***
Ночью Падме не принадлежала себе, но днём, пока она бодрствовала, она могла обдумать все то, что переживала, путешествуя по снам и видениям вместе с таинственным забраком. И вот вскрылось невероятное: он ситх. Падме вздрогнула, обхватила себя руками, хотя в саду, где она присела передохнуть перед Советом, было тепло и солнечно. Задумчиво наблюдая за водой, переливающейся из фонтана в глубокую мраморную чашу, Падме задумалась. Ситхов уже давно нет, ныне они не существуют. Значит ли это, что мужчина, которого она видит во сне, всего лишь призрак, фантом из прошлого, а может, даже тень ее воображения? Вполне, но что-то подсказывало Падме, что это не так. Он был слишком настоящим. Падме вдруг поднялась, охваченная догадкой. Его имя… Дарт Мол. Мол — имя, титул — Дарт, статус тёмного лорда. Падме попыталась вспомнить имена других ситхов, но нам ум ей приходили лишь самые известные. Сион, Нихилус, Реван — те, о которых шёпотом слагали легенды, о ком писали в исторических книгах о Гражданской войне. Если бы найти упоминание о ее ситхе, стало бы ясно, когда он жил. Однако мог ли он быть столь заметной исторической фигурой? Падме решила: в свободное время она постарается выяснить это. Поручить подобное помощнице? Нет… Падме тревожно стиснула пальцы, покрытые драгоценными кольцами. Это слишком личное, чересчур странное. … но то были ее размышления днём. Когда день прошёл и наступил поздний вечер, она с огорчением подумала, что не продвинулась ни на шаг в изучении своей проблемы. Весьма привлекательной проблемы. Падме смыла ритуальный макияж. Сняла украшения. Тяжёлое платье помогла ей снять служанка, и наконец юная королева осталась одна, со смирением — и в то же время не без страха — ожидая прихода ночи. И когда глаза уже устали смотреть в книгу, а сознание перестало сопротивляться, она окунулась в сон, точно в купель с водой, падая куда-то вниз… … все ниже и ниже. Толчок. Удар. Переворот. Миг падения растянулся, как расплавленный полипласт. Падме глубоко вдохнула и вдруг очутилась в ярусном энергоблоке, который питал дворец и снабжал энергией также лётные ангары. Разумеется, она была там, где был и ситх. Сегодня он дрался с двумя рыцарями, и их мечи ровно гудели, сшибаясь друг с другом. Сражавшиеся были сосредоточены на своём трио, двое не спускали глаз с одного, а ситх танцевал между врагами, ловко успевая и тут, и там, и абсолютно бесстрашно скользил между полыханием голубого и зелёного сабера. Все трое отчаянно бились, не на жизнь, а насмерть, и Падме, став невольным свидетелем, словно зачарованная смотрела на бой — и не могла отвернуться, с замиранием сердца наблюдая за каждым движением.***
Уклониться, поднырнуть под зелёный луч. Возле уха завибрировало, воздух остался холодным… Мол не отрывал глаз от высокого рыцаря, и оба понимали, что сейчас, оставшись один на один и убрав из своего боя падавана, случится нечто непоправимое, и в итоге жить будет либо один, либо другой, но никак не оба. Удар. Уклон. Лёгкий прыжок. Рыцарь смотрит на стиль боя, как на нечто забытое, но прекрасное, и в глазах его отражается узнавание — он слишком поздно понял, какую комбинацию провернул ситх… Они сошлись вновь, перед тем оценивающе разглядев друг друга — и у Мола, как у любого хорошего фехтовальщика, появилось предчувствие. Левая бровь дрогнула, он услышал, как рыцарь затаил дыхание. В этот момент — пока он не готов — забрак атаковал снова, наступая на джедая, и, ударив того рукоятью сабера в переносицу — такой простой ход, и ведь рыцарь подпустил его так близко! — воспользовался секундным замешательством. Рррраз! Алый клинок пронзил широкую грудь, покрытую простой грубой тканью, и джедай чуть приоткрыл губы, моментально осознавая факт своей смерти и поражения. Мол услышал где-то на периферии яростный, полный боли и отчаяния, а главное — беспомощности, крик падавана, но стряхнул его с себя, как нечто совершенно ненужное. Он легко улыбнулся в лицо умирающему джедаю, снимая его со своего клинка и позволяя ему повалиться на дюропласт. Бой ещё не закончен, остался