Where Angels and Demons Collide

      Сегодня в райских садах стояла просто необычайная тишина. Прямо-таки… Гробовая, если вообще можно было употреблять такие слова по отношению к этому месту, конечно.       В это время дня младший Ангел Вильгельм ничего не делал, просто нежился себе на солнышке, лениво развалившись под огромным ракитом, росшим на берегу реки. Он заложил руки за голову и разглядывал бесконечное голубое небо. Приятный ветерок дул с воды и холодил кожу, а черноволосый юноша с готовностью подставил лицо его слабеньким, ласковым порывам.       Разумеется, это не значило, что у сотрудника Небесной Канцелярии не было работы, он глухо маялся на берегу вовсе не от этого. По правде, дел скопилось даже слишком много, начиная от столпотворения душ у ворот Рая, каждую из которых следовало оформить по всем правилам и документам, заканчивая наплывом жалоб и просьб в Небесной Канцелярии, где любую бумажку любили как родную. Вследствие колоссального поступления актов и поручений в каморке Вильгельма недавно рухнули полки, попросту не выдержав подобного надругательства. Если бы список неприятностей на этом кончался! Совершенно невовремя, один из Апостолов его Всевышнего Высочества резко захотел на пенсию, потребовав немедленно найти себе такую же неповторимую замену. Забегавшись со всякой бумажной ерундой, отличились Стражи – они ослабили бдительность, и черти с нижнего яруса устроили очередной потоп в Среднем мире. По этой причине старшие чины бесконечно теребили младших сотрудников канцелярии, а именно сегодня требовали от них особого внимания к работе. Верховный Апостол Давид кричал на всех, то и дело срываясь на фальцет и наказывая тех, кто смел ослушаться его приказов. Сегодняшний день не приносил ничего нового и ничем не отличался от сотен других райских дней, которым Вильгельм потерял счет. Для него они выглядели одинаково и оттого были весьма скучны, вот он и не появлялся вблизи Дворца, тем самым успешно игнорируя суету в своем убежище.       Юный Ангел унывал. Сейчас настало тяжкое время для всех, потому что Нижняя Палата превышала полномочия и выполняла куда больше работы, чем полагалось. Стражам, конечно, удалось все это разобрать, и в Министерстве ненадолго воцарилось затишье, но Вильгельм все равно ощущал заметное напряжение. Апостолы злились, дергались и орали на своих младших подчиненных — Ангелов, Архангелов и маленьких купидончиков, засиживаясь допоздна на работе, а горы отчетности росли буквально на глазах. Все это было частью вечной кутерьмы под названием «райская жизнь», и если бы кто-нибудь когда-нибудь задумался, какова она на самом деле, он бы пришел в неописуемый шок от подобного.       Тяжко вздохнув, младший Ангел подобрал с земли мелкий камушек и зашвырнул его в воду. Тот ударился несколько раз о зеркальную гладь, и, оставив на ней большие круги, завершил свой прыжок недалеко от берега.       Сейчас Вильгельм хотел просто отдохнуть, тем более что выдался такой замечательный шанс. Ну, вернее, как выдался?... Просто живому и подвижному, как ящерица, юному сотруднику канцелярии удалось сбежать от «опеки», приставленной к нему высшим начальством. По идее, гориллообразный верзила-охранник должен был находиться рядом, если бы Вильгельм не улизнул от него через окно в ванной, куда зашел «по делам» примерно час назад. Недалекий Страж даже не подумал, что у Ангелов может найтись мало каких дел в санузле на такое долгое время, однако, спорить отчего-то не решился. Наверное, он до сих пор ждал снаружи. Вильгельм не думал, что его спохватились, иначе паника бы поднялась невообразимая. Сейчас его окружала тишина и сей факт не мог не радовать черноволосого юношу.       Где-то в отдалении слышалась ругань, и юный Ангел невольно навострил уши. Кажется, из похода вернулся один из отрядов Стражников. Младший сотрудник канцелярии приподнялся на локте и уставился на них из своего укрытия. Стражи вырисовывались из тумана, взмахивая серебристыми крыльями. Вполголоса они ругались между собой и жестикулировали руками, только вот голоса их было трудно разобрать, и Вильгельм мог лишь предполагать, что причина тому заключалась в очередном рейде, который прошел для них не так удачно. Все чаще и чаще они возвращались ни с чем, тогда как Нижняя палата все чаще преуспевала в своих кознях.       