Вечные, молодые и пьяные

ГЛАВА 10 С того самого дня между нами всеми словно черная кошка пробежала. Мы не обсуждали произошедшее вслух, но вся эта ситуация незримой тенью преследовала нас даже на сцене. Никто не хотел из-за глупости и эмоций рушить спаянный коллектив и неплохо сложившиеся партнерские отношения, но до конца гастролей мы почти не общались друг с другом. Фред перекидывался фразами только с Бри – словно соратники по несчастью, которое сами всем изначально и организовали, Родж терся вокруг меня – да и то было видно, что это только потому, что ему больше некуда деваться и не с кем тусить. Той сцены в гостинице больше не повторилось, и я в какой-то степени был даже рад этому. На несколько дней после памятного эпизода у меня едва ли не унесло крышу от счастья, я буквально на крыльях летал, не сводя влюбленного взгляда с Тейлора, а тот был угрюм, косился то на Фреда, то на Бри, вероятно, ощущая вину – ведь ему так никто и не рассказал о том, что произошло в гей-клубе. Докатали гастроли мы без изначального задора, а потом Фред с Бри снова заперлись в студии и продолжили колдовать над альбомом. К Рождеству почти все песни были уже написаны. Все праздники до этого мы всегда отмечали вместе – либо на квартире, либо отправлялись в клуб. Один раз Фредди даже особняк чей-то нанял на последние деньги. Так и в этот раз: впорхнул в квартиру под руку с Браем и демонстративно пропел, обращаясь только к нему: - Я тут загородный коттедж решил снять на рождественскую ночь, пригласил Мэри. А ты придешь? Давай, кудряшка, какой же праздник без тебя! Бри пожал плечами и хмуро согласился, видно было, что вся нарочитость, искусственность ситуации его сильно напрягала, но не мог же он заставить Фредди пригласить еще и нас с Роджем. Тем более Фред же наверняка озвучил свое приглашение именно в нашем присутствии: считал же нас виноватыми, значит. Хотел я тогда высказать им, что застал их в недвусмысленных позах в той туалетной кабинке, да не хотел расстраивать Роджа еще сильнее. Да и мелькнуло у меня тогда грешным делом в голове, что раз они двое будут отмечать праздник вместе, то, может, и мы вдвоем закутим тут в квартире и… что-нибудь, наконец, сложится и у нас, раз все так перетасовалось? Сладкая парочка явно ждала язвительных комментов от Тейлора, но их не поступило. Он тоже ведь понял, что его намеренно пытаются разозлить, и не повелся. Даром, что бабник с большим опытом соблазнения. Фред с Браем уехали в свой коттедж еще с утра – готовиться встречать целую толпу гостей. Оба радостно щебетали, делая вид, словно ничего особенного не происходило. Словно в квартире никого не было кроме них двоих. Но стоило лишь закрыться за ними двери, как Родж соскочил с дивана и подбежал ко мне: - Я узнал адрес того коттеджа! Ты со мной? - Родж, - изумился я, - но нас ведь не приглашали! - Плевать. Это что, как-то помешает нам веселиться? Сейчас сбегаем до ближайшего магазина, прикупим костюмчики и завалимся на их праздник. Будут знать, как отворачиваться от лучших друзей! - Родж, Фредди явно будет в ярости! - С чего бы вдруг? Если он вдруг застал нас с тобой в постели тогда, почему не устроил нам скандал? Почему смолчал? Я собираюсь выяснить это. И если для этого мне потребуется переодеться каким-нибудь лешим, будь уверен, я колебаться на стану! 24-го в магазинах одежды почти не осталось костюмов. Повсюду был один Санта. Но не могли же мы с Тейлором заявиться на праздник в виде двух несчастных белобородых Сант? Родж упорно водил меня от магазина к магазину, пока, наконец, в одном из них помимо костюма Санты мы не наткнулись и на костюм оленя. Тейлор сразу схватил оба наряда, пробил их на кассе и с радостным лицом уже на улице предложил мне переодеться этим самым оленем. - Родж, это была твоя затея, ты им и одевайся, мне и Санты за глаза, - покачал я головой. Взгляд Роджа прожег меня насквозь, но спорить он со мной не стал: видимо, понял, что это бессмысленно. Настрой у меня все