Your sexy voice

Тело безумно ноет от неудобного положения на боку на маленьком офисном диване. Это было удобно поначалу, но затем стало понятно, что ничего хорошего в этом нет. Боль в затёкших мышцах с поздним пробуждением даёт о себе знать. Промычав от неприятных ощущений, Сынён поворачивается в сторону и громко падает на голый пол, ударяясь головой. — Чёрт, — шипит он. Из-за возникшего шума в кабинет заходит Дохён, ставя на стол кружку с кофе и тарелку с сэндвичами. Не стараясь скрыть улыбку, он подходит к своему начальнику и, взяв лежащий на полу телефон, кладёт его в протянутую ладонь. — Нашёл того, кто полетит на Чеджу сегодня? — спрашивает Сынён, потирая другой рукой ушибленный затылок. — Естественно. Ещё в тот день, когда вы сообщили мне об этом, — Дохён выпрямляется и отходит на пару шагов назад. — Отлично, — Сынён кашляет и смотрит на открытое окно, которое он забыл закрыть вчера вечером. Дохён следит за его взглядом и вздыхает. — Хорошо спалось? — решает уточнить секретарь на всякий случай, хотя точно уверен в ответе. Но лишняя забота никогда не повредит. — Отвратительно. — Я предлагал купить сюда более удобный диван, — подойдя к окну, Дохён закрывает его, покрываясь неприятными мурашками от холодного ветра. — Да, позаботься об этом, пожалуйста, — Сынён расстёгивает помятую рубашку, не замечая, как секретарь уже почти покинул кабинет. — Будет сделано. А теперь возвращайтесь домой и отдохните нормально, — говорит Дохён и закрывает за собой дверь. Сердце начинает бешено биться и нормально отдохнуть у Сынёна точно не получится, а уж тем более дома, потому что он вдруг смотрит на дисплей своего мобильного телефона и обнаруживает семь пропущенных от Хангёля. Всё, что приходит ему на ум, это тут же перезвонить, хоть и поздно, но, как и ожидается, на звонок никто не отвечает. Вторая попытка и вовсе оказывается сброшенной. Он поджимает губы и шипит от раздражения. Конечно же, такой исход не может устроить Сынёна и он, наконец-то, еле как забравшись на диван, пишет сообщение. Сынён: Что случилось? Я еду к тебе. Выезжаю. Хангёль: Не надо приезжать. Сынён: Надо. Хангёль: Сынён, нет Сынён: Сынён, да. Хангёль звонил ему такое огромное количество раз. Как он теперь может не приехать? Сынён слишком переживает за этого парня, хотя и уверен, что не случилось ничего серьёзного. Но это не важно, потому что Хангёль звонил именно ему, значит это имеет большое значение. Дорога до нужного дома не занимает у него много времени. Остановив машину напротив подъезда, он набирает номер. — Какая у тебя квартира? — тут же спрашивает Сынён, немного удивившись, что тот взял трубку почти сразу. — Не скажу, — Хангёль подрывается с места и начинает складывать в мусорный пакет фантики от снэков, разбросанные на диване в гостиной. — Я буду кричать, пока не скажешь, — выйдя из машины, старший поднимает голову, не думая, что ему это не поможет. Но он хочет, до боли хочет увидеть Хангёля. Он готов взлететь, если у него не хватит терпения ждать. — Господи, отстань, — Хангёль осматривается вокруг на наличие остатков мусора и ненадолго успокаивается, не обнаружив больше ничего. — Ты обиделся на меня что ли? За то, что я не ответил вчера вечером? Я уснул на работе, — извиняется Сынён, закрывая глаза, и представляет, что тот хотел ему так отчаянно сказать. Просто поговорить или нет? — Нет. Просто Сыну дома, — врёт зачем-то Хангёль и мысленно бьёт себя по голове. Наверное, ему просто волнительно пускать Сынёна, неловко и всё такое. — Да не ври. — Я не вру. — Хангёль, засранец, быстро говори номер квартиры, — чуть более громким тоном говорит Сынён. Хангёль сбрасывает, и старший уже готов не на шутку разозлиться, но через секунду к нему на телефон приходит сообщение: «517». Улыбаясь как дурак, Сынён поднимается по лестнице и подходит к двери в квартиру, которая распахивается прямо перед его носом. Первым, что он видит, это недовольное лицо Хангёля, который молча пропускает его внутрь. — Почему ты