Не без зависти юный Ангел наблюдал за прекрасными Стражами, за тем, как они выстраиваются в шеренгу и маршируют в сторону Дворца. Он прищурился и снова скрылся в своем убежище. Разумеется, его самого к Серебрянокрылым никто бы и близко не подпустил, так что ему оставалось одно — наблюдать за ними из засады, чем он и занимался днями напролет, без попыток симулировать бурную деятельность.       Вильгельм втайне завидовал им. Уж их-то никто не заставлял носить накрахмаленный райский парик и выполнять скучные поручения. Он хотел бы присоединиться к ним, только вот, к сожалению, вниз могли летать лишь серьезные, подготовленные Стражи. Они делали сложную, но интересную работу, выполняя основную задачу Небесного Министерства и присматривая за делишками Нижней Палаты. Кроме пакостей, дождаться от слуг Всенижнего было сложно, так что они насылали на людей болезни и несчастья, в то время как Верхние изо всех сил старались нейтрализовать последствия их проделок. Вильгельм дорого бы отдал, чтобы хоть одним глазком посмотреть на протирающийся внизу Средний мир. Жаль, что тут была одна сложность – во главе всей Стражи стоял все тот же пресловутый Давид, и на этом история кончалась. Вильгельму было без толку подходить к нему и проситься в рейд, Верховный Апостол разве что рассмеялся бы ему прямо в лицо от подобной просьбы и снова отправил бы юного сотрудника полировать пол в самой большой зале. Он часто делал так, когда хотел продемонстрировать свое превосходство, а заодно убрать назойливого мальчишку с глаз долой хотя бы на какое-то время.       От этой мысли Вильгельм уныло покосился в сторону прекрасного Дворца. Солнце ярко отсвечивало от золотых, начищенных до неприличного блеска шпилей. Оттуда прямо-таки веяло благоухающими розовыми кустами и прочими цветочками, из окон доносились птичьи трели. На его глазах из распахнутых настежь позолоченных окон вылетела стайка бледно-розовых попугаев и с диким щебетом закружилась вокруг одной из башен, где находился зал заседания глав Министерства (то есть двенадцати Апостолов). Коротко подстриженные лужайки, ухоженные деревья, необыкновенные Райские Садики и клумбочки, все такое правильное, идеальное...       Ничто не нарушало идиллии. Кроме одного звука... Услышав его, младший Ангел сел: I hate the world today, Youʼre so good to me I know but I canʼt change tried to tell you, but you look at me like maybe Iʼm an angel underneath innocent and sweet…*       Кто-то пел песню, и голос показался юному сотруднику Канцелярии удивительно знакомым.       — О нет, — пробормотал он, как только понял, чем обернется это приключение. — Она не могла…       Нехорошее предчувствие поднялось из недр желудка, зашевелившись под ребрами. Вильгельм резво поднялся, отряхивая прилипшие к белому одеянию травинки, и, убедившись, что никто не видит его, перемахнул через кусты. Его огромные крылья с легкостью перенесли юного Ангела через преграду. Путь младшего сотрудника небесной канцелярии лежал в сторону Эдемского сада, откуда и доносился звук.       Приблизившись к забору, Вильгельм увидел, что ветви ближайшего дерева подозрительно покачивались. Кто-то скрывался в кроне, насвистывая мелодию и периодически сбиваясь на чавканье, так как успевал закусывать свою песенку настоящим Эдемским яблоком. У ствола уже валялась горка огрызков — как видимо, этот неведомый кто-то уже успел просидеть там некоторое время, прежде, чем его заметили.       Шокированный Вильгельм переводил глаза с кроны дерева на гору огрызков и обратно. Сегодня в список его дел несомненно добавилась одна крохотная поправка — теперь предстояло объяснять Давиду, куда делся целый десяток Райских плодов, которые, между прочим, были наперечет.       — Ты что делаешь?! — зашипел Вильгельм, шурша кустами. — Это же Эдемские яблоки! Символ первородного греха!       Из под кроны немедленно показались хитрые глаза. Вслед за ними появилась и вся голова с огненно-рыжими, цвета летнего пожара, волосами. Завершали образ, разумеется, загнутые внутрь рожки и кожистые крылья. Увидев, что на нее обратили внимание, Демоница просияла.       — Первородного греха? На случай, если ты не заметил, я вся состою из греха, первородного или не очень. Не понимаю, чего ты сердишься!       — Тебе бы только развлекаться, а мне потом отвечать за это! Давид и так злится на меня!       — Он злится на тебя всегда. И вовсе не потому, что я ем яблоки, а потому что ты сам по себе приличный оболтус!       Насмешливый тон заставил черноволосого Ангела сделать уверенный шаг вперед.       — Я не оболтус! А ну-ка слезай!       Он решительно подошел к Демонице, чтобы сдернуть ее с дерева за соблазнительно свисающий хвост. Тот мотался прямо перед его носом из стороны в сторону, но никак не давал себя поймать.       — Святое не смей трогать! — запротестовала девушка, сворачивая ценную конечность в колечко. Попутно она перебралась веткой выше, обезопасив себя таким образом от поимки.       — Ну так и ты не смей! Из-за них, между прочим, Адама и Еву отправили из Рая!       Вильгельм посмотрел наверх, прикидывая, как бы достать оттуда чертовку. Он не хотел взлетать сейчас — был риск привлечь внимание Стражей.       — Ой, ты нашел что вспомнить, это когда было-то! Еще до твоего и даже моего рождения!       С этими словами девушка кинула очередной огрызок вниз. Тот угодил точно в лоб младшему сотруднику канцелярии.       — Ах ты черт! — выругался он, потирая ушибленное место.       — И это создание мне говорит что можно, а что нельзя! Поминать черта в этих местах тебе тоже никак не разрешено!       — Если бы это было единственными, что здесь запрещается! — Вильгельм продолжал негодовать.       — Я уже и не могу зайти проведать своего приятеля?       Ангел промолчал. Давняя подруга по имени Дария была не последней причиной, по которой он впал в немилость к начальству. Демоны на территории Рая были запрещенной темой даже для разговоров, и упоминания о них не то чтобы сильно приветствовались, а уж что и говорить про их личное присутствие. Давид, конечно, давно подозревал неладное, потому что по мнению Высших юный Ангел с его феноменальными способностями был большой проблемой для всего Рая. Вот почему подозрительный Давид решил приставить к мальчишке охрану. Однако, к удивлению Верховного Апостола, это не особенно помогало: дрянной Ангел все равно находил сотни способов избавиться от Сакия, и поймать его за руку никак не получалось. Вильгельму удавалось усыпить его бдительность, списав все на шалости купидончиков, и до сей поры это работало, а Дария и сама знала достаточно много способов конспирации. Ей часто удавалось пробраться на территорию Рая не только не пойманной, но и в большинстве случаев незамеченной, хотя определенная доля риска в ее проделках, разумеется, присутствовала.       — Ладно, — примирительно сказал Вильгельм, признавая её правоту. — Слезай давай с дерева. Стражники могут увидеть.       Дария подозрительно посмотрела на него.       — За хвост больше дергать не будешь?       — Не буду. Но мы должны уйти отсюда. Не хочу попасть на ковер к Давиду, он оторвет нам обоим головы.       — Никак не наладишь контакты с родственничком? — уголки губ девушки поползли вверх.       Вильгельм поморщился. О том, что сам Верховный Апостол приходился ему родным дядей, он вспоминать не любил. Это пятно позора уже не могло смыться с его биографии ни под каким видом.       — Не налажу. Всё, что я делаю, против этого факта.       Дария скептично хмыкнула. Через несколько секунд она уже стояла перед Вильгельмом, выпрямившись во весь свой рост и улыбалась белоснежной улыбкой. В глазах ее, как и всегда, плясали озорные чертенята.       — Я и говорю. Оболтус! — весело сказала она. — Что-то ты сегодня нервный, даже для самого себя. Не сложился день?       — А что у меня может сложиться, если я только перетаскиваю бумажки с места на место?       — Я думала, ты хотел поговорить с Давидом и объяснить ему, что ты уже вырос и хочешь действительно важную работу!       — Станет он меня слушать.       