Your sexy voice

Впервые Сынён не знает, как себя вести с Хангёлем. Он не звонил ему вчера вечером, потому что не хотел лишний раз беспокоить или же потому что у него полное отсутствие понимания, что нужно делать после того, как отсосал другу, который тебе нравится, и у которого уже есть парень. С другой стороны, Хангёль не особо сопротивлялся ему во всём этом. Не только вчера, но и вообще. Будь то флирт, прикосновения или что-то типа такого. Но сегодня утром Сынён всё же собирется с мыслями и решает позвонить, хоть и не имеет ни малейшего представления, что ему скажет. В любом случае, сидеть сложа руки — не самый лучший вариант для их отношений. Это слишком странное и немного пугающее ощущение. И почему всё становится так сложно? Почему именно сейчас? Но даже из-за того, что происходит между ними, кажется, неловкость — это то, что ему нужно преодолеть как можно скорее. Для него это никогда не было проблемой, потому что он такой человек, который способен сделать то, что необходимо. Да и вчера, похоже, на самом деле всё прошло более менее нормально, поэтому он достаточно уверен в себе, чтобы нажать кнопку вызова. Гудок. Один, два… десять. Хангёль ожидаемо не берёт трубку, хотя Сынён допускает, что это вполне возможно всего лишь из-за учёбы. Во второй раз на том конце снова гудки и это не делает состояние Сынёна хоть каким-то образом легче. Это сводит его с ума и он теряет голову слишком быстро и стремительно, словно песок, сдувающийся под сильными порывами ветра. Работы навалилось слишком много, чтобы заново попытаться решить свои сердечные проблемы и уйти, но всё же он позволяет ещё раз сделать себе небольшой отдых. Только не раньше обеда. Поэтому он звонит ещё раз после, чтобы встретиться, и сталкивается с более негативными действиями — сброс. Не то, чтобы Хангёлю не хочется видеть Сынёна каждую минуту, каждую секунду, просто этот человек продолжает разрушать его жизненные установки и принципы. И это совершенно не круто и не весело. А после минета и осознания своих чувств становится ещё хуже, чем было. Теперь он видит губы Сынёна на своём члене, и не только, чаще, чем дышит. Хотя, если бы дело было только в этом, то можно списать все на высокое либидо. Но конечно же это не так, и в итоге, дожидаясь звонка с самой долгой пары в его жизни, Хангёль решает, что его выводы о влюблённости поистине глупы и нелепы, а Сынён просто чертовски горячий парень и с ним приятно разговаривать, обниматься… Вот на счёт поцелуев он точно не знает. И не должен, наверное. Ведь он любит Сыну. Но уверен, старший целуется просто блестяще. Занятия наконец-то заканчиваются и, уже подходя к воротам, ведущим к выходу из территории университета, Хангёль внезапно видит знакомую машину, заставляющую его сердце на секунду остановиться и забиться в два раза быстрее после. Сильный ветер будто толкает Хангёля вперед и случается то, чего он боялся всё это время. Неловкости. — Как занятия? — уверенно спрашивает Сынён, открывая перед парнем дверь в машину, и приглашает жестом внутрь. Он старается выглядеть спокойным, чтобы им обоим стало комфортнее, и думает, что у него хорошо получается. — Как ты сам? — Отвратительно, — резко говорит Хангёль, даже не посмотрев на старшего, но всё же садится и внимательно начинает следить, как тот обходит машину спереди, открывает дверь и непринуждённо приземляется на место водителя. — Тебе не понравилось, как я сосал тебе? — вдруг смеётся Сынён, наплевав на свой изначальный план, и тут же замолкает, когда поворачивает голову вправо и натыкается на взгляд, полный недовольства. — Прости, — извиняется он, продолжая улыбаться. — Сынён, у меня парень есть, — тон Хангёля становится менее убедительным и он ёрзает, пытаясь устроиться поудобнее, затем быстро пристёгивается, потому что находясь под изучающим взглядом старшего, от которого то и дело прошибает мурашками, его лицо заметно начинает краснеть. Он определённо чувствует, как горят его щёки. — Я тебе это уже говорил и ты это знаешь. Зачем нужно было такое творить? — И, тем не менее, ты сел ко мне в машину, — отвечает Сынён, всё ещё смотря на младшего, смущая его всем своим видом. — Я сяду тебе на лицо, если ты не заткнешься и не отвезешь меня поесть, — отворачиваясь к окну говорит Хангёль. — Я согласен, чтобы ты сел мне на лицо, — голос Сынёна становится тише