мне вчера так много звонил? — Сынён снимает обувь и верхнюю одежду, подходит к Хангёлю и треплет его по волосам. Он наконец-то его видит. И пусть прошло всего несколько часов с их последней встречи, он скучал всё это время. — Уже не важно, — грустно отвечает Хангёль и отходит назад, уворачиваясь от чужих рук, пытающихся его обнять. Ему тоже хочется, но он слишком гордый для этого сейчас. Младший проводит небольшую экскурсию по квартире под неоднозначные, но весёлые комментарии Сынёна. И это первый раз за день, когда ему весело. Старший смеётся и слишком ярко реагирует на всякие необычные вещи в этом доме. — Такая квартира большая, — охает Сынён, когда они проходят по большому коридору, который освещён только окном в конце. Интерьер выглядит слишком дорого и впечатляюще. — Твоя значительно меньше, — ухмыляется Хангёль, не ожидая легкого прикосновения к его ягодицам. Но делает вид, что этого не было. — Зато мой член нет, — сообщает Сынён и хитро смотрит на повернувшегося к нему младшего. — Откуда ты знаешь? — Хангёль вопросительно вскидывает бровь и отворачивается обратно, продолжая идти вперёд. — Надеюсь, — громко вздыхает Сынён. — Это кабинет Сыну, сюда нельзя заходить, — говорит Хангёль, резко останавливаясь возле одной из дверей. У Сынёна не сразу получается на это среагировать и вовремя притормозить, поэтому он случайно толкает парня к деревянной поверхности, плотно прижимаясь к нему. Шумное дыхание касается его щеки и такое стечение обстоятельств затуманивает разум, заставляя пьянеть от теплоты рук, касающихся его груди. Сердце Хангёля начинает гонку за собственными эмоциями, он довольно сильно отпихивает старшего от себя, но тот решает приблизиться снова. — Сынён, — шепчет Хангёль и задерживает дыхание, когда чужая ладонь касается его голой шеи. — Какого хрена? Хангёль стоит перед старшим соблазнительно близко, соблазнительно приоткрыв губы, соблазнительно смотря на него одурманенным взглядом. Но знакомый звук запароленного замка заставляет Сынёна замереть от неожиданности, так и не приблизившись к губам, и отстраниться. Он испуганно глядит на Хангёля, который не растерявшись хватает его за руку и пихает в ближайшую комнату. Кабинет Сыну. — Сука, — матерится Хангёль, осознавая, что это не самая лучшая затея в его жизни. Он бы никогда не подумал, что ему придется прятать кого-то от своего парня в кабинете этого самого парня. И Сыну непременно зайдёт именно сюда. Недолго соображая, Хангёль толкает Сынёна к письменному столу, который с внешней стороны до пола закрыт деревянной стенкой, и с силой надавливает на его плечо, заставляя спрятаться под него. Сам он садится на стул, нечаянно пиная ногами старшего. На самом деле Сынён бы мог вполне безопасно объяснить хозяину квартиры о своём присутствии, но оказаться у Хангёля между ног оказывается куда интереснее. Он хватает его за дергающиеся от нервов лодыжки и проводит по ним вверх, задирая край домашних штанов. Хангёль пинает Сынёна куда-то в запястье и в этот момент заходит Сыну. — Хангёль? Что ты здесь делаешь? — удивлённо спрашивает Сыну, проходя к своему шкафу. Хангёль не знает, что там находится, ведь он почти никогда сюда не заходит. — Решил сменить обстановку и позаниматься у тебя в кабинете. — Понятно, — тон Сыну довольно безразличен, но в этот раз Хангёль не обращает на это внимание, потому что Сынён щекотит его бедра. — А ты разве не должен быть на Чеджу? — решает поинтересоваться младший, то ли для того, чтобы отвлечь себя, то ли, чтобы отвести какие-либо возможные подозрения. — Да, скоро самолёт, но перед этим мне нужно забрать некоторые документы. Хангёль улыбается своему парню, несмотря на то, что он ощущает горячее дыхание в районе паха, отчего становится слишком жарко и лицо начинает гореть. Главное, чтобы Сыну не заметил. В груди Сынёна разгорается невыносимое желание сделать эту ситуацию ещё более горячей и странной, чем она уже есть. Поэтому, пододвинувшись поближе к чужим бёдрам, он оттягивает