Вильгельм задумчиво почесал бровь, коснувшись серебряного колечка пирсинга, которым наградила его Дария в знак их не совсем обычной дружбы. Не то что бы юный Ангел старался перечить Высшим нарочно, просто его вспыльчивый и своенравный характер сам собой перечеркивал возможность хоть раз поговорить с дядей без скандала. Они с Давидом уже обсуждали это не однажды, и каждый раз приходили все к одному и тому же: чтобы делать что-то важное, нужно доказать, что ты можешь этим заниматься. Всего лишь одно «но» мешало им уладить конфликт — как это надо доказывать Вильгельму было не совсем понятно, с учетом того, что никакого шанса ему не предоставлялось. Давид просто делал все возможное, чтобы мальчишка, скинутый ему на голову в качестве помощника, не мешался под ногами. В честь этого начальник сбрасывал ему на голову всю неугодную работу. Если бы можно было описать, как это доставало Вильгельма, юному Ангелу, наверное, не хватило бы и всех томов из райской библиотеки, которую ему пришлось очищать от пыли уже в третий раз на этой неделе. Все пятьсот шестьдесят тысяч, восемьсот семьдесят одну сотню тринадцать томов. Он сбился где-то на середине этого нудного занятия и уныло провел остаток дня, подрисовывая рожки Апостолам в одной из книжек. Конечно, Давид не похвалил его в конце такой "службы". Любой акт непослушания отодвигал разговор о повышении племянника до лучших времен. Вильгельм подозревал, что даже будучи бессмертным Ангелом, он не доживет до дня, когда дядя решит смилостивиться над ним.       Видя, что друг снова ушел в глубокие думы по поводу нелегкости бытия, Дария сочувственно покачала хвостом.       — Ну ты же не хочешь сказать, что за последнее время твои отношения с местными стали еще хуже? Ведь хуже уже некуда!       — Спасибо, что напомнила мне об этом. Увы, но это так. Давид навалил на меня гору отчетов. Мне не разобрать все это до Второго Пришествия, Дария.       — Второе пришествие – миф, и, как следствие, оно не наступит никогда. Так что времени у тебя полный вагон.       — Это обнадеживает. Ты себе не представляешь, как!       Демоница внимательно рассматривала приунывшего приятеля. Мать-природа действительно наградила его уникальными особенностями, которые играли с ним злую шутку. Вильгельм обладал взрывным характером, нетипичным для Ангела умением постоять за себя и весьма острым языком. Кроме этого, он получил еще и умение постоянно влипать во все возможные переделки даже в таком скучном, как Рай, месте. Не удивительно, что тут он иногда чувствовал себя лишним, даже крылья его — прекрасный белоснежный атрибут любого Ангела – и те были с черными перьями. Откуда взялись эти темные вкрапления, никто не знал. У родителей Вильгельма крылья выглядели абсолютно чисто, о Серебрянокрылых и Златокрылых стражах и говорить нечего, а вот он отличался от них своим несравненным окрасом. Как следствие, косые взгляды стали неотъемлемой частью всего его существования. Волос Вильгельм тоже не скрывал — так и ходил с чёрными и торчащими во все стороны. Понятие униформы было для Ангела чуждым — его парики и прочие Райские регалии постоянно терялись при загадочных обстоятельствах: то падали сами собой в колодец, то срывались со скалы, то неожиданно обнаруживались в ящике стола, ключ от которого был потерян неизвестно где, то оказывались повисшими на верхушке дерева. Изобретательность юного сотрудника канцелярии действительно поражала воображение. С сандалиями и белыми, в пол, одеждами он еще кое-как примирился. Но на вопрос про парики стандартно отвечал одно: "Ну не носить же мне этот хлам на голове? Пусть будет как есть. Один чёрт, все и так считают меня отпрыском Нижних."       Дария в жизни не видела Ангела более неправильного, чем Вильгельм.       Нервно оглядевшись, юный сотрудник канцелярии почесался.       — Ты надолго в наши края?       — Ненадолго. Просто зашла проведать, как ты тут. Видишь? Не зря. Без меня ты тут явно склеиваешь сандалии от скуки.       — Если бы ты знала, как ты права. Я тут чуть не помер. Где ты была все это время?       Дария хитро прищурилась.       — Ты скуча-а-ал по мне. Ну скажи, скажи, скажи! — принялась канючить она, дергая приятеля за край туники.       Вильгельм высвободил ткань своего белоснежного одеяния из ее рук.       — Может быть. Наверное, — нехотя буркнул он.       Дария сделала большие глаза. Они блеснули красным, когда солнце бросило на них свои лучи. Под этим взглядом Вильгельм не мог сопротивляться, потому закатил глаза и произнес:       — Ладно. Я скучал. Рад, что ты пришла.       — Я так и знала! — Демоница победно взъерошила свои и без того лохматые красные волосы. — Мне есть чем с тобой поделится. Ты готов послушать?       — Только не здесь, — Вильгельм понизил голос. — Пойдем туда, где мы прячемся обычно.       Он взял подругу под локоть и направился с ней вглубь сада.       Может, это и была заведомо неудачная идея – заводить дружбу с Демоном, но всё это как-то само собой получилось. За все время службы младший Ангел так и не нашел себе нормальных друзей среди других сотрудников, они все казались ему скучными и нудными. Дария была совсем другим делом! С ней никогда не бывало скучно, он понял это с самого первого дня, когда познакомился с ней на опушке Эдемского леса, когда она пробралась туда, как и в этот раз, незаконно.       Сейчас он отвёл ее в самый дальний угол сада, там обычно никто не ходил, и можно было спокойно посидеть, не боясь, что их кто-то увидит.       — Ну, выкладывай, чего там, — нетерпеливо напомнил Вильгельм, желая как можно скорее услышать новости.       Дария плюхнулась на позолоченную райскую скамейку. Лицо её приняло хитрое выражение. Порывшись в складках широких черных брюк, она заговорщически извлекла из кармана пачку сигарет.       — Что ты деловой такой, даже не хочешь посмотреть, что я принесла тебе?       Вильгельм знал, что это такое, Дария периодически притаскивала с собой разные людские штуки из Среднего мира, и эту она любила в особенности.       — Будешь? Специально для тебя захватила, подумала, ты не откажешься.       Черноволосый Ангел ухмыльнулся и принял предложенную сигарету, чиркнув зажигалкой. На секунду его лицо осветилось крошечным огоньком. Он плюхнулся на лавку, выпуская в воздух струю сизого дыма.       — Прогрессируешь на глазах, — Дария подняла вверх большой палец. — Совсем как большой!       — От тебя наберешься хорошего, — Вильгельм стряхнул пепел на сочную траву. — Так что за дела?       — Ты помнишь, мы никому ничего не говорим. Да? Только между нами, — девушка на всякий случай осмотрелась.       — Если бы мне было с кем еще поговорить, я бы уже сделал это. Сама знаешь, у меня нет друзей, кроме тебя.       Дария кивнула и почесала макушку, на которой росли маленькие, немного загнутые внутрь красноватые рожки.       — Знаю. Просто не сболтни нигде ненароком. Давиду там и прочим.       — Давид... Как будто мы общаемся, словно старые приятели! Сама знаешь, он умеет только орать. Колись давай, никому я ничего не скажу.       — Ладно, — Дария выпустила дым через нос. — По правде, я сначала спрошу твоего мнения, ты ведь тут в курсе всего. Ты ничего странного не замечал? Тебе дядька не давал каких-то особых указаний?       — Хм… Вчера заставил почту сортировать, раньше не замечал за ним такого… — Вильгельм ненадолго задумался.       — Да нет же. Особенных.       — Да вроде нет. Ты на мысль хотя бы наведи?       — Да вот, похоже, кое-что назревает. Я смотрю, напряженно тут у вас. Нервные все какие-то, не замечал?       — Замечал. Многие Стражи на земле, разгребают завалы, которые ваши устраивают с завидной частотой! Но бОльших подробностей я не знаю, откуда, Дария? Меня ведь всё равно ни во что не просвещают!       — Честно, я и сама пока не имею особого понятия, что происходит. Думаю, на этот раз не просто обычные разовые конфликты Демонов и Ангелов. У нас всё точно так же, никого и ничего нет. В первый раз вижу Ад таким пустым. Дело тут не в ликвидации или создании катастроф.       — Вот оно что. И к чему ты клонишь?       — Да вот… Я тут недавно сидела в библиотеке. Искала какое-нибудь заклинание, чтобы покрасить себе волосы в голубой цвет, мой мне уже надоел… — Дария демонстративно приподняла прядь красных волос, придирчиво осмотрев ее. — Ну и услышала один разговор, не разобрала точно, даже по голосу непонятно кто это был. Явно кто-то из Низших, Высшие соблюдают осторожность, не треплют налево и направо в общественных местах. Они не видели меня. Услышала только слово «никто не знает, где он», «наконец-то совершится», «мир людей»…       Вильгельм прищурился, ожидая продолжения.       — Потом они обнаружили, что я там, выставили меня взашей из библиотеки. Но я поняла так: выходит, что им нужно что-то важное. И очень похоже, это что-то не тут и не у нас. Оно в мире этих… — Дария красноречиво махнула головой вниз, словно указывая направление. — Все что-то ищут, и ты, конечно, понимаешь масштаб трагедии, учитывая, что и Рай и Ад будто взбесились и побросали свои рабочие места. Судя по всему, это какая-то очень важная штука.       Вильгельм понимал, но не брал в толк, чем это могло оказаться.       — Я ничего такого не слышал. Если это нечто важное, не думаю, что они станут кричать об этом на каждом шагу.       — Ну я так и подумала, да. Просто попытка не пытка, да и ты один из тех немногих, у кого я могу это спросить. Я пыталась всё разузнать, моталась туда-сюда, и в мир людей даже заносило ненадолго, и ваших, и наших там кишмя кишит. И поверь мне, носятся они как угорелые.       — Угорелые? Очень любопытно, — Вильгельм заметно напрягся. — И… Как оно там? В мире людей?       Дария примолкла. Каждый раз, когда тема заходила о Среднем мире, Вильгельм весь превращался в слух и начинал задавать очень много вопросов.       — Всё как всегда. Стоит. Гниёт ко всем чертям, — осторожно сказала она.       Юный Ангел поёрзал.       — Расскажи о своём путешествии?       Иногда, в моменты когда на Дарию находило особое настроение, она могла даже принести другу что-то в подарок, как сегодня. Именно от неё младший Ангел выяснил про другие замечательные места, про то, что бывает не только свет, но и абсолютная непроглядная чернота, и тогда в бесконечном небе появляются миллиарды светящихся точек, которые назывались звездами. Он знал, что снег, который здесь тоже был, на самом деле может обжигать кожу холодом, что бывает не только жарко, бывает еще и ледяной ветер, от которого надо прятать лицо в многие слои одежды. Он знал, что на морозе самое лучшее средство на свете — выпить горячего шоколада. Дария даже пыталась как-то принести этот самый шоколад на территорию Рая, но к тому времени он стал уже холодный и противный, и Вильгельму пришлось отковыривать его от бутылки и есть прямо так.       Дария рассказала ему, что иногда можно почувствовать боль, если порезать руку, и тогда оттуда потечет красная жидкость. Вильгельм с трудом себе это представлял, но верил, бесконечно радуясь этим редким историям, которые вносили в его существование хоть какое-то разнообразие.       — Со мной не произошло ничего интересного. Там кипит обычная жизнь, — пребывая не в настроении откровенничать именно сегодня, Дария поморщилась.       — Сложно судить о ней только по историям тех, кто видел ее своими глазами.       — Да не на что там смотреть, поверь мне, хренотень одна. Не питай себя ложными надеждами.       — И что, ты не согласна с тем, что даже там интереснее, чем у нас здесь?       — Возможно. Но это не отменяет того факта, что люди — это насквозь гнилые существа.       — Никогда этого не понимал. Ты всегда так нелестно отзываешься о них! Почему?       — Потому что это правда, я же тебе объясняла. Давай сменим тему? Не люблю эти твои допросы. Я же пришла тебе рассказывать не о личном отношении к Среднему миру, а о своих подозрениях относительно него.       Вильгельм насупился.       — Ну ты же не поняла, что именно случилось. Чем я могу помочь? Я знаю о том мире намного меньше, чем ты.       — Зато ты знаешь про этот. Иногда не помешает свежее мнение, верно? Моя голова уже отказывается соображать, но я тебе одно скажу, Вилли. Что-то назревает. Хвостом чувствую, что-то будет.       — Не называй меня Вилли, знаешь же, как я это не люблю.       — Знаю. Но я же Демон! Должно же во мне быть хоть что-то демоническое?       Вильгельм проигнорировал ее ответ.       — В любом случае, если что-то случилось в мире смертных, там все как на ладони – приходи да бери, — черноволосый Ангел пожал плечами. — Скоро проблема решится сама собой, разве нет?       — Ты наивен, как юная монашенка, мой друг. Ты ведь знаешь что бывает, когда нашим и вашим что-то нужно. Могли бы они решить всё так просто, уже сделали бы это. То, что все ищут, спрятано так, что найти это сможет не каждый, и, поверь мне, они не остановятся и переворошат всё на своем пути в поисках этого предмета.       