***
Хаку со вздохом отвёл взгляд от окна и посмотрел на лежащую перед ним записную книжку со страницами в клеточку, где от красного квадрата часть клеток была обведена чёрным, и подозрительно напоминала ближайшие к школе улицы. Две синие точки располагались чуть в стороне от условной школы, ещё три синие точки чуть выше, почти у края листа, условно, по расстоянию на «глазок», в начале улицы, на которой находилось учебное заведение. На соседнем листе располагалось ещё три красных квадрата на разном удалении друг от друга. В одном из квадратов были нарисованы две чёрные точки, в другом одна красная и ещё в одном зелёная. Возле красной точки в столбик было записано время и зарисован примерный маршрут передвижений. Мальчик понимал, что слежка с такого расстояния без возможности напрямую подключиться к объекту и поглядеть, а то и прочитать, это дело тухлое, и всё же хотя бы такая попытка проконтролировать всё его в общем успокаивала. И отвлекала. А отвлечься ему было просто жизненно необходимо, хотя до конца учебного дня осталось всего полтора урока. «Знакомьтесь, это Чарльз Либер» — с этой фразы на всех этапах его жизни всегда начинался какой-то невообразимый бардак, и пусть этих этапов было не так уж и много, негативный опыт всё равно копился и давал о себе знать. Раньше, когда он толком не мог контролировать и упорядочивать, отключать находящиеся вокруг потоки чужих мыслей, его доводило до отчаянья бесконечное радио, транслирующее вокруг всё и вся. Цепляясь за собственные мысли и закрываясь в себе, он казался окружающим странным, отчуждённым и очень мрачным ребёнком. А ещё больше усугублялось всё постоянными переездами вслед за работой его матери. И каждый раз на новом месте он был вынужден сталкиваться с непониманием окружающих, с враждебностью и агрессией детей, которые, пытаясь познакомиться, совсем не понимали, что он не хочет с ними разговаривать не потому что с ними что-то не так или потому что он плохой, а потому что он почти не слышал их слов за мыслями, концентрируясь не на том. Конечно, дома была мама, которая успокаивала, которая пыталась научить и разобраться вместе с ним, с тем, как быть с его силами, но… по-настоящему всё встало на свои места лишь когда в его жизни появился отец. Пусть ненадолго, пусть он был совсем чужим человеком, но он помог. Научил контролировать реальность и изнанку, показал, как контролировать себя, других, очертил все возможности, показав, что потенциал способности огромен. Вот только об ответственности забыл рассказать. Оно и понятно, чего ещё можно было ждать от заядлого шулера, завсегдатая казино? Мальчик ещё раз покосился на преподавательницу, которая сидела за столом, обвёл взглядом строчащих в тетрадях одноклассников, выполненное задание и, поставив локоть, подпёр кулаком щёку, двумя пальцами касаясь виска. Со стороны выглядело вполне обыденно. Привычно. Безобидно. Еле заметная белёсая вспышка очертила силуэт, но и на это никто не обратил внимания. Либер заранее позаботился о том, чтобы его замечали как можно меньше. Правда, промывка мозгов с установкой «он не интересный» сработала далеко не на всех. Один пацан из класса всё равно продолжал на него таращиться на переменах и иногда и на уроках. Хаку это напрягало, как и то, что пацана нельзя было прочитать. И на переменах этот паршивец как назло держался хоть и неподалёку, но так, чтобы рядом обязательно кто-нибудь был. Видимо всё-таки опасался, что новенький его отловит и припрёт к стенке. А Хаку, признаться, именно об этом и подумал. Не так уж часто он встречал людей, которых нельзя было читать и контролировать, но достаточно, чтобы понимать: если кого-то нельзя прочитать, ему есть что скрывать. Если кого-то нельзя прочитать, это либо существо с изнанки мира, либо… эзотерик. К последним у Либера вообще было много претензий, хотя бы потому, что его мама, перед тем как пропасть, начала работать на какое-то эзотерическое общество. Хаку моргнул, выискивая нужный поток… … Такахаши Мей по-прежнему сидела в машине рядом со школой и обсуждала со своей напарницей какую-то чушь. В прошлый раз ребёнок отключился от них, осознав, что разговор про удобство застёжки на лифчике (спереди или сзади) это вообще не его территория. Сейчас же, дамы обсуждали менее смущающую, но всё равно не очень понятную тему, в которой всё сводилось к тому, что парень Такахаши козёл. Мальчик страдальчески нахмурился, думая о том, что если этот мужик реально такой козёл, то почему его нянька сидит и жалуется на него, а не расстанется с ним? Ну, раз её настолько всё не устраивает? Осознав, что превращается в третью, пусть и невидимую «кумушку», Хаку хотел было вылезти из непролазных недр женских секретов, но у одной из девушек зазвонил телефон. Брови Либера дрогнули и поползли вверх – Сакагучи дал приказ особенно внимательно бдеть ближайший час за телепатом. Хаку опустил взгляд на свою записную книжку, лежащую рядом с тетрадью, и провёл линию из конца улицы, ближе к школе, вслед за чем поставил ещё одну синюю точку в начале улицы. И ещё одну за школой. Типы, которых он не мог читать, разделились и рассредоточились. Никакой дополнительной информации Анго своей сотруднице не дал, но… … Либер отключился, разглядывая лист. Если они двигаются, значит что-то происходит. Но что именно? И как ему это узнать? Подключиться к Анго? Стоп… Йору сказала, что Анго возможно не столько его охраняет, сколько контролирует. А что если Анго вообще всё это затеял чтобы проверить, полезет он к нему в голову или нет? Постучав ручкой по зелёной точке, Хаку досадливо обвёл её кружком и поставил рядом знак вопроса, а затем, не выдержав моральной дилеммы, злостно зачеркал и написал «козёл», привлекая резким движением внимание сидящих за соседними партами ребят. Шпионские игры были мальчику не по душе и не по зубам, но сдаваться он, само собой, не собирался. А вот мысль о том, чтобы подождать чуть-чуть и таки залезть в голову к Анго, напрочь застряла в его собственной. Чем больше он об этом думал, тем наиболее удачным решением ему это казалось. Главное не торопиться. Потому что если от него ждут действий сразу, то он, вроде как, поступит хитрее. Или нет. Но так, если что, он хотя бы сможет сказать своей опекунше, что его сомнительной авантюре предшествовал хоть какой-то мыслительный процесс. А в том, что Анго сдаст его, когда обнаружит в своей голове, Хаку даже не сомневался.***