равно был какой-то унылый: я либо согласился бы пойти на вечеринку в костюме Санты, либо остался бы дома. Поскольку не видел уже никакого смысла пытаться восстановить отношения в коллективе. Мне куда проще было бы провести этот вечер с Вероникой, а тут приходилось искать какое-то объяснение, оправдываться… А Родж был свободен как ветер, поэтому именно ему в итоге и пришлось облачаться в костюм оленя. Когда он только примерил его перед зеркалом, я едва не умер от хохота: на пшеничной шевелюре его торчали два нелепых коричневых рога, костюм висел мешком, и на оленя Тейлор был похож, только когда вставал на четвереньки. И то на оленя отожравшегося и явно нарисованного художником без грамма фантазии и таланта, зато с огромным чувством юмора. Ехать в таком виде мы не решились, закинули костюмы в рюкзаки и выдвинулись в сторону коттеджа. Дорога заняла всего около часа, и у дверей снятого на ночь дома мы оказались около семи вечера, когда на город опустилась кромешная тьма, здесь в окрестностях не разбавленная даже светом ненавязчивого неона. Лишь гирлянды мигали над дверью, да в окнах мелькал теплый свет домашних ламп и свечей. Мы забрались куда-то в кусты, цепляя острые колючие ветки и чертыхаясь. Мы несколько раз провалились едва ли не по самые уши в сугроб – снега в ту зиму выпало на славу, давно я такого не наблюдал. Переодеваться пришлось поспешно, чтобы не отморозить себе остатки бодрости духа. Костюмы были тонкие и совсем не спасали от холода, но мы рассчитывали добежать в них лишь до двери, а там надеялись, что Фредди сжалится над нами и впустит погреться. Однако, дверь нам открыл какой-то незнакомый тип, окинул нас пьяным мутным и расфокусированным взглядом, а затем лицо его расплылось в улыбке: - Санта… - пробормотал он, - с оленем! Поздно, чуваки! У нас уже есть и Санта, и олени. Идите развлекайте кого-нибудь другого! – и захлопнул дверь прямо перед нашим носом, мы не успели и слова сказать в свою защиту. Родж по сугробам мигом добрался до ближайшего окна да так и замер перед ним едва ли не с раскрытым ртом. Веселье в доме было уже в самом разгаре: Фредди где-то раздобыл костюм Ариэль и вовсю щеголял в нем, поправляя ярко-рыжий парик и голубой чешуйчатый хвост из блестящих пайеток. Бри был без костюма – в своей обычной одежде. Жался в углу и посасывал сок из трубочки. Пока к нему не подошел вдруг Фред, плюхнулся ему на колени, обнял за шею и поднес к губам хрустальный бокал с шипящей золотистой жидкостью. После того, как Бри решился, наконец, на пару глотков, Фредди поставил стакан на подоконник, шумно зааплодировал, а потом впился в Бри типовым поцелуем на брудершафт. Роджера прямо распирало от злости. Он лепил снежки и швырял их в стекло, потрясая своими натуральными теперь уже рогами. Я же закоченел до синевы на руках, у меня даже не было сил злиться и ревновать, хотелось лишь забраться куда-нибудь в тепло и посидеть часок-другой, чтобы голова начала, наконец, хоть что-то соображать. После бог его знает какого снежка по счету дверь снова распахнулась, на порог выкатился шарообразный Санта местной вечеринки и зычно крикнул: - А ну убирайтесь отсюда, пока я не вызвал полицию! Сказано вам: в нашей компании есть уже и Санта, и олень! Прекращайте швырять нам в окно снежки! - Позовите сюда Фреда! – дрожащим от холода голосом отозвался Тейлор. - Не до тебя ему, чувак, - уже миролюбиво продолжил толстый Санта. – Проваливай, и дело закончится миром. В противном случае я звоню в полицию. - Да звони ты куда хочешь! – заорал возмущенный Родж и, слепив новый снежок, запустил его прямо в раскрасневшуюся круглую физиономию Санты. Тот лишь отер лицо рукавом и захлопнул дверь. А минут через десять у коттеджа уже остановилась патрульная полицейская машина. - Хулиганим? – подал голос офицер за рулем. - Пришли погулять с друзьями, - попытался неловко оправдаться Тейлор, - а нас не пускают, вот мы и… - Проедемте в участок, - даже не стал дослушивать его офицер. – Там