Эльфийская песнь

Salvum fac populum tuum, Domine, et benedic hereditati tuae. Et rege eos, et extolle illos usque in aeternum. Per singulos dies benedicimus te; Et laudamus nomen tuum in saeculum et in saeculum saeculi Dignare, Domine, die isto sine peccato nos custodire. Miserere nostri Domine, miserere nostri. Fiat misericordia tua, Domine, super nos, quemadmodum speravimus in te. In te, Domine, speravi, non confundar in aeternum. - Amen, - дочитав молитву, аббатиса благословила отряд Священным Писанием. - Аминь, - дружно отозвались солдаты и принялись надевать шлемы, однако были остановлены своей командиршей. - Отставить головные уборы! - рявкнула та. - Еще освящение чемпионских доспехов. Бойцы были несколько озадачены таким объявлением — раньше у них такого не было. Разумеется, у Синей Розы, когда она еще была полноценным имперским отрядом, имелся свой чемпион — но в те времена эту должность занимал Стилфист, а «чемпионскими доспехами» были те, которые носил храмовник и которые он увез с собой в путешествие — ну а у Элки такой должности вовсе никогда не было. Да и какой смысл кого-то еще выбирать, если командир — заведомо сильнейший боец в отряде, на две головы превосходящий любого потенциального чемпиона? Тем не менее, чемпионские доспехи действительно появились — то был комплект, собранный с миру по нитке, и подогнанный под конкретного человека — Элки, Амрод, Артур и Роберт пожертвовали лучшие части своей брони, чтобы его создать — так обычно поступали в самых бедных отрядах, которые не могли позволить себе изготовления полного комплекта рыцарской брони с нуля. Возможно, то был вообще не самый лучший жест в данной ситуации — как будто Элки намекала на то, что старые чемпионские доспехи утеряны окончательно вместе с их владельцем... Тем не менее, никто не посмел задать вопроса, и все с нетерпением дожидались, пока аббатиса закончит освящение доспехов, чтобы увидеть, кому они достанутся. Ну а мать Ева, троекратно окропив латы святой водой, вместо того, чтобы вернуть их принесшим их оруженосцам, взяла в руки шлем и сама подошла к рыцарю, чтобы надеть его ему на голову. - Дожили, сэр Артур... - негромко вздохнула она. - Дожили, преподобная, - со вздохом подтвердил тот. - Чемпионом нашей роты отныне будет сэр Артур Хайтауэр, - между тем прокомментировала Элки. Солдаты не слишком активно захлопали — больше для приличия, чем от радости. Хотя сила Артура не вызывала сомнений, восхищение было последним словом, которое приходило в голову при мысли о нем — и, конечно, ему было не сравниться в популярности с Амродом, что входил в число десяти сильнейших войнов Империи. Хотя тот список и составлялся без учета храмовников и женщин, именно он был главным аргументом в пользу величия того или иного рыцаря — «он дрался в поединке с тем-то из Десятки» или «он состоял в Десятке в прошлом» — ну а Амрод и вовсе сохранял этот титул до сих пор! Словом, солдат можно было понять — хоть старый капитан много болел в последние дни и даже пропустил большую часть праздничных пиров, но сейчас он был здесь — и многие восприняли это как знак того, что прославленный воин будет сопровождать их в качестве чемпиона... к сожалению, их ждало разочарование. - Поскольку сэр Артур уже выиграл соревнование по мордобою на прошлой неделе, мы решили засчитать это и избрать его чемпионом без дополнительного турнира, - отчасти понимая чувства своих подчиненных, Элки на этот раз снизошла до объяснений. Однако она не была бы собой, если бы следом не повысила голос. - У кого-то есть возражения? Все дружно замотали головами — Ампутатор был одним из рыцарей, известных не за громкие победы над врагами, а за отсутствие у него врагов — никто просто не хотел с ним связываться. - Итак, чемпионом нашей роты отныне будет сэр Артур Хайтауэр, - повторила Элки с нажимом. - Ураааа! - закричали солдаты и загремели оружием — со второй попытки у них получилось сделать все правильно. - Капитан Амрод останется командовать замком в наше отсутствие, - объявила воительница, чем расстроила солдат еще больше. - Вы уж постарайтесь сделать все как следует, миледи, - усмехнулся старый капитан. На самом деле ему было не до смеха — он едва держался на ногах и смог спуститься во двор лишь при помощи своей рабыни. Поединок с Иканном хоть и принес Амроду победу, подкосил его силы — все-таки противник был искусным, и, что более важно, куда более молодым рыцарем. Так и получилось, что Стилфист, сильно пострадавший и вроде как проигравший тот бой, пошел на поправку — а его старший товарищ, не получивший даже серьезных ран, оказался неспособен восстановиться от последствий своей «победы»... впрочем, он знал, на что шел — сейчас важно было сохранить хотя бы остатки боевого духа солдат, и Амрод изо всех сил старался казаться здоровым. В помощь ему Элки оставляла сообразительную лейтенантшу наемников, которая и должна была выполнять всю административную работу от его имени. - Не просрите замок, - тихо сказала этим двоим Элки, когда подошла попрощаться. - Сделаем все возможное, - просто ответил Амрод. На самом деле с десятью бойцами он навряд ли мог отразить хоть какое-то реальное нападение — и Элки не могла этого не знать. То был обычный для военных обмен бессмысленными инструкциями. - И за этими глаз да глаз, - воительница кивнула на обнаженную эльфийку, прощавшуюся с сэром Артуром — насколько ей позволял заткнутый тряпкой рот... Вторая рабыня паладина стояла поодаль, привязанная поводком к луке его седла. - Не хочу объяснять Стилфисту, почему его баба сбежала. На самом деле она много чего не хотела бы объяснять Стилфисту — например, какого черта его рабыню за время его отсутствия не поимел разве что ленивый — потому-то с большой радостью уходила из замка, оставив Рин позади — пусть храмовник услышит эти новости от самой эльфийки. - Будем надеяться на его скорое возвращение... - вздохнул Амрод. - Вы слышали, что говорят крестьяне? - обеспокоенно спросила Неа. - Да что тебе крестьяне — спроси вон любого караульного, - отозвалась Элки. - Свет они видели... черт знает, как это понимать — но преподобная говорит, что он должен быть в порядке. Будем ей верить... - Я не преподобная, но я тоже говорила вам, что лорд Стилфист в порядке, - разговор офицеров подслушала некая экс-принцесса. Она и ее дружки-кровососы отправлялись в поход вместе со всеми — хотя Элки и не была уверена, что в самом деле разрешит им участвовать в операции. Одно дело — самой захватывать имперские города, и другое — организовать нападение вампиров на своих соотечественников. - Мне вы, значит, не верите? - Да какая разница, - отмахнулась воительница. - Продолжать ждать его мы не можем — операция была назначена на определенное время по определенной причине. Время пришло — пора работать.

***

- А чего вы с черной тряпкой? - засунувшись в парилку, Лессен вместо солдат обнаружила внутри лишь Рин и Сильвию, бессовестно расслабляющихся в бочке с теплой водой. - Чтобы Дуриана не приперлась, - лениво отозвалась грозовая волшебница. С уходом большинства обитателей замка у проституток в самом деле наступила пора «халтуры» — даже потенциальных клиентов было немного, и они смогли позволить себе разбиться на смены по двое. Кому-то такая праздность рабынь могла показаться неуместной, но, честно говоря, от этих двоих не было бы сейчас особого проку на работе — одна из них вовсе не спала этой ночью, другая спала совсем немного, так еще и проводив хозяев им пришлось повторно наказывать друг друга... В процессе они успели поссориться — Рин наорала на старшую рабыню, а та едва не поколотила эльфийку — и были в одном шаге от самой настоящей войны, которая не привела бы ни к чему хорошему. Пусть в итоге они и сдали назад, этот конфликт привел рабынь к осознанию того, что «договориться» у них не получится — волшебница слишком сильно боялась Сарью, чтобы обманывать ее, а принципиальная воительница не допускала и мысли о том, чтобы пренебречь обязанностями, возложенными на нее Артуром. Но при этом каждая из них почему-то ожидала от другой поблажек — по мнению Рин, Сильвия могла бы вовсе не лупить ее в обмен на то, чтобы волшебница не заставляла бы ее лизать свою задницу по полчаса и не придиралась бы к тому, насколько глубоко она засовывает язык — как делала бы на ее месте Сарья. Сильвия, напротив, считала, что эльфийка по гроб жизни обязана ей за то, что после ежедневных порок все еще может ходить... Разумеется, обеих ждало разочарование. У Рин вдруг обнаружились те же замашки, что и у ее госпожи — вот как сильно эльфиек портит власть, пусть даже самая ничтожная! — впрочем, Сильвия знала об этом еще с тех времен, когда волшебница была старшей рабыней, просто начала уже забывать. Пришлось ей поставить обнаглевшую подчиненную на место и напомнить о том, что плеть — не игрушка, а потенциально смертельное оружие... После обмена угрозами, едва не перешедшего в потасовку, они пришли к тому, с чего начали — обе выразили непоколебимое намерение наказывать друг друга каждый день — возможно, не так жестоко, как можно было бы, но достаточно сурово, чтобы это оставалось наказанием, а не его имитацией... Потом они обе почувствовали себя уставшими и решили пойти в баню. По крайней мере по двум вопросам их мнения совпали — во-первых, после адской фестивальной недели им требуется передышка. Во-вторых, единственная в замке, кто может и хочет помешать их «отдыху» — наемница Дуриана. После вчерашней пьянки она оказалась в числе проспавших, и в соответствии с предупреждением Элки, ее оставили в гарнизоне... Рин даже не сомневалась, на ком противная тетка захочет выместить злобу. Потому, когда Сильвия, которая после ночи с Сарьей тоже стала бояться злых баб куда больше, чем похотливых мужиков, предложила не менять вывешенную снаружи черную тряпку на белую, эльфийка с радостью согласилась. - Ну а ты чего зашла? - поинтересовалась у жрицы Сильвия. - А мне уже все равно, - меланхолично отозвалась та, наливая воду в тазик. Старшая рабыня воззрилась на нее с недоумением. Конечно, Клаус снова «бросил» свою эльфийку ради Гвеннет, да еще и позволил солдатам ее прилюдно поиметь — у жрицы были все основания для обиды. Но стоило ли из-за обиды равнять себя с проститутками? Сильвия, к примеру, мечтала о своем собственном хозяине — и будь у него хоть целый гарем баб, она и не подумала бы обижаться. Даже обслужить время от времени его друзей не так тяжело, как каждый день быть общей шлюхой — логично ведь? Она примерно так ей и сказала: - Эй, не изводись так из-за одного раза — навсегда в бордель не сдал, и то ладно! Правильно, Рин? - Точно! - поддержала волшебница. Среди ее подруг и бывших подчиненных не осталось почти никого, кого бы не поимели бы несколько разных мужчин — чтобы как-то успокаивать их и себя, она пришла к буквальному пониманию слова «шлюха». - Пока хозяин у тебя один — значит, не шлюха! - Да какая разница, - буркнула Лессен. - Пусть трахают, кто хочет... Две рабыни переглянулись и покачали головами. Сильвии было не понять, насколько сильно Клаус оскорбил Лессен, не став спать с ней на Ман Фовэрь — а она ведь так ждала этого дня! Честно говоря, даже Рин, будучи не слишком религиозной эльфийкой, не до конца