Какое-то тревожное чувство зашевелилось под сердцем Ангела при мыслях об этом. Он нервно почесал пернатое крыло. Сопоставив факты, Вильгельм был вынужден признать, что Дария права. Он зажал сигарету двумя пальцами и потер лоб тыльной стороной руки. Значит, снова под вопросом был этот мир людей, тот самый, про который он так мало знал и который был так ему интересен, Упоминание о нём снова всплывало, маня юного Ангела, словно быка красной тряпкой. Почему он чувствовал, что его, как никогда, касается эта история?       — Что же это за вещица, хотелось бы мне знать...       — Вот и мне бы хотелось. Но пока не получается.       Дария щелчком отстрелила в сторону сигарету со следом красной помады на фильтре.       — Будешь в очередной раз просматривать свои отчеты — обращай внимание на мелочи. Не проморгай ничего важного! Я буду неподалёку некоторое время. Но сам понимаешь — никогда не знаю, когда окажусь тут в следующий раз. Это сейчас ваших нет на месте. Я бы и рада была заглядывать чаще!       — И я был бы рад. Жаль, что мы с тобой из разных миров.       — Да. Жаль. Но ничего. Надеюсь, наши не сотрут весь мир людей ко всем чертям, в буквальном смысле этого слова.       — Мне бы не хотелось, чтобы это произошло, — Ангел мечтательно уставился в голубое небо. — Я бы хотел хоть раз увидеть тот мир. Хоть одним глазком!       — Ну, кто же знает, может, у тебя ещё и будет такой шанс. Не грузись сильно, Ангельский мальчик.       — Да уж. Произойдет, — Вильгельм тяжело вздохнул. Его мечтательный взгляд начал гаснуть.       — Справишься. В первый раз, что ли?       — Да не в первый, конечно. Просто так и вечность пройдет, а я и не замечу, — Ангел удручённо опустил голову.       — Ну вот еще! А я для чего стараюсь, прилетаю и развлекаю тут тебя?       — Ты - единственное, что делает мою жизнь сносной.       Дария хмыкнула. Такой комплимент пришёлся ей по нраву.       Хотя Дария никогда не забывала напоминать о своей Демонической натуре, иногда Вильгельм и правда удивлялся, насколько сильна в ней та, другая сторона. Она была несколько необычным представителем своего вида. В ней как будто проскальзывало что-то… светлое? Он постоянно ловил себя на этой мысли, хотя выражать её вслух не спешил, да и Дария отрицала тот факт, что в ней присутствовало хоть что-то хорошее. При упоминании подобного она могла вырвать глаза любому, так что когда Вильгельм по неосмотрительности брякнул ей, что она хорошая, ему потом пришлось долго оправдываться в том, что он имел в виду не это. Делать это Ангелу пришлось, улепётывая от неё по всему Эдемскому саду, и рискуя навлечь на себя ненужное внимание Светлой Стражи. После этого он больше не предпринимал попыток копаться в её сущности.       Но в одном давняя подруга оказалась права: без неё жизнь действительно казалась бы намного скучнее. Дария была его родственной душой с самого первого дня, как только они познакомились. Они плыли по жизни будто бы в одной лодке – не чувствовали себя полноценными существами, принадлежащими лишь одному миру. Возможно, именно это чувство и объединило их когда-то. Их дружба продолжалась не одно столетие, пусть и находились её участники по разную сторону баррикад. Каким-то образом им удавалось понимать друг друга, и иногда для этого даже не требовалось слов. Вот и сейчас они просто молчали, сидя рядышком на краю Рая и покуривая вполне себе земные сигареты. Дария называла это Адский фьюжн, над чем Вильгельм только посмеивался и тянулся за новой сигаретой.       — Вечность не такое уж долгое время, — наконец изрекла девушка. — Не падай духом, Ангел. Тебе есть о чем подумать!       — Не падаю. Хотя во дворец идти всё равно не хочу. Давид никогда не изменит своего отношения ко мне. — Вильгельм уныло опустил крылья, и, подняв с земли небольшой прутик, нарисовал им на земле нечто отдалённо похожее на лицо своего дяди, не забыв добавить ко всей картине свиное рыло.       Дария фыркнула.       — Вы друг друга стоите, что я могу сказать. Оба уперлись в своё — ты — в то, что хуже Рая ничего нет, он — в то, что хуже тебя ничего нет. Может, если бы ты показал свою лучшую сторону…       — Ну только ты не начинай, а… Лучшую сторону? Думаешь, мало мне нотаций от мамы, которая бомбардирует меня гневными письмами вот уже второй месяц?       — Ладно, ладно. Не заводись, — Дария примирительно подняла руки. — Я просто хотела сказать, что он может передумать на твой счет. Но ты же упёрся, как баран.       Ангел гневно посмотрел на нее.       — Всё, всё. Закончила. Знаю. Плохая тема.       Внезапно Дария напряглась и уставилась в сторону тропинки. Оба приятеля услышали шаги. Тихо и явно они приближались в их сторону. В глазах Вильгельма сверкнула паника. Демоница тут же попятилась.       — Кажется, мне пора.       — Когда я снова увижу тебя? — быстро спросил Ангел.       — Не знаю. Я попробую вырваться. Не обещаю, что скоро. Адьос, мой светлый друг!       С этими словами девушка с ловкостью кошки исчезла в кроне яблони, не забыв напоследок уронить Вильгельму на голову один из ее плодов. Он моргнул и машинально подобрал его с земли.       — Так вот ты где! — тут же раздался знакомый голос откуда-то со стороны дорожки.       Вильгельм похолодел внутри, стараясь внешне оставаться невозмутимым. Ну, конечно, Давид, вспомни Дьявола, он и явится во всей своей красе.       Дядя отличался особой проницательностью и умел появляться там, где его меньше всего ждали. Давид видел всех насквозь, и, особенно, племянника, за которым присматривал настолько пристально, что иногда последнему казалось, что даже стены и пол во Дворце глазеют на него, а пронзительный взгляд Верховного Апостола взирает на него с каждого портрета. Вильгельм терпеть не мог этот Дворец именно поэтому — за то, что при любой провинности его незамедлительно волокли прямо в кабинет к Высшему. Скрыться от его нравоучений было очень трудно.       Судя по сузившимся глазам родственника, сейчас настало время очередного разговора. Вильгельм лучезарно улыбнулся дядюшке, стараясь сделать так, чтобы его улыбка действительно выглядела искренне. Он быстро стер с земли свой маленький рисуночек на тему "как сильно я люблю своего дядюшку". К счастью, Давид не заметил этого, внимание его привлекло нечто другое.       Верховный Апостол вышел из-за невысокого, подстриженного в форме куба, куста. Глаза его страшно округлились при виде горы Эдемских плодов.       — Это как это понимать?! — побагровел суровый представитель власти.       Вильгельм посмотрел на свою руку с зажатым в ней яблоком и зачем-то спрятал ее за спину.       — Это купидоны баловались.       Глаза Апостола медленно сузились и он зашипел сквозь зубы:       — Купидоны, значит? Ах ты, паршивец! И без тебя забот хватает, так и ты подливаешь масло в огонь? Где твой парик? Почему ты снова не на рабочем месте? Где Сакий?       — Я… Кажется, я его забыл у ванной комнаты, — автоматически парировал Вильгельм.       Ноздри Давида раздулись от гнева, сейчас он напоминал огромного быка, такого, на которых местные Стражники объезжали прилежащие территории. Волосы его белоснежного парика едва не шевелились, подобно змеям Медузы. В то, что ему едва ли стукнуло триста с лишним лет, верилось с трудом, он был всего на одно столетие старше самого Вильгельма, но управленческая жилка делала свое, преждевременно состарив родственника и сделав его похожим на чопорную мумию. К сожалению, несмотря на дряхлость, на пенсию Давид пока что не спешил, поэтому бедняге приходилось рьяно трудиться на ответственном посту и заодно присматривать, чтобы все остальные трудились не менее усердно, чем он. В свободное время Давид любил заставать племянника врасплох. Когда ему это удавалось, вся поза его исполнялась невероятной гордости и чувства собственной важности.       Прямо сейчас Давид подозрительно переводил взгляд с места преступления на мальчишку и обратно. Он нашёл, что искал: взгляд его упал на траву. Верховный Апостол удивлённо поднял из-под своих ног окурок.       — Это что, сигареты? — Давид, казалось, готов был упасть в обморок. — Мы же это уже обсуждали!       Вильгельм с тоской уставился в голубое небо. Вот теперь ему точно настанет конец. Давид резко подскочил к племяннику, хватая его за шкирку с силой, удивительной для его худощавого телосложения. Бормоча под нос что-то невразумительное, он поволок юного Ангела в сторону Дворца.       — Ну почему это всегда происходит со мной? — уныло пробормотал Вильгельм.       Сегодня был просто очередной неудачный день его вечной жизни.