— Как-то это ненормально, — шепотом поделился своим мнением Атсуши с сидящей рядом в импровизированной засаде из стола, компьютера и стопки папок Кёкой, — он какой-то… слишком серьёзный. Обсуждаемый объект в лице Дазая, поджав верхней губой карандаш, с упоением что-то читал на мониторе своего ноутбука, сидя за самым дальним, «изолированным от общества» столом у окна. И, если исключить карандаш, заменяющий ему усы, то вид у него был действительно более собранный чем обычно. Да и Доппо он не донимал с самого утра, а на почти заботливый вопрос напарника «ты точно живой» грустно вздохнул и с одним из самых трагичных из доступных ему выражений лица утвердительно кивнул. На этом чудачества не закончились, что, собственно, и вызывало у многих в агентстве нездоровое любопытство и лёгкое чувство тревоги. У всех, кроме Эдогавы — тот как жевал с утра с мечтательным видом чипсики, листая какой-то посредственный комикс, так и не прервал своего занятия. Лишь разок косо глянул на Осаму, когда тот скрылся в кабинете Фукудзавы, но не более того. На стол рядом со «шпионящими» подростками с хлопком опустили ещё стопку пластиковых папок. Кёка недоумённо посмотрела на папки, затем на стоящего рядом с недовольной физиономией Доппо. Вслед за ней, оправившись от испуга, воззрился на очкарика и Атсуши. — Кончайте уже лениться, — недовольно произнёс мужчина, пододвинув к ним папки, — разобрать, отсортировать и занести в электронную базу. И хватит гипнотизировать Дазая, он в кои-то веке работает, а не… всё то, что он делает обычно. — Ну так это и пугает, — рискнул высказать свои неоформленные опасения Атсуши, — а что за работа? — Понятия не имею, — нехотя признался Доппо, тоже оглядываясь на Осаму, — я так понял, что наниматель пожелал иметь дело не с агентством в целом, а с Дазаем. Договор на предоставление услуг заключили дистанционно, больше ничего сказать не могу. — Но очевидно что дело достаточно интересное, раз Дазай не пожелал разделить его с кем-то ещё, да? — встрял в беседу Ранпо, разглядывающий на свет неестественно зелёную, почти кислотную жидкость в баночке. Троица за столом переглянулась, Куникида, поправив очки, вежливо и осторожно попытался уточнить: — А вы… — Нет, увы, — покачал головой Эдогава, не дослушав вопрос, но с такой улыбкой по которой было ясно, что знает он точно больше чем говорит, — я тоже ничегошеньки не знаю. Кроме того, что Дазай просил у Фукудзавы разрешения на официальный запрос в МВДПО как представитель ВДА. Лица присутствующих вытянулись. — Дазай попросил… — начал Атсуши. —… разрешения на официальный запрос в МВДПО? — закончил за пацана Доппо. — Ага, — кивнул Ранпо, протягивая Куникиде бутылёк, — это надо открыть. Доппо в полнейшей тишине скрутил слишком плотную крышку с бутылки и ещё раз оглянулся на Дазая, который, поднявшись со своего места и прихватив плащ, покинул офис, ни с кем не попрощавшись и напевая себе под нос что-то про очередной суицид. — А нам стоит переживать? — посмотрел на Доппо Атсуши, но тот лишь молча пожал плечами, пододвигая ещё ближе к ноутбуку парнишки стопку с папками, намекая, что они и так слишком много драгоценного времени тратят непонятно на что. Накаджима со вздохом перевёл взгляд на Кёку, которая внезапно очень тихо произнесла: — Я думаю, да… Ранпо снисходительно усмехнулся комиксу, переворачивая страницу, но комментировать ситуацию никак не стал.***
Сакагучи лишний раз проверил застёжку на дипломате, не зная чем занять руки. Обычно собранный и хладнокровный, сегодня он не находил места от переполнявших его эмоций, волнений и… ожидания. — Всё в порядке? — третий раз за прошедшие двадцать минут поинтересовался сидящий за рулём юноша, мельком бросивший взгляд на начальство через зеркало заднего вида. — Да, не отвлекайся, — кивнул Анго, отворачиваясь к окну. Конечно, это была ложь. Он не был в порядке. Одна только новость о том, что Сакуноске жив, перевернула весь его привычный мир с ног на голову и впервые, наверно, в жизни он скрыл информацию от начальства и воспользовался служебным положением в своих целях. Конечно, рано или поздно об этом станет известно и с него спросят, но… что он скажет Оде, когда увидит его? Что он должен ему сказать? Если Всадник без головы может воскрешать людей, как этим можно воспользоваться? И не вернула ли она так любезно в этот мир его друга только для того, чтобы прижать его, не последнего сотрудника Министерства внутренних дел? Анго горько усмехнулся, прикрывая глаза. А какой смысл об этом думать? Даже если это уловка чтобы манипулировать им, то она удалась на все сто процентов. Он растерян, потерян и совершенно не в состоянии мыслить логически. Вернее, в состоянии, но… эмоции берут верх. Интересно, а Дазай знает? Ведь неспроста же агентство запросило документы по делу Всадника без головы. Да, это дело, пока ещё, было вне ведомости Йокогамского отдела, поэтому возможности отказать не было, а Токийский отдел с радостью слил всю доступную информацию и даже более того, накинув бонусом кое-какие документы с эзотерическими практиками, небось надеются, что Осаму разроет куда больше, чем удалось им за всё время. В своих коллег в Йокогаме они явно не очень верили. Анго хорошо запомнил скептический взгляд заведующего отделом в Икебукуро, в котором так и читалось «что ты, щенок, сможешь узнать о Всаднике такого, чего я не смог за два года?» Ох, как же скверно это всё выглядело на самом деле.***