понимала чувства жрицы... Она усвоила лишь то, что Лессен в отчаянии — и сразу же вспомнила недавний разговор с Элки. - Послушай, - сказала волшебница, выбираясь из бочки. - Тебе лучше успокоиться... - Да я спокойна, - дернула плечами жрица. - Хотят — пусть убивают. Хотят — пусть трахают. Мне все равно. - Лессен, не делай глупостей, - Рин наклонилась к сидящей на корточках рабыне и потрепала ее по волосам. - Мы все в одной лодке. Мне вот сказали, что если вы что-то натворите — меня повесят — и Сильвию тоже, и Вивиан... не подводи других просто потому, что твой господин жесток с тобой. - А почему это я не должна вас подводить, а?! - смекнув, что «подруга» волнуется вовсе не за ее состояние, а за свою шкуру, жрица окончательно взбесилась. Она сердито скинула с себя руку Рин и оскалилась. - Думаете, если Сильвии скажут, что за ее проступки меня казнят, ей будет до этого дело? Или Вивиан, которая скоро в землю уйдет, чтобы пониже прогнуться под своего? Да и вы не лучше... сейчас вроде с нами — но только Стилфист вернется, как радостно запрыгните к нему в постель и будете смотреть на нас, как на дерьмо! - Я никогда так не сделаю! - возмутилась волшебница. - Да? - ехидно переспросила Лессен. - Чего-то когда у вас плетка была, не больно вы сдерживались. Вон, Сильвию спросите! - Все мы сучки, - спокойно отозвалась старшая рабыня, продолжая нежиться в бочке. - Плюнь на нее, Рин. Нам с тобой легче будет выпросить у лорда Стилфиста прощение за ее побег, чем убеждать в чем-то эту дуру... Пусть ее волки в лесу сожрут. - Дуру, да? - обиженно переспросила жрица, поднимаясь на ноги. Рин попыталась удержать ее на месте, но безрезультатно — сейчас Лессен была готова нахамить кому угодно. - А по-моему, это ты здесь дура! Ладно мы посередь чужой страны, но ты-то чего не сбегаешь? С первого же дня, как тебя привели, послушненько раздвинула ножки и подмахиваешь, будто только о том и мечтала! Может, ты просто родилась блядью, но других по себе не мерь! - Послушай, девочка... - воительница встала и вылезла из бочки. Она надвигалась на Лессен, умудряясь выглядеть грозно даже нагишом, и жрица, хоть и утверждала, что ей теперь «все равно», принялась отступать, а в конце и вовсе сползла на пол и забилась в угол... Сильвия с презрением посмотрела на нее сверху вниз. - Не знаю, сколько там тебе лет, но, по-моему, ты не понимаешь, как устроена жизнь... Я вот была шлюхой в столице — и там было куда лучше, чем здесь. Хорошая еда и клиенты все богатеи — если понравишься кому-нибудь, он запросто может выкупить тебя — хотя бы для коллекции — и будет потом только раз в пару недель иметь... не жизнь, а сказка! Но я отказалась от всего этого, чтобы вернуться в армию — думала, заработаю денег и заживу, как приличная женщина — и вот чем это закончилось. А могло закончиться еще хуже — могла бы стать куском мяса для вампиров, как Барбара... так что больше я так не протуплю! Хотят, чтоб была шлюхой — буду шлюхой, а отпустят — буду проситься в рабство к богатому мужику... а ты уже в рабстве у мужика — и он еще вполне может заработать денег и купить дом где-нибудь в деревне. Будешь жить, как в шоколаде — и это не говоря о том, что ты бессмертная... Родишь ему детей, а как он помрет — будешь уже не подстилкой, а матерью нового хозяина. Знаешь, сколько баб мечтают о таком? Так что ты не тупи и облизывай его, как следует! Лессен выслушала эту речь с недовольным видом, явно не желая соглашаться с жизненной позицией бывшей наемницы. Она, кажется, даже готова была возразить... Рин решила разнять этих двоих поскорей, догадываясь, что терпение Сильвии на исходе — в том была и ее немалая вина. - Сильвия, обнови мне надпись, пожалуйста, - попросила волшебница, нагибаясь и подставляя попку. Как и всегда, Артур не оставил свою нелюбимую рабыню без прощального подарка в виде надписи на заднице... Впрочем, благодаря Сарье, которая подарила ей новые трусики, теперь это «объявление» смогут увидеть лишь клиенты борделя, перед которыми Рин будет выступать голой, да те, кто застанет ее в бане — уже немалое улучшение по сравнению с прошлым разом! Тем не менее, волшебница осознавала, что ей необходимо следить за сохранностью надписи. К счастью, Сильвия покамест не настолько обиделась, чтобы отказать ей в помощи. - Ага... Так что там писать, я забыла? - осведомилась она, принимая из рук волшебницу кисточку с охровой краской. - «Только в жопу», - напомнила Рин, хотя и не была уверена — действительно ли старая надпись так легко стерлась или Сильвия просто издевается. - Что, бережете киску для своего рыцаря? - а вот Лессен совершенно точно издевалась. - После всего, что было, неужели есть разница, куда вас поимеют? - Стукнуть ее, Рин? - предложила Сильвия. - Забудь, - отозвалась волшебница. Она не имела никакого желания объяснять жрице, что Артур думал вовсе не о сохранности ее дырки — и даже не о том, что анальный секс будет для рабыни более болезненным. Все было куда проще и постыдней — паладин замечал, что похотливая волшебница частенько кончает даже раньше трахающих ее мужиков, и наложил такое ограничение, чтобы не позволять ей получать удовольствие в его отсутствие. Он даже пошел еще дальше и приказал Сильвии ставить Рин в колодки для анального наказания, если она будет поймана за мастурбацией... что говорило о том, насколько хорошо он знал свою рабыню. Рин ждали непростые времена. Когда воссоздание надписи на ягодицах эльфийки подходило к концу, дверь открылась и на пороге появился один из немногочисленных мужчин, оставшихся в гарнизоне замка. - Ого, это я удачно зашел... А чего вы с черной тряпкой-то сидите? - Вас ждем, господин, - немедленно нашлась Сильвия. - Кого желаете — меня, Рин или Лессен? - Ну, Лессен — Клаусова подстилка... - вошедший солдат принадлежал к отряду Элки и был не настолько хорошо знаком с Клаусом, чтобы без спроса одалживать его вещи, не говоря уже о женщине. - Это неважно! - решительно возразила старшая рабыня. Ей бы очень хотелось, чтобы безмозглой жрице вложили немножко ума — хороший толстый член в одном месте быстро помог бы той понять, что на самом деле ей не «все равно»! - Она зашла сюда при вывешенной черной тряпке, зная, что это значит — так что ни к чему ее жалеть. Отымейте в задницу как следует, чтобы думала в следующий раз! - Да ну ее, - отмахнулся солдат. - Давай лучше Рин... что это ты у нее там пишешь, кстати? - А, это... Рин только и мечтает, чтобы ее натянули, так что сэр Артур решил быть с ней построже и велел трахать только в жопу — чтобы жизнь медом не казалась! - объяснила Сильвия. В итоге, срамный секрет волшебницы все же оказался раскрыт... - Чтобы жизнь медом не казалась, да? - покивал мужчина. - Ну что, тогда без смазки? - Как пожелаете, господин... - вздохнула Рин. После всех вчерашних издевательств даже ее натренированная задница была не в порядке, так что предстоящее не сулило ей ничего хорошего... Лессен в своем углу мстительно захихикала. Две другие рабыни сердито посмотрели на нее, однако солдат не обратил внимания — все его мысли были уже о глубокой попке волшебницы. Его достоинство в самом деле уже не нуждалось в прелюдиях. - Ну так подставляй свою дырку! - нетерпеливо скомандовал он. - Я к вашим услугам, господин Северин, - с обреченной покорностью объявила волшебница, упираясь руками в колени. - О, так ты помнишь мое имя? - восхитился солдат. - Разумеется, господин... - отозвалась Рин, нервно кусая губы. Она уже настроилась на анальную пытку, и оттягивая начало, он лишь заставлял ее нервничать сильнее. Разумеется, как опытная рабыня, она знала пару хитростей для таких случаев. - Моя попка с нетерпением ожидает возвращения вашего члена... - Ха-ха, - рассмеялся Северин. Впрочем, он в самом деле повелся на эту провокацию, и засадил в подставленную дырку. Эльфийка сдавленно заскулила сквозь зубы. - А помнишь как я вчера тебя? Рин помнила вчерашнее очень смутно — однако поднапрягла память и, кажется, догадалась, на что ей намекают. - Вы... отымели Эссу в задницу, а меня после этого заставили сосать, ведь так? - простонала она. - Точно! - радостно подтвердил солдат. - И сейчас будет то же самое! - Ну, господин... Если на этот раз меня трахают в задницу, то будет честно, если теперь Лессен будет сосать, - как и Сильвия, волшебница была не прочь поставить обнаглевшую жрицу на место. Та прожгла ее злобным взглядом и направилась к выходу — видимо, решив, что лучше помоется в другой раз. - Куда это ты собралась, Лессен? Раз была поймана господином в бане, то не можешь уходить, пока он не позволит! - Точно! - согласился Северин. В общем-то, он не имел ничего против обнаженной пышногрудой эльфийки — она была чужой собственностью, но ведь из-за одного минета не должно быть большого скандала? Ну а за простые насмешки над чужими сучками вовсе не полагалось никакой ответственности — а эльфиек ведь для того и делают рабынями, чтобы подвергнуть их осмеянию. - Иди-ка сюда, сисястая! Сядь на пол, открой рот, и жди, пока тебе вставят! В самый разгар веселья в парилке появилась Гвеннет. - Ого, бабы сегодня так и прут! - восхитился солдат. - Простите, господин Северин, - огненная волшебница тоже знала всех своих клиентов по именам. - Сильвия, там пришла госпожа Дуриана и была очень недовольна тем, что вас с Рин нет... - Ну вот, начинается... - вздохнула старшая рабыня. - Ты сделала, как я сказала? - Да, она сейчас она с Февронией. Но думаю, будет лучше, если когда они закончат, вы будете уже там. Сильвия согласно кивнула. Навряд ли Дуриана, выросшая в Империи, была столь же испорченной извращенкой, как и Сарья — с девушками она забавлялась не ради сексуального удовольствия, а просто, чтобы поиздеваться — следовательно и сами забавы были непродолжительны. Хотя Феврония многому научилась на службе у вампирши, надеяться, что она займет наемницу надолго, не стоило... - Я... обслужу господина Северина и сразу приду, - простонала Рин в ответ на вопросительный взгляд Сильвии. Та кивнула грозовой волшебнице и поклонилась ее клиенту. - Разрешите идти, господин? - С вашего позволения, господин? - Гвеннет повторила тот же жест. - Ладно, идите, - махнул рукой Северин, рассудив, что четырех баб все равно не осилит. Отпущенные рабыни еще раз поклонились и вышли во двор. - Кроме этой ненормальной клиентов совсем нет... - пожаловалась огненная волшебница. - Еще не протрезвели после вчерашнего, - отозвалась Сильвия, закутываясь в плащ. Стоял конец сентября, но на ветру ходить голышом было уже холодновато — особенно после бани. - Да даже когда протрезвеют, сколько их — семеро? - на самом деле, в замке остались одиннадцать человек, не считая приходивших из деревни слуг. Но слуги не входили в число больших любителей борделей, да и цены были для них высоковаты — а среди солдат двое были женщинами, а один — пожилым капитаном Амродом. Оставалось восемь человек, и даже если все они станут каждый день ходить в бордель, для пятерых проституток этого будет маловато... - У вас в Империи часто нападают друг на друга во время фестивалей? - вдруг спросила эльфийка. От размышлений о нехватке клиентов она закономерно пришла к мысли о том, что Элки неспроста собрала все силы для своей операции. Но даже «всех сил» было