лишь отпрянуть в сторону, но не остановить эльфийку, которая на полной скорости выпрыгнула в окно. В этот момент она не думала уже ни о Кее, ни о себе, ни уж тем более о высоте — она просто бросилась навстречу ему... Каким-то чудом ей удалось не переломать себе ноги. Поднявшись с земли, она покачнулась — после бессонной ночи, вечерней пляски и всех пыток ей и ходить-то сейчас не стоило, не то, что из окон сигать — но все-таки сделала еще один шаг вперед, как будто в самом деле собиралась бежать через весь двор, полный зомби и смертоносных световых клинков... К счастью, второго шага делать уже не пришлось, потому как тот, кто стоял на башне, тоже вдруг спрыгнул вниз и, спикировав плавно словно птица приземлился прямо перед Рин. Волшебница покачнулась и упала ему на грудь. - Мой господин... - в слезах прошептала она.