Накахара отключился от звонка и вычеркнул из списка, лежащего перед ним на столе, очередную строку и, скривившись, крутанулся на кресле, разворачиваясь к окну. Больше всего в работе его раздражали ожидание и разведка. Конечно, самостоятельно он разведкой уже давно не занимался, и именно поэтому ожидание раздражало ещё больше. Раньше подобное можно было спихнуть на Дазая и заняться чем-то отвлечённым, а потом уже по команде «фас» бить морды, не особо напрягаясь … ...Чуя помотал головой, выкидывая оттуда лишние и явно ненужные сейчас мысли о бывшем партнёре. И всё же… выкинуть до конца не получилось. Накахару напрягал интерес Осаму к даллахану. По-хорошему, надо было вытолкать Йору из квартиры и побеседовать с этим придурочным самостоятельно на предмет его мотивации и целей, но чего уж теперь... сам виноват, не сдержался, психанул и, как итог, просрал свой звёздный шанс припереть Дазая к стенке прямо на горячем трупе… мыши. Чуя криво усмехнулся. С другой стороны, можно ведь и вечерком отловить Дазая где-нибудь не у него дома и провести разъяснительные беседы. Одна проблема: вытрясти из этого слизня информации сверх того, чем он будет готов поделиться, задачка сложная и рукоприкладством, к несчастью, не решаемая, а значит, стоит крепко подумать о том, что можно предложить. Хотя, Осаму всегда придумает, что стребовать взамен, в теории можно и не напрягаться. Но всё было бы куда проще, если бы душевный разговор можно было обменять на целостность его челюсти. Телефон на столе завибрировал. Накахара, оттолкнувшись пятками от пола, крутанулся обратно за стол. Всё по порядку.***
Хаку, с трудом дождавшись перемены, сбежал в медпункт, где с грехом пополам (уж очень сильно он нервничал) убедил медсестру в том, что ему плохо и, похоже, что он чем-то отравился. Получив официальное подтверждение своего недуга и разрешение остаться в медпункте, пацан отпросился в туалет и заперевшись в первой же кабинке, опустил крышку унитаза и, усевшись, сжал в руках бутылку с водой, уставившись в потолок. Сакагучи передвигался. Определить куда именно без прямого подключения было невозможно. А кто-то, чертовски опытный, и явно не одинокий, мешал Либеру сосредоточиться и совершить своё чёрное дело. Стоило ему сконцентрироваться на Анго, как перед глазами будто фейерверк взрывался, заталкивая деятельного телепата обратно в глубины его же разума. Кто-то оперативно блокировал все его попытки покинуть себя и совершить прыжок на расстояние. И это очень раздражало. А ещё Хаку осознавал, что раз его так отчаянно блокируют, значит то, что сейчас находится в голове Сакагучи, напрямую относится именно к нему. Мальчик сжал пластиковую бутылку так, что у неё сорвало крышку, и вода, рванув под давлением к свободе, бодрой струёй от души ударила ему по подбородку, стекая по шее за пазуху, капая на колени. Но он этого уже не почувствовал. Хаку предпочёл головную боль для себя и других бездействию и смирению, пробившись к разумам своих нянек и взяв их под контроль. По всей видимости, сосредоточенные только на дальности его телепатического сигнала противники не сообразили, что он может найти цели и поближе, а может решили, что он сдался и проверяет наличие информации в подсознании известных ему правительственных агентов. Такахаши и Джин, покинув своё укрытие, ведомые чужой волей, принялись обходить школу в поисках тех гадов (своих коллег), которых Министерство противопоставило их «объекту наблюдения». Чарльз Либер был упорным ребёнком и… безжалостным, если ситуация того от него требовала.***
Анго вошёл в полупустую, мрачноватую кафешку и заприметил знакомое лицо за столом в углу почти сразу. И в тот же момент «лицо», заприметив его, прищурило глаза и расплылось в фальшивой, приторной улыбке. Сакагучи ощутил, как у него предательски потеют ладони и, к огромному его стыду, едва ли не подгибаются колени. Раньше он улыбался иначе. Точнее и это выражение лица было Анго знакомо, но раньше Дазай никогда так не вёл себя с ним. Раньше… он был более… искренним. Конечно, Сакагучи знал, где и чем занимался Осаму всё время, что они не виделись. Знал, что тот работает на ВДА. Наблюдал за ним, гадая, Дазай правда изменился и хочет измениться или же он просто играет очередную назначенную себе роль? И ответа на этот вопрос он так и не получил. Дазай был слишком сложен для него. И он… боялся его, зная, на что тот способен. И на что не способен. Зная, что, скорее всего, он никогда не примет его извинения, а потому даже пытаться встретиться и что-то сказать в своё оправдание… Бесперспективно. Бесполезно. Только болезненно. «Осаму Дазай столь же мстителен, сколь и упрям. И даже если он действительно решил изменить свою жизнь, не стоит лишний раз попадаться ему на глаза», — так оправдывался перед собой Анго, втайне радуясь тому, что при необходимости сотрудничества ВДА и МВДПО его не отправляют на встречи. Сакагучи не был к ним готов и прекрасно это понимал. Но сейчас, это было важно. Этой встречи он избежать не мог. Хотя спустя столько лет звонок с просьбой о личной встрече, не связанной с работой, наверно выглядел очень… глупо и странно. Удивительно, что Осаму его в задницу, а то и куда подальше, не послал. Удивительно, что вообще трубку сразу не положил, услышав его голос. — Всё в порядке? — осведомилась одна из сопровождающих Анго, когда его нерешительное стояние на месте фразой в стиле «просто не вижу того, к кому пришёл», оправдать уже было сложно, хотя бы потому, что Осаму радостно помахал рукой. — Да, будьте рядом, — коротко кивнул Сакагучи, направляясь к столику и присаживаясь напротив… кого? Другом его уже не назовёшь. Коллегами