не так уж много — Синяя Роза и отряд Элки вместе с их последними рекрутами имели в общем чуть более ста бойцов, из которых одиннадцать оставили в гарнизоне. Неужели внезапная атака во время праздника может быть эффективна даже с таким отрядом, что и войском-то не назовешь? - Нападают, - подтвердила Сильвия. - В основном разбойники. Приходят под видом гостей, а когда все напьются — достают оружие и чик-чик! - И на нас могли так? - запоздало осознала волшебница. - Разбойники? - переспросила воительница. - Ну да, пожалуй. Хотя, чтобы напасть на отряд Стилфиста, надо такие яйца иметь... Думаю, Элки больше диверсантов боялась — потому и велела не пускать внутрь замка никого. - А как же... Имперская армия? Они так не делают? - Как не делают? Нападают во время фестиваля? - Сильвия хмыкнула, а затем остановилась и, прислонившись спиной к стене сарая, начала объяснять. Как любая хорошая проститутка, она умела не только трахаться, но и поддерживать беседу — и разумеется, война была одной из тем, понятных как ей, так и большинству ее клиентов. Она и с «коллегами» была не прочь ее обсудить — просто обычно им было некогда, да и эльфийки мало этим интересовались. - Как ты себе это представляешь? Да люди весь год пашут, чтобы два раза оторваться — на весеннем равноденствии и на осеннем. И ты скажешь своей роте, что праздника не будет, потому что надо идти с кем-то драться?! Да у тебя бунт начнется сразу же! Даже Элки, которая головы рубит направо и налево, не решилась заикнуться о том, чтобы отменить фестиваль, а всего лишь перенесла на неделю, причем вперед — а если бы сказала, что фестиваль будет на неделю позже и уже после похода, то ее послали бы куда подальше... Может, тебе этого и не понять, но люди предпочитают как следует повеселиться, а потом и помирать не жалко — так у нас говорят... Но помирать вместо веселья — нет, на это никто не согласится — только самые отпетые головорезы у которых от жадности уже ум за разум зашел. - Хм, я понимаю, - произнесла Гвеннет. - Но ведь вражеский командир тоже мог перенести фестиваль на неделю раньше, как и госпожа Элки? - Да, пожалуй, - согласилась воительница. - И что тогда? - Ну, тогда сейчас сюда направляется отряд Имперской армии... Вот только Элки здесь уже нет. Ей только легче будет атаковать их базу, если часть войск будет отсутствовать. - Действительно... Но с нами что тогда будет? - А сама как думаешь? Клиентов у нас будет выше крыши, вот что! - фыркнув, Сильвия подошла к дверям борделя и отступила в сторону, приказывая эльфийке заходить первой. - Пошли, работать пора. Пока народу мало, хоть костюмы новые пошьем — не в штопаных же трусах господ встречать...

***

Пятнадцатью минутами позже возвратившаяся из бани Рин обнаружила всех проституток за шитьем. - Заходи, не бойся, - поприветствовала ее Гвеннет. - Она уже ушла. Повезло тебе... - Не повезло, - буркнула грозовая волшебница, держась рукой за щеку. Дуриана, о которой шла речь, не поленилась на обратном пути зайти в баню и влепила Рин пощечину — за то, что пряталась. - Дай посмотрю, - Сильвия подошла к эльфийке и заставила ее убрать руку от лица. - Мда, синяк будет... Ну не расстраивайся — зато теперь господин лейтенант заставит ее штраф платить. Зря она тебя по лицу-то. - Не выйдет, - вздохнула Рин, которая и сама уже думала об этом. - Я не принадлежу борделю, а господину Артуру дела нет до моего лица... - Простите, - вздохнула Феврония. - Если бы я как следует ее обслужила... - Ты тут ни при чем, - практически в один голос ответили Рин и Сильвия. - Ты шей давай, - распорядилась старшая рабыня. Молодая ведьма в свой первый день старалась во всем угождать старшим «коллегам» — потому что боялась, что иначе ее будут бить. Длительное общение с Сарьей сказалось на ее личности не лучшим образом, и женщин она боялась теперь гораздо больше, чем мужчин. Однако Сильвия относилась к ней благосклонно — как минимум, Феврония была хозяйственной девушкой с кучей полезных навыков, в отличие от белоручек-эльфиек, которые хорошо только трахались. Гвеннет и Эссе хотя бы выкройку можно было доверить, Рин же даже шанса давать не стоило. - А ты возьми Мелони и приберитесь в казармах на первом этаже. - сказала ей Сильвия. - А работа? - слегка разочарованно протянула волшебница. - Без тебя обойдемся — нас здесь полно. Следи главное, чтобы мелкую опять не поимели. - Да знаю я! - возмутилась Рин. Как будто, будь она там в тот раз, позволила бы этому случиться! - Простите, что повысила голос... - спохватившись, она вспомнила, что не может возражать «старшей по званию». - Ты не дури давай, - фыркнула Сильвия. - Будут приставать — предлагай свои услуги и выпроваживай мелкую. Не вздумай в них магией швырять — лучше уж кулаками. - И это тоже знаю... - покорно вздохнула волшебница. - Приложу все усилия. - Давай-ка сюда трусы свои, - неожиданно потребовала старшая рабыня. - Чем больше будут пялиться на твою задницу, тем меньше внимания обратят на нее. Через пять минут раздетая Рин уже стучалась в дверь комнаты Лукания. Впускать ее не спешили, и эльфийка решилась сама заглянуть внутрь — поскольку было очевидно, что хозяин комнаты отсутствует, а его рабыне больше негде находиться. - Ой, госпожа Ринонса, это вы... - оказалось, что Мелони до сих пор лежит в кровати — увидев вошедшую волшебницу, она только-только начала вылазить из-под одеяла. - Ничего себе ты обленилась... - покачала головой Рин. Вроде как ничего плохого в этом не было — если хозяин Мелони не оставил ей других распоряжений, пусть хоть весь день лежит — однако при виде бездельничающей рабыни Рин начала испытывать необъяснимое раздражение. - Простите, - юная эльфийка, похоже, прочла ее недовольство по лицу. - У меня попа болит... Она встала, прихрамывая, и грозовая волшебница думать забыла о своем раздражении. Чего этот изверг опять учинил над бедным ребенком? - Он что, порол тебя? - Мелони замотала головой, но Рин, не веря ей, попыталась снять с нее трусики, чтобы посмотреть. - А ну покажи! - Нет, нет, - принялась оправдываться младшая эльфийка. - Господин меня не порол, мы просто... ну... - Черт... - тут до Рин наконец дошло, что она мыслит не в том направлении. После всего, пережитого за последние дни, она уже почти забыла, что в жизни рабынь бывает что-то кроме порок и издевательств... И хотя клиентам частенько удавалась затрахать ее до такого состояния, что она не могла ходить — но у нее-то их было сколько! Никогда бы волшебница не подумала, что кто-то вроде Лукания сможет добиться того же в одиночку... Отпустив Мелони, она демонстративно закатила глаза к небу. - Парочка кроликов... - Вы... вы просто завидуете! - густо покраснев пролепетала девочка. - В точку, - со вздохом подтвердила Рин. Ей не нравился Луканий — честно говоря, среди всех людей, на которых она мечтала нажаловаться господину, если они когда-нибудь помирятся, юный сквайр стоял сразу после Элки и Дурианы. Но Мелони, очевидно, любила своего господина, и по-хорошему старшей волшебнице стоило бы просто за нее порадоваться — но вместо этого она ощутила щемящее чувство в груди, которое могло быть лишь завистью... - Ладно, пойдем — нам велено в казармах убраться. Идти-то сможешь? - Конечно смогу! Это как нужно отыметь, чтобы потом ходить не смогла? - Будем надеяться, ты этого никогда не узнаешь, - хмуро ответила грозовая волшебница. - Простите... Это была шутка... неудачная. - Мелони вздохнула, а затем вдруг схватила бывшую начальницу за руку. - Госпожа, ну не смотрите на меня, как на злодейку! Мой господин любит меня, и мне с ним хорошо — неужели я не могу просто быть счастлива? - Можешь, - Рин не выдержала и смягчилась немного. Она даже погладила юную эльфийку по макушке. - Но все-таки ты должна понимать кое-что... Мы, эльфы, устроены не так, как люди. - Конечно, я понимаю! - выпалила юная волшебница. - Но у нас ведь еще так много лет впереди! - Я не об этом, - покачала головой Рин. - Хотя наши тела способны к деторождению с очень юного возраста, эльфийка может ждать своего суженого по сто лет и более — поэтому, когда она все-таки начинает заниматься любовью, это такое удовольствие, перед которым невозможно устоять. Из-за него ты начинаешь чувствовать такую сильную привязанность к своему мужчине, что он становится для тебя самым важным человеком в жизни... - Разве это плохо? - Нет. Для эльфийки это нормально. Но твой господин не такой — он хочет обладать женщинами — и не только тобой, а вообще всеми женщинами, которых увидит. - Луканий не такой... - Такой, - отрезала грозовая волшебница. - Даже если он сдерживает себя, природа призывает его именно к этому. И то, что ты должна понять — что это тоже совершенно нормально. Не нужно пытаться с этим бороться, иначе ты проиграешь... как я. - И что мне теперь, не любить его? - возмущенно осведомилась Мелони. - Люби, если не можешь по-другому — но только помни, что это не он принадлежит тебе, а наоборот... а иначе однажды ты почувствуешь боль настолько сильную, что будешь жалеть, что не вырвала себе сердце, - Рин произнесла эти слова глядя в пол, но ее голос был таким печальным, что юная волшебница не удержалась и обняла свою бывшую начальницу. - Вам было так плохо? - с сочувствием спросила она. - Ага... - Рин жалость была не нужна, и она почувствовала себя неловко. - Не только мне — мы все прошли через это, потому и пытаемся тебя уберечь. Слушай, что умные люди говорят! - Скажите, госпожа... - произнесла Мелони, не разжимая объятий. - Если бы вам сказали заранее, как все будет, смогли бы вы не полюбить своего господина? - Конечно... - Ну врете же! - ложь Рин была изобличена так быстро, что у нее появилось чувство, будто эта девчонка видит ее насквозь. - Ну ладно, вру... - со вздохом созналась она. - Я знала, что нельзя, и все равно попалась... Но я то взрослая дура, а тебе стоит быть поумнее... - Нет, не стоит, - решительно отказалась молодая эльфийка. - Вы свою жизнь загубили — теперь не мешайте мне губить мою. Я хочу любить своего господина безо всяких оговорок и предупреждений — а если он приведет другую женщину, я убью ее, а потом себя! - Дура! - Рин едва удержалась от того, чтобы как следует стукнуть глупое дитя. - Если он приведет другую, ты должна раздвинуть ноги и сказать «господин, вы можете трахать, кого пожелаете, но не раньше, чем я стану неспособна вас ублажать!» - Эй, хватит учить меня всяким гадостям! - от слов старшей волшебницы у младшей лицо приняло окраску помидора. - Сами-то вы, между прочим, совсем не так себя повели... - Я была неправа — неужели неясно?! - воскликнула Рин. - Почему ты учишься моим ошибкам вместо того, чтобы учиться на их последствиях? - Ответьте мне честно на один вопрос, - неожиданно попросила Мелони. - На самом деле вы жалеете о том, что напали тогда на госпожу Сарью — или о том, что полюбили своего господина? Потому что мне кажется, что жалеть только об одном из этого не получится... - Я, конечно... - начала грозовая волшебница и осеклась, поняв что юная эльфийка права — она не могла сознаться в одном и отрицать другое. - Ой, да ну тебя! Пойдем полы мыть. - Эй, а ответ? - крикнула юная эльфийка ей вдогонку, но она уже подошла к двери и вышла в коридор. - Ну вот, так и знала...