ученик. Внезапно, всё стало глухим и чёрным. Падме не понимала, почему, и как она здесь оказалась, но осмотревшись, не получила ответа на свой вопрос. Вдруг земля под ее ногами дрогнула, раз, другой и третий. Задвигалась, точно конвейерная лента, глубоко и низко завибрировала. Падме вскрикнула, по инерции побежала в темноте — в неизвестном ей направлении, не понимая, бежит она к опасности или от неё. Но земля дрожала и двигалась, а затем впереди девушки разверзлась мгла — и оранжевое пламя хлынуло прямо на неё, ослепляя и заставляя кричать. Падме ещё никогда не было так страшно. Она застыла и даже не в силах была пошевелиться. Падая и оскальзываясь, в мареве гигантского пожара, пылающего в небе, она посмотрела себе под ноги, холодея. Все, что она видела, справа, слева, сзади — далеко позади себя — мусор, так значит, она очутилась в коллекторе? Поток мусора, полипластовых крупных и мелких деталей, бросовых отходов и топливных элементов сбил ее с ног, и она, увлечённая им, понеслась в бездну, норовя исчезнуть под толстым слоем отходов. Вскрикнув от неожиданности, Падме на спине падала все ниже и ниже, приближаясь к зареву и понимая, что это не пожар. А небо над огромной свалкой… С огромной высоты она падала вниз, цепляясь за обломки отходов, и вдруг чувствуя, как под грудь ее крепко хватает надежная рука, притискивает к тяжело дышащей груди. Она испуганно обернулась и увидела обескровленное, даже через татуировки бледное лицо своего ситха. — Держись, — прокричал он, падая вместе с ней. Точно невидимая рука, Сила расшвыривала огромные и мелкие пласты отходов, которые, кажется, вот-вот завалят их с головой… Удар, смягченный Силой и его телом. Судорожный кашель из-за столба поднятой ржавой пыли, такого плотного и огромного, что Падме даже не видела своих рук. Секунду она поискала на ощупь его руку, но забрака нигде не было. Она запаниковала… Набрав в легкие воздуха, Падме попыталась привстать. В ноздри ударила непереносимая вонь, состоящая из множества разных неопознанных, ужасных запахов. Гниль, тлен, органика, машинное масло и металл… всё смешалось в тошнотворный коктейль. Падме раскашлялась, судорожно всхлипывая, и, набрав воздуха в грудь, громко закричала: — Где ты?! Он не откликался. В глазах кололо от песка, они слезились от едкого дыма. Падме отчаянно крутанулась на месте, стараясь высмотреть… и высмотрела. Короткое движение на земле. Падме бросилась вперёд, споткнувшись и упав на колено. Она больно ушиблась обо что-то, не отрывая глаз от мелькающего силуэта в порывах ветра, нагнетаемого турбинами огромного космического мусоровоза. Прошла долгая пара минут, прежде чем она наугад прошла еще, ткнувшись пальцами в мягкую ткань и плечо… и вдруг оцепенела, разглядев обрубок тела, некогда бывший ситхом. Заметённые песком ресницы закрывали желтые глаза. На губах и зубах тоже скрипел песок. Он не выл и не кричал, хотя его тело отсутствовало ровно по пояс. Падме дрогнувшей рукой провела ему по груди, завела ладонь под плечо и приподняла его себе на колени, укладывая на них рогатую голову. — Кто?!.. — хрипло выкрикнула она, стараясь перекричать ветер. Но он лишь что-то неразборчиво шептал, сгребая пальцами песок и разметавшись от боли. Падме прикрыла защипавшие глаза. В носу противно защекотало. Она всхлипнула и постаралась успокоиться, унимая дрожь, и вдруг очутилась слишком далеко от планеты-свалки и полумертвого Мола. Там, среди мигающих огней, чёрный силуэт, чуть раскинув руки, медленно падал в коллектор вперёд спиной. И в воздухе, уродуя красивое падение, его тело, точно разрезанное по талию, гладко разделилось на две половины. Толчок. Удар. Свет. Падме вздрогнула, вскочив на пропотевшей постели. Руки подрагивали, а тяжелые кудри взмокли. Она все ещё была там, видела перед глазами коллектор и жаркую, огненную планету. Она все ещё была с ним и чувствовала на руках его тяжесть… Видение ли это будущего? Или судьба уже прожившего мужчины? Падме поджала колени к груди, уткнулась в них лбом. Светало. До осады Набу оставалось полтора месяца.