они тоже больше не являются. Слово «приятель» максимально не уместно… Анго сложил руки перед собой, прикидывая, с чего бы начать разговор и, столкнувшись взглядом с оппонентом, нервно сглотнул. — Ну… привет, — не сильно облегчил ему жизнь своим «приветствием» Дазай, хотя бы потому, что взгляд у него при этом был тяжёлый. Немигающий. Жуткий. С затаившейся где-то в глубине застарелой злобой и горечью. Смотреть на его лицо всё равно что смотреть на треснувшую маску. Ты знаешь этого человека, много раз видел его и эту улыбку… но вот сквозь трещину видно что-то другое, что было и раньше, но не проявлялось так явно. От чего тебя, возможно, оберегали. — Я… хотел… — Неужто извиниться? — приподняв бровь перебил его Дазай, закидывая руки за голову и ухмыляясь. — Поздновато, не думаешь? Хотя я читал в умных книжках, что лучше поздно, чем никогда. Анго не нашёл в себе сил продолжить фразу и замолчал. Он понимал, что вину за произошедшее, на самом деле, чувствует не только он. И Осаму тоже. Он тоже всё это время думал о том, что тогда произошло. Скорее всего задавался вопросами о том, а изменилось бы что-нибудь, если бы он догадался обо всём раньше? Если бы припёр Анго к стенке в тот момент, когда у него появились первые подозрения о том, что Сакагучи ведёт двойную игру? Изменило бы это хоть что-то? Конечно, Дазай злился. И на Анго. И на себя. Но винить кого-то всегда проще. Впрочем, у Осаму было невероятно много времени для того, чтобы всё обдумать и успокоиться. Но это оказалось слишком сложно, а потому Сакагучи предстояло быть козлом отпущения до скончания времён. И это было очень удобно, потому что убедить себя в его виновности Дазаю ничего не стоило, ведь Анго и впрямь был виноват. — Я… — предпринял вторую попытку начать разговор Сакагучи. Дазай, интереса ради, решил не перебивать, наблюдая за всей палитрой растерянности, вины, неловкости и страха, что сейчас отражалась на лице бывшего друга. —… хотел узнать, знаешь ли ты о том, что… Сакагучи замолчал, уставившись в стену за спиной Осаму, а затем, с трудом распустив галстук, сорвал что-то с шеи и кинул на стол, сжимая виски пальцами. Стоящая за его спиной девушка, бросилась к начальнику, не понимая, что происходит. Дазай, проигнорировав хрипящего и скулящего на столе Анго, с вежливым интересом изучил брошенный на стол предмет. Маленькая бутылочка чуть больше ногтя на большом пальце, с нарисованной чёрным лаком руной снаружи и мутной красной жидкостью внутри. Осаму пододвинул её указательным пальцем, мимоходом отметив, что она очень горячая, после чего вновь перевёл взгляд на Сакагучи. — Либер, — с трудом выдавил Анго, обращаясь к своей сотруднице и с трудом выпрямляясь. Видок у него сейчас был, мягко говоря, жалкий. Бледный, с трясущимися губами, с силой сдавливающий виски ладонями, Сагакучи вызывал у Осаму лёгкое любопытство, тихое злорадство и… совсем немного жалости. Самую малость, что, по всей видимости, прокралась по привычке из уважения к тому, что когда-то связывало этих двоих, а ныне покоилось на кладбище. Девушка-сопровождающая рывком достала телефон и, потыкав по кнопкам, приложила его к уху, чтобы почти сразу же, удивлённо вскинув брови, включить громкую связь. Из динамика полился безудержный мужской хохот. Очень басистый мужской хохот. — Недооценили, — прокряхтел Анго, утыкаясь лбом в столешницу. «Не смейте говорить Осаму Дазаю о том, что Ода жив!» — собственный голос в голове отдал Анго приказ в… странном, но предельно понятном тоне. Если бы не знал, решил бы, что сходит с ума. Головная боль волнами расходилась от темечка по всей голове и ослабевала только у шеи. — Почему? — вопросил у столешницы Сакагучи, чувствуя, как приятно она холодит лоб, пусть это и не приносило никакого облегчения. «Потому что…» — голос в голове замялся, явно продумывая ответ, который заранее подготовлен не был, — «потому что это просьба Всадника без головы!» — А тебе позволено говорить от её лица? «А вот это не ваше дело!» — огрызнулся голос, а боль потихоньку начала отступать. «Что будет в случае отказа?» «Пропущу ваши мозги сквозь такую мясорубку, что останетесь инвалидом интеллектуального труда и до конца своей жизни будете слюни пускать!» Такая угроза из уст одиннадцатилетки не воспринималась бы всерьёз, если бы Анго точно не знал, с кем имеет дело. Но он знал. Он видел, что бывало с людьми после столкновения с этим ребёнком. Не важно, по своей воле он это делал или по чужой. Одно было ясно точно: Чарльз Либер способен на жуткие вещи. «И что прикажешь мне сейчас сделать?» — несколько обречённо поинтересовался Сакагучи, выпрямляясь и забирая оставшиеся на столе очки. Осаму вопросительно приподнял брови, ожидая какого-то действия, но Анго, к своему удивлению, лишь спокойно покачал головой и поднял руку, останавливая возможные вопросы со стороны Дазая, как если бы он говорил по телефону, а тот ему мешал. «Просто вставайте и уходите,» — «решил проблему» Либер, — «Вы же взрослый, можете делать, что захотите. Например, всяких гадов ко мне подсылать или за артефактами пытаться прятаться…» — чисто по-детски не упустил своего шанса вывалить претензии «здесь и сейчас» телепат, — «между прочим, ведьмины бутылочки, как и мешочки, работают только на оповещение и их не на себе носят, а на видное место кладут, потому что, предупреждая о проникновении, они нагреваются и вспыхивают. А если таскать на себе, то только лишнюю головную боль себе и лазутчику заработаете, а защиты никакой не получите.» «Я запомню», — пообещал Анго, — «что с моими людьми?» «Ну, одного вырубила ваша же сотрудница, а двоих пришлось немножко ненадолго свести с ума, они открылись, устанавливая защиту для вас и пытаясь прикрыть друг друга. Так что сейчас они гуляют в Стране Чудес из своих кошмаров,» — проинформировал Хаку, — «и не надо пытаться мне мешать