***

Ревин Маус был одним из крупнейших городов на севере Империи. Как и следовало ожидать от места с таким названием, он располагался на выходе из очень протяженного и стратегически важного каньона и имел славную и кровавую историю. Когда-то, в самом начале царствования Августа, крепость-аванпост на этом месте отмечала границу человеческих владений — а на северо-востоке, в каньоне и на другой его стороне, жили чудовища и дикари. Затем аванпост начал обрастать торговыми постами, лагерями наемников, борделями и превратился в самый настоящий город — ну а во время войны этот город был сожжен дотла зверолюдьми. Величайшее поражение Империи за последние сто лет, и одна из крупнейших трагедий за всю ее историю — тысячи солдат погибли и тысячи гражданских были угнаны в рабство. Даже после того, как Империя предприняла ответные рейды, вернуть удалось хорошо если одну десятую... В конце концов война завершилась. Зверолюди были изгнаны далеко в Пустоши, а каждому, кто посмеет показаться в пределах трех дней пути от каньона, грозила казнь, приводившаяся имперскими патрулями в исполнение прямо на месте. Караваны с рабами потянулись через каньон в обратном направлении — и Ревин Маус восстал из пепла, став еще больше и важнее, чем до войны. Первые несколько лет здесь располагался штаб большой группировки имперских сил. Отсюда император руководил финальным этапом кампании. Здесь была показательно порабощена «королева» Мифзуна. Наконец, здесь служил сам Стилфист в составе легендарной альжерийской роты храмовников. Разумеется, за последнее десятилетие важность города немного поубавилась — у армии появились новые, более дальние аванпосты, да и такое количество солдат здесь уже не требовалось. Храмовники тоже отошли от борьбы со зверолюдьми и занялись другими делами. На память о войне Ревин Маусу достались роскошный бордель с экзотическими рабынями на любой вкус — нынешние проститутки были уже дочерьми тех, которых имели здесь когда-то, и, как и полагалось полузверолюдям, обладали невероятным разнообразием форм и оттенков — да внушительная стена, перекрывающая выход из каньона. Со стороны же имперских владений город был защищен куда более скромными укреплениями. Разумеется, внутри города была еще цитадель — изначальная крепость-аванпост, восстановленная строителями на том же месте, где она находилась до разрушения варварами. И вот это-то место Элки избрала целью своей атаки. Тому было несколько вполне разумных причин — во-первых, это был один из ближайших к замку Райен городов — дойти до него можно было за три дня марша, а маршрут при этом пролегал по немощеной проселочной дороге, каких в Империи тысячи — следовательно, она не охранялась и даже не патрулировалась. Во-вторых, из-за особенностей своего расположения город был нормально защищен только с одной стороны — а Элки подходила к нему с противоположной. Наконец, ей не нужен был собственно город — требовался единый пункт сбора, куда можно будет созвать повстанцев со всей Империи — и в этом смысле пограничный городок, который почти невозможно было взять в окружение, подходил лучше всего. Если все получится, отсюда они начнут освобождение — или, как кто-то сказал бы, завоевание — страны, имея позади если не надежный тыл, то по крайней мере пустоту. Ну а если дело не выгорит и союзники не прибудут в желаемом количестве, можно будет хотя бы убежать в дикие земли. Само собой, сначала предприимчивой командирше требовалось все-таки захватить город — и это была непростая задача, в обычных условиях так и вовсе невыполнимая. Один только караул каньонной стены превосходил силы Элки численностью в полтора раза, а кроме него были еще защитники внешних стен, городская стража и расквартированные войска. Однако тут воительница проявила обычно несвойственное ей коварство и даже дипломатические навыки — и в этом-то состояла последняя и самая главная причина, по которой целью был выбран именно Ревин Маус — правитель окрестных земель и по совместительству командир местной роты граф Азазель Альджерийский сочувствовал мятежникам, а самой Элки приходился троюродным братом по материнской линии. Казалось бы, этот факт мог обеспечить Синей Розе легкую победу. Однако просто так взять и переметнуться вместе со всем своим отрядом на сторону повстанцев хитроумный аристократ не решался. Как и Элки, он не мог предсказать, сколько людей поддержат их в итоге — этого не знал ни кто-либо из мятежных командиров, ни Август, ни вообще хоть кто-то в Империи. В сущности, вся рискованная операция имела целью выяснить это — и если бы она провалилась, графу Азазелю не было никакого смысла бросать свои владения и убегать в Пустоши. Он предпочел бы остаться в стороне до тех пор, пока не станет ясно, у какой из сторон вообще есть шансы победить в этой войне. Здесь требовалось очень хорошо понимать, каким человеком был молодой граф Альджерийский. Едва вышедший из возраста юношества, он, как и Мелисса-Элки, был еще ребенком во время войны — но, рано унаследовав от отца власть над неспокойным пограничным регионом, уже успел проявить себя как с лучшей, так и с худшей стороны. Он был, несомненно, рассудительным и ответственным правителем — а с другой стороны показал небывалую жестокость по отношению к соседям-зверолюдям, не позволяя им хоть немного поднять голову после поражения пятнадцатилетней давности. В этом он отчасти напоминал покойного Иканна, разве что в меньшей степени являлся приверженцем законов и правил и был более прагматичен в своей жестокости. Кроме того, в отличие от Иканна — и сейчас это было особенно важно — он был честолюбив. Место девятого по старшинству члена Десятки, полученное в столь юном возрасте, не соответствовало его амбициям. Ситуацию еще более усугубляло то, что он был дальним родственником императора — слишком дальним, чтобы иметь возможность претендовать на трон при нормальном ходе вещей. В этом-то и состояла его заинтересованность в восстании Стилфиста. Все, кто умел внимательно слушать — а граф Азазель, несомненно, обладал этим полезным навыком — могли заметить, что храмовник не призывал к свержению монархии или даже династии Августа. С самого начала он объявил лишь, что собирается призвать к ответу лично императора. Навряд ли он решился бы посадить на трон одну из дочерей свергнутого им Августа, но не стал бы возражать против более дальних родственников. Самому Стилфисту трон был не нужен — это было очевидно любому, кто хоть немного его знал. Хоть Азазель с прославленным рыцарем знаком не был, зато была Элки — и она смогла убедить своего троюродного брата в том, что Стилфист ставит во главу угла закон и справедливость, а не личные амбиции. Ну а дальше хитрый аристократ все понял сам — в случае победы повстанцев происхождение нового императора отходило на второй план — важно было, кто поддержит их первым. И граф Азазель собирался присоединиться к восстанию первым из людей, в принципе имеющих легальные права на трон. И они с Элки составили заговор. Азазель позволял своей троюродной сестре захватить Ревин Маус — точнее, давал ей шанс сделать это при правдоподобном сопротивлении. Затем, если бы к ней в самом деле присоединились повстанцы со всей Империи, граф обвинил бы Августа в том, что тот не защищает земли своих вассалов, и на этом основании примкнул бы к восстанию. Ну а если бы у Элки ничего не получилось, он бы остался ни при чем. Отсюда пошла и идея с нападением во время фестиваля, которая предоставляла не только удобную возможность для атакующих, но и удобное оправдание для халатности защитников. Граф пригласил своих солдат разделить с ним праздник в Альджери — своем наследном поместье, находившемся на солидном расстоянии от города. Щедрое и довольно необычное даже для имперских командиров предложение, от которого притом невозможно было отказаться — и утром понедельника, в то же самое время, когда Элки с Синей Розой выступали из замка Райен, войска Азазеля оставили Ревин Маус. Разумеется, оставались еще стражи стен, подчинявшиеся местному градоправителю — и с ними нападающим предстояло сразиться взаправду, ибо их в заговор никто не посвящал. Имперский Устав караульной службы — жуткий документ, следовать которому в точности было практически невозможно, но соблюдения которого тем не менее требовали от солдат командиры, а от тех — столичные инспекторы. Исповедь каждого имперского солдата начиналась с рассказа о том, на какие хитрости он шел, чтобы утаить от начальства свои нарушения... Неудивительно, что самые опытные жрицы настолько преисполнялись житейских премудростей, что знали о притворстве и обмане больше лавочников и актеров. Так или иначе, в части внешней организации Устава придерживались — даже в такой глухомани, как Ревин Маус. Согласно правилам, сутки делились на три смены по восемь часов, а отряд, на попечении которого находился охраняемый объект — на четыре подразделения. В любой момент времени одно из подразделений несло вахту, другое отсыпалось, третье находилось в состоянии готовности, а бойцам четвертого предоставлялось увольнение на шестнадцать часов, после которого они должны были начать очередной двухсуточный цикл дежурства. Благодаря такой системе обеспечивалось чередование смен между подразделениями. К сожалению, у этой схемы дежурства были и очевидные недостатки — в какой бы момент ни появились враги, дать им отпор была готова в лучшем случае половина солдат — остальные либо отсыпались после шестнадцатичасовой вахты, либо вовсе находились непонятно где. Чтобы нормально подготовиться к бою, отряду нужно было прекратить несение караула и всем вместе лечь отоспаться, чтобы потом всем прийти в состояние готовности. Потому то в крепостях и размещали помимо стражи обычные войска, которые не несли вахты и подчинялись нормальному режиму дня — а обязанностью караульных было просто заметить противника и поднять их по тревоге. Теперь же эти отряды отсутствовали, а с караульными дело было еще хуже, чем обычно — во время фестиваля порядок смен изменялся под давлением суровой реальности. Состояния «в увольнении» и «спят» превращались в одно единое «веселятся на празднике». Особенно в первые дни, когда люди еще не нагулялись