и ниже. Хангёль в который раз смущается и делает ошибку, когда поворачивается, оказываясь слишком близко к лицу парня. — Ёбаный в рот, Чо Сынён, ты меня так раздражаешь, — он пихает Сынёна в грудь, отталкивая его от себя. — Ты всегда так вовремя шутишь. — Всё, я больше не буду, обещаю, — улыбается Сынён, обязывая себя, что будет стараться сдерживаться столько, сколько сможет. Никаких пошлостей и извращений, никаких провокаций и издёвок. Только обычное общение, как бы печально это не звучало, но он постарается. Они всегда общались свободно и никто не пытался строить из себя кого-то, но только сегодня Сынён возьмёт на себя ответственность за слова, потому что он чувствует, как Хангёлю неспокойно после вчерашнего. Это всё немного странно и непонятно, как себя вести, но с каждой секундой становится меньше сомнений, что прошлый день был ошибкой. Для Сынёна точно. — Почему ты закончил так поздно? Я видел Ёхана ещё два часа назад. — Хочешь сказать, ты здесь уже два часа? — удивляется Хангёль, начиная чувствовать себя неудобно из-за того, что старший его ждал такое большое количество времени. Хотя ведь сам виноват, что не отвечал на его звонки. — Ты больной придурок. — Вообще-то четыре часа… — Сынён внимательно изучает лицо напротив, будто заново открывает для себя мир, будто находит что-то новое в уже хорошо известных чертах. И это увлекает его слишком сильно, из-за чего хочется замолчать, ничего не говорить и просто смотреть. — Но ты не ответил на мой вопрос. — У меня были дополнительные занятия. — Мой Гёль такой умный мальчик, — Сынён треплет Хангёля по волосам, задерживаясь на ушах буквально пару секунд и тут же убирает руку, делая вид, будто ему не хотелось сделать что-то ещё. — Куда едем? — Подожди, я забыл, что мне нужно к Ёхану, — вспоминает Хангёль. Ему становится немного не по себе, потому что он только пару минут назад говорил Сынёну отвезти его поесть. Он смотрит налево, замечая, как старший после его слов немного грустнеет, заставляя его ещё больше переживать. — Так что у нас не получится потусить сегодня. — Ничего страшного. Значит, я отвезу тебя к Ёхану. Сынён тут же заводит машину и включает музыку, чтобы подавить ту ужасную обстановку, которую создаёт его неожиданное нежелание разговаривать. Плейлист водителя отлично подходит солнечной погоде и яркому городу и вся поездка до дома Ёхана проходит молча, но спокойно, и Хангёль даже засыпает к концу, хотя до этого нервно боролся с намерением сказать Сынёну, что он передумал ехать к другу. Но потом всё же вспомнил, что ему нужно отвлечься от этого надоедливого парня. — Приехали, — говорит Сынён, даже не смотря в сторону младшего. Он не обижается или что-то такое, просто ничего не может сделать со своим плохим настроением. — Спасибо, — Хангёль вздыхает, отстёгивает ремень безопасности и открывает дверь машины. — Звони, если что, — Сынён выдавливает улыбку и наконец-то смотрит на младшего, не давая возможности понять, что значит его взгляд. — Ты домой? — спрашивает Хангёль, выходя наружу. -Да, думаю, уже нет смысла ехать в офис. Увидимся, — голос Сынёна не выражает никаких эмоций, разве что нотки безразличия, от которых у младшего пропадает всякое желание делать вид, что всё нормально. — Ага. Хангёлю не хочется уходить, но и хочется одновременно. Светящиеся прежде глаза больше не излучают искры радости и веселья, они отворачиваются от него и их призрачный облик начинается быстрее отдаляться вслед за уезжающей машиной. Не имеет смысла стоять на одном месте и ждать чуда, и Хангёль, вздохнув и подбодрив себя улыбкой, поднимается к Ёхану. Тот кричит приветствие, когда слышит открывающуюся дверь, пароль от которой Хангёль знает уже очень давно и даже нет смысла предупреждать, что он скоро зайдёт. Он может быть здесь в любое время. Из комнаты доносится негромкий звук включённого телевизора, и Ёхан явно не собирается встречать своего гостя, плотно приклеившись к кровати. Хангёль не против. Он снимает верхнюю одежду, проходит в спальню и разваливается рядом с другом, намереваясь не думать ни о чём, кроме глупой передачи по телевизору, ни о ком, кроме себя самого. И от этого становится легче и он даже расслабляется, поэтому Хангёль позволяет себе вернуться домой уже к десяти вечера, не смотря на уговоры Ёхана остаться на ночь. Он хочет побыть один и, возможно, даже