что-то знать! У вас всё равно никого лучше меня не найдётся, ясно?» Ощущение чужого присутствия в голове пропало, а вместе с этим Сакагучи ощутил восхитительную лёгкость, словно только-только с постели встал после крепкого и здорового сна. — Так что ты там от меня хотел? — терпеливо напомнил Осаму. Анго моргнул раз, другой, и понял, что сказать ему нечего. Сакагучи поднялся со своего места, кивком обозначил поклон и, молча развернувшись, пошёл прочь, сильно озадачив Дазая, у которого на лице отразилось вполне себе искреннее недоумение, и свою сотрудницу, которая, не сразу осознав, что начальство «покидает здание», с отставанием пошла следом. Осаму посмотрел на оставленный на столе «презент» и, ухмыльнувшись, сгреб его в кулак. «Либер, значит…» — Дазай, удерживая двумя пальцами и прищурив один глаз, просмотрел бутылочку на свет, — «похоже это как-то связанно с даллаханом, либо с мальцом, которого ей спихнули. Что же такого хотел Анго, что решился на встречу со мной? И столкнулся с таким неприкрытым прессингом с другой стороны? Кхм…» Осаму, подкинув-перехватив бутылёк, зажал «находку» в кулак, и, поднявшись с места, тоже направился к выходу. Встреча вышла бестолковой, но не сказать, что совсем бесполезной. Кое о чём она задуматься заставила, однако, прежде чем делать выводы, стоило проверить все гипотезы. Выйдя на улицу, Дазай привычно убрал руки в карманы плаща и неспешно двинулся обратно в сторону агентства. Вернее, в сторону кафе у агентства. Возвращаться в офис сегодня в его планы не входило.***
Хаку сполз с насиженного места и, подняв крышку унитаза, расстался с содержимым желудка. Воды в бутылке было не так уж и много, но Либер всё равно старательно прополоскал рот, всё ещё сидя на полу и глядя в потолок. Глаза слезились. Очень хотелось домой, но… дома-то не было на самом деле. Ничего у него в этой стране не было. Мальчик, всхлипнув, зло утёр рукавом нос. И ещё этот Анго. Сотрудник министерства, чёрт бы его побрал. Где он был, когда Либер влез в сомнительную авантюру с торговцами оружием? Он почти три месяца просидел у них в добровольном плену. Или почему его не задержали, когда он только прибыл в Японию? Хаку, конечно, был уверен в своих силах как телепат, но что-то ему подсказывало, что если бы его действительно хотели остановить, то остановили бы. Что забавно, до сегодняшнего дня он почти не думал об этом. Пока Йору не напомнила о существовании скрытых мотивов, о которых Хаку вечно по наивности своей забывал. В отличие от всего остального. Маленький Чарльз давно и быстро усвоил, что люди легко поддаются контролю, легко управляются и, даже если сопротивляются, то это легко подавляется. Ещё легче люди забывают о том, что находились под контролем. Но последнее время Хаку сталкивался не просто с теми, кто сопротивлялся, он сталкивался с теми, кого не мог контролировать. Первым звоночком, что Либер не всемогущ, стали торговцы оружием, вторым — неприятный мужик-детектив из агентства, которое передало его в МВДПО. И, хоть парнишка и храбрился, а отдел аж из двадцати телепатов, пусть и не таких сильных как он, всё-таки его напугал. Хаку не был дураком и прекрасно понял, чем ему это может грозить, но в полной мере оценил лишь сейчас, когда его впервые за долгое время вывернуло над толчком из-за того, что психологическая нагрузка оказалась слишком крутой для его разума и… тела. Мальчик подтянул колени к подбородку и, уткнувшись в них лицом, тихонько заскулил. Ему правда очень-очень сильно хотелось домой.***
— Ода, сделай морду попроще, пожа-а-алуйста? — Йору ткнула в мохнатый затылок демонстративно сидящую спиной к ней обезьянку с блестящей угольно чёрной шерстью. — Я не могу взять тебя с собой человеком, не могу взять тебя с собой как вторую себя, собака на байке не усидит, кот слишком скучно, а обезьянка самое то, к тому же смотри, какой я тебе милый образ подобрала, ну? Стоит отметить, что обезьянка из Сакуноске и впрямь вышла очень милая, в тёмно-сереньком жилетике, коротеньких штанишках и с бабочкой, но мертвец всё равно не оценил такую смену внешности. Правда что именно ему не нравилось, он и сам сказать не мог. Более того, в словах даллахана он, к своему ужасу, улавливал некоторый смысл и нехотя начинал признавать логичность доводов. Собака неудобно, кот скучно, а обезьяна если что и пистолет сможет удержать. Ода помотал головой и, развернувшись к «хозяйке» лицом, сложил лапки на груди. Девушка поджала губы, с трудом сдерживая смех, но глаза, да и в целом перекошенная рожа, выдавали её с потрохами. Сакуноске покачал головой. — Допустим, что я приспособлюсь и переживу целый день в этой шкуре, — произнесла обезьяна низким глубоким голосом, услышав который некоторые особо впечатлительные дамы могли бы и влюбиться, если бы исходил он не из мелкого примата, — но ты-то сама уверена, что переживёшь? Йору покраснела, сдерживаясь из последних сил, кивнула и… заржала, сгибаясь пополам и ладонью хлопая себя по колену. Сакуноске страдальчески наморщился, девушка, на мгновение поднявшая глаза и оценившая гримаску, повторно согнулась пополам. Ода понял, что это надолго.***