резинку штанов, восторженно обнаруживая отсутствие трусов и полувставший орган. — Прости меня за вчерашнее, — говорит Сыну, стоя спиной к младшему, который прикрывает глаза от нахлынувшего возбуждения и от шустрых пальцев, ласкающих его через одежду. — Ничего страшного, — Хангёль отвечает так спокойно только потому, что ему жизненно необходимо поскорее выпроводить Сыну отсюда. А вдруг он решит подойти к нему? Эта мысль заставляет его дёрнуться от страха. А тем временем Сынён вытаскивает его вставший член наружу. — Ты уверен? — недоверчиво спрашивает Сыну и подходит к столу, внимательно изучая покрасневшее лицо парня. Но всё же решает, что это от неловкого разговора. — Правда, — голос Хангёля уверенный, но он не уверен, что выдержит это, потому что Сынён облизывает его головку. А младший пытается сосредоточиться на том, чтобы ни один мускул не дёрнулся на его лице. — Я буду завтра вечером, — Сыну слабо улыбается и, постукивая пальцами по папке с документами, отходит к двери. — Хорошо, — Хангёль кряхтит, а сердце его рвётся наружу. Смесь адреналина и желания хотят взорвать его в тот самый момент, когда Сынён берет в рот, всё ещё тщательно стараясь работать языком. — Я люблю тебя, — посмотрев на младшего говорит Сыну и, не заметив ничего подозрительного, одаривает нежным взглядом. — Я тоже тебя люблю, — максимально спокойно произносит Хангёль, тут же ощущая, как чужие зубы слегка сдавливают его где-то на середине. Но он слишком чувствителен и ему хочется закричать, поэтому, открыв рот, он тут же закрывает его ладонью, делая вид, что зевает. Сыну незамедлительно скрывается за дверью, но младшему кажется, что проходит целая вечность. И только когда слышится такой нужный сейчас щелчок где-то у выхода, Хангёль позволяет себе наконец-то выдохнуть и протяжно простонать. На самом деле, Хангёль не из тех людей, которые могли бы позволить подобному произойти. Ведь у него есть свои принципы и взгляды по поводу того, как должны вести себя люди, состоящие в отношениях. И, если бы он мог, то он бы предотвратил это до того, как всё дошло до точки невозврата. Но он точно никаким образом не мог сказать Сынёну несколько минут назад «ой, не делай этого», когда в кабинете находился Сыну. Он пинал его, делал всё возможное в его положении, но это оказалось бесполезно. Да и Хангёль сам виноват, что привел этого парня, позволил ему войти. В любом случае, он не хотел, чтобы это случилось вот так, да и вообще. Вообще случилось. Он не мог сказать «нет». Но ведь рот Сынёна никто не спрашивал. Хангёль полностью откидывается на спинку стула, сжимая пальцами подлокотники. Его голос снова вырывается из горла, когда Сынён пальцами хватает его у основания и начинает быстро водить вверх и вниз до того места, куда не доходят его губы. — Ах, — произносит Хангёль. Перед его глазами сверкают звёзды, но он случайно опускает свой взгляд и видит, как Сынён смотрит на него исподлобья и ухмыляется, вновь посасывая чувствительную головку. И это то, что заставляет Хангёля потерпеть поражение и начать задыхаться. Сынён плотнее сжимает губы и ускоряет темп, отчего Хангёль инстинктивно толкается в него, получая удар по бедру. Такое поведение для старшего непозволительно. Его минет — его правила. Взглянув на такого невероятно раскрепощённого и красивого Хангёля, Сынён довольно мычит, осознавая, как сам возбуждён до предела. Вибрация проходит по члену младшего и его крышу уже окончательно сносит. Он стонет от каждого движения Сынёна, громко, не сдерживаясь. Это так восхитительно, и во рту Сынёна так горячо и тесно. Особенно, когда чувствительная головка члена касается стенки горла, и по позвоночнику Хангёля пробегают мурашки. — Сынён… — стонет Хангёль, ощущая, как всё его тело напрягается, а пальцы рук и ног сводит. — Сынён… Он уже готов кончить прямо сейчас, но Сынён вынимает его член из своего волшебного рта. — Гёль-младший такой сладкий, — шепчет Сынён и облизывает его от основания до головки, затем захватывает