разберемся, что с вами делать. - Но… - попытался еще что-то сказать Роджер, а офицер все равно подхватил его под локоть и потащил по сугробам к машине. Так и вышло, что Рождество в том году мы встречали за решеткой. Но там, по крайней мере, было тепло. Родж скакал вокруг лавки и требовал хоть глоток спиртного, чтобы как следует прогреться после мороза, но на него не обращали ни малейшего внимания. Заперший нас под замок офицер брякнул своему сменщику, чтобы подержал нас сутки да и отпустил. А тот хлебал что-то из фляги, потом вдруг встал, подошел к нашей камере, прищурился: - Хотите выйти отсюда пораньше, а не торчать тут до завтрашнего вечера? - Да, - с готовностью кивнул я, зажимая Роджу рот, ибо тот в порыве мог вякнуть что угодно. - Тогда у меня будет одно условие… ну или назовем это просьбой. Я сегодня в ночь работаю, как видите, дома Рождество встретить никак не смогу. А я детям пообещал, что у них будет настоящий праздник. Сантой хотел переодеться, да вот со сменами переиграло начальство все в последний момент… А у вас костюмы такие задорные… Вас патрульный подбросит до моего дома, а вы… не могли бы вы ну как-то повеселить немного мою семью в честь праздника? А потом можете проваливать отмечать дальше. А? По рукам? Признаться, мне эта затея была совсем не по душе, но иного выхода у нас не было. Родж согласился с энтузиазмом, я – с тупой обреченностью. Дом полицейского располагался не так далеко от участка, и на месте мы были уже примерно через полчаса. Патрульный с порога предупредил жену коллеги, чтобы она не прогоняла незваных гостей, и мы, поправив костюмы и натянув на себя самый дружелюбный вид, ввалились в дом. - Иго-го! – закричал Родж, прицокивая языком. - Родж! – одернул его я. – Ты же не лошадь, а олень, ты еще заржи! - Я действительно олень! – с горечью добавил он. – Еще и с рогами – все как полагается, - лицо его перекосило, но в этот самый момент в коридор выбежала пара детишек лет примерно 4 и 6. Они весело засмеялись, заколотили ладонями, принялись прыгать на одном месте и радостно кричать: - Санта! Санта приехал! Их мать еще на пороге сунула нам по подарку для каждого, и теперь мне предстояло торжественно вручить младшему мальчику конструктор, а старшей девочке – набор для рисования. Вокруг крутился на карачках, цокая импровизированными копытами, Роджер. Он продолжал ржать, как заправский кавалерийский конь, но дети не понимали разницы между двумя этими животными и радовались от души. Мальчишка вскарабкался Тейлору на спину, и тот принялся бегать по квартире, за ними носилась девочка – сперва смеялась, потом принялась капризничать, что она тоже хочет покататься на «лошадке». Разразилась небольшая потасовка между детьми, и Родж, наконец, согласился покатать их обоих. Их мама поставила пластинку с записью Jingle Bells, я прошел к елочке и, взяв за руку их маму, принялся водить с ней импровизированные хороводы. Мы и сами не заметили, как прошло целых полтора часа, и детям пора было ложиться. - А ты придешь к нам завтра? – забеспокоилась девочка, слезая с Роджа. - Непременно, - проворчал тот, потирая поясницу, - если ваша мама заблаговременно запасется овсом для лошадки. Уже на выходе мама сунула нам бутылку виски и виновато улыбнулась. - Надеюсь, мы не слишком вас задержали… - Ну что вы, - попытался сгладить ситуацию я. – Мы и завтра не против прийти к вам и снова покатать детишек… - Только завтра оленем чур будешь уже ты! – рявкнул Родж, тут же откупорив бутылку и опрокидывая ее в себя. Общественный транспорт в ту ночь уже не ходил, на такси у нас не было денег, и мы побрели домой пешком. Я шутливо толкал Роджа в бок: - Может, прокатишь и меня, мой ретивый конь? Все ж таки, ты олень Санты, а катаешь кого угодно кроме меня! - Ты можешь поскакать на мне, мой резвый старичок, но не раньше, чем мы вернемся домой и разденемся, - парировал Родж, и я покраснел до корней волос. Дорога до дома заняла у нас около пары часов. Под конец перестал