Спустя полчаса, когда Йору наконец отсмеялась и перестала реагировать на своего «напарника» как на лучший в её жизни анекдот, они покинули квартиру. В спортивную сумку была закинута кобура с пистолетами, просто так, на всякий случай. А в единственном кармане «костюма» Оды лежал забытый Накахарой раскладной нож, достаточно компактный, чтобы поместиться в кармане жилетки для обезьянки, и достаточно крупный, чтобы в его «новых руках» выглядеть как мачете, не меньше. Сакуноске на правах новоявленного домашнего любимца устроился на плече девушки, обхватив на удивление гибким хвостом её шею, и на всякий случай придерживаясь одной лапкой за собранные в хвост рыжие волосы. Впрочем, очень скоро он обнаружил, что его новый вестибулярный аппарат куда лучше, чем человеческий, а потому ему не обязательно за что-то держаться, чтобы чувствовать себя комфортно. Осмелев, Ода с плеча спрыгнул на кофр байка и почти сразу же слез на сидушку, чтобы Йору смогла закинуть в кофр сумку. Вслед за чем она посмотрела на него. — Что? — не уловил её хода мысли мужчина в теле обезьяны, но сообразивший, что от него чего-то ждут. — Ну, ты же не поедешь на мне, — озвучила очевидное Юкаге, тыкая пальцем в открытый кофр, — залезай. Сакуноске тоскливо посмотрел на кофр, на девушку, которая, создав себе шлем, продолжила выжидательно на него глядеть, и скакнул с места к ней на плечо. Нагло расстегнул байкерский комбез (Йору решила дать ещё один шанс призрачной одёжке, поскольку латать дыры тенями было явно дешевле, чем раскошеливаться в случае чего на новые шмотки), вытащил из внутреннего кармана телефон, после чего занырнул в кофр и демонстративно закрыл за собой «дверь». Йору несколько коротких мгновений осознавала произошедшее, после чего медленно застегнула молнию от груди почти под горло и, открыв кофр, отобрала у обезьяны телефон и, погрозив пальцем, пояснила: — Мы без этого никуда не поедем, я же город не знаю! Ода потешно почесал затылок и обречённо кивнул.***
Хаку кулаками протёр мокрые глаза и решительно, по стеночке, встал на ноги. Общая слабость присутствовала, но в целом было терпимо. Открыв дверь, мальчик включил воду и глянув на себя в зеркало, вяло ухмыльнулся. Бледный, почти белый, что лист бумаги, с красными глазами, теперь он точно не выглядел здоровым. Счастливым, впрочем, тоже. Набрав воды и ополоснув лицо, он ещё раз посмотрел на себя в зеркало. Лучше не стало, и Хаку, с тяжёлым вздохом махнул на себя рукой. Зато теперь медсестра точно не будет сомневаться в том, что с ним что-то не так, даже без всяких телепатических манипуляций. Дверь в туалет открылась, и туда опасливо заглянул тот самый надоедливый одноклассник. Несколько мгновений мальчишки удивлённо смотрели друг на друга, а затем одноклассник, хлопнув дверью, скрылся за ней, а Либер с возмущённым «э!» рванул следом. Потому что было очевидно, что одноклассник заглянул сюда не по личной нужде и сбежал не от великого смущения, нет. Он совершенно точно заглянул сюда, чтобы проверить, почему Хаку так надолго застрял в туалете. Слежка в квартире, за школой, в школе, да и не просто в школе, теперь и в туалете. И Хаку это «открытие» очень не понравилось.***
Документы по Чарльзу Либеру были нужны ВДА для отчётности в деле о торговцах оружием, но на телефоне Осаму досье мальчика оказалось из-за личного интереса, а не из-за страстного желания работать. Досье, к слову так, было довольно скудное, а почти вся информация о способностях и возможностях Либера была старательно вымарана, что намекало на гриф «секретно» и, чтобы получить полный доступ, официального запроса от ВДА было бы недостаточно. Но Дазаю чтобы сделать свои определённые выводы хватило и того, что у него уже имелось на руках. Откинувшись на спинку дивана, он задумчиво постучал ложечкой по краю чашки. Пацана не просто сбагрили даллахану, Либер сам себя туда сбагрил и Анго позволил ему это. Очевидно, контролировать телепата силами МВДПО было бы слишком затратно и Сакагучи предпочёл не рисковать своей командой мозгоправов ради этого, а если присовокупить к этому ещё и то, что Дазай сегодня видел, то попытки контроля воспринимаются Либером как личное оскорбление, а это, в свою очередь, уже чревато внушительными последствиями. Мальчишка, судя по досье, невероятно деятельный, хоть и действует напролом, как танк катясь к своей цели по принципу «вижу цель, не вижу препятствий». Интересно, даллахан вообще в курсе, кого согласилась приютить? Дазай ещё раз глянул на телефон, лениво сгоняя пальцем с экрана досье на мальчишку и задумчиво глядя на виртуальную клавиатуру. Если он сейчас наберёт Юкаге, она сильно удивится? Или всё-таки стоит немного подождать? Осаму ещё раз провёл большим пальцем по экрану, открывая любимую и незаменимую в его деле программу, и не сдержал улыбку. Госпожа вестник наконец-то зашевелилась, покинув дом.***
Раздасадованный тем, что одноклассника поймать так и не удалось Хаку под бдительным присмотром медсестры вышел из школы и почти сразу же заметил припаркованный чуть в стороне от ворот байк. — Это моя мама, — ткнул он пальцем в рыжую девушку, ковыряющуюся в телефоне, — теперь можно идти? Сил телепатически отшивать несчастную и кажется искренне переживающую за него медсестру Хаку в себе не чувствовал, а потому предпочёл пойти на поводу у простой человечности, играя по общим правилам жизни, а не по своим собственным. Медсестра кивнула, но всё равно остановилась у ворот, наблюдая, как мальчик приветствует свою «маму». Со стороны, и на личный взгляд медсестры, чудная это была семейка. Ярко-рыжая девушка, больше похожая на подростка, и хрупкий белобрысый и очень бледный пацан. С другой стороны, а чего только в этой жизни не бывает, да? Медсестричка развернулась и с чувством выполненного долга направилась обратно в школу. — А вот и я! — расплылся в почти радостной улыбке Хаку, стоило ему только поравняться с байком и опекуншей. И почему-то при виде женщины, которая стала его опекуном всего день назад, ему стало легче. Появилось призрачное ощущение, что и на его стороне всё-таки кто-то, да есть. Йору оторвалась от телефона, осмотрела пацана с ног до головы, уделив особое внимание его красным глазам, и, слегка присев, так, чтобы его лицо было на одном уровне с её, без всяких расшаркиваний вопросила: — Тебя что, обижали? Хаку растерялся. Достаточно давно он уже не слышал таких вопросов, да и… достаточно давно его состояние никого не волновало. Достаточно давно с ним уже не обращались как… просто с мальчиком. Как с глупым