как следует — солдаты спали урывками между дежурством и пирушками. Элки поступило дальновидно, пожаловав в Ревин Маус не в самом начале фестиваля, а на третий день — к этому моменту каждый стражник уже прошел через круг бессонных дежурств, и все находились в максимально небоеспособном состоянии. При этом Элки не собиралась атаковать город непосредственно во время праздничной попойки — потому что опасалась создать слишком много хаоса. Такой вариант подходил разбойникам, которым достаточно было набрать побольше добычи и смыться, но не тем, кто собирался взять город под контроль. Бойцов Синей Розы было достаточно, чтобы кое-как справиться со стражниками, но если бы все жители ополчились на них, их бы просто смяли. Элки же планировала скорее переворот, чем завоевание — ей нужно было четко отделить вражеских солдат от горожан и избавиться только от первых, не причиняя вреда последним — потому она рассчитала все таким образом, чтобы заявиться к воротам города около двух часов дня. По Уставу в это время происходила смена караула — момент, когда одни солдаты сняли с себя доспехи и собирались пойти поспать перед ночной пирушкой, а другие, наоборот, кое-как вылазили из коек. Само по себе нападение было организовано очень просто — атакующие даже не попытались проникнуть в город под видом гостей фестиваля, а просто подошли к воротам походной колонной. Благодаря свойственному праздничному времени раздолбайству, им удалось сделать это совершенно беспрепятственно. Конные разведчики, которые должны были патрулировать окрестности, уже третий день не выезжали, и приближение Синей Розы было замечено, лишь когда ее стало видно со стен. Далее, ни из чего не следовало, что отряд мятежный — это могло быть лояльное подразделение, о прибытии которого караульных забыли предупредить. Дозорные, дежурство которых подходило к концу, предпочли оставить эту проблему своим сменщикам. Караульные новой смены, видя, что неопознанный отряд продолжает приближаться, не подавая никаких сигналов, побежали докладывать начальнику гарнизона. Когда начальника отыскали в одном из кабаков, он только-только опохмелился и не понимал толком, что ему объясняют, так что пошел посмотреть сам. Пока все это происходило, колонна Синей Розы уже подошла вплотную к воротам, которые, по крайней мере, догадались закрыть — но тут Элки выхватила свой легендарный топор и принялась их выламывать. Когда уже и без инструкций начальства стало ясно, что пришли враги, стражи ворот начали палить со стен из арбалетов, ну а повстанцы вытащили свои арбалеты и принялись стрелять в ответ. В городе только-только забили тревогу — караульным, рассредоточенным по всему периметру стен, теперь нужно было бежать к воротам. Пока же они не прибежали, это выглядело, как очень странная перестрелка. У осажденных было более тяжелое вооружение, зато нападающие имели численное превосходство — помимо отделения арбалетчиков, что изначально входило в состав Синей Розы, Элки наняла еще десять человек стрелков при последнем доукомплектовании, и они притащили с собой тяжелые арбалеты. Пусть даже у солдат на стенах были еще более мощные, с такого расстояния это уже не имело значения — выстрелы тех и тех пробивали насквозь человека вместе со щитом и доспехами. Несколько минут стрелки с обеих сторон изничтожали друг друга, а затем богатырша-воительница все-таки проделала в воротах отверстие размером с себя и ворвалась внутрь. В отличие от перестрелки арбалетчиков, где шансы погибнуть были примерно равными для всех участников, стражники-пехотинцы ничего не смогли сделать Элки — за жалкие полминуты она прорубилась через их ряды с эффективностью и безжалостностью, достойными ее титула, и на том сопротивление защитников ворот прекратилось — все, кто еще могли ходить, спаслись бегством. После этого бойцы Синей Розы, оставив раненых на попечении матери Евы, разделились на группы по десять, двадцать и сорок человек. Благодаря информации, собранной шпионками-проститутками, им были известны местоположение казарм городской стражи, кабаков и борделя — всех мест, где нужно было искать вражеских солдат в это время суток. Элки заранее отдала все распоряжения — столь же гуманные, сколь и жестокие. Она не даром позволила своим людям бесчинствовать с рабынями всю прошлую неделю — теперь им под страхом смерти запрещалось трогать женщин и вообще гражданских... ну а обратной стороной было то, что они не могли щадить вражеских солдат — отряд повстанцев был слишком мал, чтобы стеречь пленников, да еще и посередь города, который для многих из этих пленников был бы родным, и где они могли получить поддержку горожан, как только те опомнятся. Потому солдаты были проинструктированы найти и безжалостно умертвить стражников — понимая, что выследить сразу всех не удастся, Элки надеялась хотя бы обеспечить себе численное преимущество. Весь план был построен на том, чтобы перехватить отсыпающихся и гуляющих имперских солдат малыми группами, каждый раз превосходя их числом. Пока сэр Роберт возглавил самый большой отряд из сорока человек и отправился зачищать казармы, а сэр Артур с двадцатью бойцами двинулся в сторону борделя — Ампутатор был единственным человеком, помимо самой Элки, кому она могла доверить поддержание дисциплины на таком трудном задании, сама воительница с совсем небольшой группой солдат направилась к цитадели. Как только местный правитель поймет, что утратил контроль над происходящим в городе, он — если у него есть мозги и хоть немного преданности своему императору — затворится вместе со всеми солдатами, которых сможет собрать, в цитадели — и ее взять нахрапом уже не получится. Правильная осада крепости при столь зыбком превосходстве нападающих могла продлиться сколько угодно и закончится чем угодно — потому Элки предпочитала завершить все быстро... Ее прославляли за необыкновенную силу рук, но почти никогда не упоминали ее ноги — а между тем, помимо ежедневного избиения манекенов и невезучих подчиненных, она еще и бегала по тысяче метров в полном снаряжении. Сейчас этот навык пришелся весьма кстати — оторвавшись от своих сопровождающих, Элки примчалась к воротам цитадели почти одновременно с гонцом, который должен был сообщить градоначальнику, что в город ворвались враги. Захватывать крепость в одиночку она, может, и не собиралась, но перерубила цепи, которыми поднимался подъемный мост, и встала в воротах — так, чтобы по ней нельзя было стрелять сверху — и была намерена не пропускать никого до тех пор, пока не подоспеют ее воины. То был классический рыцарский подвиг, и порой такое случалось не только на страницах романов, но и в жизни. К сожалению, хотя признание обычно получал «герой», куда больше зависело как раз от людей, которые должны были прийти ему на помощь — и высок был шанс умереть, никого не дождавшись. Подвиг Элки немного отличался от классического в том, что она спланировала все заранее и совершенно точно знала, что ее люди идут следом... Вот только они не пришли. Должно быть, у городской стражи был свой план на случай нападения — что было не так уж удивительно, ведь они уже два месяца жили в трех днях пути от крепости мятежников — потому, как только забили тревогу, они помчались не на стены, а сразу в цитадель. Элки успела проскользнуть, а вот ее сопровождающие оказались перехвачены — и вместо них на площадь высыпали человек двадцать вражеских солдат. Между тем, по коридору изнутри крепости приближалось еще несколько противников, вооруженных куда лучше... - Что ж, по крайней мере вы не сдались сразу, - усмехнулась воительница. Она все еще оценивала свои шансы, как неплохие. - Командир Элки, - один из рыцарей — усатый дядька с наполовину седыми волосами, в котором Элки заподозрила местного градоначальника — поприветствовал ее. - Полагаю, я должен радоваться, что на вашем месте не легендарный Стилфист? - Ну это как сказать... могу предложить быструю смерть, - на самом деле, она была немного впечатлена тем, что правитель не стал прятаться за спинами подчиненных и вышел на бой лично... однако он тут же разочаровал ее. - Девочки, тащите ее сюда, - вместе с ним были две молодые девушки-фехтовальщицы — возможно, его дочери или племянницы — и вместо того, чтобы драться с Элки сам, он отдал приказ им. - Тебе нужны девчонки, чтобы баб тебе таскать? - презрительно фыркнула она. Ее не впервые угрожали захватить в плен, но предыдущие «претенденты» по крайней мере не стояли и не ковыряли в ноздре, ожидая, пока получат ее на блюдечке. - У меня есть обязанности, - невозмутимо ответил этот бессовестный человек. - Так что простите, но не могу предложить вам «легкой смерти». Осенний фестиваль — самое время выставить в колодки еще одну преступницу. Элки зловеще усмехнулась. С двадцатью противниками позади нее справиться было бы непросто, а вот тех, что стояли прямо по коридору, вполне можно было попробовать — в случае успеха она бы и из окружения вырвалась, и от командира вражеского избавилась. - Ну что, подходите, - пригласила она двоих воительниц, отводя руку с топором за спину. - Может быть, одна из вас хочет стать Элки? Это не так просто, как родиться дворянской дочкой — ради этого титула придется поработать. Ни одна из девушек не посмела принять этот вызов, и они набросились на Элки вместе — а следом за ними в атаку бросились и остальные враги — спереди и сзади. Но богатырша завертелась волчком и противники в страхе отступили. Титул Элки означал не просто очень сильную бабу — требовалось уметь крутиться с двуручной секирой в руках, делая не менее трех оборотов в секунду, и не терять при этом равновесия и чувства направления. Это называлось Вихрем Смерти — и большинству воительниц этот прием давался с большим трудом. Двум предыдущим Элки, к примеру, пришлось отказаться от ношения доспехов, чтобы не выдыхаться — не такое безумное решение, как казалось на первый взгляд, ведь от тяжелых арбалетов, бывших в ходу по всей Империи, броня бы все равно не спасла, а с оружием ближнего боя к Вихрю Смерти было не подступиться... Однако Мелисса была одной из немногих Элки, кто сражалась в полном снаряжении. Неуязвимая и смертоносная — конечно, она могла бы проиграть, если бы оружие