помогать даже виски – мы были слишком пьяны и едва соображали, куда идем. Мы продрогли в тонких костюмах, и Родж то и дело опускался на четвереньки да так и бежал в попытке согреться. В какой-то момент таких его скачек возле нас остановилась проезжавшая мимо машина, оттуда выскочила пара не совсем трезвых парней, один из них схватил Роджа за зад и, щурясь, вгляделся в его лицо. Вероятно, сумел рассмотреть лишь небесную красоту и пригласил красотку сопровождать их с другом к ним домой и там уже заняться ролевыми играми в Санту и его оленя. - А ну брысь отсюда! – взревел вдруг я, сам не ожидая от себя подобной прыти. – Это моя лошадь, и скакать на ней могу только я! – в доказательство своих слов я тут же взгромоздился на спину и без того еле стоявшего на ногах барабанщика и резво подпрыгнул. Родж зашатался, схватился за спину и тут же повалился на обочину в сугроб, а с ним и я. Несколько минут мы лежали в снегу и считали звезды. Те двое тут же срулили, решив, вероятно, не связываться с двумя форменными идиотами. До дома оставался всего какой-то один километр, но у нас не было сил подняться и преодолеть его. Так мы и валялись, передавая друг другу бутылку виски, а Родж орал прямо в рождественское небо: - You’re bound to be the loser in the end! Знаешь, Дики, а я песню написал. И эти два обормота даже не знают этого. И я им ее не покажу! Сам как-нибудь выпущу – поможешь? - Родж, ну ты чего? Как ты сам-то? Как мы без них-то? А петь кто будет? А на гитаре? – твердил я, а меж тем у меня уже зуб на зуб не попадал. - А пусть они проваливают и живут как хотят, раз им так легко обходиться без нас! Пусть и обходятся! Ты ведь со мной, Дики, правда? - С тобой, - раздался прямо над нами суровый голос, а вслед за ним показалась и высоченная фигура, подхватила нас обоих за шкирки и извлекла из сугроба. - Я еще и думаю – кто же это тут орет под нашими окнами и спать нам не дает. А это Тейлор! - Под какими еще окнами? – забурчал Родж, пьяно осматриваясь: мы валялись в сугробе прямо возле давешнего коттеджа, и будь я проклят, если знал, как мы туда добрались. - Вы и вправду такими смешными тогда были, - улыбнулся Бри. – Олень и Санта. Мы с Фредди минут пятнадцать за вашими нежностями из окна наблюдали и знатно веселились. Фредди даже успел вам все грехи отпустить. - Было бы чего отпускать, - насупился Родж. – Сами не пригласили нас на праздник… - Ну так Фредди так хотел проучить вас, что я просто не мог отказать ему в удовольствии. Да и сам все же был немного зол… - Немного зол? А кто мне давеча заливал, что не помнил ничего после пьянки? – изумился Тейлор. - Ну… скажем так, я слегка преувеличил, - хитро усмехнулся Бри. В этот момент в палату вошел доктор Стэнли и присел на единственный стул. - Значит, так. Анализы у вас неплохие, можно приступать прямо завтра. Предупреждаю, это серьезная гормонотерапия. Возможны самые непредсказуемые последствия от внезапной смены настроения… - Ну, этим вы нас не удивите, - махнул рукой Брай, косясь в сторону Роджа. - … до разных физиологических побочек. Поскольку вы первые люди, участвующие в эксперименте, наша задача и состоит в том, чтобы выявить их и в дальнейшем предупреждать. - Странно, что экспериментировать вы взялись сразу на известных людях, - буркнул Родж. - Вас было проще всего уговорить на эту авантюру, - быстро нашелся Стэнли. – Не все простые люди готовы так рисковать, а вы бесшабашные, с вами будет просто. - Зря вы так думаете, - покачал головой Бри. - Ну если вы вдруг решите прервать эксперимент, я пойму и не обижусь. Итак, с завтрашнего дня мы начинаем активную гормональную терапию. Поскольку гормон молодости был выделен из молок форели, у человека может возникнуть несовместимость. Впрочем, у обезьян с этим проблем не возникло. - И сколько времени продлится весь этот процесс? – уточнил Брай. - От нескольких недель до нескольких месяцев. Это уж как пойдет. Но на вашем месте я бы предупредил жен и не стал планировать гастроли.