ребёнком — да. Но не так, чтобы он при этом и чувствовал себя ребёнком. — Нет, — помотал головой Хаку, — всё было… хорошо. — Точно? — прищурившись уточнила Юкаге. Горло у мальчика перехватило, а глаза снова предательски защипало. Он помедлив кивнул. — Последний раз уточняю, — предупредила Йору, — тебя точно не обижали? Потому что если обижали, ткни пальцем в покойника. Хаку с трудом сглотнул, кивнул и… порывисто обхватив девушку за талию руками, вжался лицом куда-то почти в грудь, но не совсем. Юкаге удивлённо посмотрела на пацана, разведя руки и медленно обняла. — Эй, ну ты чего? Совсем плохо было? — Не, нормально, — послышался откуда-то из её груди обиженный бубнёж, — но Сакагучи… — Чего сделал этот нехороший Сакагучи? Мальчик стыдливо отодвинулся, утирая мокрые глаза, посмотрел на свою опекуншу, которая глядела на него… с таким искренним интересом, словно ей действительно было до него дело, и, решительно шмыгнув носом, внезапно вывалил всё, что его так сильно сегодня допекло: — Посадил вокруг меня телепатов, амулетом попытался закрыться, голову мне и себе сломал, а они меня прессовали, такие дебилы, но сильные, больно было, а потом я проблевался, потому что это тяжело аж на шесть потоков, да ещё и с дистанцией такой разделять разум, они за мной как за каким-то преступником следят, а я просто… любопытный, да, вот! Любопытный! Йору выслушала мальчика, ощущая, что не всё в его сумбурном потоке жалоб правда… вернее, не так. Жаловался он совершенно искренне, да и расстроен был тоже, ишь как нос повесил, но была в его словах какая-то скрытая фальшь. Что-то, о чём он говорить не хотел, но оно само проскальзывало в его поведении с самого начала. С тяжёлым вздохом, Юкаге подгребла пацана за шею обратно к себе и, набрав номер в телефоне, приложила трубку к уху. — Алло? — Анго ответил без энтузиазма и чувствовалось, что несколько раздражённо. То ли догадался, зачем ему звонят, то ли рабочий денёк у него тоже незадался. — Это... — «снова я» хотела было «представиться» Йору, но не успела, поскольку её перебили. — Госпожа Юкаге, я ведь уже упоминал, что это мой личный номер? — Сакагучи, вы мне ребёнка расстроили, вы в курсе? — вопросом на вопрос, как стереотипный еврей из анекдотов, ответила Йору, решив, что миндальничать с Анго на сим этапе бесполезно. — Вы в курсе, что этот ребёнок, «поломал» мне четырёх сотрудников и лично меня, прикрываясь вашим именем? — ехидно уточнил Анго, который тоже пришёл к выводу, что раз это его личный номер телефона, значит сотрудника МВДПО тоже можно ненадолго отключить. Йору покосилась на мальчика, вопросительно приподняв бровь. Хаку, старательно греющий одно ухо на груди опекунши, а вторым прислушивающийся к разговору, тут же наябедничал: — Он хотел Дазаю рассказать, что Сакуноске… — Хаку действовал от моего имени и защищал мои интересы, — не дослушав ребёнка, прекрасно всё поняла Юкаге и поспешила прикрыть юного несмышлёныша, который, похоже, сделал ей огромное одолжение. — Признаться, я не подумала о том, что вы можете побежать к Дазаю с новостями, когда поделилась с вами этим… деликатным делом. — Я не бежал к Дазаю, — оскорбилась трубка, сразу же переходят от защиты к нападению, — но и вы тоже хороши! Если вас так волновала сохранность тайны, почему сразу об этом не сказали? Это предотвратило бы произошедшее. «Ой, ну чего ты придираешься, а?» — очень хотелось ответить девушке, но пришлось удержать в узде своё желание вести себя непоследовательно. — Как я уже сказала, я не подумала об этом. Предлагаю сойтись на том, что и с вашей, и с нашей стороны были совершенны определённые просчёты и действия, которые привели к неприятным последствиям. — Хорошо, — на удивление легко и мирно согласился Сакагучи, — я всё ещё могу посетить вас вечером, часам к восьми? «Если сомневаешься, можешь ли, то зачем время уточняешь?» — фыркнула про себя Йору, поглаживая вроде как успокоившегося пацана по растрёпанным, слегка жёстким волосам. — Да, можете, только без сюрпризов, идёт? Ни с нашей, ни с вашей стороны. — Согласен. — До встречи? — До встречи, госпожа Юкаге. Йору опустила руку с телефоном и, поджав подбородок Хаку локтём, заставила его посмотреть на себя. Умеренно виноватые карие глаза недоумённо хлопали. — Не грусти, с первой половиной разобрались, а до вечера придумаем, что делать с Сакагучи и его няньками, — ободряюще улыбнувшись, утешила Юкаге пацана, — и тебе придётся рассказать мне более детально, что у вас там произошло, но, сперва, позволь мне кое-что уточнить. Насколько сильно у тебя болит голова? — Надо кого-то… того? — прозорливо угадал Хаку. — Да, но если ты плохо себя чувствуешь, то не участвуешь. — А где Ода? — внезапно задался вопросом мальчик, отлипая от опекунши. Йору, протянув руку, молча открыла кофр и жестом пригласила пацана заглянуть внутрь. Из глубин кофра на Либера глянула очень недовольная обезьяна с… тетрисом. Хаку протёр глаза раз. Другой. Протянул руку обезьяне, за которую она тут же уцепилась, и в один прыжок оказалась на плече у мальчика. — Вот это прикол! — расплылся в восторженной улыбке Хаку, моментально забывая про все свои горести и мерзкого Анго в попытке потянуть Оду за хвост. — Ты даже не представляешь какой, — убедившись, что рядом нет людей, мужским голосом подытожила обезьяна, отбирая свой хвост. И без того не маленькие выразительные глаза пацана полезли на лоб. — Есть хочешь? — поинтересовалась Юкаге, перекидывая ногу через байк и протягивая мальчику запасной шлем, который до этого болтался прикреплённый к кофру. Хаку с трудом отвлёкся от сидящей у него на руках обезьянки (и пофиг, что на самом деле обезьянка была здоровым мужиком), посмотрел на девушку и, расплывшись в бестолковой улыбке, кивнул. Кто бы что ни говорил, краткие моменты счастья люди слишком часто недооценивают, а потому даже не подозревают, какие порой глупости и мелочи могут сделать их счастливыми и заставить забыть о многих горестях. Пусть и ненадолго, но только поэтому их и стоит ценить.***