застряло в чьем-нибудь теле, но этому кому-нибудь пришлось бы почти наверняка пожертвовать жизнью. Вихрь Смерти был не столько боевым приемом, сколько средством устрашения... и он отлично работал в этом качестве. - Нужно подождать, пока она устанет, - произнесла одна из фехтовальщиц. Элки не просто крутилась на месте — делая один шаг раз в два оборота, она неуклонно продвигалась вглубь коридора, а ее противникам приходилось пятиться назад, пока те, кто были у нее за спиной, столь же неспешно наступали, не смея пересечь смертельную черту. - Какого черта?! - воскликнул градоначальник. - Несите арбалеты! Однако Элки не собиралась позволить себя пристрелить. Внезапно она швырнула свой топор. Противникам пришлось уворачиваться от смертоносного снаряда, и в этот миг его владелица прыгнула следом. Ударив правителя плечом, она сделала подножку и уронила его на пол, а затем подхватила свою секиру и занесла над ним... Но две прыткие воительницы сразу же очутились рядом, целя мечами ей в шею. Элки пришлось поспешно отскочить, чтобы спастись. - А вы не так плохи, - признала она и снова завертелась. Девушки подхватили отца под руки и оттащили назад под прикрытием еще двоих воинов. В конечном счете, они выбрались в просторный зал. Здесь Элки уже не могла использовать преимущества замкнутого пространства, а на галерее в любой момент могли показаться стрелки с арбалетами... Воительница остановилась и обернулась через плечо, словно оценивая шансы прорваться через коридор обратно на улицу. И в этот момент наконец-то пришла помощь — хоть и не совсем та, которую она ожидала. Сарья и еще трое вампиров влетели в зал через окно под потолком и по-геройски приземлились на пол вокруг Элки. - А вот и мы! - пафосно объявила вампирша, очень довольная собой. - Не вздумай тут свою магию делать, - фыркнула воительница. На самом деле, их отношения с Сарьей значительно улучшились за последний месяц, так что теперь Элки могла испытывать к ней что-то помимо желания прикончить, ну а заклинание вампирши уж точно не сочло бы ее за врага — но она не стала презирать его меньше. - У нас поединок за звание Элки. - Эээ... с кем из пятерых? - поинтересовалась Сарья. - С тем, кто подольше продержится... Не влезай. - Ладно, то есть вон тех можно бить? - вампирша указала на толпившихся в коридоре солдат, которые в свою очередь с опаской смотрели на своих новых противников — вроде как у тех не было никакого оружия, но безоружными они почему-то не выглядели. - Господа, бьем этих, - объявила своим спутникам Сарья. - Я поняла, что мою магию нельзя... воспользуюсь чем-нибудь менее элегантным. С этими словами крылатая чародейка взмыла под потолок и оседлала люстру — довольно брутальный светильник из несколько рядов подсвечников. От прикосновения вампирши он начал покрываться льдом... - Сарья, нам тут жить! - напомнила Элки. С появлением принцессы-хулиганки атмосфера ожесточенной схватки сменилась шоком и нервным предчувствием чего-то нехорошего — вместо того, чтобы драться, противники задрали головы к потолку, ожидая, что еще выкинет вампирша. - Жить, так жить, но накой нужна эта безвкусная штука? - крикнула сверху Сарья. - Я куплю вам нормальную! В следующий миг обледеневшая люстра оказалась обращена в что-то среднее между снарядом и транспортом — верхом на ней вампирша влетела в толпу солдат. Ее соратники тоже устремились в бой, в то время как Элки наконец вернулась к своему «поединку». Теперь, когда позади нее не маячила толпа врагов, воительница могла разойтись на полную. - Ну — вы, кажется, хотели меня арестовать? - с усмешкой произнесла она, раскручивая топор над головой. - Ну а я пленных не беру... На самом деле, пока еще нельзя было сказать, что ход боя переменился. Может, Элки и была уверена в своей победе, а вот вампирам приходилось несладко в схватке с закованными в броню солдатами — все потому, что они никак не могли эту самую броню пробить. Конечно, дело было не в том, что Синяя Роза не могла снабдить своих союзников оружием — у вампирской аристократии просто не было традиции его использования. Кинжалы, шпаги, рапиры — что-то, что оставляло небольшую рану с умеренной потерей крови — это да. В Империи же использовали молоты, огромные мечи и кучу разновидностей рубящего древкового оружия — таким если рубануть человека, он истечет кровью за пару мгновений — не с пола же ее потом слизывать! Словом, имперское оружие было для вампиров идеологически неприемлемым, ну а рапирами и кинжалами массивные доспехи было просто не пробить. Оставалась магия — но и тут вампиры сильно отличались от эльфийских волшебниц, призывавших на помощь могущественные силы природы. Вампирское колдовство состояло в основном из разнообразных аур и проклятий, ослабляющих, но не убивающих врагов — опять же для того, чтобы затем полакомиться еще живыми жертвами. Разница же между видами заклинаний состояла в том, на каком расстоянии их можно было применить. Пока принцесса швырялась эффектно выглядящими, но не слишком смертоносными ледяными снарядами, граф Шварцфорд использовал «ауру» размеров тела — живой человек, прикоснувшись к нему, чувствовал упадок сил. В итоге, битва между солдатами и вампирами выглядела очень странно — первые из-за чар едва могли поднять свои мечи и молоты, в то время как вторые, уворачиваясь от неуклюжих ударов, пытались как-то добраться до шей и прочих «кусабельных» мест своих противников... Между тем, с площади подходили все новые и новые враги — те, кому посчастливилось спастись от пришедших по их душу повстанцев. Но больше всего Сарью — да и Элки, если на то пошло — беспокоило неизбежное появление вражеской боевой жрицы — не могло же в целом городе не оказаться ни одной! Первым делом вампиры проверили местную церковь, но кроме перепуганных и очевидно беспомощных монашек никого там не обнаружили. Жрица могла быть в цитадели или в казармах, или на крепостной стене — да могла и просто в трактир пойти перекусить, если на то пошло. Не сумев ее отыскать, Сарья решила прийти на помощь Элки и, возможно, в самом деле спасла неблагодарную командиршу — вот только теперь ненайденная жрица или даже жрицы, если их было несколько, не позволяли им расслабиться, словно нависший над головами Дамоклов меч...

***

Участники этого сражения очень сильно удивились бы, если бы узнали, почему жрицы так и не появились. Обе боевые аббатисы Ревин Мауса были уже на полпути к цитадели, когда дорогу им внезапно преградил сам Астерион. Не то чтобы это было совершенно невозможно — здесь, на севере Междуречья, его замечали время от времени — но одно дело увидать радугу издалека, и другое — оказаться прямо у места, где она начинается. Сейчас же коронованная корова возникла прямо посреди городской улицы. - У меня послание от Стефана Сандерстоуна, - объявила она опешившим аббатисам. - Он только что стал гроссмейстером Братства святого Максимуса, и теперь в его обязанности входит поддержание мира между слугами Церкви. Потому он рекомендует вам воздержаться от участия в сражении. - Еще чего!!! - как бы жрицы не были удивлены, на такое они точно не купились бы. - Ты подстрекаешь нас к нарушению нашего долга! - затараторила одна из них. - Да и какой храмовник станет посылать приказы через злого духа? - Как бы там ни было, Сандерстоун — изменник, и это его войска атакуют нас сейчас. Конечно, ему хотелось бы, чтобы мы не участвовали! В итоге, хотя они и не сошлись в том, кому именно не доверяют, обе решили не слушать подозрительную корову. Но, хоть жрицы и не лишились дара речи, в данном случае обилие возражений также было признаком страха — и следом Астерион сказал именно то, чего они и боялись услышать. - Что ж, если вам так хочется драться — деритесь со мной, - безрадостно, но твердо произнес он. В конце концов, работа стража в том и состояла, чтобы биться с врагами, которых никак не можешь одолеть. Но Пелеиду он проиграл во мгновение ока, а по-настоящему хлопотный противник достался Немань... причем аж два раза. Эта женщина сменила его уже очень давно и пробыла стражем так долго, что его собственный титул звучал теперь, как шутка. Что ж, вот настал черед и ему поработать... Разрешения убивать упрямых жриц у Астериона не было — да он и не стал бы, даже если бы Стилфист разрешил — так что просто собирался терпеть на себе их атаки, пока они обе не свалятся без сил. Работенка не из приятных, но хотя бы стилфистовская жрица, которую он повстречал первой, оказалась посговорчивей — в противном случае пришлось бы драться со всеми тремя. Впервые он повстречал Стефана Сандерстоуна еще в восемьдесят первом — молодой оруженосец сидел в придорожных кустах, словно поджидая кого-то. Дух любил позабавиться, подкрадываясь неожиданно к людям, которые сами сидели в засаде. - Кого это вы здесь ждете, молодой господин? - Ааа! Едрить, корова! - вырвалось у молодого еще-не-Стилфиста. Следует отдать ему должное — помимо этого восклицания он ничем не выдал своего замешательства и почти сразу встал в стойку, приготовившись защищаться — все-таки, после восхождения на Башню человека уже мало чем можно было напугать... - Мир... - провозгласил он, показывая юноше свои пустые копыта — как будто отсутствие оружия было тем, по чему люди судят о безобидности коров. - Я — предшественник той, кого вы называете Неманью. - Вы тоже страж? - Стефан не так уж сильно удивился — в конце концов, он смог разглядеть внутри коровы силу своего собрата, как только присмотрелся как следует. - Немань не говорила, что до нее была корова... - Эта девушка довольно непочтительна... Впрочем, я оставил Башню больше девяти столетий назад — вряд ли стоило надеяться, что она будет помнить так долго, - признался он. - Сейчас люди знают меня, как «корову с топором» или «хранителя стад» — второе чуть менее верно, но звучит более приемлемо. - А... как вас на самом деле зовут? И что значит оставил? Из стражей можно уйти? - последний вопрос явно интересовал оруженосца сильнее всего. Таким ему и запомнился командир — юношей, не готовым принять свалившуюся на него ответственность. Уже через несколько часов на том же самом месте развернулось сражение, в котором молодой Сандерстоун пленил зверолюдскую «королеву» Мифзуну и спас жизнь матери Фаол, за что и был немедленно посвящен главой Церкви в рыцари. Все это время Астерион скрывался в кустах, готовый в любой момент выскочить и помочь своему неопытному командиру — но этого не потребовалось. Даже за пределами питавшей его силы Башни тот парень был несуразно силен! Вторая их встреча состоялась лишь много лет спустя. Командир никогда не нуждался в его услугах, и все же Астерион старался приглядывать за ним — издалека — но в то утро решил, что им пора поговорить, и заявился прямиком в комнату к храмовнику. Он едва смог узнать этого человека — точно так же, как когда-то самому Стилфисту пришлось постараться, чтобы признать в корове стража, теперь Астерион ни за что бы не понял, кто перед ним, если бы уже не знал этого — невозможно представить, каким образом рыцарю удалось до такой степени подавить в себе способности и все, что связывало его с Башней. В тот момент Астерион подумал, что командир просто пытается жить, как обычный человек, но позже к нему пришла и другая мысль — скорее всего, Стилфист ощущал подсознательную вину за начатую им гражданскую войну и отвергал природу стража, считая себя недостойным... весьма странная постановка вопроса, учитывая, что стражами становились как раз за грехи, однако командир, в отличие от них всех, прошел через восхождение и «заслужил» свой титул — вероятно, он относился к нему как-то иначе... - Астерион? - Стилфист негромко поприветствовал своего гостя, не вставая с постели — вероятно потому, что не хотел потревожить эльфийку, мирно посапывающую у него на груди. Дух узнал ее — когда-то они вместе принимали участие в том самом турнире, где он впервые выступил под именем Астериона. Это не объясняло, как она оказалась в постели у Стилфиста. но можно было не сомневаться, что ей там весьма уютно — раз уж она продолжала крепко спать, несмотря на появление могучего духа в комнате. - Командир, - произнес Астерион, особо не стараясь понижать голос — отчасти ему было бы любопытно посмотреть, как Ринонса — ее вроде бы так звали? — перепугается, если проснется и увидит в комнате огромную корову на задних копытах... однако эльфийка продолжала дрыхнуть. - Ваша подчиненная зашла слишком далеко. - Кто, Сарья-то? Да она не подчиненная, а гостья скорее... - рассмеялся Стилфист. - В ней ваша кровь. И, честно говоря, ей она придает чуть ли не больше сил, чем вам - возразил дух, укоризненно посмотрев на рыцаря. Даже его кровь все еще была кровью стража — так почему сам он настолько на стража не похож? - Так или иначе, окажись на моем месте кто-нибудь менее лояльный — Маат, например — из той вампирши бы мигом сделали шашлык — и поделом. То было самое бессовестное нападение на беззащитного человека, что я видел, еще и с домогательством! - Я ее сурово накажу, - заверил рыцарь. И вот эти-то слова внезапно заставили эльфийку проснуться. - Правильно, хватит спускать этой кровососалке, господин, - пробормотала она, потирая глаза. Астерион помотал мордой и начал исчезать... Он уже понял, что Стилфисту не до него, и тот, вероятно, больше не хочет иметь ничего общего с ним и остальными — потому и не стал высказывать свою мысль до конца — скормив той вампирше свою кровь, командир сделал ее своим миньоном — наверняка, не вполне осознанно... Теперь, если они оба умрут и он станет стражем, ее дух будет появляться подле него, как духи воинов Арминия — подле своего предводителя. - Сосалка тут только одна, и это ты, - растворяясь в воздухе, он услышал, как командир ответил своей рабыне. Может, он все-таки осознанно окружает себя бессмертными женщинами — собирает гарем, чтобы не скучно было коротать вечность в Башне? Кого-то это очень сильно напоминало... И вот они встретились в третий раз. С человеческой точки зрения Стилфист навряд ли сильно изменился за эти полтора месяца, но духу было дано видеть куда больше — теперь это был командир стражей во славе — более могучий, чем сам Астерион и не так уж сильно уступающий Пелеиду — он буквально светился мощью. Две пробужденные монахини, сидевшие вместе с ним у костра на его фоне выглядели... обычными? Так или иначе, то была более подобающая компания для командира стражей, чем та, в которой он застал его в прошлый раз. - Астерион! - на этот раз Стилфист был куда любезней, чем в прошлый раз, и приветливо замахал ему рукой. - Вот, познакомься — это мать Сильвестра и мать Мелхола. - Ух ты, настоящий Астерион! - восхитилась та из девушек, которую представили Сильвестрой. Невообразимо начитанная, она провела большую часть жизни в монастыре и только теперь начинала знакомиться со многими из тех вещей, о которых раньше лишь читала — и на тебе, сразу живая легенда! - А можно мне потрогать? - Астерион раньше сторожил тридцать восьмой этаж, - укоризненно напомнил своей спутнице Стилфист. - Прояви уважение, преподобная. - Да помню я... Пожалуйста, разрешите уважительно вас потрогать? Астериону ничего не оставалось, кроме как наклониться и дать любознательной жрице пощупать его морду. Он понимал, что такое Пробуждение, но до сих пор все, кто прошли через это, становились стражами — теперь же появились какие-то люди, которые вроде как все еще смертные, но вроде как и нет — дух пока еще не решил, как ему к ним относиться и насколько высоко они стоят в иерархии. Вот со Стилфистом было гораздо проще — командир он и есть командир, а теперь он и еще выглядел подобающе своему сану. - Командир, - обратился король коров к храмовнику. - Я с дурными новостями. На твой замок хотят напасть. А твоя заместительница... она тоже напала — на другой замок. - Как все запущено, - вздохнул Стилфист. - До этого ж полгода ничего не происходило, а стоило отвернуться... Ладно, расскажи мне об этом подробнее. И выслушав всю историю он дал ему это поручение — первое, которое Астерион получил от командира стражей со дня, когда был сотворен. И оно было очень ответственным — практически, Стилфист послал его сюда вместо себя, потому как самому ему все еще требовалось ходить по земле, и он никак не добрался бы до Ревин Мауса за день — даже если бы хотел. Но он, видимо, отправился бы спасать свой замок в любом случае... или не замок? Так или иначе, Астерион не завидовал тем, кто покусился на его собственность. - Тот человек необычный, - на всякий случай предупредил он храмовника. - Такое ощущение, что он уже сражался с такими, как мы. - Да, остальные предупреждали меня об этом, - произнес Стилфист. - Возможно даже, что его обучал сэр Фредерик... Но если он не умеет возрождаться из мертвых, это ему не поможет.

***

Что до Серки, о котором шла речь, он тоже проделал основательную подготовительную работу. Формально он не рванул на вражескую территорию, чтобы выкрасть — а иначе это не назовешь — сбежавшую принцессу, а испытывал новое оружие Фалорнеланда — маскировочный туман. Принцип его действия состоял в том, что войска скрываются от взгляда — по крайней мере до тех пор, пока не начнут двигаться. Во время движения внимательный наблюдатель мог заметить какую-то нечеткость в преломлении света — не говоря уже о поднимаемой солдатами пыли и звуках сотен марширующих ног. Потому, чтобы сделать испытание надежным, Серка передвигался только по ночам, а днем делал остановку — зомби приказывал стоять неподвижно, а сам развлекался со своими рабынями в палатке, так же укрытой маскировочными чарами. Это было неспешное, но довольно приятное путешествие... План состоял в том, чтобы незаметно приблизиться к замку Райен и атаковать его ночью — хотя у принца было предостаточно войск и для дневного штурма, он все-таки оставался перфекционистом. Учел Серка и то, что в Империи начинается фестиваль — как и Элки, он хотел застигнуть врагов врасплох, а в отличие от нее, не постеснялся бы напасть прямо во время пира... не предвидел он лишь того, что человеческая воительница сама отправится в поход, не дожидаясь даже возвращения Стилфиста. Но об отсутствии в замке Элки — а также Сарьи, которая ему и была нужна — принц пока еще не знал. У него возникла другая серьезная проблема — в последние две ночи продвижению его армии начала мешать вооруженная корова... Зомби ничего не могли с нею поделать, так что Серке пришлось сражаться самому. Он знал, кто такие стражи, и даже был знаком с Неманью — но все-таки вынужден был признать, что Астерион не сильно уступает своей преемнице — а в плане неубиваемости значительно превосходит ее... Однако у короля коров должна была быть какая-то слабость — ведь каждый раз он исчезал с рассветом. Возможно, ему требовалось восстанавливать силы, или же он, как и Серка, не желал показываться в этих краях официально... Принц начал подумывать о том, чтобы махнуть рукой на неидеальность дневной маскировки и устроить финальный марш-бросок среди бела дня. Он стоял у выхода из шатра, любуясь пейзажем и размышляя, когда его внимание привлекли вопли одной из его рабынь, вызванные тем, что другая нещадно лупила ее розгой по пяткам... Все-таки Офелия была прирожденной садисткой — придравшись к какой-то мелочи в том, как Либра стоит перед своим господином, она буквально потребовала у принца разрешения наказать бывшую сослуживицу и научить ее «стоять правильно». Но сейчас дело шло к тому что бедная рабыня не сможет стоять вовсе... - Офелия, - окрикнул вампир своего обворожительного палача. Та немедленно выпрямилась, убрав руки за спину и раздвинув ноги на ширину плеч — прекрасный переход от жестокости к покорности. - Отстань от Либры. Она не так плоха, чтобы ты ее калечила. - Благодарю, мой принц... - прорыдала распростертая на земле рабыня — хрупкая эльфийка с короткими светло-русыми волосами. Можно было сказать, что Офелия по-своему благоволит ей — ведь она не заткнула ей рот на время порки, оставляя возможность молить о пощаде... однако в худеньком теле Либры скрывался несгибаемый героический дух — недаром все-таки она была Зодиакальным Героем. В каком-то смысле эта женщина являлась куда более ценным трофеем, чем сама Офелия — потому ей Серка никогда бы не предложил возможность освободиться. Он планировал на протяжении следующих десятилетий воспитывать из нее такую рабыню, которая сможет не только сосать его член во время обеда, но