Его молчание

За столько лет здесь почти ничего не изменилось, хотя ступени лестницы начали скрипеть сильнее. Их пронзительный скрип и вой ветра, эхом раздавались по всей Визжащей Хижине. Даже сама атмосфера как и раньше сводила с ума. По телу стремительным потоком разливался холод, пока руки дрожжали. Сколько же его боли хранят эти ветхие стены? Сколько секретов он скрывал здесь от любопытных глаз?.. ______ — Ты – чудовище! — кричал старый сосед, что держал в руке топор. В тот день он был пьян и решил преподать мальчишке урок. — Таким как ты.ик…здесь не место! — язык заплетался, но куда больше сейчас напрягалась уверенность в грубом голосе. — Помогите! — до хрипоты кричал Люпин, который по своей забывчивости оставил палочку дома, на столе. Сгорбленная фигура стремительно приближалась, а угрозы сопровождал жудкий смех. Маленького волшебника загнали в угол, как беззащитного котёнка, что зажмурил глаза, дабы слёзы больше не катились из покрасневших глаз. Он уже ожидал удара, как воздух рассекло заклятие. — Остолбеней! Дальше всё было как в тумане… Он помнит лишь крепкие объятия друга и обеспокоенные лица остальных мародёров. Тогда он впервые воспользовался возможностью, чтобы вдоволь насладиться теплом и приятным, тонким ароматом, исходящим от Блэка. ______ Воспоминания помогли осознать одно… Он должен найти его и отплатить за всё. *** Первый этаж оказался пуст, но, не теряя надежды, Римус поднялся выше. Его взору предстала комната… Но и она на первый взгляд была пуста, хотя палочка предельно незаметно покинула карман. Медленными шагами профессор измерил комнату, но тут резко развернулся. Его палочка находилось в метре от такого желанного гостя. А тот только молчал. Рваная одежда, что казалось не очистит даже Тергео, висела на явно сильно похудевшем мужчине. Побледневшее и слегка запачканное лицо обрамляли уже не такие шикарные как раньше кудри волос. Он стал совсем другим. Его словно сломали, но как бы не так, ведь глаза… Серые омуты глаз продолжали поблёскивать, выражая столько боли, стараха, но и слепой надежды. Как же ему было страшно. Вовсе не из-за того, что могут поймать. По правде говоря эти проблемы отошли на второй план. Он просто боялся как раз таки этой встречи. По самому же Люпину нельзя было сказать, что он чувствует. Лицо не выражало ничего, кроме еле заметной толи злости, толи даже ярости… На самом деле где-то внутри него боролись здравый смысл и воля сердца… Спустя столько лет перед ним наконец стоит тот, кого он так ждал. — Сириус Блэк… — протягивая каждое слово, начал до этого стоящий без единого движения Римус, — Ты ужасен… Невыносим и своенравен… Каждое слово было подобно лезвию кинжала. Оно изранило сердце, а на глазах выступили слёзы. Собеседник молчал, показывая своим видом готовность к любому наказанию, словно его последний шанс растаял в этой тишине… Вынести такую боль от разбивающегося сердца становилось невозможно, но он продолжал молчать. Вот только в этот раз его молчание стало для Римуса лучше всяких слов. Резким движением руки, палочка была откинута куда подальше, а сам профессор сокротил расстоянии между ними до минимума. С такой жадностью он сжал в крепких объятиях своего не просто друга, пока тот старался смириться с тем, что смерть похоже откладывается. По телу пробежали толпы мурашек и только сейчас начало ощущаться, как же сильно он продрог. — Но я скучал… Скучал по тебе, Бродяга. — раздался успокаивающий шёпот, возле уха, а затем объятия стали лишь крепче.