Дазай, лежа на столе, вяло ковырял в подтаявшем мороженном ложкой и следил за точкой на карте Йокогамы, что отображалась на экране его мобильного телефона, зажатого в вытянутой по столу другой руке. Школа. Кафе. Как-то госпожа вестник совсем не торопилась заниматься чем-то сверхъестественным или противозаконным. Неужели и в правду не соврала и прибыла сюда чтобы жить? А Либер ей действительно просто так подвернулся, вместе с оружейными баронами и Чуей в баре? Активный анализ всей собранной, пусть и не богатой информации пока что привёл Осаму только к тому, что в этом мутном деле, в котором замешан исследовательский центр из Икебукуро, все ниточки хоть и проходят через даллахан, но… центром событий она не является. Она, похоже, просто невольный участник. Заложник ситуации. Осаму воткнул ложку в шарик мороженного и выпрямился. Увы, скудность информации не позволила делать какие-то однозначные выводы, да и не хватало её пока для чего-то конкретного. МВДПО те ещё жуки, которые вряд ли поделятся, а подставлять Фукудзаву без веских причин не очень хотелось, тем более, что официально расследование этого дела ему никто и не заказывал. Он сам втихаря оформил бланк на себя, чтобы получить возможность поколупаться в доступных материалах, это помогло, но не сильно. Найти бы и побеседовать с теми типчиками, что в тандеме с Юкаге вчера навели шороху, да вот только эти материалы им не предоставили. И вряд ли предоставят. Есть в этом городе, конечно, ещё одна заинтересованная сторона, в которой обычно весьма оперативно работает разведка, но… что-то подсказывало Дазаю, что Мори не примет его на ковер с распростёртыми объятиями. Слишком рискованный вариант. Можно, конечно, докопаться до Чуи, но беседа на минно-гравитационном поле тоже не факт, что принесёт нужный результат. Печально, но похоже, что разжиться нужным законными способами без шансов, а значит придётся хитрить или… … внимание Дазая вновь привлекла точка на телефоне, которая опять начала движение. Осаму мысленно проложил маршрут до дома, осознал, что Юкаге едет вообще в противоположную сторону, прикинул, а что же в той, другой стороне, интересного есть и уткнулся взглядом в до боли знакомое место на карте. — Да ладно-о-о-о, — неверяще потянул Осаму, усаживаясь поудобнее и наблюдая за движением объекта слежки, понимая, что он, похоже, действительно угадал с маршрутом. — Да-а-а ла-а-а-адно, — уже восторженно потянул Дазай, наблюдая за тем, как точка останавливается возле хорошо ему знакомого магазина электронной техники. Осаму с нарастающим интересом продолжил бдеть за точкой, которая в этот раз замерла подле офиса по прокату автомобилей. «Меняет транспорт?» — Осаму ухмыльнулся, сводя воедино все остановки, а затем лицо у него замерло, а глаз нервно дёрнулся. Быть не может. Она ведь не серьёзно, да? Она что… реально решила влезть в офис Портовой мафии? Дазай поднялся с места и решительно направился ловить такси. Госпожа вестник и правда была нечистью особой, безголовой, не только в прямом, но и в переносном смысле. Слегка дебильной, проще говоря. Потому что соваться в офис мафии, имея при себе только маленького телепата, затея так себе. Осаму поднял руку, ловя машину, другой прикладывая к уху телефонную трубку. — Алло? — удивлённо вопросил женский голос на другом конце провода. — Госпожа вестник, позволишь кое-что уточнить? — Дазай? — Так приятно, когда тебя узнаёт сама Смерть, — несмотря на серьёзность момента, не упустил случая повыделываться Осаму. — Чего надо? Я тут немного занята. — Ты ведь планируешь в гости к мафии сходить, да? Повисла неловкая пауза, после которой Йору неправдоподобно поинтересовалась, своим тоном и вопросом, сдав себя с потрохами: — А с чего ты это вообще взял? — Ну я же кусок Дазая, — хмыкнул Осаму, подло ввернув её фразочку из утреннего разговора, — могла бы и догадаться, что я узнаю о тебе всё. — Ну и узнавай, только мне не мешай, да? — огрызнулась Йору. — Я же тебе не мешаю. — А Накахара в курсе твоих увлекательных планов на день? — А при чём тут Накахара? — нашлась с ответом девушка. — Он мне не нянька. — А кроватный клоп, я понял, — усмехнулся Осаму, — и всё же советую повременить с опрометчивыми действиями, к тому же я знаю, что тебе нужно от мафии, и, о чудесное совпадение, мне нужно то же самое, так может договоримся о сотрудничестве? — С мамой своей пусть сотрудничает! — раздался где-то за динамиком недовольный голос Либера. — Уяснил, с кем тебе лучше сотрудничать? — со смешком подытожила даллахан. — А если серьёзно, Дазай, я тебя не трогаю, ты меня не трогай. Если я планирую самоубийство об мафию, то это явно не твоё дело. — Если кто-то планирует самоубийство, то это ТОЧНО моё дело. — К тому же, меня убить весьма проблематично, так что, короче, — из трубки раздалось какое-то шуршание и хлопок, очень похожий на закрывающуюся дверцу машины, — спасибо за предложение сотрудничества, но мы не заинтересованы. И положила трубку. Дазай ощутил некоторое раздражение. Что за глупая женщина? Поймав машину, мужчина загрузился, недовольно хлопнув дверью, и назвал водителю хорошо знакомый адрес, который может и хотелось бы забыть, да вот только не получилось бы. Уж слишком многое его связывало с тем местом и людьми, что там остались. И, честно говоря, он очень слабо представлял себе то, как именно даллахан планирует пролезть в здание. Что-то тут было не чисто. И раз она так уверенно отказалась от его помощи, зная, кто он и что из себя представляет, значит у неё либо есть очень чёткий план и необходимые для сего действа знания, либо… в здании мафии сегодня будет очень весело. И он, конечно же, не может это пропустить.