полностью. — Боже, — Хангёль кричит от того, как великолепно сосёт его «друг». Он точно никогда не испытывал такого раньше. Если честно, ему никогда и не делали минет до этого момента. У него и в мыслях не было, что это может быть так. Немного переключив внимание на парня, старший вглядывается в его лицо и ловит безумие в глазах. И не разрывая зрительного контакта, он ускоряется, чувствуя губами, как пульсирует у него во рту. Хангёль видит, какой твердый и красный его член, какой хищный и страстный у Сынёна взгляд. Он ощущает, как внизу живота становится жарко и что разрядка совсем близка. Его стон становится громче, чем до этого, и ему приходится перестать смотреть в чужие глаза, поэтому он закрывает их. Наслаждение накрывает стремительно и отключает все мыслительные процессы. И Сынён чувствует, какой Хангёль отчаянный, видит, как Хангёль кончает, слышит, как Хангёлю хорошо. Слишком прекрасное зрелище. Хангёль дрожит всем телом, продолжая изливаться в рот старшего. Ему, кажется, что это самое восхитительное, что он когда-либо испытывал. Полностью проглотив сперму, Сынён облизывает член ещё раз напоследок, снова вызвав у младшего стон. Сынён отстраняется и, упираясь руками о стул, отодвигает его вперед, чтобы скорее вылезти наружу. Облизнувшись, он ловит на себе чужой взгляд и чувствует, как к нему прикасается дрожащая рука. — Ты мокрый, — обессиленно шепчет Хангёль, сжимая парня сквозь чёрные брюки, на которых красовалось пятно. Оказывается, Сынён уже настолько возбужден, что Хангёлю требуется лишь пару движений ладонью, чтобы заставить его кончить. Сердце разгоняется до бешеной скорости, пытаясь угнаться за наслаждением, и громко стучит по грудной клетке. Дышать становится невыносимо трудно, хотя, кажется, кислород сейчас не имеет большого значения. — Пон. понравилось? — постанывая, спрашивает Сынён и продолжает толкаться младшему в руку, которую тот не спешит убирать. Он делает глубокий вдох, чтобы попытаться выровнять дыхание, и прикусывает губу, со сдавленным стоном кончая в штаны. — Ты ненормальный, — хмурится Хангёль и убирает ладонь с паха старшего. — Но тебе понравилось, — Сынён точно в этом уверен. Он наклоняется к Хангёлю и, заметив румянец на его щеках, отстраняется, не позволяя себе кое-что ещё. Хоть это и разбивает его сердце, но он думает, что это не должно случиться. — Просто иди, — шепчет Хангёль, игнорируя своё смущение. — К тебе в кровать? — неловко отшутившись, Сынён разворачивается к выходу из кабинета. — Боже, проваливай. — конечно же он не хочет, чтобы Сынён уходил. Потому что ему хочется, чтобы Сынён его поцеловал. — Прости, продолжим в другой раз, мне пора на работу, — Сынён на последок смотрит в хангёлевы глаза, но поздно понимает, что не стоило этого делать. Уж слишком они завораживают и притягивают, из-за чего приходится приложить гораздо больше усилий, чтобы покинуть эту комнату. — Сынён, мать твою, иди отсюда, — резко выпаливает Хангёль, мгновенно сожалея о своей грубости, и отворачивает голову окну. Он уже не видит, как уходит старший. Но слышит, как входная дверь тихо закрывается, и облегчённо выдыхает. Недолго просидев на одном месте и думая о случившемся, Хангёль пытается отвлечься с помощью подготовки домашнего задания по завтрашней паре, но мысли то и дело загоняются в угол. Он размышляет о том, какой же он идиот, потому что не знает, что ему делать, о чём ещё думать. Мысли периодически сменяются в голове воспоминаниями о Сынёне. Они снова и снова перематываются назад, заставляя переживать это заново. Временами он поглядывает на телефон, который, минуя ожидания, так ни разу и не загорается. У Хангёля в груди всё сжимается до невыносимой боли из-за этого. Становится слишком сложно жить с постоянным присутствием Сынёна в голове, особенно теперь, после сегодняшнего. Хотя на самом деле, Хангёль ни о чём не жалеет. И не только потому, что это было чертовски круто. А потому что его губы были так близко и ещё, кажется, он влюбился.