кое-кому написать перед сном. И только вид спины Сыну в мрачном помещении кухни заставляет его напрячься от неожиданности и пожалеть о своём решении. У Хангёля проскальзывает мысль, что тот должен был прилететь только к утру, но вот он здесь. Старший даже не приветствует и не поворачивается, что-то бормочет себе под нос, нарезая в темноте авокадо, которое Хангёль не очень любит. — Я вернулся. Ты рано, — Хангёль дышит спокойно, но уже ощущает негативную атмосферу вокруг, и ему становится тошно. В последнее время с Сыну именно тошно. И всё равно, сквозь этот негатив продолжает проскальзывать что-то тёплое, что не даёт ему сорваться до сих пор. — Да, я заметил. А знаешь, я здесь уже уже почти весь вечер. Ты вообще смотрел на время? Опять где-то шляешься? — Сыну говорит слишком спокойно, что означает одно — он очень взбешен. — Я был у Ёхана, — невозмутимо отвечает Хангёль, стараясь сдерживать бурю, которая вырывается у него изнутри. — Ты его парень что ли? — спрашивает Сыну, кладёт нож на разделочную доску и медленно подходит к ничего не понимающему парню. Его вид устрашает, хоть он и не собирался показывать этого. — Я думал, что ты прилетишь поздно ночью, — Хангёль отходит назад, когда чужая ладонь начинает больно сжимать его плечо. — Ты думал? Я ведь специально ради тебя взял билет на самолет на более раннее время, чтобы побыть с тобой. — Блять. Ну извини, что ты мне не сказал об этом. — Хангёль не выдерживает. Пусть это то, чего он не хочет, но ему невыносимо слушать какую-то чушь и продолжать получать от Сыну лишь сплошную боль. Пусть в этом виноват он сам, но терпеть ещё больше — невозможно. — Я пойду, — он резко разворачивается и, отключая сознание, просто направляется к выходу. — Хангёль, стой! Ты куда?! — кричит Сыну, в попытках остановить парня. — Прост… Но Хангёль уже не слышит ничего, кроме ругательств в своей голове и бесконечных «ненавижу». Яркие вывески магазинов, толпа людей, несущихся навстречу, и шум их громких голосов только подогревают его злость, заставляя не замечать ревущий от многочисленных звонков мобильный. Он даже не думает о том, куда идти, но знает, что нужно как можно дальше. И только лишь остановившись через десять минут возле пешеходного перехода, когда прохладный ветер проветривает голову от ненужных мыслей, Хангёля отпускает. Видимо настолько, что всё внутри становится пустым и незначительным, кроме одного мимолетного желания. Оно заставляет его неосознанно, будто ведомым каким-то инстинктом, достать из кармана телефон, снова «сбросить» Сыну и набрать один единственный номер, чтобы через двадцать минут оказаться в нескольких километрах от дома в парке, где недавно его испачкали мороженым. Это нелепое воспоминание невыносимо щекочет живот, заставляя представлять снова и снова, мимолетно улыбнуться и чуть ли не закричать от распирающих его эмоций. Хангёль уже ждёт, подпрыгивая то ли от волнения, то ли от окутавшего его холода. И, увидев приближающуюся фигуру, которая машет ему рукой, он незамедлительно подбегает к ней навстречу. — Привет. Твой голос был серьёзным и я приехал, как только смог. Что-то случи… — попытался спросить Сынён прежде, чем увидеть взволнованные глаза напротив. — Что такое? — он подходит ближе и словно заражается чужим беспокойством, заставляющим его сердце забиться быстрее. — Просто молчи, — грубо выпаливает Хангёль, шагает вперёд, игнорируя дрожь в ногах, и сцепляет пальцы за спиной у Сынёна, зарываясь носом в чёрный воротник пальто и полностью обмякая на крепком теле. Это всё, что хотелось Хангёлю, это всё, что хочется ему сейчас. Просто обнимать его. Просто чувствовать его дыхание, своё дикое сердцебиение и тепло, исходящие от того, от кого хочется. А Сынён чувствует себя очень глупым. Будто не он несколько часов назад сказал себе, что больше не будет навязываться, не будет бездумным дураком и эгоистом, чтобы позже приехать по одному только зову «Нужно встретиться» и напридумывать себе всякого вплоть до «Давай больше не будем видеться и общаться». Теперь его сердце вырывается из груди и он стоит посреди улицы, поглаживая одной рукой его волосы, обнимая второй его за плечо. Запах Хангёля просто потрясающий и это заставляет Сынёна улыбнуться, ощутив наконец-то счастье, которого ему так не хватало за последние четыре месяца, а может даже и больше.