и выполнять куда более ответственные и кровавые поручения... и на данный момент принц был вполне доволен ее прогрессом. Ему она покорялась — а вот перед другими рабынями пресмыкаться отказывалась. Серка разрешил это наказание лишь в качестве проверки, и результаты не разочаровали его — обе его игрушки были хороши. - Либра, - сказал он отлупленной эльфийке. - У меня нет никаких претензий к твоей работе. Это Офелия недовольна тобой — ее ты должна убедить, а не меня. - Офелия — не моя госпожа! - горячо возразила рабыня. - Я принадлежу вам... вашему креслу, мой принц! - быстро поправилась она, когда едва не сделала ошибку. Но для кого-то и «едва» было достаточно... - Что ты сказала, сучка?! - Офелия прижала Либру коленом к земле и начала тянуть за волосы. - Твоя работа — сосать и помалкивать! Стоило выпустить из-под стола — и уже обнаглела... ты у меня спать будешь, прикованная к ножке, тварь! - Ну а твоя работа, Офелия? - вдруг осведомился Серка. - Все, чего пожелает мой принц... - страстно вздохнув, пепельноволосая рабыня отпихнула свою жертву и опустилась на колени, втянув живот и выпятив вперед лобок с вытатуированным числом, которое за последние двое суток увеличилось больше, чем на десяток. Приоткрыв ротик, она высунула язык и несколько раз облизала тыльной стороной трехзначную татуировку у себя на подбородке. - Повелевайте мной. - Я уже отдал приказ, - сухо ответил принц. - Отстать от Либры. А ты что делаешь? - Простите, мой принц. Если я виновата, прикажите Либре вырвать мне волосы! - с готовностью предложила рабыня — и Либра была бы совсем не против воспользоваться этим предложением. Впрочем, у них здесь были пыточные устройства, позволявшие получить куда больше веселья — и русоволосая эльфийка давненько уже косилась на одно из них, которое она не прочь была бы увидеть на своем бывшем командире. - Нет, - покачал головой Серка, и Либра, поняв, что этот ответ адресован также и ей, зарделась и потупила взгляд. - Это для принцессы Сарьи — перевоспитывать ее грязный рот. Вы у меня хорошие девочки и используете свои рты по назначению... Офелия, иди сюда. Эльфийка не вставая с колен подползла к выходу и встала рядом с принцем, искренне надеясь, что сейчас ее рот будет использован «по назначению» — но вместо этого вампир указал ей на что-то, находившееся за пределами шатра. - Смотри, - по скошенному лугу, на котором остановилась невидимая армия нежити, брел какой-то человек — возможно, путник или загулявшийся крестьянин. То было неплохое доказательство качества их маскировки, конечно же, но если он врежется в одного из зомби — то уж точно заметит. - Соблазни его и убей, - будничным тоном распорядился Серка. - Но учти — тебе запрещается причинять ему вред, пока он в тебя не кончит. За работу! - Слушаюсь, мой принц, - Офелия поняла все без лишних объяснений. Ей не впервой было обслуживать клиентов по указке господина, и эти оргазмы шли в общий счет — если сможет осчастливить этого бедолагу чем-то, кроме своего рта, это сделает ее на один шаг ближе к свободе... что до убийства — она была воином и охотником, а это был даже не эльф, а человек — практически животное. Переспать с ним было большим грехом, чем прикончить. Когда перед незадачливым путником из ниоткуда появилась обнаженная эльфийка со сказочными белыми волосами и роскошным телом, он, конечно, оторопел. А она обошла вокруг него, по-блядски крутя бедрами, и, поборов свое и без того тщательно скрытое отвращение, опустилась на колени и запустила руку ему в штаны... Человек оказался не старым еще дядькой лет тридцати-тридцати пяти, и трахаться с ним было, пожалуй, не более противно, чем с низшими вампирами, и гораздо приятней, чем с зомби. Так что многоопытной Офелии не составило труда приняться за работу — единственным шансом спастись для человека было сбежать сразу, до того, как она начнет ласкать его член своим умелым язычком... Но он, должно быть, решил, что попал прямиком в сказку — и не догадывался, что у той будет кровавый финал. - Мой принц... - Либра подползла к Серке без его разрешения. Она надеялась, что сможет обслужить его, когда он возбудится, наблюдая за «работой» Офелии. Пусть у нее, в отличие от бывшей начальницы, не было цифр на теле, устанавливающих прямую связь между оргазмами клинетов и ее будущим благополучием, она все-таки хотела верить, что ее старания окупятся. Как и Гертруда, она мечтала получить постоянное место в господской постели, когда Офелия уйдет со сцены. - Я к вашим услугам. Но вместо того, чтобы воспользоваться услужливо подставленным ротиком, Серка поднял эльфийку на ноги и, взяв за плечи, развернул лицом к творившемуся за пределами палатки зрелищу. - Смотри, - приказал он. - Такую работу ты будешь выполнять для меня в будущем. - Да, мой принц, - хотя она и не ожидала, что для нее готовят карьеру наемной убийцы, но ответ мог быть только один — и он был дан достаточно быстро, чтобы удовлетворить господина. - Не вздумай возбуждаться, - вампир поймал ее руки и свел их за спиной. - Это работа. Приказ был не любить этого человека, а соблазнить и убить, - между тем, обреченный на смерть мужчина уже завалил эльфийку на траву и принялся страстно иметь. - Если Офелия вернется возбужденной, мы ее накажем. Либра коротко усмехнулась. Как женщина и рабыня, она не верила в способность Офелии не возбудиться во время такого представления... А потом, окинув палатку взглядом, эльфийка покраснела — все-таки, она пока не привыкла открыто показывать свои извращенные наклонности — и указала рукой на орудие, которым, по ее мнению, стоило бы наказать провинившуюся рабыню. - Этим? - с усмешкой переспросил Серка. - Ну да, пожалуй, этим и накажем. А ты у нас тоже садистка, да? - Нет... - смущенно пролепетала Либра. - Нет, совсем нет, мой принц. Я... просто... - Мстительная? - предположил вампир, и рабыня быстро кивнула, обрадованная этому вполне пристойному объяснению. - Но ты только учти — Офелия тоже мстительная. Если эта штука побывает в ее дырках — тебе в самом деле лучше начать жить под столом хотя бы на пару дней... - Но вы же можете запретить ей, господин... - несмело предложила эльфийка. - Зачем? - пожал плечами Серка. - Женщины тогда и прекрасны, когда дают волю чувствам. Можно связать женщине руки и ноги, заткнуть рот — но ни в коем случае не следует ограничивать ее эмоции. Направить их в необходимое русло — вот в чем искусство. А мы как раз собираемся нанести визит принцессе Сарье сегодня вечером. Так что чем злее будет Офелия, тем интересней шоу... О! Она свернула ему шею, да? А я ждал чего-то менее прозаичного... В этот момент в шатре появился Офейгур — а точнее, он стал видим, как только вошел в нее. Могучий зомби с потемневшей от древности кожей, весь в швах, обозначающих удачные и не слишком попытки врагов прикончить его в очередной раз — он возглавлял армии нежити на поле боя еще до того, как его нынешний господин появился на свет. Левой рукой мертвый капитан тащил за волосы какую-то эльфийку, волоча ее по земле. - ЭТАБЫЩАФАЩАФТАРАНЫЗАМКА, - объявил он, бросая добычу к ногам принца. - БЕГГАЯЭФФКА. У «беглой эльфки» были светлые волосы, большая грудь и широкие бедра — словом, она была бы довольно красива в обычной ситуации. Но сейчас ее уродовало выражение небывалого отчаяния и ужаса на лице — скривив губы, она подвывала, словно раскапризничившийся младенец. - Хм, - слегка подтолкнув дрожащую от ужаса пленницу краем сапога, Серка перевернул ее на бок и обнаружил то, что его заинтересовало — клеймо на обнаженной заднице и застарелые следы плетки на спине. - Беглая рабыня, еще и клейменая, - прокомментировал он. Это был не его типаж женщины — охота и погоня интересны, пока жертва еще не попалась, но если один раз тебя уже поймали, и после этого ты не покорилась и продолжила бунтовать, то какой смысл давать тебе третий и четвертый шанс? Легче прикончить дуру и найти женщину, умеющую понимать с первого раза... - Ну что, она что-нибудь рассказала? - Я все рассказала... - подняв на принца заплаканные глаза всхлипнула эльфийка. - В замке... десять человек. Остальные ушли... Прошу... - Куда ушли? - Не знаю... - молебным взглядом она пыталась убедить его в своей искренности. - Ну и ладно, - безразлично пожал плечами вампир и обратился к Офейгуру. - Я не отбираю добычу у тех, кто честно ее заслужил. Можешь делать с ней что хочешь. - ШПАШИБАФАФЕФЫФОЩЕЩТФО! - прогрохотал зомби. Никто не мог объяснить, зачем этим созданиям женщины — вероятно, они сохранили какие-то животные инстинкты из прошлой жизни, и среди этих инстинктов два были самыми сильными: желание жрать и желание трахаться, хоть ни в том ни в том не было объективной потребности. Вампиры боролись с этим — а точнее они старательно дрессировали своих зомби, чтобы те сначала приносили пленников к хозяевам и спрашивали разрешения. Ну а если добыча не представляет особого интереса — почему бы не удовлетворить эти запросы хоть иногда? Офейгур был образцовым прислужником, так что ему Серка готов был делать особые поблажке — даже Офелия, окажись она поймана этим зомби, досталась бы ему — что уж говорить о какой-то тупой сисястой бабе? - Нет! Только не это... ПРОШУ! Умоляю! Позвольте... - разумеется, сама сисястая баба была несогласна с таким решением и визжала, как резаная, однако Офейгур, едва получив разрешение, просто поволок ее прочь, игнорируя ее вопли и жалкие попытки вырваться. - К сожалению, женщины с идеальной внешностью обычно дешевки, - прокомментировал принц, когда мольбы невезучей эльфийки стихли вдали. - Когда природа дает такое тело, на изюминку уже не остается... Итак, Офелия, ты вернулась? - Да, мой принц! - взмыленная от усердной скачки на члене рабыня вновь преклонила колени перед вампиром, надеясь, что уж теперь-то он ее отымеет. Пока еще она не знала, какое наказание он ей приготовил, и страстно пожирала его глазами... - Господин, - осмелилась подать голос Либра. - Та женщина сказала, что все в замке куда-то ушли... Может ли это означать, что и принцессы Сарьи там не окажется? - Ну не знаю, - пожал плечами Серка. В словах эльфийки был смысл, но и сдаваться раньше времени аристократу не полагалось. - Захватим — увидим.